***
Тело ломило. У Мо Гуаньшаня болело все тело, словно вчера его сбила огромная фура. Он неловко потянулся. Спать на полу — профилактика остеохондроза, это все, конечно, здорово, но ему бы хотелось выспаться и не терпеть эту ужасную боль. Он удивленно скинул с себя одеяло, которым, как думал, накрыл Цунь Тоу. Этого придурка на кровати не оказалось. Мо Гуаньшань прошлепал на кухню, где уже во всей красе, укутанный в какую-то тряпку, похожую на простынь или пододеяльник, и с дымящейся чашкой в руках, сидел Цунь Тоу, грея руки о ее пузатые стенки. Челюсть ходила ходуном, зуб на зуб не попадал, они жутко бились друг о друга, создавая ужасающий скрип. — П-п-п-привет, — промямлил Цунь Тоу, едва-едва выговаривая слова. Рука у него все-таки мелко подрагивала, а голос заикался практически на каждой букве. Он неуверенно сюрпнул что-то из кружки и закашлялся. — Утро, — поздоровался в ответ Мо Гуаньшань, стоя в дверях и подпирая собой косяк кухни, наблюдая за бледным как смерть Цунь Тоу. Они молчали еще какое-то время. Смотреть на его тщедушное, трясущееся тело было невыносимо, поэтому Гуаньшань вернулся в комнату. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Мо, кладя одеяло на дрожащие плечи, Цунь Тоу благодарно кивнул и укутался сам плотнее. — Как будто меня отпиздили и выебали в жопу десять человек одновременно, — Мо Гуаньшань на это заявление поморщился, достал из холодильника оставшиеся закуски, но Цунь Тоу на них смотрел равнодушно, у самого не было аппетита с утра. Гуаньшань на мгновение застыл, обдумывая стоит ли их убрать. — Надо будет сгонять за симками новыми. Машина твоя хуй знает, припаркована где-то во дворе, ключи тоже надо будет забрать, кстати, — проинформировав Цунь Тоу, Мо Гуаньшань решил все-таки оставить тарелку на столе. Он налил себе чай, продолжив рассказывать план действий, — щас приводишь свою неугомонную и летим в город. Мне надо еще к матери вечером, наверное, заскочить. Цунь Тоу молча кивал. Ему хотелось только скоропостижной смерти. Они снова замолчали, каждый ушел в свои мысли. Мо Гуаньшань одновременно хотел и не хотел спрашивать. По сути это не являлось его делом, но раз уж он влип в это по самое, то, наверное имел право спросить? Цунь Тоу бесполезно возился с кружкой, лишь бы занять трясущиеся руки. Он повернул ее за ручку несколько раз вправо и три раза влево, Мо Гуаньшань зачем-то посчитал. — Как проснулся, пытался вспомнить урывками хотя бы, что случилось, — тихо заговорил Цунь Тоу, парень сжимал челюсти, чтобы она не дрожала и позволяла изъясняться как можно понятнее. Это отнимало силы, впрочем, как и вспоминать слова, говорить не хотелось, но его это словно рвало изнутри. Поговорить за жизнь — отдушина, пообсуждать неведомую чушь, просто почесать языком — это всегда да. Жить не мешает, о важном Цунь Тоу не трепался никогда, так, воду лил, чтобы просто хоть что-нибудь сказать, но сейчас хотелось обсудить свое состояние, наверное, он был все еще пьян. От горячего чая кумарило сильнее, хотя умом понимал, что это лишь остатки в застоявшейся крови. — Часов в шесть-семь примерную картину сложил. Мо Гуаньшань не имел привычку таскать за собой всюду телефон, часов не было, а настенными не пользовался. Он не мог с уверенностью понять, какой сейчас час, но по ощущениям казалось около десяти-одиннадцати утра. — Так давно не спишь? — Мо не глядя все-таки запихнул себе в рот что-то с тарелки. Тишина не казалось между ними такой напряженной, как этот диалог. — Не знаю, проснулся еще темно было, — он невесело хмыкнул, — привязал меня, благо не крепко. Как встал — охуел. Мир поплыл перед глазами, чувствовал себя, как говна поел, не знаю правда как себя копрофилы чувствуют, — он замолчал, как будто действительно об этом задумался. Мо Гуаньшань поперхнулся, он несильно ударил друга тыльной стороной ладони. — Что за бред, ебаный рот? — едва откашлялся. — Прости, что-то лирического отступления захотелось, — в этот раз улыбка была искренней. Цунь Тоу подумал о чем-то безумном и этот парень ничего не сделал, а подался его больной фантазии без всяких вопросов. — Ничего со вчерашнего утра не помнил почти. Потерять целый день жизни равносильно самоубийству. Окатил себя холодной водой, замерз еще больше, сидел втыкал в стену и чай пил. Время потеряло свое значение. Отхода лютые, конечно у этой бодяжки. Я тебе сказал, что принял? Потому что сам забыл намертво, помню: нюхал. — Фармацевт мамкин, — нахмурился Мо Гуаньшань против воли. Слушать Цунь Тоу было сложно хотя бы по одной причине: говорил он много, но медленно, с большими паузами, слова получались напряженными и не всегда понятными. — Не знаю, кокаин, меф, алкашка, ты все таблицу Менделеева смешал как будто. Может, солягу какую? Тебя так и не понял, поэтому просто решил промыть желудок — всегда помогает. Ты как будто даже просветлел в моменте. — А вот этого вообще не помню, — Цунь Тоу снова замолчал. И Гуаньшань его не трогал. Спустя полминуты Цунь Тоу продолжил, перед этим набрав воздуха побольше, словно собирался плыть спринт. — Мы с тем типом работали на одном шопе, так бывает. Он хотел провернуть темку, когда можно подставить того, с кем в этот момент кардишь. Вообще не знаешь об этом, конечно, если не общаешься с подставником. Вбить вещь у меня вышло не скоро. Потратил чуть ли не весь день, рыща в поисках годных магазинов, которые пробьют платеж. Система защиты что-то резко у всех поднялась, либо я устал, — пожаловался парень, продолжая играться с кружкой, вертя ее в разные стороны, — но в итоге схема не сработала. Кто знал, что это мое спасение. Жопу так разрывало, а после, на одном из форумов, наткнулся на слив того самого шопа. Таких крыс не люблю. Сам, конечно, не пример хороших поступков, но даже у преступников есть принципы. Мои принципы — не сливать инфу, которую кто-то добыл через зарабатывание геморроя, охуевшего организма и тысячи потраченных нервов. И магазин был китайский. Спалиться как нехуй делать, — он открыл челюсть широко, подвигал нижней, словно разминал, гулко сглотнул и продолжил, — дальше воспоминания путаются. Не знаю, что за гениальная идея посетила меня, но вдохнул несколько дорожек. У меня мало было по граммам, но видимо дохуя по разновидностям. — Цунь Тоу снова замолчал. В этот раз на подольше, а когда Мо Гуаньшань уже хотел у него спросить что-то, то заговорил тихо и голову опустил еще ниже, — Спасибо тебе, что приехал и спас. Я бы точно решил, что тебя повязали и не приехал. И вот за это стыдно. Обувь какого размера носишь? — неожиданно закончил Цунь Тоу. Сказать, что вопрос сбил с толку — ничего не сказать, первые секунды Мо просто смотрел на Цунь Тоу, а потом долго тянул «эээ», прежде чем все-таки ответил. — Примерно сороковой-сорок первый, тебе зачем? — Вбил пять пар новеньких кроссовок, вот придут скоро, думал тебе подогнать. Нью Бэлэнс, там какие-то еще, я точно не помню. — Валяй, раз твоя такая благодарность. Только чо мне с ними делать, — пожал плечами Мо Гуаньшань. Он легко выдохнул, потому что эта тревожная тема сошла на нет. Цунь Тоу выговорился, а Мо Гуаньшань успокоил свою нарастающую панику. — Гонять, много обуви истопчешь, если продолжишь бегать на своих двоих. Гуаньшань просто покивал головой. Он не отказался бы от новых кроссовок, раз уж перепало. — А что делать теперь будешь? — Ничего, я не уверен, но в последнее время, то, что можно отследить, я не делал. Ничего темного, схема была серая, да, но шлюшьи шопы — из Америки или стран Европы, я не нарушаю закон этой страны. Последние две недели, — запнулся, — последние несколько часов, — поделился своими новостями Цунь Тоу. — В целом все чисто. Я отвезу тебя домой и покажу, что ничего не делал. Просто подсел на паранойю, устал, спать хотел, расстроился. Конечно, оттуда теперь все равно по съебам дам, но тебе ничего не угрожает, считай, что я гарант. — Хуевый гарант из тебя, братан, но я верю. Одной проблемой меньше. Значит после того, как купим симки, сгоняем к тебе. Есть куда двинуть? — Пока по карженной брони номера в отеле, а потом на хату. — Что если на бабло влетишь? Не пробьют или что-то такого? — Машина, ну или туда вернусь, не особо парит, если что, слинять план есть всегда. — Преступник доморощенный, какого черта тебя на говно потянуло, все равно не понимаю? — взорвался все-таки Мо Гуаньшань. Он оставил несколько нервных пучков, участвуя в этой авантюре. — Не знаю, интересно стало. — Лучше бы тебе интересно стало, что делают с такими