Я ненавижу хокаге

- Я ненавижу хокаге! – прокричал он выбежавшему вслед за ним Наруто, убегая. Такое не впервые, наверняка Седьмой уже привык, только с каждым разом сын говорил ему все более обидные вещи, и его обвинительные речи становились все громче и абсурднее. Это… раздражало. Неимоверно раздражало и причиняло боль. Наруто сжал кулаки и посмотрел туда, куда убежал его сын. Злость – не выход, она лишь усугубит ситуацию. Но он затолкал подальше это пульсирующее где-то на периферии сознания чувство и сорвался с места. На этот раз он точно доведет дело до конца. Как хокаге и как отец, он больше не может убегать. Что-то едва щелкнуло у него в голове, и Наруто сорвался с места вслед за сыном. Сердце переполняла хлещущая обида, боль и разочарование. Боруто совершенно не похож на него. Он даже на Саске не похож. На мать – тем более. Боруто остановился возле резиденции хокаге, думая, куда теперь идти. Не впервой ему сбегать из дома, но бродить по улицам ночью, в полном одиночестве, было, мягко говоря, неуютно. Он взглянул на широкие окна кабинета хокаге и сжал кулаки. Детская ярость отступала и сменялась ноющим чувством неопределенности и потерянности. Можно было бы заглянуть к Мицуки, знай он, где тот живет. Насколько помнил Боруто, у его товарища по команде не было родителей. Однако даже к нему ночью идти было… боязливо. Все же каким бы хорошим ниндзя или товарищем он не был, Мицуки внушал легкое недоверие уже одним своим видом. Эта его улыбка… хуже натянутой издевательской лыбы Иноджина. И его заявления о том, что ему нравится наблюдать за самим Боруто. Брр. Впервые за долгие годы Наруто был настроен серьезно против своего сына; он быстро нашел его, активировав режим отшельника. Клокощущая ярость билась где-то там, управляя всеми его действиями, а на передовую вышел холодный расчет. Как всегда бывает, когда злость прикрывается равнодушным "надо". Резиденция хокаге. Боруто стоял прямо под окнами его кабинета и смотрел куда-то вверх, задрав голову. Только тут Наруто притормозил и бесшумно подкрался к парню со спины, уже машинально скрывая чакру. Он чувствовал себя хищником, загоняющим жертву в угол, когда та об этом даже не подозревает. Неожиданно он вспомнил долгие годы упорных, тяжелых тренировок, то, как его называли героем и самым сильным шиноби деревни, и торжественно оскалился. Сейчас он ощущал в себе эту безграничную мощь. Силу, с которой может тягаться только последний из Учиха - сильнейшего клана в Конохе. Кто бы мог подумать, что Наруто, этот неудачник и худший ученик академии, станет настолько силен. Даже сам Наруто порой сомневался. В остальное время он тупо шел к цели, совершенно не анализируя собственные поступки. Когда лишен способности рефлексировать - все видится таким, каким и должно быть, и ты не задумываешься о том, сможешь ли сделать это - ты просто делаешь и даже перестаешь радоваться победе. Для тебя все идет так, как и должно быть. И вот теперь, когда Наруто стал хокаге, когда добился главной цели - он не ощущал радости и гордости за себя. Зачем, если он давно постановил, что так и так станет им? Будто это было понятно давно, и нечего было доказывать. - Боруто. - позвал он, и парень перед ним вздрогнул и на секунду напрягся. А затем будто бы устало выдохнул и развернулся к отцу. - Ты должен быть дома. Старикам вроде тебя не... - он осекся, полностью развернувшись и заглянув отцу в глаза. Холодный пот прошиб тело, а по спине пробежались мурашки. "Что это, черт возьми, такое?" Глаза... глаза Наруто изменились. Белок почернел, так что создавалось впечатление, что красный чуть светящийся зрачок - всего лишь луч, проходящий через пустые глазницы. Боруто отшатнулся. От отца веяло неприкрытой враждебной силой. Что, мать твою, с его глазами?! Наруто, заметив промелькнувший на лице сына испуг, довольно оскалился. - Нам нужно поговорить. - глубоким рычащим голосом протянул он и внезапно схватил попятившегося парня за руку и так сильно сжал его запястья, что тот коротко вскрикнул. Больше не говоря ни слова, Наруто свободной рукой сложил печать, и в следующее мгновение они оказались в темной пустом кабинете хокаге. ночью он выглядел пугающе, безмолвно. Медный узел плохого предчувствия закрутился внизу живота Боруто, и он попытался вырваться. Как глупо. Он вдруг со странным восторженным ужасом понял, что отец наконец-то настроен серьезно. Правда, против него. Наруто одним четким слитным движением бросил сына на темневший у стены диван, а сам остановился посреди кабинета, грозной статуей возвышаясь над ним. Свет никто так и не включил. - Значит, ненавидишь хокаге? - ледяным звенящим тоном произнес Седьмой, складывая руки на груди и прожигая парня взглядом жутких красных радужек. Боруто нервно сглотнул и нахмурился. Мужчина замолчал, но, не дождавшись ответа, продолжил, принимаясь медленно расхаживать по комнате. - А знаешь ли ты, кто такой хокаге? Хокаге - самый сильный шиноби в деревне. Тот, кто в случае нападения и необходимости должен отдать жизнь за свою деревню, но спасти ее. Я с детства мечтал стать им, а все зачем? Чтобы меня признали. А знаешь