Заморочки

Конец апреля в этом году выдался тёплым. С неба бодро светило солнце, в воздухе разливалась весенняя свежесть, всю неделю стояли погожие дни. И утро наступившей субботы обещало быть таким же безоблачным и тривиальным, если бы не одно весьма необычное событие: капитан слизеринской команды по квиддичу Маркус Флинт, известный суровым нравом и полной непробиваемостью, устроил самую настоящую истерику. Он метался по спальне семикурсников, что-то бормоча под нос, и выглядел настолько взвинченным, что лишь полному идиоту пришло бы в голову сунуться к нему и спросить, что произошло. К счастью, спальня пустовала, и спрашивать было некому. А случилось вот что. После завтрака Марк случайно столкнулся в коридоре с Вудом — само по себе не очень-то значимое событие, он каждый день с ним сталкивается, с тех самых пор, как тот поступил в Хогвартс. И поначалу всё шло нормально: они обменялись заготовленными ещё с вечера словесными гадостями, осыпали друг друга дежурным набором насмешек, погрызлись из-за квиддичного поля... Впрочем, настоящей разборкой, как раньше, тут и не пахло — Марк заметил, что вообще весь последний год ругается с Вудом словно по привычке, совершенно без огонька. Они даже не подрались почти ни разу! И он знал этому причину. Стыдную, можно сказать, позорную, но... ничего не мог поделать. Да и что тут сделаешь, если ты оказался настолько глуп, что умудрился втюхаться в своего соперника? Как пацан сопливый, угораздило же. Осознал Марк свою преступную страсть ещё в конце шестого курса. Боролся с ней как мог, душил на корню, но она не угасала, наоборот, разгоралась буйным пламенем — совсем как уши Маркуса, стоило ему наткнуться на объект своих воздыханий. Сейчас-то, конечно, он уже давно плюнул да смирился, лишь старался тщательно скрывать дурацкие романтические позывы — сокурсники ведь жизни не дадут, засмеют, сволочи. Жаль, что и от себя нельзя тоже скрыть. Разве что Обливиэйт в голову — потому как Вуд взаимностью не отвечал, вёл бурную общественную жизнь, дружески обнимался с девчонками (иногда с парнями) и щедро раздавал улыбки всем подряд. Этакий компанейский парень. Одного только Марка он игнорировал, и тот порой не знал, чего хочется больше: то ли Вуда уделать, то ли самому убиться. Все эти мысли бешеным вихрем кружили в голове, пока он вяло гавкался с Вудом в коридоре, в очередной раз подмечая, что что-то не так. Нет, с ним, Марком, всё ясно, но он поклясться мог, что и Вуд потерял былой задор и огрызается будто по заранее написанному сценарию — старому, затёртому, совсем надоевшему. В чём причина? Может, устал от всего? Или просто повзрослел и сменил приоритеты? И... теперь Маркус Флинт для него — не личный враг, не персональная головная боль или заноза в заднице, он попросту... никто, ещё один сокурсник? Внезапно стало очень обидно. — Ну и в жопу тебя тогда! — бухнул Марк невпопад. Вуд резко замолчал, прерывая свою речь о расписании тренировок, округлил глаза, хватая ртом воздух. Марк ответил злобным взглядом, развернулся и пошёл прочь. — Эй! — послышалось сзади спустя пару секунд. Рядом тут же раздался топот — очухавшийся Вуд догнал, схватил за рукав. — Я к тебе обращаюсь, Флинт. — Отвали, — тот дёрнул плечом, пытаясь сбросить цепкие пальцы, но Вуд только крепче сжал руку. Вынужденный остановиться, Марк неохотно развернулся: — Чего надо? — Флинт, я люблю тебя! Слова прозвучали как гром среди ясного неба и произвели примерно такой же эффект. Марк поперхнулся воздухом. — Че-го? — выдавил хрипло — голос сел от напряжения. — Говорю — люблю тебя, идиот! Сердце подпрыгнуло и застучало как бешеное, кровь бросилась в голову. Чувствуя, как нестерпимо горит лицо, Марк растерянно моргнул и замер истуканом. — Что?! — тупо переспросил снова. Вуд вонзил в него подозрительный взгляд. — Ты издеваешься? — поинтересовался почти ласково. Шагнул вперёд, встал почти