дрыщами, как ты, в тюрьме. — Пошел ты нахуй, — Цунь Тоу отчаянно закашлялся, представляя не самую лучшую картину, — сплюнь. Я суеверный. — Ты — долбоеб, — закончил их препирательства Мо Гуаньшань. Они допили уже остывший чай, Мо доел остатки еды с тарелки. Цунь Тоу признался, что у него плохо будет с аппетитом и сном еще пару дней точно, такие бэдтрипы никогда не проходили бесследно, заставляя мучиться без сна и чувства голода, зато потом накрывало с головой. Мо Гуаньшань хотел было пожалеть этого несчастного идиота, но решил, что уже достаточно жалости проявил. Медленно побрели в комнату, иногда шутливо пихаясь друг в друга плечами. Хотя Мо Гуаньшань думал, что если приложит силу, то Цунь Тоу вылетит из окна. Его до сих пор потряхивало и колотило, но в целом он казался достаточно бодрым. Челюсть немного унялась, а когда он сжимал зубы, то и вовсе не было заметно каких-либо отличий. Мо Гуаньшань переоделся, проверил карманы, положил деньги. Он кинул взгляд на черный рюкзак, но оставил его дома, распихав все нужное по карманам. С ним старался выходить только на работу. Во дворе Цунь Тоу заметил свою тачку, как умалишенный понесся к ней, проверяя на целостность. Он обливался горькими бессмысленными слезами, приговаривая, что никогда больше не позволит себе бросить свою малышку на произвол. Цунь Тоу в последний раз горестно пообещал забрать эту груду металла с двигателем, прежде чем Мо Гуаньшань отволок его к автобусной остановке за капюшон толстовки, которую, к слову, одолжил. — Никто ведь ее не обидит? — Цунь Тоу продолжал действовать на нервы, взвывая по своей красавице, что было с одной стороны лицемерно, ведь если бы не Хэ Тянь, то она вообще бы осталась непонятно где. Мо не ответил, просто отрицательно помотал головой, на него тут же подняли блестящие глаза. — Ты так уверен. Почему? — Потому что кончается на «у», — Мо Гуаньшань снисходительно посмотрел на друга, — район крышует жесткий мусор, наверное, все боятся, а левые тут редко. Я даже закладок тут не видел. Хотя парочка шкуроходов бывали. Не знаю, на что они надеялись. — Халявщики ебаные, — Цунь Тоу отзывался о шкурах презрительно всегда, но в этот раз вышло по-особенному уничижительно. У Мо на этот счет не было с ним споров, он сам не жаловал этих чаек, но и никогда не костерил их на чем свет стоит, как было принято, хотя до снятия чужих кладов опускались только совсем конченные, Мо Гуаньшань чувствовал за это свою ответственность в том числе. Мог ли он обвинять людей хоть в чем-либо? Цунь Тоу продолжил. У него был странный пунктик на собственную принципиальность, но кража в магазине — это кража, неважно из какой страны этот магазин и сколько сил прилагается, чтобы ее совершить. — Знаешь ведь, что это рутинная работа. Я за компом могу провести больше двадцати часов и ничего не нарыть. Поиск информации и шлюшьего шопа, ожидание, обучение и прочая залупа — это не халява, я до сих пор жду кнопки «бабло», но при этом и ебашу нехило, — улыбнулся Цунь Тоу, Мо не слышал в его голосе недовольство, только лишь бахвальство. Такого парня, как Цунь Тоу, надо хвалить, поэтому Мо Гуаньшань тоже выдавил маленькую улыбку и покачал головой, закрывая эту тему. Все их дела по списку закончились неожиданно быстро. Они вставили новые симки тут же, обменялись номерами. Мо Гуаньшаню нравилось, что все контакты сохранялись в памяти телефона, до чего дошел прогресс, и ему не пришлось бы вновь и вновь переписывать старые номера. Наизусть он знал только номер матери. О машине, что забавно, как и о ключах Цунь Тоу не вспоминал до самой квартиры, а когда спохватился открывать дверь, то словно по цепной реакции до него дошло, что ключей от машины у него нет. Подкатившую истерику в сию же секунду остановил Мо Гуаньшань, напоминая, что он чуть ли не обокрал Хэ Тяня, который ему, кстати, помог. Мо не то, чтобы забыл, просто вспоминать о Хэ ебаном Тяне не хотелось. (На самом деле очень хотелось). Мо было слишком стыдно посмотреть ему в глаза, он не знал, как себя с ним теперь вести и на фоне всего у него начинал дергаться глаз. Гуаньшань не мог допустить, чтобы Хэ Тянь узнал, чем он занимался. В квартире оказалось все превосходно. Почти что чисто. Мо Гуаньшань и не думал, что всего сутки назад уходил отсюда с утра пораньше, деревянный пол не пропах пивом, следов взлома и разрушения не наблюдалось, словом, никаких признаков левых людей. Они обследовали каждый миллиметр, сами не понимая, что ищут, но упорно искали, когда в груди обоих поселилось спокойствие они почти одновременно упали на диван. Вздох облегчения выпросился наружу, а вместе с ним встал и Цунь Тоу. Он аккуратно подошел к компу, едва дыша, боясь открыть и увидеть нечто, что перевернуло бы их мир, но на самом деле, отойдя от спящего режима, монитор показал совсем нестрашную картину. Мо не успел взглянуть, потому что Цунь Тоу тут прикрыл его собой, что на самом деле нехило взбесило Гуаньшаня. — Кажется, — закашлялся Цунь Тоу, перебил Мо, который хотел попросить отойти его, — я просто пересмотрел «Волк с Уолл-стрит», — он прикрыл рот, продолжая откашливаться, но экран показал. На мониторе красовался стоп-кадр из фильма, голые подтянутые жопы актрис, на которых несколько дорожек и довольное лицо Ди Каприо. — У меня стойкое желание влепить тебе затрещину, ты конченый. Я чуть не помер, не поседел раньше времени, потому что ты, еблан, воодушевился фильмом? Да еще и на что! Лучше бы ты воодушевился впаривать дичь, как он это делает, — пораженно заключил Мо Гуаньшань, сильнее сползая по дивану. Он хотел пробить ладонью лоб. И лучше не свой. Цунь Тоу даже стушевался. — Прости, — снова начал лепетать он, — знаю, извинения ничего не принесут, но это не значит, что я бесполезен. Я могу тебе месяц бесплатно предоставлять дропов. — Идет, но кроссы ты мне так и так торчишь, — Гуаньшань после столь щедрого предложения отошел очень быстро, практически молниеносно. Он остался не без выгоды. Слегка задумавшись, Цунь Тоу почесал лысую макушку, сел в свое хорошенькое компьютерное креслице, с красными вставками и заговорил: — Вот в иерархии последних мразей у меня на первом месте стоят дропы. Суки, которые кидают и ливают с твоим честно накарженным баблом. Потом, вы, барыги. Третьими в списке будут идти наемники, ну, а самые крутые, конечно же, кардеры. Знаешь, почему? — Цунь Тоу ответ не нужен, — потому что мы не пиздим у своих, обычно это добросовестные американские налогоплательщики, хотя тут тоже не без изъянов. Эх, иначе бы мы, кардеры, не были в этом списке. Я это к чему, — буркнул он, растеряв весь свой пыл, его взгляд уперся в стол, — надо бросать, братан. По легенде, где работаешь? — В ресторане, помогаю повару. — Скажи, что повар и хозяин ресторана — жлобы, им неохота дрочиться с акцизами на спиртное и сигареты, вот они контрабандой провозят, а ты типа их грузчик-курьер, короче, помогаешь. Принеси матери стопку денег, она с проблемами разберется, а ты за голову берись, — Мо Гуаньшань удивленно посмотрел на Цунь Тоу, он никак не мог ожидать таких слов от него. — Я в университет возвращаюсь, — рассказал он, — может, хорошо, что передознулся, немного мозги встали на место. Денег хватает, к маме на поклон тоже схожу, может, простят меня, оболтуса. Мо Гуаньшань всегда об этом задумывался, он не мог прийти просто легализовать деньги, которые заработал перед мамой, но продолжать творить за ее спиной дичь тоже не сможет долго. На горизонте нарисовался Хэ Тянь. Он, как кость поперек горла, но от него, Мо Гуаньшань понимал, нигде не скроешься. — Хотя изначально я хотел предложить улиток, — уже вовсю заржал Цунь Тоу. — Каких еще улиток? — Французских. Гуаньшаню показалось, что у него сегодня разовьется головокружение, так часто он жестами отрицал всю ту хуйню, что нес Цунь Тоу. — Закажи мне такси, — Гуаньшань пнул Цунь Тоу по голени, не сильно так, чтобы пришел в себя, но сам подниматься не спешил. Вчера в суете казалось, что проблем выше крыши, а сейчас так лениво и хорошо от осознания, что себя-то он в принципе попросту накрутил. — Мы вышли на такой уровень отношений? — Цунь Тоу тоже позволил себе расслабиться — За твои никчемные шутки я обмотаю твои кишки вокруг тебя же, — они снова перекидывались ленивыми колкостями, несильно пихали друг друга в щиколотки, дурачась точно так же, как дурачились утром. Облегчение их затопило с головой. — Зато со мной не скучно, — зачем-то контраргументировал он, вышло довольно нелепо. — Поднимайся, ты меня