Леон.

Один день был похож на другой. Я уже перестала их различать. Перестала считать. Каждое утро одно и тоже… Отжимание, до изнеможения, до ноющей боли в руках и спине. Стакан молока и строгое «не обсуждается» на мои вялые, а порой и решительные попытки отказаться. Леон… Если бы не кровожадность Стэнсфилда, он так и остался бы для меня незнакомым, странным человеком, живущим по соседству. Немногословным и крайне внимательным к мелочам. Единственным, кто говорил со мной на равных. Вот он, сидит напротив. Очень серьёзный, сосредоточенный, в руках сжимает стакан, наполненный молоком. Он делает вид, что погружен в свои мысли и далек от реальности. Но мы оба знаем, что это не так и что в любой момент он готов выхватить ствол беретты и привычным движением нажать на курок. Всё четко и отлаженно. Меня всегда удивлял его чуткий слух. Он способен с точностью определить расположение патронов в остановившемся барабане револьвера или щелчок магазина пистолета, находящегося далеко за толщей дверей и стен, но он полностью глух к моим чувствам. Не слышит? Или не хочет слышать? Леон… Заботливо протирающий зелёные листья теперь уже нашего общего друга. Иногда я дико завидую этому зеленому счастливцу. Иногда, по ночам, я пробираюсь к нему в комнату и, взбираясь на его колени, свернувшись, прижимаюсь к тёплой широкой груди. Под ладонью чётко прослушиваются гулкие удары сердца, ускоряющиеся под подушечками моих пальцев. Прижимаюсь теснее, утыкаясь носом в мягкую ткань его кофты. Она всегда пахнет одинаково — чистотой и тёплой кожей под ней. Несколько секунд он сидит неподвижно, делая вид, что спит, раздумывая над тем, что делать… А потом обхватывает меня руками, бережно удерживая в колыбели своих объятий. Я чувствую, как он с шумом вдыхает запах моих волос, щекотно цепляясь щетиной за пряди на макушке. Вот так я и засыпаю. В безмолвной безопасности его рук. Леон… Такой по-детски сосредоточенный, когда я диктую ему слова. Внимательно следит за каждой строчкой, водя по ней тонким длинным, указательным пальцем, шевеля губами, стараясь правильно расставить ударения при чтении. Вспоминаю, как этими самыми пальцами он заботливо поправлял мои растрепанные волосы, порывисто обнимая, то и дело обхватывая моё лицо ладонями. Он хотел удостовериться, хотел точно знать, что это не сон и Стэнсфилд мертв. Всё кончено. Нам удалось вырваться из западни. Мы теперь свободны. Самое время начать жизнь сначала. Пустить корни. Леон… Рядом с которым я взрослею. Превращаюсь в девушку. Я по-прежнему залезаю к нему на колени. Всё, как и раньше. Только вот ноги свисают, перекинувшись через подлокотник. Проходит немного времени и, не отпуская меня из своих рук, он аккуратно встаёт и несет меня в мою комнату, досматривать сны уже лёжа на удобной постели. Так происходит каждый раз. Но только не сегодня. Хватаю его за пальцы, как когда-то давно, когда Леон только приютил меня в уголке своей жизни. Позволил войти в его мир. — Пожалуйста… — шепчу одними губами, — останься сегодня со мной.