вплотную и самым наглым образом приблизил лицо. Пристально посмотрел и произнёс почти по слогам: — Повторяю для глухих: Я. Убью. Тебя. И сделаю это с особым удовольствием, если вы опять припрётесь на поле в наше время... Марк стоял дебил дебилом, наблюдая, как шевелятся тонкие губы — Вуд продолжал говорить, размахивая руками, — но не слышал ничего. Он был настолько потрясён, что забыл все слова и даже не подумал ответить на дерзость по достоинству. Что, мать твою, происходит? Не могло же его так мощно заглючить? Он ведь только что ясно слышал, как Вуд сказал, что... ну, понятно — что. Два раза! Сказал ведь?.. Или всё-таки послышалось? Но как могло такое послышаться, да ещё дважды? У Марка всегда было превосходное здоровье, на слух он вроде не жаловался, как и на психику. Неужели это оно, ну, то самое: когда слишком много думаешь о ком-то, а потом начинает мерещиться всякая чертовщина, и всё, здравствуй, психушка! Господи, какой пиздец: загреметь в Мунго только из-за того, что на одном вредном придурке зациклился. Марк встряхнулся, пытаясь избавиться от всякой ерунды, забивающей мозг. В голове бушевал хаос, мысли бешено скакали, путались, сознание разрывало от противоречий. С одной стороны, умом Марк понимал, что Вуд никак не мог сказать те слова, это точно бред сивого кентавра, но с другой... верить в собственное начинающееся сумасшествие тоже не хотелось. Ещё утром всё нормально было, неужели крышей съезжают так быстро? Может, ему за завтраком чего-нибудь в чай подсыпали? — ...Флинт, твою мать!!! — ворвался в ухо громкий крик. — Ты меня вообще слышишь? Марк вздрогнул, кое-как приходя в себя, сфокусировал зрение: — А? — Ага! — мрачно припечатал Вуд. Помолчал, словно чего-то выжидая, но не дождавшись никакой реакции, внезапно успокоился и глянул с любопытством. — Что с тобой? — спросил обеспокоенно, будто для него норма волноваться за всех своих врагов и заботиться об их душевном комфорте. Марк в ответ заторможенно молчал, упорно не желая общаться. — Ты в порядке? — допытывался Вуд. Запустил пятерню в свои растрёпанные вихры, почесал затылок. — Может, свидание, а? Я могу помочь. Смысл прозвучавших слов медленно доходил до сознания через ступор и ватное оцепенение. Вконец замороченный, Марк зажмурился и снова открыл глаза. — Что ты сказал? — пробормотал почти с испугом и вдруг заорал во всю глотку: — А ну, повтори! Подпрыгнув от неожиданности, Вуд уставился на него в крайнем недоумении. — Ну ты точно псих, — заключил печально и покачал головой. — Не зли меня, поганец! — игнорируя ехидный тон, процедил Марк. На подколки ему в кои-то веки было плевать, он их вообще едва услышал, но вокруг творилась какая-то запредельная хрень, и это вселяло ужас. Он ухватил Вуда за ворот мантии, встряхнул как следует: — Живо отвечай: что ты только что сказал? Вуд помолчал какое-то время, явно пребывая в шоке. — Я сказал, — произнёс наконец вкрадчиво, — может, это заболевание? Я могу помочь. Например, отвести к мадам Помфри — она тебе и уши прочистит, и чердак потёкший подлатает. — Он поморщился, снимая с себя его руку и аккуратно отводя в сторону. — Ты уверен? — не отставал Марк, продолжая машинально цепляться пальцами за его рукав. — Ты точно именно это сказал? — А на что это, по-твоему, похоже? — Вуд фыркнул. — Придурок. Убери грабли, мне на тренировку пора. Вот сейчас бы самое время врезать засранцу — давно нарывается, совсем оборзел, но Марк до того был выбит из колеи, что ничего не предпринял. Послушно разжал пальцы, даже отступил на шаг. Не ожидавший такой покладистости Вуд воззрился с немым удивлением, но — слава Мерлину — ничего больше не сказал и наконец-то убрался прочь. А Марк остался стоять, бездумно смотря в одну точку и пытаясь понять: что это было? * * * К вечеру он почувствовал, что медленно сходит с ума. Хотя какое там «медленно» — очень быстро, стремительно сходит! Они