заебал. Цунь Тоу довел до двери Мо Гуаньшаня, они коротко попрощались, пожав друг другу руки, Мо Гуаньшань заверил, что напишет, когда машину можно будет забрать, и был таков. Гуаньшань поспешил к матери, вчера он слишком поспешно от нее сбежал, та наверняка вся извелась. Он мог прийти раньше, но просто не хотел. Не мог видеть ее глаза, испуганные и опечаленные, не мог никак перестать чувствовать себя таким дерьмом, ну и, конечно, ничего не хотел объяснять, врать еще больше, но делать было нечего. Дверь открыла ему бледная, словно мел, женщина. Огромные синяки под глазами, растрепанные волосы. Широко зевая, отступила в бок и пропустила сына. — Чай? — предложила мама, Мо Гуаньшань обеспокоенно озирался, словно видел опасность в каждом миллиметре стен. — Да. Как ты себя чувствуешь? — Мо быстро стянул кроссовки, давя пяткой о пятку, не заботясь об обуви и ветром пролетел до стола, грузно падая. Мама засмеялась. Лед разрушился. — Просто не выспалась. Мо Гуаньшань не мог вспомнить даты, когда в последний раз так легко общался с матерью. Они многое обсудили за не одной чашкой чая. Она смеялась и расцветала, казалось, что та бледная и уставшая женщина не имела ничего общего с этой красавицей. — Как Хэ Тянь? Вы встретились? Даже не знала, что до сих пор связь поддерживаете, ты такой скрытный, — она спросила, улыбнувшись куда-то не ему, словно вспоминала этого нахального мажора, — неплохой ведь парень, да? — Откуда мне знать, — буркнул Мо Гуаньшань. любое воспоминание о Хэ Тяне вызывало в нем несварение: начинал болеть живот, а в груди разливалась будто бы изжога, иногда даже становилось невыносимо дышать спокойно. Его почему-то смущало обсуждать этого ублюдка с матерью. — Не общались, — Мо решил не слишком уходить от правды, — он искал меня. Не знаю, может, вспомнил, что я у него в средней школе занимал, — пожал плечами, стараясь свести тему на нет. — Зря ты так, мне кажется, он относится тебе как к другу и пытается всячески помочь, — женщина пытливо на него посмотрела. — Всякое может быть, — неопределенно ответил Мо Гуаньшань, он чересчур громко глотнул чай, прячась от маминого взгляда, как назло из головы вылетели все темы, которые хотел бы обсудить, поэтому госпожа Мо отпрянула, легко улыбаясь и завела речь о соседях. Мо Гуаньшань был ей благодарен. Они посидели еще около часа, на улице смеркалось, а Мо засобирался к себе. — Не забывай заходить, сынок, — попросила мама, всучив ему пакет со всякими вкусностями, она крепко обняла сына и похлопала по спине. Мо Гуаньшань заверил ее, что теперь будет появляться дома куда чаще. Он достал телефон, как только дверь за ним закрылась. «Встретимся?», — напечатал в мессенджере Мо Гуаньшань. Номер Хэ Тяня сохранил специально, даже учитывая, что у него не было сим-карты. Он не помнил, чтобы давал по этому поводу уточнения самому Хэ Тяню, однако на его удивление, Тянь не требовал с него, наверное, потому что у него уже был номер Мо. И учитывая, что Хэ Тянь не полыхал злобным оскалом, стоя у двери Мо Гуаньшаня, хотя даже на этот счет у него не было стопроцентной уверенности, выходило так, что даже праздный Хэ Тянь был занят почти весь будничный день. Мо Гуаньшань отошел от своего подъезда, но шел не в сторону автобусной остановки, а направлялся к баскетбольной старой площадке. Он сел на лавочку, приятная прохлада наступающего вечера бодрила, легкий ветерок не раздражал. Вокруг было тихо и безлюдно, что показалось ему необычным, день близился к шести-семи вечера, поэтому здесь обязательно должна была обитать стайка школьников с мячом. Мо заколебался на секунду, однако телефон все равно достал и быстро напечатал: «Это Мо Гуаньшань. Мне снова пришлось сменить номер. Если что, приходи на баскетбольную площадку у моего до.» — желание стереть и не отправлять смс настигло его еще на середине, но палец дрогнул, отправляя недописанное смс. Мо недоуменно поглядел на телефон, на свои руки. Он зло засунул его в карман обратно, поднимая голову к небу. Не то, чтобы Мо Гуаньшань считал себя счастливчиком, но он абсолютно точно попадал в дебильные ситуации намного чаще, чем все его знакомые. Однако, когда на ум пришел Цзянь И, то он деликатно себя поправил. Чаще, чем почти все его знакомые и друзья.***
Хэ Тянь слушал щебетание молодой девушки, которую поставили его помощником. Он смотрел на нее и не понимал, за какие заслуги. Ему хотелось ее отослать, чтобы бедолага не мучалась. Хэ Чэн посмотрел на бумаги, которые в качестве своей проделанной работы приложил Хэ Тянь, но нормально поговорить у них так и не вышло. Брат укатил. — Ты уверена, что должна мне все это рассказывать? — Хэ Тянь очень редко грубил девушкам. Она засуетилась, а потом испуганно захлопала глазами. — Да, господин, это ведь входит в мои обязанности — держать Вас в курсе всех событий, встреч, покупать билеты на самолет, бронировать номера в отелях и… — Нельзя ли обойтись тем, что ты приносишь мне кофе и чай? — Хэ Тянь не понимал этого фарса. Так ли ему нужна помощница, перелеты, бронирование отелей и встречи с другими людьми, если он всего лишь руководитель одного отдела, а всем этим и должен по идее заниматься Хэ Чэн? Для отмыва их с отцом денег ему не нужно носиться по всему земному шару, лишь облизать чье-то очко. Хэ Тянь вздохнул, но как хотелось, съехать по креслу себе не дал. Он легко ущипнул себя за переносицу, надел легкие очки, которые иногда приходилось носить, чтобы зрение не теряло фокус, сидя и перечитывая нуднейшие отчеты. — Господин Хэ… я, — она совсем тушевалась. Хэ Тянь даже не хотел спрашивать ее имени. Он узнал о внезапной помощнице сегодня часов в двенадцать дня, кто вообще начинает свой рабочий день в двенадцать? — Что? Думаю, тебе стоит сократить свой функционал до того, о котором я просил ранее, — не отрываясь от чтения, отрезал Хэ Тянь, — будь добра, отмени все, что запланировано на сегодня и впредь, если кто-то захочет со мной встретиться, познакомиться, что-то обсудить, отвечай: «вне моей компетенции, будьте добры обратиться к господину Хэ Тяню самостоятельно», — он поднял строгий взгляд из-под лба и пронзительно посмотрел в ее глаза, — я все доходчиво объяснил? Не трогай документы, живи своей обычной жизнью. Был рад с Вами познакомиться, — Хэ Тянь неприятно улыбнулся, возвращая свое внимание нуднейшему отчету. У него глаза в кучку сбивались, даже очки не помогали. Как только его дверь закрылась, он откинул бумаги. Хэ Чэн уже должен быть здесь. Внезапная смс от брата, что он возвращает, конечно, нисколько не удивила Хэ Тяня, но сам факт того, что Хэ Чэн держал его в курсе своих передвижений — да. Хэ Тянь не ответил ничего Хэ Чэну, как и на его смс ничего не ответил Мо Гуаньшань. Бесполезная возня Мо раздражала сильнее, чем себе это мог представить Хэ Тянь. Он ему все рассказал, как есть. В чем смысл борьбы Мо? Хэ Тянь резко поднялся, ему необходимо было проветрить мозги и покурить. Попугать своим присутствием подчиненных и резко повысить производительность офиса. Забавно наблюдать, как люди вздрагивали, когда оказывался рядом и спрашивал всякую дичь. Он знал, что здесь все нечисто, конечно, ему на руку, что они записывают стоимость тумбы в несколько тысяч, он сам бы так сделал, только вот получается, что разницу между написанной стоимостью и фактической кто-то прибрал к рукам. Хэ Тянь никогда не считал, что его семья — меценатский пример. Возможно, ему было бы не жалко повысить на несколько сотен зарплату своим сотрудникам, но обман и кражу — прощать бы он не стал. День стоял серый, небо затянуло тучами, но погода была теплой. Это необычное сочетание поразило Хэ Тяня. Он нашел место для курения, не успел чиркнуть своей зажигалкой, ведь перед носом оказалась зажигалка Хэ Чэна. Он кинул на него надменный взгляд и воспользовался своей. Хэ Чэн медленно убрал руку, ни одна мышца не дрогнула у него на лице. — Даже не поздороваешься? — сухо поинтересовался Хэ Чэн, они оба смотрели вдаль, на возвышающиеся небоскребы, в которых точно также трудилось несколько сотен людей. — С тобой опасно иметь дело. Сейчас здороваюсь, а через секунду мы летим в Макао выбивать долги у нерадивого кредитора, который просрал все в казино, — Хэ Тянь медленно затянулся, он все это выдал на одном дыхании, вместе с тем, как выпускал дым из легких. Редкие лучи солнца пробивались сквозь тучи. — Брось, думаешь, поведу тебя на грязную работу? — тон Хэ Чэна ни капли не изменился, словно он был запрограммирован, но, если честно, на одну