***
— Что не так женщина? — Бен просверлил Рей обеспокоенным взглядом. — Что происходит? Нет, ну ты должен понять, Сноук, Узы Силы, Бастиила, Реван, Крушение Сокола, Илум? — пыталась достучаться девушка. Но все было таким реальным, воздух атмосфера, люди звуки. Все было реальностью. На удивление приятной. — Мы убили Сноука, ты должна помнить, война окончена! — он подозрительно окинул её фигуру тревожным взглядом. — А как же Илум? Реван? Рыцари Рен? — стояла на своем Рей. —Ты не помнишь да? Храм, ты нахлебалась воды, едва не умерла. Мы вернулись в сопротивление, и все. Война окончена, Рей, что опять не так? — все до отвращения стало напоминать сон. Словно ничего и не было. — Хан! Ты убил Хана, — Рей кинулась к нему, буквально сдирая жилет и отображая уродливый шрам на боку. — Эй, по легче, мусорщица! Все было инсценировкой, что бы загнать Сноука в ловушку, — лицо Кайло помрачнело. — А Люк? — голова упорно отрицала, что весь тот кошмар, которым она жила оказывался фальшью. — Люк не был на Эч-То, ибо ты мчалась ко мне и едва не сдала его Сноуку на блюде. Разве он мог там оставаться? Если бы мы продули… — аргумент был здравым, однако ни одно из объяснений не упокоило её. В панике Рей подбежала к нему, ища на лице следы того что могло скрыть уродливый шрам. — Хватит, довольно! — Прорычал Бен, срывая часть искусственной кожи. — Ты этого хотела?! Хотела вновь посмотреть на результат своих стараний, хочешь каждый раз смотреть в мое лицо и вспоминать, как мы сцеплялись, круша все на своем пути? — продолжая отрывать куски кожи, обнажая уродливую багровую полосу. — Хочешь, что бы мать смотрела на меня каждый раз, и вспоминала, как я едва отца не убил, потому, что иначе нельзя было втереться в доверие к Сноуку?! — куски телесного цвета падали на пол, грязными пятнами. — Ответь мне РЕЙ? Что тебе снова не так, я вернулся, чего еще ты хочешь? Я меняюсь, неужели тебе мало?! — ваза что стояла за девушкой треснула. Джедай прикрылась руками, боясь, поранится осколками. Этот Бен был другим, он был Беном Соло именно в той ипостаси, в которой её хотелось видеть его. Но он был фальшивым. — Мне так жаль, — всхлипнула она, — Но это все не правда! — Это может стать правдой, твои родители, я, всё что здесь, всё станет единственной истинной. Всё что ты так хотела, ты никогда больше не будешь одна. Никогда не почувствуешь одиночество, идем со мной, — он протянул ей ладонь. Соблазн был велик, пожалуй, слишком велик для человека, что прожил паршивую жизнь в одиночку. Подумать только Хан, Люк, Лея, Бен Соло и Рыцари Рен, все могло стать в одночасье единственной аксиомой, к которой она стремилась. День который она так ждала, наконец настал. Больше никакой лжи, боли, страданий. Словно загипнотизированная она тянула руку к нему. Не в силах отказаться от всего того что ей было предложено. "Рей", — голос отразился от стен. "Не обманывай себя, Рей," — повторил он. Но она хотела обмануться. Тяжелое дыхание, смешанное с шипением наполнило зал. Красный искрящийся меч, вылез из грудины Бена Соло, безвольное тело упало к её ногам. Дарт Вейдер, по истине, ужасающий человек стоял перед ней. Его тяжелая поступь пугала напором мощи Силы, что она ощущала. Девушка вскочила и направилась прочь, однако с другой стороны, вновь стоял он, уже в амплуа Кайло Рена. Идем, — требовал он, хватая её за руку. — Рей, — повторил Вейдер, отталкивая Кайло Рена при помощи Силы. Его свистящий голос повергал в ужас. Стая мурашек пробежалась по позвоночнику, столько страха внушал один его вид. Уже не говоря о леденящем душу голосе, который доносил его речь искорежено через вокодер. — Энакин, — из темноты вышел полуразложившийся труп женщины. Половина лица была обезображена коричнево-богровой сгнившей кожей, сквозь губу выступали желтоватые зубы, а одна глазница пустовала. Вторая же половина напоминала о давно увядшей красоте королевы Амидалы. Тело покрывал черный плотный погребальный саван. Давно увядшие цветы, осыпались прахом с её волнистых волос. Рей ощутила дикий ужас, её словно окатило ледяной водой. Она схватила меч и отрубила женщине голову, однако на её месте, возникло десять таких же женщин и все они шли к нему. —Эй, — Рей схватила руку Скайуокера и сквозь толстый слой брони ощутила, как под броней дрожат его пальцы. «Оби-Ван… знаешь, он все-таки добрый. Я знаю, он… все…» — раздался в её голове тихий шепот, что отражался эхом заливая мысли противоречивыми эмоциями. Такой слабый и едва живой. Джедай не слышала этого голоса прежде. «Ты же Избранный! Было сказано, что ты уничтожишь ситхов, а не присоединишься к ним. Ты же должен был принести равновесие в Великую силу, а не погружать ее во тьму. Ты был мне братом, Анакин,» — звук этих слов резанул по ушам хлесткой пощечиной, и разжигал внутри злобу и ярость. Боль. Ярость. Отчаянье. Не осталось ничего светлого. Ни чего стоящего в этом мире, словно все краски выжгла бесконечная бесконтрольная ярость. Гнев был настолько ощутим, что казалось, он материален. Чувство угнетенности, что нарастало с каждой видимой ею деталью, смешивались в густую гремучую смесь, что поджигал гнев. Рей чувствовала это губительное чувство, что текло по её венам, от брони Дарта Вейдера и её пальцев к самому сердцу джедайки. Сил терпеть больше не было. Сила внутри Рей взбунтовалась, разрушая смертельную ловушку. Они сбежали. Из капкана.***
Десятки рук толкают в перед. Оступилась, упала. Ладони упираются в черный плохо отшлифованный мрамор. Содранная кожа на ладонях возвращает к реальности. Но они подымают и толкают снова и так до бесконечности. Словно кошмар от которого нельзя проснуться. В центре огромного хромого зала ниша, круглая, способная вместить одно маленькое тельце. От нее расходятся лучи-паутины к стенам сизо-серым, со строгим треугольным орнаментом. По ним течет смерть. По ним течет тьма. Боль предательства. Вокруг одни враги. Не осталось ни родителей, ни друзей, ни сил сопротивляется и кричать. Тяжелая черная ткань похожа на погребальный саван. Ткань грубая, шершавая, не приятная, не её. Словно длинное платье оно закрывает руки широкими рукавами, и запахивается, очерчивая больше, чем следовало уровень маленьких плеч. Длинный головной убор на манер клафта покрывает голову, и свисает спереди почти до груди Бежать не куда. Это конец. Но облегчение, которое должна принести предсмертная агония не наступает. Свет от слабых светильников старого храма, подрагивает, разбавляя темноту, все такой же холодный и безжизненный. Тьма клубится, там в этих тончайших каналах, она жадна и голодна. Она пожирает тело, с дикой болью течет под кожей как яд, отравляя все внутри. Сотни безликих существ склоняются в частых поклонах, словно она – солнце. Единственная живая среди мертвых. Единственная надежда. Единственная выжившая, еще один шанс на успех.