сталкивались с Вудом ещё несколько раз, и снова ему мерещилась всякая херь, а что самое кошмарное — этим даже не с кем было поделиться, не у кого спросить совета. Чего доброго, сочтут за чокнутого, и как потом репутацию восстанавливать? После обеда он погнал свою команду на тренировку: метла, скорость и свежий воздух — вот что нужно, чтобы проветрить голову, глядишь, и мозги на место встанут. Отправив парней прямиком на поле и велев начинать разминку, он пошёл в раздевалку — нужно было захватить позабытые здесь в прошлый раз налокотники. Марк распахнул дверь и застыл на пороге: на лавке, стягивая с себя пыльную форму, сидел уставший Вуд и о чём-то тихо шептался с близнецами Уизли. При его появлении все трое резко замолчали и вскинули головы. Вуд потупился, а рыжие уставились в две пары любопытных глаз. — Чего вылупились? — насупился Марк. — А тебе-то что? — в своей манере насмешливо парировал один. — Иди куда шёл, — дополнил другой, и оба идиотски захихикали. Марк даже обрадовался, чувствуя злорадное торжество. Он после утреннего инцидента и без того был на взводе, а к обеду так накрутил себя, что только и искал повод спустить пар и начистить рожу — хоть кому-нибудь, раз уж на Вуда рука не поднимается. Вот сейчас он как следует уделает рыжих ушлёпков и отведёт, наконец, душу! Не тратя больше слов, он стиснул кулаки, выдвигаясь вперёд. Близнецы вскочили, дружно вскидывая палочки, но в этот момент с лавки поднялся Вуд и, потеснив приятелей, встал прямо перед Марком. Посмотрел открыто, скрестил руки на груди: — Что, Флинт, хочешь потрахаться? Слова пронзительно ударили в мозг, и лишь огромным усилием воли Марк сумел сохранить каменное выражение лица. Набычился, косясь исподлобья, но вся троица стояла и смотрела как ни в чём не бывало. — Так мы будем трахаться? — снова подал голос Вуд. — Или уже сдрейфил? Нет, ну всё! Это предел! Нервы окончательно сдали, и Марк выкатил в бешенстве глаза: — Да блядь, что происходит?! — взревел в полном раздрае, разве что пар из ушей не шёл. Отшвырнул от себя метлу, чуть не разбив о стенку — раньше он такого обращения со своим любимым «Нимбусом» не позволял! — взметнул кулаки... и наткнулся на спокойный, хоть и слегка растерянный взгляд карих глаз. Это привело в чувство. На краю угасающего рассудка забрезжила здравая мысль, что он сейчас дико палится, рискуя записаться в ряды школьных психов, как полоумная Лавгуд. К тому же, бить Вуда вроде как и не за что. Марк бессильно сплюнул на пол. — Уёбывай отсюда, — простонал обречённо. — Все уёбывайте, пока пиздюлей не навешал. Быстро! Вуд не дрогнул. Игнорируя указание, переглянулся с близнецами, кивнул подбородком на выход. Те послушно шмыгнули из раздевалки — без споров и привычных шуточек. Это, пожалуй, было даже покруче внезапной напасти с галлюцинациями! Марк недоверчиво прищурился, наконец-то понимая: это не он спятил, а мир вокруг. Либо в данную минуту Марк уже валяется в какой-нибудь палате госпиталя Мунго в компании таких же поехавших, накачанный зельями, вызывающими такие вот чудесные видения. Вуд между тем проводил близнецов взглядом, махнул палочкой, запирая за ними дверь, и обернулся, смотря в упор: — С каких пор у тебя такая реакция на предложение подраться? Марк расширил глаза. — Ты сказал «подраться»? — вырвалось у него. — Не потра... — он прикусил язык, осознавая, что чуть не сболтнул лишнего. — Чего-чего? — непонимающе заморгал Вуд. Марк стушевался — и тут же разозлился на себя. — Ничего, — нервозно отрезал он. — Я сказал тебе, нахуй, свалить отсюда! Тот открыл было рот, но Марк скроил зверскую рожу: в конце концов, это его глюки, значит, он и будет ими командовать! Имеет право! Поэтому почти не удивился, когда Вуд пожал плечами и, опять же без всяких споров и возражений, молча ушёл. И даже ободряюще улыбнулся ему напоследок, зараза. Марк со стоном осел на лавку, запуская пальцы в