долю секунды Хэ Тяню показалось, что своим недоверием, как минимум, брата задел. Он неторопливо выдохнул дым, снова затянулся-выдохнул и уже потом повернулся к брату. Он все еще возвышался над ним, но уже не было той разительной разницы. Хэ Чэна на самом деле ответ не волновал, он поворачиваться не стал, — я ведь говорил: есть дело, — выводить брата — веселое занятие, пусть Хэ Чэн отрицал любые проявления человеческих эмоций, но мелкий озорник в нем не умер, и Хэ Тянь готов был аплодировать ему. Хэ Чэн замолчал, на что младший лишь вздохнул и закатил незаметно глаза. Сигарета в руках уже дотлевала. — Когда? — Вчера ночью, — мистер сама невозмутимость скопировал движения брата и посмотрел на Тяня, в глаза горел озорной огонек, — Мы едем на одну встречу, нужен твой подвешенный язык и пора «вливаться», — Хэ Чэн изобразил кавычки в воздухе. Хэ Тянь еще раз смерил его тяжелым взглядом из-под лба, отвернулся и затянулся в последний раз. Сигарета закончилась. — Ну вот, — буркнул он, обращаясь к небу, — а говорил на грязную работу не возьмет. Хэ Чэн скрылся за дверьми зданий. Тянь постоял еще несколько минут, задаваясь одним вопросом «доколе?», и засеменил следом. Пугать подчиненных больше не входило в планы, телефон молчал, его снова отшили, настроение стремилось к нулю, работа свалилась грудой никчемных бумажек на стол. Хэ Чэн давил морально, даже если находился в другом месте. Он остановился перед дверью, подперев собой косяк. — Может, кофе все-таки не помешает? — он посмотрел на миниатюрную девушку, с почти фарфоровой кукольной кожей, небрежный пучок на голове — она воплощение всех стереотипов. Сидела и что-то клацала на своем компьютере, а стоило ему только подать голос, встрепенулась и залилась краской. Хэ Тянь задумался: у нее действительно была такая светлая кожа или это результат каких-то усилий с ее стороны? — Сейчас? — спросила робко помощница. Хэ Тянь выгнул бровь в вопросе. Нет, этот день точно собирался убить его. Он покачал головой, развернулся и зашел в кабинет, громко хлопнув дверью. Либо его правильно поняли, либо его не поняли совсем, но в кабинет так никто и не зашел. Работа не клеилась. Все шло наперекосяк, у него все еще не было менее радикальных идей, но революционная смена кадров в офисе казалось наилучшей, хотя наказание за кражу это за собой бы не принесло, с другой стороны никто не отменял возможностей руководителей других отделов дотянуться своими щупальцами сюда. Все равно все упиралось в Хэ Чэна. Планирование на следующий месяц Хэ Тянь более или менее накидал, ему было где разгуляться. Он просидел в позе креветки еще несколько часов, а когда ворвался Хэ Чэн, то готов был молиться на него. Он стянул очки с переносицы. — Собираемся, — отчеканил Хэ Чэн. Тянь поднялся и поравнялся с братом, но Хэ Чэн остановился в дверях и протянул руку. Хэ Тянь незамедлительно по ней ударил, Хэ Чэн окинул его холодным взглядом. — Хули надо? — младший брат тоже не лыком шит, сверкать глазами умел не хуже, поэтому каждый раз подобные перепалки вырастали в самое настоящее противоборство. Сколько бы им лет не было, озорство временами лилось через край. — Телефон. Туда с ним нельзя. — Не понял, это что же за мероприятие такое? — насторожился Хэ Тянь. Он сжал тонкий корпус смартфона. — Без лишних вопросов отдать не можешь? — Ты прекрасно понимаешь, что в наше время отдать телефон — отдать жизнь, я в прямом смысле. Информационный век, как никак, — отнекивался Хэ Тянь, а вот Чэну терпеть надоело, и он просто выбил руку из кармана. От неожиданности Хэ Тянь растерялся, разжал пальцы, и смартфон вылетел. Приземление не сулило ему ничего хорошего. Он упал аккурат у ног брата. — Это было мощно. — Кажется, ты лишился жизни, — хмыкнул Чэн. — Телефон все еще у меня, дело не в куске железа, а в информации, дурень, что он хранит. А теперь дай мне позвонить, — потребовал Хэ Тянь. Хэ Чэн протянул свой телефон, а Хэ-младший нахмурился, в попытках вспомнить номер Мо Гуаньшаня. Они стояли в дверях уже больше пятнадцати минут, а шестая попытка дозвониться до Мо потерпела крах. — Нам пора, — напомнил Хэ Чэн, он выхватил свой девайс, и они вышли из кабинета Тяня. — Куда мы едем? — поинтересовался, прикидывая во сколько освободится и будет ли в это время дома Мо Гуаньшань. — Не знаю, машина и водитель не мои, — Хэ Чэн стремительно шел вперед, он даже не оборачивался, пока отвечал Хэ Тяню. — Что за система конфиденциальности? — Хэ Тянь же в свою очередь продолжал закидывать брата вопросами, не особо заботясь о том, хотел ли Хэ Чэн отвечать или предпочитал умалчивать некоторые детали. Судя по его недовольным вздохам, идти на диалог ему вовсе не улыбалось. Таковы правила этого криминального круга. Было бы куда проще, если бы этот увалень хоть что-то ему объяснял, предупреждал, да хотя бы просто намекал, он ведь так сильно это любит. Но опять же, ныть, как все плохо — поздно. Видимо, Чэн тех же мыслей придерживался: ставил перед фактом. Никаких объяснений, либо схватил информацию на лету, либо нет. Машина премиум-класса. Кожаный салон, жутко неудобно, но стильно и красиво. — Господин Хэ Чэн, господин Хэ Тянь, — водитель смотрел на них через зеркало заднего вида и поочередно каждому неглубоко, насколько позволяло положение, кланялся. Чэн кивнул, а вот Тянь тормозил. Пафосность зашкаливала, Хэ Тянь даже оглянулся не было ли камер, может, он все-таки в сериале? Хэ Тянь действительно от этого отвык. В нем будто вновь проснулся бунтарский подростковый закал, который диктовал, что на любые слова нужно отвечать колкостью, если что-то не нравится — это бесполезная хуйня, и смысла в ней не больше, чем в дырке от бублика. Секунды текли долго, запоздало Хэ Тянь все же кивнул ответ. Переступить через себя? Он больше не чувствовал в этом нужды. «Надо было взять у него одну и соц.сетей», — подумал Хэ Тянь, переводя взгляд на вечерний город.***
— И что это за шляпа? — Хэ Тянь не чувствовал себя неуверенно, но кислая мина брата расслабиться в полной мере не дала Если уж он напрягся, то место, куда они ехали, крайне неприятно. — Званый ужин, — Хэ Чэн за всю дорогу так и не удосужился нормально объяснить Хэ Тяню, он лишь отмалчивался, либо отмахивался такими фразами, Хэ Тянь, если и начал психовать, то виду не подавал, а потом оскалился и спросил: — Ты — главное блюдо? — Хэ Чэн перевел на него недоумевающий и вместе с тем злой взгляд. — Заткнись, не будешь осмотрителен, сам станешь им легкой закуской. — Не учи меня, я прекрасно осознаю, что за контингент там соберется, или ты серьезно думаешь, что каждый раз, когда ты открывал мне маленькую завесу этой тайны, я довольствовался полученной информацией? — Хэ Тянь немного даже оскорбился. Пусть он не хотел во все это лезть, но раз уж пришлось, то и информацию добывать тоже. Он насмешливо посмотрел на Хэ Чэна. Тянь не строил из себя пуленепробиваемого, просто загадки брата порядком достали. Ему пришло на ум лишь одно место с таким уровнем «безопасности». И либо Чэн его недооценил, либо издевался над ним еще тоньше. Верить, конечно, хотелось в первое. — Я и не надеялся, что до тебя дойдет, — Хэ Чэн все еще невозмутимо смотрел вперед, хотя Хэ Тянь расслышал очень тихий вздох. — Итак, мы катим на увеселительную вечеринку с преступной частью Китая или только этого города? — Это скорее фуршет. Пообщаемся: узнаем о новостях, передадим информацию. — И кто стоит за организацией? — Жеребьевка. — Если ты меня куда-то везешь, перед этим разбив мой телефон, я жду подробностей. — У нас не любят крыс. — У нас, — выделил Хэ Тянь. — Да, у нас. Это в скором времени должно уложиться и в твоей голове. У нас. — Как же эти старикашки любят рестораны. — Лучше нет стола переговоров, чем стол, на котором стоит хороший алкоголь, — Хэ Чэн впервые за всю дорогу перевел взгляд на Хэ Тяня и едва заметно ухмыльнулся. — Так вот почему наш старик за последние годы прибавил в весе, — фыркнул Хэ Тянь и замолчал. Он больше не видел смысла допытывать хоть что-либо у Хэ Чэна. Вся их «деловая» деятельность состояла из того, что они посещали крупные мероприятия, льстили или угрожали в зависимости от целей людям, Хэ Чэн иногда бегал и стрелялся, вот уж кто знал бы зачем, а еще Хэ Тянь временами усиленно имитировал бурную деятельность. Он встряхнул головой, это походило на порочный круг нытья, пора бы перестать этим так увлекаться. — Среди вас, стариканов, мне делать нечего, но так уж и быть, я покорчу мину всевышней заинтересованности. Ты мне