ДуСобный драббл

- Я дома! Есть тут кто живой? – довольный Есоб скинул с ног кроссовки и радостно протопал на кухню, торжественно неся перед собой упаковку говядины. Положив ее на стол, он на носочках прокрался к спальне и прислушался. Недовольно нахмурился и с силой распахнул дверь так, что та с громким стуком ударилась о стенку. - ДуДжуна! – Есоб подошел к кроватям и, встав на нижний ярус, подергал уснувшего лидера за торчащие из-под одеяла ноги. – Ну, ДуДжууууун!! - Отвали, - нога дернулась и мгновенно исчезла под одеялом. К сожалению, второй не удалось исполнить такой же трюк: Ян со всей силой, на какую был способен, схватил ее за щиколотку и уже отчаянно боролся с дрыгающейся конечностью лидера. - ДуДжун, ты же лидер, ты должен выслушивать нас, помогать нам и вообще на руках носить! - Рук не хватит, - ворчливо ответил Юн, не прерывая попыток освободиться от «мертвой хватки» вокалиста. - А я мясо принес! – заныл Есоб и жалостливо добавил, - Но я не уверен, что смогу его приготовить. Нога ДуДжуна, наконец, перестала дрыгаться, и на свет Божий из темени одеяла появился сам Юн ДуДжун во всей его красе: в мятой футболке, голубых пижамных штанах с облачками, с помятым опухшим лицом и взъерошенными волосами. И, естественно, лидер не был бы лидером, если бы сразу не приступил к главному: - Мяса много? Откуда? Есоб заулыбался хитро и насмешливо, отпустил чужую ногу и протопал на кухню, отвечая на ходу: - Много, я выиграл… Через полчаса они вдвоем, временами обжигая то язык, то нёбо, с удовольствием жевали сочную, хоть и подгоревшую говядину. - А как ты его выиграл? – все еще растрепанный и опухший после сна ДуДжун кивком головы указал на полупустую коробку из-под мяса, и отпил немного воды из стакана. Есоб, развалившись на полу и довольно потирая полный живот, начал рассказывать о его съемках в шоу «Weekly Idol»: о фотографиях, ведущих, звонке ДонУну ( «Я бы позвонил первый, если бы у меня съемок не было,» - заверил его ДуДжун, на что Ян лишь улыбнулся.), и, наконец, о финальном конкурсе-испытании с брокколи. - И что, ты угадал? – расхохотался Юн и, когда Есоб утвердительно кивнул, неверующе уставился на него, - Серьезно? Или тебе заранее сценаристы сказали? - Никто ничего не говорил, - обиженно надул губы вокалист и добавил, с вызовом смотря в карие глаза друга, - Хочешь проверить? На спор? - Давай. На желание? - лидер вскочил с места и через считанные секунды притащил из спальни КиКвановскую повязку для глаз, натянул на Есоба и тут же приставил что-то холодное к правой щеке, - Ну, угадывай! - Стакан, - ответил Ян и приподнял маску, за что тут же получил шлепок по руке, - Ау, за что? - Не подглядывай… - Ну ДуДжун, хватит, я устал, - ныл Есоб, проклиная про себя упертость лидера и собственное упрямство. За долгое время они никак не могли закончить эту своеобразную проверку, так как лидер отказывался признавать победу Яна. - Ну а это что? Вокалист замолчал, прислушиваясь к собственным ощущениям: что-то прохладное, с шершавой поверхностью, на которой какие-то песчинки, чуть царапающие кожу, и запах… - Твою мать, ДуДжун, свои кроссовки какого хрена мне под нос суешь?! Есоб уже хотел стащить маску и уйти в ванную умыться, так как за все время проверки чем только не тыкал в его щеки лидер: и губками, и ручками, и даже пирожным. Но на пути к лицу его руки перехватил Юн и, смеясь, сказал: - Хорошо, хорошо, давай в последний раз? Ян немного задумался: эта проверка, конечно, изрядно потрепала ему нервы и испачкала лицо, лучше будет послать ДуДжуна куда подальше и самому отправится спать. Но вот теплые пальцы лидера нежно, едва ощутимо, будто бы невзначай, погладили кожу его запястья, и Есоб, все еще с закрытыми глазами, слабо кивнул, стараясь не выглядеть смущенным. Что-то между ними происходило уже давно, и с каждым днем становилось все тяжелее и тяжелее скрывать то, что им это нравилось, хоть и было слишком много неопределенности. Ян даже не успел настроиться на новый «тычок», как почувствовал обжигающе горячее дыхание и немного грубоватое прикосновение шершавых, обветренных губ к собственной щеке. Хоть и длилось это всего жалкое мгновение, но последствия почувствовались сразу же: дыхание перехватило, в горле мгновенно пересохло, а сердце забилось в бешенном ритме… Просидев в тишине некоторое время, Есоб вдруг понял, что, наверное, это смешно – сидеть с закрытыми глазами после невинного поцелуя в щеку. Одной рукой он осторожно приоткрыл один глаз и прищурился от яркого, как казалось после темноты маски, солнечного света, который освещал комнату. Прямо напротив сидел ДуДжун и с излишним любопытством изучал собственный кроссовок, крутя его в руках. Ян, наверное, бы посмеялся над ним, над его крайне смущенным видом, но чувствовал, как у самого уши пылают от того же чувства. - Я знаю… - голос отчего-то совсем тихий и неуверенный, но сейчас, кажется, вокалист не может говорить по-другому. ДуДжун перестает крутить кроссовок, но все равно не смотрит на парня: - Что? - Я знаю, что это было… - И что же? Есоб облизывает пересохшие губы и пытается не краснеть, не смущаться. Лидер все равно не смотрит на него и это раздражает. И тогда Ян решается. Придвигается ближе к ДуДжуну и влажными губами прижимается к загорелой коже на его скулах. И совсем не удивляется, когда отстранившись, чувствует на своем теле грубые руки, которые притягивают его еще ближе для поцелуя в губы.