волосы и в отчаянии дёргая. Это конец. При всех недостатках своей натуры он всегда умел принимать правду, даже если она не устраивала или была неприятной. А после хладнокровно, без нытья и соплей, приступал к поискам решения. Сейчас, конечно, придётся немного потерпеть, взять себя в руки и появиться на поле — как бы его ни плющило, он капитан и обязан провести тренировку, — но потом он пойдёт сдаваться мадам Помфри. Вдруг ещё не всё потеряно и ему можно помочь? * * * Наступило время ужина. Все студенты радостно поглощали в большом зале всякие вкусности, и только Марк уныло плёлся по коридору, направляясь, как и собирался, в больничное крыло. Он чувствовал себя довольно паршиво, усталым и разбитым, в ушах шумело, и голова была просто чугунной. — Эй, Флинт, — вдруг окликнули его, когда он уже достиг лестницы. Стремительно обернувшись, Марк увидел поодаль Вуда и чуть не взвыл: да что ж такое, нигде от этого засранца покоя нет, даже в собственных глюках. — Чего? — угрюмо вопросил он, ощущая полное опустошение. Вуд переступил с ноги на ногу. — Ты куда собрался? — спросил со странным беспокойством. — В больничное крыло? — А тебе какое дело? — Раз спрашиваю — значит есть, — резонно заметил тот. В тоне почудились виноватые нотки, но Марку за день уже столько всего начудилось, что он не обратил внимания. — Отвали, — буркнул привычно и махнул рукой, намереваясь продолжить путь. — Нет, погоди, — Вуд взволновался ещё больше, подскочил к нему, преграждая путь. — Послушай! Не нужно тебе туда. Марк выгнул бровь: что ещё за новости? С каких пор Вуд записался в его личные колдомедики и решает, нужно ему лечиться или нет? Он ведь даже не знает ни о чём. Вот типичный, мать его, грифф — мнит себя умнее всех, лишь бы сунуть вездесущий нос, куда не просят. — Маркус, я не шучу! — Вуд впервые в жизни назвал его по имени, положил руку на плечо, мягко сжимая. Удивлённо скосив глаза вниз, тот вымученно улыбнулся: кажется, опять начинается. Он помотал на всякий случай головой, словно таким простейшим действием хотел сбросить морок. Разумеется, не помогло, да он и не надеялся. Вдруг пришло осознание, что он Вуда, возможно, видит в последний раз: к тому времени, как его, Марка, выпустят из госпиталя, учёба закончится и все разъедутся по домам. И выпускной тоже пройдёт. Наверное, это уже не имело значения, но очень хотелось, чтобы этот паршивец его нормальным запомнил, без всякой там херни. Он постарался придать лицу нейтральное выражение. — Голова болит, — соврал убедительно. — За зельем иду. Вуд отшатнулся, озадаченно потёр лоб. — И всё? — Всё, — мрачно подтвердил Марк, пошёл было мимо, но вдруг остановился. Помедлил секунду, развернулся обратно. — А впрочем нет, — сказал вроде бы сам себе и бесшабашно оскалился, — есть ещё кое-что. Похуй, терять нечего, — и неожиданно подался вперёд, впиваясь яростным поцелуем Вуду в губы. Тот опешил. Вытаращил глаза, судорожно выдохнул и... ответил. Вцепился в него, толкнул к стене, навалился сверху, прижимаясь так, что обоим стало трудно дышать. Некоторое время они самозабвенно целовались и тискались. Ни о чём не думая, Марк жадно шарил руками по крепкому, хоть и слегка худощавому телу перед собой: с силой провёл ладонями по спине, бокам, потянул вверх рубашку, выдирая из брюк. Очертил пальцами линию ремня и переместил их на чуть подрагивающий от его прикосновений живот, а потом и ещё ниже, накрывая пах. Вуд вздрогнул, толкнулся вставшим членом, завёл руки Марку за спину, пристроил на задницу. Нахальные пальцы — горячие даже сквозь слой одежды — закружили везде, ощупывая, поглаживая; мяли ягодицы, скользили то выше, к спине, то опять вниз, дразнили, возбуждали... — С-сука, — прошипел Марк, ёрзая и стараясь продлить контакт. В голове зазвенело, перед глазами от нехватки воздуха уже расплывались цветные пятна. — Ну, давай же... Вуд вдруг отстранился. Схватил Марка