будешь должен. — Там будут не только, как ты выразился, стариканы. Они приходят со своими наследниками, молодые люди чаще всего не влезают в деловые отношения, но на фоне отсвечивают. — С каких пор ты стал думать, что меня интересует общество моих сверстников? — Тебе никто не нравится, — согласился Хэ Чэн и кивнул как-то странно, скорее всего, себе, как будто этот ответ он и ждал. — Хотя эта встреча может тебя несколько удивить. Не знаю, насколько, но уверяю тебя, равнодушным ты не останешься. Тянь ожил. — Если я не удивлюсь, ты будешь мне должен в двойном размере, идет? Чэн задумался. Его младший братик всегда обладал этой харизмой, которой даже его заставляла подчиняться, пусть и в своеобразной форме. Он почти никогда не поддавался на провокации, но стоило ему увидеть серые глаза, в которых загорался огонь азарта, Чэн тут же капитулировал и принимал правила игры Тяня. Вот и сейчас, он задумался над тем, что это будет по меньшей мере забавно. — Что будет мне в случае моей победы? — Триумф, тебе мало? — Тянь — хороший актер, но сейчас фальшивил и удивлялся слишком уж наигранно. Впрочем, Хэ Чэн подозревал, что сделано это специально. — Тебе исполнение твоих любых двух прихотей, а мне — ничего? — Идеальная сделка, как по мне так. Что тебе не нравится? Я и так пляшу под твою дудку. — Ты не под мою дудку пляшешь, заканчивай эти игры в оскорбленного подростка, ты действительно начинаешь раздражать, — ещё немного, ещё одно слово в подобном стиле, и Чэн точно взорвался бы. Пар повалил бы сначала из ушей, потом из носа, он начал бы рыть ногой небольшую ямку в земле. Тянь не сдержался и захохотал. — Видел бы ты себя, — ему с каждым разом все легче удавалось вывести Хэ Чэна из-под контроля. Он не знал с чем это связано, но подозревал, что здесь играло свою роль то, что они жили в последние три года вместе. И Хэ Тянь просто приноровился к нему. Перестал видеть кого-то чужого, того, кто предпримет попытки навредить или же и вовсе соперника. «Таких, как ты, я ненавижу». Он так сказал, но, кажется, это перестало быть актуальным. Они ехали в чужой машине и шутили друг с другом. Чэн позволил выйти из себя, лёгкие улыбки, дружеские споры и прочие мелкие радости, которые у него отрубало на корню, как только в их окружении больше людей, чем только Тянь или Хуа Би. Не будь этой тонкой перегородки между ними и водителем, которая их отделяла, Чэн ни за что себе не позволил быть таким открытым. И такие моменты оба глубоко в душе ценили больше всего, когда они братья, когда находили время между разговорами об отце, об их деле, об их семье, когда вспоминали, что под словом «семья» действительно подразумевалось. Когда-нибудь Хэ Тянь скажет ему, если это будет нужно, но пока необходимости нет. Тянь нуждался во внимании брата, а Хэ Чэну нужен человек, рядом с которым он сможет расслабиться. И пусть уже ничего не будет, как в детстве, но оно того и не надо. Потому что как бы там ни было, но все еще оставались сколы. Их отношения прогрессировали, но. Всегда чертово но. — Познакомишь со своей зверушкой, — одно из умений Хэ Чэна — держать в напряге неожиданными вопросами. — Нет, — коротко бросил Хэ Тянь. И это железобетонное нет. Тянь устрашающим быть тоже научился. — Почему? И есть много причин, но Хэ Тянь о них не сказал, он отвернулся снова к окну. Хэ Чэн в свою очередь почувствовал себя несколько лучше. Игра у них такая: кто кого первым доведет до белого каления. Чэн знал на что давить, а Хэ Тянь был просто очень старательным. — Вот и поговорили, — заключил Хэ Чэн. Весь оставшийся путь они провели в гробовой тишине. Хэ Тяню даже удалось расслабиться, понемногу, растекаясь по неудобному кожаному сидению, которое скрипело, стоило ему немного съехать вниз. Разговор с Чэном на какое-то время отвлек, но в последние дни он слишком много думал о Мо Гуаньшане. Тоска снедала изнутри, Хэ Тянб действительно хотелось завернуть этого непокорного рыжего кота в одеяло и проваляться с ним несколько к ней кряду, узнавая о каждой его секунде, проведенной без него. Вчера он сделал маленький шаг навстречу, но пропасть между ними от этого не уменьшилась, и Хэ Тяню бы послать весь этот маскарад, но где-то внутри его паршивого эго сидела уверенность, что Мо Гуаньшань ведь никуда от него не денется. Машина мягко остановилась у какого-то патетического ресторана. Братья окинули его одинаково равнодушным взглядом. Хэ Тянь такого вообще не признавал, со средней школы он питал какую-то душевную тягу к маленьким, но уютным забегаловкам, где еда скорее домашняя. Чэн одет представительно, а Хэ Тянь обычно. И это его радовало. Знал бы, куда приедут, надел спортивные штаны. Да, ему уже не семнадцать, но и не за сорок. Его бунтарский дух никуда не делся, его все еще тянуло вытворять какие-то глупости, изворачиваться и быть максимально несерьезным. То, что он в рассаднике конченных ублюдков, повышало интерес. Он даже первым зашел, немного оттесняя Хэ Чэна. Дверь им, конечно же, открыли. У богатых ведь нет привычки трогать ручки, сил толкнуть дверь не найдется. Роскошно. Действительно, место соответствовало своему статусу. Играла музыка, но она фоновая и ни капли не мешала, наоборот придавала шарм сему мероприятию. Хэ Тянь снова ощутил себя в каком-то дешевом сериале. Высокий первый этаж, и неполный второй, на котором уже расселись многие гости, оттуда все прекрасно видно, что происходило внизу, а вот Хэ Тяню было очень сложно что-либо рассмотреть, и он быстро бросил эту затею. Столы стояли вдоль стен, на них разные яства, цена которых намного выше своей обычной. В голове пробегали графики о том, сколько только за этот вечер заработает заведение. Быстрого взгляда хватило на то, чтобы понять: на первом этаже тусовались дети и прочие приглашенные гости. Хэ Чэн, кивая на винтовую лестницу, только подтвердил его догадки. — Я тебя представлю, а потом можешь смыться, — благодушно позволил брат, но его разрешения и вовсе не нужно было. — Ты ведь сказал, что я буду участвовать в обсуждении дел. На них много кто косился. Во-первых, Хэ Тянь неподобающе одет, а во-вторых, они так и так привлекали внимание. Неуверенность нисколько не подходила ему, но почему-то он сам себе казался неуместным. И справиться с этим считал чуть ли не своим долгом всей жизни. Быстро собирался, сжал гладкие и холодные перила и смотрел перед собой. «Старперы» как по команде повернулись к нему, а Чэн встал рядом. Они не спешили сесть на свои места. Нужно было поздороваться, учитывая, что чуть ли не во главе стола сидел их не сильно довольный отец. Первым начал старший брат. Их обсуждали, за нами наблюдали и продолжали с интересом ждать, что они предпримут. — О, неужели все семейство Хэ в сборе? — воскликнул пузатый, уже очень немолодой мужичок. У него круглая голова и виднелась залысина где-то на макушке, но усы пышные, хоть и полностью седые. Он улыбался без глаз, его пухлые щеки почти полностью их закрывали, оставляя лишь блестящие от выпитого алкоголя прорези и вертел головой из стороны в стороны. Он держал в руке стакан, а второй рукой придерживал дно, будто не доверял самому себе и боялся пролить. — К сожалению, матушка предпочла швейцарские Альпы, не сказать, что я против ее выбора, — съязвил Хэ Тянь сходу, он не боялся, не знал почему, но была уверенность, что Хэ Чэн притащил его сюда ради отведения собственной души, потому что он-то себе такого позволить не мог, а на мнение отца ему давно наплевать. Тем более тот должен был быть счастлив, ведь впервые называл его жену «матерью», пусть и в таком значении. — Женщине ни к чему такие потрясения, верно? Я рад, что ты заботишься о ее здоровье, сын, — отец кивнул и тоже поднял стопку с прозрачной жидкостью. Мужчина с залысиной засмеялся как-то нервно, но его тут же подхватили остальные господа. Какая-то женщина сквозь смех проворковала: — А ты, парень, не промах. Твой отец тоже остер на язык, но и слова свои он делами подтверждает. Ты воспитал достойного преемника? — она перевела хищный взгляд на господина Хэ, который совсем не обратил на нее внимания. Оно все было приковано к сыновьям. Небольшой камень огород Хэ Тяня, мол, закройся, пес, пока ты не имеешь права так с нами разговаривать, тоже был проигнорирован. Хэ Тянь чхать на это все хотел. Он под стать родителю смотрел только на него, наблюдая, как тот неторопливо встал. Мужчина отличался от себя прежнего, возрастом, тяжелой поступью, но все такой же властный, даже среди хищников. Атмосфера вокруг него словно бы сгущалась, в комнате как будто притихли все и всё. Он встал за ними, ниже обоих, но они, не сговариваясь, тут же встали вполоборота, отец положил руки им на плечи. — Все вы знаете моего старшего сына, Хэ Чэна, он достойный член нашего общества и не раз участвовал со многими в сделках и способствовал их волеизъявлениям, — он аккуратно посмотрел на старика, который сидел ближе всех к центру, у закругленного края стола, справа от места, которое занимал господин Хэ, Тянь узнал в нем деда Цзяня И, но его интерес быстро угас, — пора пришла познакомить вас с моим вторым сыном, — он хлопнул по плечу Хэ Тяня, и тот склонил голову в вежливом поклоне, но не в особо глубоком и продолжительном. Он кожей чувствовал, что отец этой непокорности рад. Видимо, он выжил из ума и действительно заставил притащить Хэ Тяня сюда лишь бы всем на нервах поиграть. Отец быстро вернулся на место, а они продолжили стоять, развлекая всех, кто захотел с ними поздороваться. К ним подошел уже другой мужчина. Более молодой, чем говоривший до этого, подтянутый и приветливо улыбчивый. Это напрягло Тяня, но Чэн был даже расслаблен. Брат протянул руку первым, а ее в ответ пожали. — Спасибо, что пришли. Можете присаживаться, где хотите, Хэ Тянь, постарайся не перессориться с влиятельными людьми этого города, — не перестал он улыбаться. Хэ Тянь понял, что скорее всего он отвечал в этот раз за организацию торжества, поэтому отец и не пригласил их за стол. А вот это неожиданно взбесило. Плевать хотел на них всех, но не так открыто? Хэ Тянь посмотрел на разговаривающего с кем-то отца, когда его снова отвлекли: — ты ведь не хочешь доставлять трудностей своему бизнесу. О, кстати, Сунь Лианг, — и тоже протянул Тяню свою руку. Хэ-младший уверенно принял рукопожатие. Он посмотрел на мужчину, который чуть ниже него, а в целом был обычный китайцем. — Мое имя Вы уже знаете, — ответил Хэ Тянь достаточно вежливо, но не совсем вежливо обогнул нового знакомого и сел за свободный стул. Отец ему отсалютовал бокалом вина. Хэ Тянь если и удивился этому, то виду не подал, он коротко кивнул. Один огромный стол посередине и несколько маленьких круглых где-то вокруг него в темноте зала. Они располагались очень странным образом: одновременно обособленно друг от друга по 4-5 человека за каждым, но в то же время сообщались за счет одного большого. За ним сидело не так уж много людей. Хэ Чэн сел рядом и внимательно окинул присутствующих своим тяжелым взглядом. Он кивал тем, кто его узнавал, пожимал руки тем, кто до сих пор подходил здороваться, но ни с кем беседу не заводил. И возле них больше так никто и не сел, они просто возвращались за свои маленькие, темненькие столики. Этаж размерами не впечатлял, первый был куда помпезней и величественней. Хэ Тянь совершенно не понимал затею: они сидели за разными столами, пялились на своих отпрысков. Какое же тут обсуждение дел? — Ну как там твоя база данных? — спросил Хэ Чэн, одновременно с этим забирая два бокала с игристым вином из рук подошедшей официантки. Один передал Хэ Тяню. Он критично осмотрел жидкость и только после этого отпил. Официантка все это время смотрела снизу вверх, хлопала глазами. Хэ Тянь над ней сжалился, кивнул, когда принял свой бокал от Хэ Чэна, она тут же убежала. Хэ Тянь ничего не ответил Хэ Чэну. Они сидели за одним столом со своим отцом, их разделяло всего пара-тройка людей, краем уха он слышал их тихий разговор с господином Цзянем, не разбирая слов, но они с Чэном словно отгородились от всего, просто осматривая всех. Из особо интересных ему приглянулась госпожа Фу Джиэйи. Эта женщина, хотя Хэ Тянь назвал бы ее скорее бабушкой, содержала чуть ли не самую популярную сеть публичных домов. Она обмахивалась веером и смеялась, когда заговаривал дед Цзяня И. Ее скрипучий старческий голос создавал гул, сливаясь с громкой музыкой с первого этажа. Здесь не помешали звуконепроницаемые стены, для таких стариков будет ужасной потерей лопнувшая барабанная перепонка. За соседним, позади и чуть левее от нее, столом сидел грузный мужчина. Он больше всех походил на Чэна. Ни с кем не общался, перекаченный бугай. Бритая голова и броская татуировкой на правой кисти — первым делом привлекают внимание. Занимался рэкетом и вымогательством, предоставлял вторую лучшую крышу. Непосредственный конкурент Чэна. Однако сидел он в темной части зала, с ним тоже никто не заговаривал. В отличие от Хэ Чэна, который сидел в одиночестве, потому что сам хотел, этот был никому неинтересен, впрочем Хэ Тяню он тоже быстро надоел. Господин Цзянь Шен. Он единственный, кто называл отца мальчиком, и до сих пор остался жив. Значило ли это, что где-то внизу бегал недовольный Цзянь И? Это стоило проверить. Наверняка Хэ Чэн именно на это намекал, когда предполагал, что Хэ Тянь будет, как минимум не равнодушен к мероприятию. На вид человек суровый, внушающий трепет. Единственный, наверное, после отца (как бы не отрицал) к кому он проявлял уважение с первого взгляда. Гордый и уверенный в себе. Тянь не знал, чем точно промышлял господин Цзянь, но то, что он пользовался услугами отца — факт. Кажется, отношения его семьи именно с семьей Цзянь наиболее дружественные. За их общением с отцом можно наблюдать годами, и это все равно не надоест. Старик, не смотря на возраст, на проблемы со здоровьем и третьей ногой в виде трости, держался на коне и стремился быть в гуще событий. Потеря сына его не сломила, а возвращение внука лишь укрепило желание управлять семьей дальше. Хэ Тянь не ожидал, но молодые люди здесь тоже присутствовали. Не его возраста, ближе к Хэ Чэну, но и не старушки, близкие к возрасту госпажи Фу и дедушки Цзяня. Еще один сын, перенявший дело своего отца, кажется, около пяти лет назад, но в «доску свой» Янь Фенг. Перспективный наркоторговец. И еще более или менее популярные личности, но всех вспоминать надобности Хэ Тянь не нашел. — Как поживают самые обсуждаемые братья? — к ним подошел тот самый дилер. Хэ Чэн подобрался и выпрямился будто, это незаметно, но Хэ-младший за своим братом наблюдал внимательней всех. Хэ Чэн отхлебнул из своего бокала лишь раз, он шампанское не переносил, но почему-то предпочел его, а не виски, либо же он взял не свой заказ. Он не удостоил никого вниманием, руку даже не пожал, а просто кивнул. — Это с каких пор мы самые обсуждаемые, если я здесь впервые? — спросил Тянь, игнорируя прямой вопрос. — Слухи быстро расходятся, — пожал плечами мужчина, он опустил протянутую ладонь, которую никто так и не пожал, улыбка, приклеенная к лицу однако не спала. Слева от Хэ Чэна был свободный стул, но и на него он тоже не сел. Он стоял возвышаясь над Хэ Чэном, но выглядел до того маленьким, что Хэ Тянь едва сдержал хохот. Они действительно популярны, еще спустя пару пропущенных вопросов и едких замечаний, к ним грациозной походкой приблизилась красивая дама, разодетая в вечернее платье, которое открывало тонкую шею, острые плечи и выпирающие ключицы. Платье длинное, полностью закрывало ноги, но судя по ее несколько скованным движениям, под подолом скрывался высокий каблук. Она шла покачиваясь из стороны в сторону. Волосы высоко собраны в причудливую прическу, пара темных локонов ниспадали, делая лицо еще уже. Острый подбородок и широкие для китаянки глаза. Кажется, она полукровка. Можно было назвать даже красивой. Девушка улыбалась то ли ему, то ли Хэ Чэну, то ли им вместе. Такими темпами их край стола полностью увязнет в самых молодых представителях разных ОПГ. Хэ Тянь слегка развернулся, а Хэ Чэн остался непоколебим. — Здесь, я вижу, куда интереснее, — мягко произнесла представительница слабого пола, протягивая руку тыльной стороной ладони вперед, видимо, ожидая поцелуя. Братья Хэ воспитанные, а потому Чэн, а затем и Тянь прикоснулись губами к гладкой и приятной на ощупь коже дамы. Она осталась на уровне барыги. — Здравствуй, Фу Лан, — поздоровался Чэн, а Янь Фенг, после того, как поприветствовал ее, отодвинул для нее стул. — Это мой брат — Хэ Тянь. — Да, я наслышана, — улыбка у Фу Лан широкая, Тяню показалось, что это одна из дочерей Фу Джиэйи. Янь смеется в голос, он отсалютовал бокалом, который позже залпом осушил. Весь его вид говорит о том, что хоть и завидовал, но он на этот счет был прав. Они на слуху. — Госпожа послала меня узнать, на сколько дней вы можете дать нам отсрочку, сейчас нет былой стабильности, поэтому с финансами нужно быть максимально осторожными, — ее спокойный и тонкий голос укачивал, вызывая