за плечи и сдавил, слегка встряхивая и испытующе глядя в глаза. — Пойдём отсюда, — просипел с усилием и лихорадочно облизнул припухшие губы. — Куда-нибудь, только скорее. Пойдём... — и потянул его за руку. Неловкими перебежками они добрались до третьего этажа и не глядя ввалились в какую-то тёмную каморку — пыльную и тесную, но на это обоим было совершенно наплевать. Главное — им тут точно никто не помешает... * * * Кончив и едва отдышавшись, парни расслабленно сползли на пол, обнимаясь и лениво целуясь — глубоко, со вкусом, уже не торопясь урвать поскорее своё, а наоборот, словно пытаясь распробовать новое чувство, такое сладкое и запретное. Марк совсем прибалдел. Потерявшись во времени, он почти готов был на второй заход, но в это время Вуд отодвинулся в сторону, завозился, шаря по карманам перекособоченной мантии. С трудом выудил волшебную палочку да так и завис, теребя её в руках. — Что... — он прочистил пересохшее горло. — Что это было? — А сам не понял? — пробурчал Марк в ответ, догадываясь, каким, наверное, взъерошенным, покрасневшим и откровенно прифигевшим сейчас выглядит. Вуд только рукой махнул: — Понял, но... — Он неожиданно вздохнул и потупился, согнав с лица улыбку. — Слушай, мне надо тебе кое-что сказать. Марк нахмурился, чуя неладное. То, что произошло... возможно, это опять было не по-настоящему, но как же круто! Он столько раз представлял это в своих фантазиях. Только те бледные фантазии с нынешними глюками и рядом не стояли: всё казалось настолько реальным, насколько могло, и хотелось насладиться сполна. А Вуд сейчас опять как ляпнет что-нибудь эдакое и всё испортит, Марк очнётся от морока. Однако, трусить и прятаться от проблем он не привык, поэтому упрямо выставил подбородок. — Ну? Вуд отчего-то замялся. — Для начала скажи, — начал осторожно, — ты ведь соврал насчёт зелья для больной головы? — С чего ты взял? — вскинулся Марк, но Вуд поднял руку и покачал головой. — Ладно, я и так знаю, — отмахнулся он. Помедлил, кусая губы. — Ты... видишь ли, ты сегодня весь день слышал от меня, кхм, кое-что необычное. Это всё потому... — Так мне не показалось?! — перебивая его, воскликнул Марк и осёкся, когда до него дошло. Выпучил глаза. — Ты-ы... — выдохнул недоверчиво и воззрился на виновато улыбающегося Вуда. — Ах ты... Значит, из-за тебя я... из-за тебя всё... Из-за. Тебя. В воздухе повисла взрывоопасная тишина. Марк вскочил на ноги, пошатнулся, стискивая кулаки. — Я думал, у меня крыша поехала!!! — заорал так, что в каморке чуть не обвалился потолок. Ярость поднималась изнутри, грозя затопить целиком. — Эй-эй, — Вуд поспешно метнулся к противоположной стене, вжался в неё, примирительно вскинув руки. — Мы можем опять отметелить друг друга, — заговорил торопливо, — но тогда ты так ничего и не узнаешь, будешь мучиться и гадать, зачем я всё это устроил... — Заткнись, гадёныш! — Здоровенный кулак впечатался в удачно подвернувшийся массивный дубовый шкаф — тот жалобно крякнул, едва не треснув пополам. Марк прикрыл глаза, трясясь от бешенства. Вуда хотелось уебать. Придушить, расчленить, оторвать яйца... хотя нет, яйца — это перебор, зато можно долго и больно пинать их обладателя ногами! Но чёртов хитрожопый ублюдок всё предусмотрел, успел заинтриговать, и теперь, перед тем, как убить его, Марк хотел всё же раскрыть для себя подоплеку этой загадочной авантюры. Он замер, уперев ладони в несчастный шкаф, тяжело задышал, старательно унимая гнев. — И зачем же ты это устроил? — не поворачиваясь, процедил мрачно. — Поиздеваться? Сзади послышался тихий вздох. — Болван ты, Маркус, — с неожиданной горечью сказал Вуд. — Кто будет так издеваться? Это жестоко. — Может, ты особый извращенец, — сквозь зубы бросил тот. — Хотя, почему «может»... — Не издевался я, — перебил его Вуд. — Просто... это был мой последний шанс. «Последний шанс», — эхом отдалось в ушах. Марк распахнул