тошноту. Она осторожно посмотрела на стул, оглядела стол и не посмела сесть, лишь слегка поджала тонкие, накрашенные яркой помадой губки. После ее слов Хэ Чэн, который повернул голову к даме, отвернулся обратно и сделал еще глоток шампанского, позволяя себе наблюдать за гостями лишь боковым зрением. Хэ Тянь, который толком и не высыпался последние дни, в прямом смысле залип. Его глаза хотели сомкнуться без его ведома, а голова наливалась свинцом и постепенно тяжелела. Эта женщина действительно могла вогнать в скуку. — О, так сразу к делу? — а вот Янь Фенг был для Хэ Тяня омерзителен по всем параметрам. С этим дятлом нужно быть аккуратнее, и все нутро просто вопило держаться от наркоторговца подальше и не вступать ни в какие отношения. — Тогда и у меня вопрос. Когда следующая партия? Хэ-младший понимал, о чем идет речь. Он занимался не самыми важными делами, но в теории более или менее понимал. Ему предоставляли неограниченный доступ к документам, которые Тянь с удовольствием копировал и изучал на лекциях. В информационный век и не владеть информацией. Хэ Тянь точно знал, что хоть Хэ Чэн и не любит это слово, но занимались они банальным ростовщичеством. Да, суммы были крупные, крупные были и проценты, но в отличие от банков, семейство Хэ гарантировало анонимность. Банкоматы, особенно крупных банков, выдавали купюры, за номерами которых тщательно следят, но стоило завладеть информацией, посадить пару своих людей и вся слаженная система шла под откос, нужно лишь сказать несколько слов. То, чем занимался, так называемый «банк», сложно назвать кредитованием. Заключался договор, давалась сумма под процент, в условиях прописаны все риски, в случае неуплаты. Отмыв денег — каждый занимался этим, у каждого нечестного на руку предпринимателя или же стоящего по ту сторону закона есть в случае чего прикрытие. Это целое искусство, но у Хэ Чэна в штате множество специально обученных бухгалтеров. Многие, сидящие здесь владельцы, хоть раз, но обращались за помощью в этой сфере к их семье. Хотя с отмывом денег собственной фирмы что-то пошло не так. Кто-то взял себе лишка, в масштабах не так уж много, но все равно неприятно. Контрабанда оружия. Что обеспечит безопасность, как не оружие? И где же обзавестись необходимым вооружением? Ответ очевиден. У них лучшее снаряжение и каждый здесь это понимал. Другой вопрос, где все это доставал сам Хэ Чэн? И снова в дело вступает информация, свои люди, которым не то, чтобы доверял, но которых ты можно в случае чего подкупить или же убрать. Страх и умение запудрить мозги — основа успеха. И они этим обладали. Хэ Чэн недавно этим занялся, но и эта сфера их бизнеса выстрелила на старте. Предоставление небольших услуг именитым семьям. Сначала чисто по дружбе, а теперь на взаимовыгодной финансовой основе. Каждый здесь не занимался чем-то одним, но в основном поднимались и становились успешными в какой-то из сфер. Как и говорил Хэ Тянь, он до сих пор не знал всех подразделений, но основных ему достаточно. Вот почему удержать все это довольно сложно. Отец сам не справлялся, поэтому Хэ Чэн довольно рано познал эту сторону теневой жизни Китая, да и не только Поднебесной. — По одному, ребята, — ухмыльнулся Хэ Тянь, его бокал давно опустел, он смотрел на него с нескрываемой грустью, ведь выносить этих снобов становилось с каждой минутой все сложнее. Хотя пойло и было редкостным говном. Вот почему Чэн не пил. — Насчет отсрочки, — аккуратно начал старший брат, ему дипломатия давалась с трудом, поэтому слова короткие, не внушающие доверия и с какой-то угрозой. Вот выбивание долгов — это его, а переговоры — нет. — Мы можем предоставить Вам, госпожа, несколько недель, но Вы должны сами понимать, что экономическая ситуация, чем Вы прикрылись, ни за что не станет стабильной за тот промежуток времени, который мы можем Вам позволить. Посмотрите на это с другой стороны, мы даем Вам отсрочку, Вы, конечно же, не успеете погасить кредит, процент будет расти. Вы нам будете должны больше, что приведет к увеличению денежной массы, которая не будет обеспечиваться товарами, наступит инфляция. Ссудный процент по кредиту войдет в стоимость товара, что повысит его цену на нашем рынке. Мы с Вами образуем порочный круг, где экономическая ситуация никогда не стабилизируется, инфляция будет расти семимильными шагами, и Вам придется всю жизнь выплачивать нам проценты из-за той отсрочки в несколько недель, — подхватил Хэ Тянь, он нес откровенную околесицу, подкрепляя умными словами, сохраняя при этом серьезное лицо, а в душе ликовал от вида расширяющихся глаз напротив, но не останавливался. — Есть и другая сторона, мы даем Вам столько времени, сколько Вам понадобится, но когда Вы брали кредит, разве вывеска гласила: «благотворительное сообщество»? Вы правильно отметили, нестабильность — наша главная проблема, учитывая такое положение дел в мире, мы не можем рисковать своим положением. Также я хочу отмести идею с пониженной ставкой: это гарантия того, что Ваша заявка вдруг не окажется в службе финансового мониторинга. Вы ведь не стремитесь отдавать почти 45% подоходного налога? И если вдруг, совершенно случайно, служба финансового мониторинга узнает, что Вы занимаетесь легализацией доходов, полученных преступным путем, то светит Вам нехилый срок, откупиться от которого тоже влетит в копеечку. Не кажется ли Вам, что отсрочка не стоит тех проблем? — Хэ Тянь мило улыбнулся и подвел к нужному выводу. Ему пришлось для этого еще больше развернуться, он сидел почти боком к столу, что было непозволительно. Он с удовольствием наблюдал за тем, как закрылся рот девушки. Слушала его не только она впрочем, либо Хэ Тянь так увлеченно рассказывал, либо они действительно не могут прощупать дно и найти множество уловок. Отказать в откладывании возвращения долга, при этом убедить, что это никому не выгодно — трудоемкий процесс. — Что же тогда, все как по договору, — сконфуженно заключила Фу Лан. Она выдавила улыбку, Хэ Тянь видел, как напряглись ее хрупкие плечики, из-за чего линия ключиц стала более заметной. Лан хотела уйти, но почему-то застыла на месте, как олень, выбежавший на трассу. — Ловко, — хмыкнул Янь Фенг, — ты ведь только учишься, да? Такие глубокие познания, — авторитетно сказал мужчина, а Хэ Тянь напряг все мимические мышцы, чтобы не засмеяться в голос, при этом картинно хватаясь живота. Цирк и только. — Похвала? — он очень старался звучать удивленно, а не напряженно, может, у него даже вышло. — Небольшая, — поморщился собеседник и теперь в упор посмотрел на Хэ Чэна. Тот не впечатлился. Он как никто другой знал, что чесать языком Тянь — мастер, — мы заслушались, что насчет моего вопроса? — Ты проворонил прошлую? Она была буквально два дня назад, следующая не раньше, чем через месяц, — сухая констатация фактов. И повисла тишина. Напряженная, словно собеседники хотели спросить что-то еще, вытянуть хоть мало-мальски значимые сведения: об их жизни, каких-то новостях, а может и проблемах. — Вы слышали, что Янь Фенг раскрыл в своих рядах какого-то офицера из управления по борьбе с наркотиками? — защебетала Фу Лан, находя тему для разговора. Этот парень тут же выпрямился, определенно гордый этим событием. Хэ Тянь вообще не понимал, почему они себя раскрывают. Все эти люди — преступники, так почему они жертвовали своей анонимностью, анонимностью своих семей, раскрывая тем, чем занимались, если любой может оказаться крысой. Да, их здесь не любили, но запугать людей так легко. Хэ Чэн отрицательно покачал головой, а Хэ Тянь так и вовсе поднялся, слушать бахвальство он не хотел, тем более кое-что требовало проверки. Глаза закрывались, голоса сливались и гудела голова. Он повернулся к отцу, а тот, словно почувствовав его взгляд, скопировал его. Они друг другу кивнули. Хэ Чэн смерил его тяжелым взглядом и сделал третий глоток. Хэ Тянь уже хотел уехать, потому что не знал, сколько времени проторчал здесь. — Прошу меня извинить, Хэ Чэн точно мне все передаст, не беспокойся, — грубо переходить на «ты» к человеку, который на несколько лет старше твоего брата, да еще и с которым вы знакомы полчаса от силы, но любезничать и дальше не находилось сил. Внизу другая атмосфера: мажорные подростки: внуки, дети и прочая шушера богатеньких дяденек и тетенек сверху. Они часто собирались вместе, Хэ Тянь подобные мероприятия игнорировал. Если дед здесь, какова вероятность, что Цзянь И притащился вместе с ним? Почти нулевая. И это прискорбно, но Тянь все равно