глаза, тупо пялясь на резную деревянную дверцу перед собой, разглядывая многочисленные трещинки и потёки старой краски. Вуд сказал — «последний шанс». Что бы это значило? То есть он отлично понимал, что бы это значило — у нормальных, адекватных людей. А что это могло значить у такого гнусного обманщика, как Вуд — пойди разбери. Что у него вообще в башке творится? Марк обернулся, смотря на «гнусного обманщика» во все глаза. Тот топтался на одном месте, улыбаясь хоть и немного смущённо, но решительно. В глазах горел упрямый огонёк. — Да, мой шанс, — краснея, повторил Вуд. — У меня не было выхода, раз ты такой идиот. Марк склонил голову набок, чувствуя, как мгновенно унимается ярость и уходит обида. То есть, если по справедливости, он вообще еле сдержался, чтобы не разулыбаться во весь рот. Неужели это не сон? Он тайком ущипнул себя за запястье (на всякий случай), поморщился от боли и довольно кивнул. — Слышь, Вуд, давай начистоту? — предложил мирно. — К чему были все эти заморочки? Выкладывай правду. Тот застыл на мгновение, потёр ладонью пылающее, как в лихорадке, лицо. — Как раз не заморочки, — со вздохом возразил он. — Будешь смеяться, но я сегодня целый день говорю тебе только правду. Исключительно. Вот так. И не поспоришь. Прямо высший балл: суметь довести человека почти до срыва, ничего не делая, не колдуя и даже не дурача, а попросту лишь говоря правду. Не слабо? — Блядь, слов нет, как такое назвать, — с беспомощным недоумением признался Марк, не зная, то ли ненавидеть, то ли восхититься. Вуд вскинул обречённый взгляд. — Что, и даже не догадываешься? — он криво усмехнулся. — Не верю. Ты, конечно, тот ещё тупица, но не настолько. — Мало ли о чём я догадываюсь, — отрезал Марк. Конечно, он всё давно понял, просто хотел заставить Вуда сказать это вслух. Маленькая месть за потрёпанные нервы. К тому же, исключать возможность ошибки тоже было нельзя, так что лучше убедиться наверняка. — Говори, — коротко велел он. — Всё, с самого начала. — Ладно, — тот и не думал противиться, но голову опустил, пристально разглядывая пол под ногами. — Это случилось в начале года. Ты снова вернулся на седьмой курс и... и я заметил, как всё изменилось. Ты какой-то совсем замороженный сделался, не реагировал на подколки, не ругался в ответ и вообще... странным был. Никогда бы не подумал, — Оливер зарделся, — что меня это так заденет. Помнишь, что я сказал тебе сегодня утром? Ну, самая первая фраза? Марк невольно покраснел: ещё бы не помнить, она у него весь день в голове гремела на разные лады. Вуд отрешённо хмыкнул, по-прежнему гипнотизируя глазами пол. — Вот, собственно... именно это я и понял осенью. Но всё не решался к тебе подкатить, не знал — как, думал, что ты или убьёшь сразу, или опозоришь на всю школу. Но время шло, и однажды я вдруг осознал, что уже весна и если я так и буду сидеть на жопе, то ничего не произойдёт, надо использовать шанс. И решил: сейчас или никогда. Сговорился с близнецами, те придумали план и подыграли в раздевалке... — Суки рыжие, — буркнул Марк — впрочем, уже без особой злости. — Я ведь вправду шёл к мадам Помфри: решил, что спятил и пора сдаваться мозгоправам. — Мы предусмотрели такой ход, — сознался Оливер. — И я... следил за тобой. Поэтому и поджидал у лестницы. — И это — честные и благородные гриффиндорцы, — Марк притворно вздохнул. — А все почему-то на нас, бедных слизеринцев, наезжают. Вуд хитро прищурился. — Я был честен с тобой, — напомнил он, пряча улыбку. — Может, и не совсем благороден, но... — «Не совсем благороден»? — возмутился Марк. — Теперь это так называется? Да ты самый подлый говнюк на свете! — Но честный же? — невинно уточнил Оливер. — Э... честный, — не мог не признать Марк. — Вот и хорошо, — невозмутимо подвёл итог тот. — Знаешь, оказывается, говорить правду легко и приятно. — Он ухмыльнулся. — Если правильно рассчитать дозу, время и место.