пробирался вглубь. Тут бар, но вряд ли кто-нибудь напивался в стельку. Дальше какие-то обособленные помещения, скорее всего кухня и еще что-то в этом роде. Здесь не было столиков, за которыми можно сидеть, вся закуска стояла на длинных столах вдоль стен и один кожаный диванчик в углу. Для элиты среди элит. На баре есть стулья, те, кто устал, присаживаются туда. В целом, тут Тянь чувствовал себя более раскованным. Он сквозь толпу, как через трущобы, прокладывал себе путь в неизвестном направлении, осматривался кругами, но белобрысая макушка никак не хотела попадать в поле зрения. Да и обнаружить здесь И просто приятное удивление, спросить у знакомого, что это за место и прочие необходимые подробности. Он дошел до диванчика, который уже оккупировала какая-то парочка. Просто сидели и культурно пожирали друг друга глазами. А иначе никак. Это ведь не клуб, многие знакомы друг с другом, но некоторые нет. В принципе это что-то вроде их обычных посиделок на минималках. Скучно ведь, что они тут забыли. Здесь есть только 1 процент, кого родители привели для того чтобы похвастаться уникальным дитятком. Увиденное его разочаровало, поэтому он поспешил обратно к бару. Можно заказать что-то покрепче ужасного пойла, которое подали наверху. К слову меню его тут не обрадовало, будто он находился на детском утреннике, а не в кругу детей влиятельных семейств. — Слышь, — в иной раз Хэ Тянь был бы куда приятнее и вежливее, но сейчас строить из себя никого не хотелось, он выпустил свою натуру гопника, и та нарадоваться не могла. Никаких наклеек о том, что курить запрещено не было, Хэ Тянь решил, что вполне законно поджечь сигарету. На его обращение отозвался бармен, он заинтересованно приподнял бровь и спросил: — Чем могу помочь? — парень чем-то недоволен, но не высказал ничего вслух, Тянь выпустил дым изо рта, тыкает свободной рукой по меню. — Что это? Я уверен, что в таком заведении обязательно есть что-то для более взрослой аудитории, так плесни, — да, определенно роль отщепенца с неблагополучных районов, где образование и построение речи не так важно, как умение выстоять в драке, ему подходили куда больше, чем изображать воспитанного аристократа. Еще и перед кем. Перед людьми, которые не гнушались законом, плевали на человеческие жизни. — Нам… — начал возражать молодой человек, и Хэ Тянь впервые жизни пожалел, что не у него нет ничего, что могло бы мотивировать людей работать быстрее. Например, огнестрел. — Односолодовый шотландский скотч, и давай быстрее, — не выдержал Хэ Тянь, он не знал, сколько стоит, но на всякий случай вытащил две купюры номиналам по 100 юаней. Этого должно хватить с лихвой. Бармен смотрел на протянутые деньги и настороженно начал подбирать более подходящий. — Окентошн? — спросил он, чуть повернувшись к ассортименту. — Хайленд Парк, — покачал головой несогласный Хэ Тянь. — К сожалению, есть только купажированный на основе этого солодового спирта. — Типа Грауса? — ему уже плевать что, он хотел выпить и свалить отсюда. — Наливай, — махнул на все рукой. Бармен кивнул, и подал тумблер с жидкостью. Только он хотел насладиться богатым вкусом сухофруктов, как его отвлекла какая-то барышня. Снова. Хэ Тянь немного начинает злиться, но подавать вида ведь нельзя. — Я видела, как ты спускался со второго этажа, — сказала она, не спеша пододвигая салфетку. Не нужно быть с семью пядями во лбу, чтобы понять, что именно написано на ней. — И что? — скомканная салфетка машинально отправляется в карман, он даже не удостоил ее взглядом. — Если ты здесь, значит, тоже можешь подняться туда, или тут какая-то своя иерархия? — Иерархия, обычно там только взрослые, — девушка пожала плечами, внимательно наблюдая за тем, как Хэ Тянь допил, выкинул в тумблер истлевшую сигарету, потому что пепельницу ему так и не дали. — А я пиздец какой взрослый, боюсь, меня за педофилию посадить могут, пока, — отрезал он, покидая здание. Все-таки стоило спросить, где же он, блядь, находился.***
Прийти до старой баскетбольной площадки, где он раньше жил, не заняло много времени. Они с мамой не особо далеко перебрались на новое местожительство. Обычно Мо Гуаньшань это место избегал, на то было множество причин: старые воспоминания, которые грузом за собой все это время тащил Мо, вполне обоснованный страх попасться старым знакомым коллекторам, которые запросто могли придумать еще кучу старых долгов, ну и просто не было нужды. Не страдал нотками ностальгии, которые вдруг заставили прийти сюда и наслаждаться школьными годами. В какой-то момент после оглушительной тишины, здесь стало неожиданно оживленно довольно для не самого лучшего района. Куча людей, которые выходили по вечерам, чтобы отдохнуть и насладиться остывшим воздухом. Хотя уже скоро ноябрь, поэтому скорее холодным воздухом. Однако свежим. На самой площадке народу прибавилось. Трое парней. Один из них держал оранжевый большой мяч, они о чем-то шумно спорили. Он ждал ответ уже больше получаса, хотя не хотел себе в этом признаваться. Хэ Тяня не ответил, телефон в кармане молчал, те чуваки так и решали свои проблемы, где-то вдали на скамейке бренчала гитара, панельки стояли, а дети играли, кричали и веселились. Мо все-таки достал телефон и пропустил тот момент, когда в него впечатался тяжелый баскетбольный мяч. Мо Гуаньшань его тут же поднял, а телефон убрал в карман подальше. К нему подбежал извиняющийся парень, и Мо Гуаньшань бросил мяч обратно, бурча что-то вроде «нормально». Спустя какое-то время подошли все трое. — Ты умеешь играть? — парни либо младше не намного, либо его возраста, но и сами не с этого района. Здесь Мо Гуаньшаня знали все. Мало кто так просто с ним заговаривал. Мо утвердительно кивнул. — Пойдем, побросаем вместе, — позвал второй, Гуаньшань молчал, но пожал плечами и поднялся со скамейки, на которой просидел чуть ли не четверть часа. Ему стоит отвлечься, а это не самый плохой способ. Юноши тут же наперебой начали представляться, Гуаньшань честно пытался запомнить, но вышло скверно. — А тебя как зовут? — обычный вопрос, который тут же поставил в тупик, что сказать не знал, поэтому Мо буркнул что-то невразумительное и снова пожал плечами. Ему не нравилось его прозвище, но лучше так, чем настоящее имя. Сказать, что новые знакомые удивлены — ничего не сказать. Но, к счастью, те не задали лишних вопросов. В команду к Мо достался самый низкий из их шайки-лейки. Все вчетвером они представляли средний, но если поставить их по росту, то выстроилась бы определенная иерархия, в которой Гуаньшань занял первое место. Таким способом достигли какую-никакую равность. Игра долго набирала оборот. Мо с удивлением отмечал, что его выносливость увеличилась, он связал это с каждодневными пешими прогулками. Наконец-то завладев мячом, ведя его в дриблинге, с одной стороны площадки на другую, все равно в голове всплывало вчерашнее уставшее лицо Хэ Тяня. Он повзрослел. Гуаньшань забил первое очко. Сокомандник поразид тем, что выбил мяч у соперника при неплохом дриблинге. В принципе, как понял Гуаньшань, парни либо занимались, либо сильно любили этот вид спорта. Играли очень хорошо, в отличие от любителя Мо Гуаньшаня, который начинал очень бодро, но под конец сдавал свои позиции, хотя хотелось соответствовать их уровню. Баскетбол мысли не убрал, а заглушил. Мо Гуаньшань странным образом как-то сумел одновременно играть и думать о Хэ Тяне. Они играли долго, две полноценные игры, по сорок минут, и три четверти от одной игры. Все слишком переплеталось, ему казалось, что он слышал насмешливый голос Хэ Тяня, где-т вдалеке причитал Цзянь И, бурчал Чжань Чжэнси. Он не бредил, но был близок к этому. Когда закончили Мо Гуаньшань не чувствовал своих ног от усталости. Он сидел на холодном асфальте, в одной футболке и чуть ли не обливался водой. Время пролетело совершенно незаметно, да и парни оказались неплохими. Они пожали друг другу руки, смеялись, и Мо невольно проникся этой атмосферой. Слишком давно у него этого не было, что довольно грустно, но выбор сделан и менять что-либо слишком поздно. — Бывайте, пацаны, — махнул Мо рукой, надел толстовку обратно и побрел в сторону дома. Автобусы еще ходили. Гуаньшань сжал в руках телефон. Снова. Вся ненависть теперь не концентрировалась на этом недоноске, а только на себе. Мо Гуаньшань не мог перестать думать, не мог забыть, не мог переключить свой ненормальный интерес на что-то или в крайнем случае на кого-то. Как и думал Мо Гуаньшань, Хэ Тянь так и не ответил.