ли ты, что не того признают, кто становиться каге, - а каге становиться тот, кого признают?.. А теперь ответь, почему ты ненавидишь хокаге, Боруто? - Наруто резко посмотрел на него, и от этого взгляда внутри все будто сжалось. - Потому что хокаге - твой отец, и он не уделяет тебе внимания из-за работы? Помниться, у меня вообще не было отца... и матери тоже. И друзей. Не было в деревне ни одного человека, кто в тайне не желал бы мне смерти - я имею ввиду, до определенной поры. Я с рождения рос, вообще не зная, кто такие родители. Поэтому мечтал стать хокаге, видя, что у них есть семьи. Огромные, любящие - это их деревни. Я и предполагать не мог, - тут его голос стал шипящим, звенел и разбивался о глухие стены кабинета, - что когда-нибудь у меня будут дети. И уж тем более не думал, что они будут приносить мне только боль и разочарование. - Наруто посмотрел на него прищуренными горящими глазами, и Боруто едва мог понять, что сейчас чувствует. Тут были и вина, и горечь, и обида, и слабая, словно колышущийся на ветре огонек свечи, ярость. "Боль и разочарование..?" Боруто опустил голову и сжал пальцами жесткую обивку дивана, то ли боясь, то ли просто не желая встречаться взглядом с отцом. Внезапно он почувствовал совсем рядом чужое опаляющее дыхание, и вздрогнул, все же поднимая голову и встречаясь с красными глазами напротив. Слишком близко. - Неужели... тебе никогда не понять, что я чувствовал? Когда терял лучшего друга, когда видел, как мир погружается в хаос и ненависть, когда товарищи умирали на моих руках в этой чертовой войне... Я бы никогда не пожелал испытать это кому-либо еще, но... Неужели ты не можешь хотя бы сделать вид, что тебе не все равно, что ты заботишься не только о себе? Война давно кончилась, но мне до сих пор снится поле боя, залитое кровью моих друзей. Я думал, что смогу пожить нормальной, спокойной жизнью после того, как создам собственную семью. Я искал покоя и любви в Хинате и думал, что дети - это прекрасно, это счастье... - он сбивался и подбирал слова, но говорил уверенно и проникновенно, так что Боруто уже в который раз заливали волны мурашек. - Я понимал, что вряд ли стану хорошим отцом, потому что ничего не знаю о семейной жизни. Но когда я вижу, как вы с Химавари улыбаетесь, я понимаю, что счастлив, и одновременно осознаю, насколько я ужасный отец. Наруто замолчал, опустив глаза, и Боруто показалось, что они вновь стали голубыми. Его все еще било мелкой дрожью, и начинало казаться, что он узнал слишком много того, чего предпочел бы не знать - истинно по трусости. Его уже тошнило от самого себя. Таких моральных мучений он еще не испытывал, и хотел бы, чтобы больше не испытывал никогда. Чтобы отец никогда больше не заговаривал с ним о прошлом, о войне, о боли. Чтобы он не чувствовал себя последней мразью. - З-заткнись... сам же говоришь... что у тебя никогда не было родителей. - слабо начал Боруто, ощущая, что с каждым новым словом к нему возвращается уверенность. Он знал, что сказать, как отбить реплику отца. - Как ты можешь понять, что я чувствую?! Говоришь, чтобы я понял тебя, а сам ни черта понять не хочешь, глупый старикашка! - он сорвался на крик, заставляя Наруто отшатнуться. "У тебя никогда не было семьи. Как ты можешь понять меня?" - всплыли в голове далекие слова Саске. Наруто вздрогнул, вспомнив его лицо тогда, в долине Завершения. И Боруто говорит то же самое. Как он может говорить это - то, что сказал ему Учиха? Радужка, едва став прежней, вновь молниеносно окрасилась в багровый, а белки почернели. А он-то думал, что навсегда уничтожил свою темную сторону еще на Водопаде. - Знаешь... - протянул Наруто, внезапно вновь оказываясь слишком близко и хватая сына за руки, - Раз ты не понимаешь слов, может, это поможет?.. Боруто изумленно выдохнул, когда отец с силой прижал его к дивану и навис сверху, прожигая все естество своим горящим взглядом. Это был не Наруто... не его отец. От этого монстра веяло удушающей силой, ее волны резонировали в воздухе и давили на сознание, на тело, заставляя сильнее вжиматься в диван и задыхаться. Наконец Наруто полностью придавил сына своим телом, и Боруто пропустил тот момент, когда футболку на его груди разорвали. "Чт... что он делает? - мысленно испуганно пискнул парень, и догадка разрядом молний врезалась в голову. - Нет, он же не будет..?!" Наруто, словно прочитав его мысли, жестко осклабился, будто насмехаясь над его слабостью. - Конечно, эта боль ничтожна по сравнению с той, что испытал я, - прогудел сверху хлесткий голос отца, - и немного отличается по характеру, но все же. Ты хотел, чтобы я обратил на тебя внимание? Радуйся, сейчас меня занимаешь только ты, Бо-ру-то. - усмехнулся он, грубо оглаживая его бока. Затем он плавно, почти нежно скользнул кончиками пальцев по животу вниз и замер у резинки штанов. Боруто мелко дрожал и бросал бешеные взгляды на отца. Его даже не держали - он сам словно размяк и не мог пошевелиться под натиском чужой ауры. Все же Седьмой хокаге был монстром. Слишком сильным для этого мира, как решил Боруто, с накатывающим волнами ужасом ощущая, что с него нагло и уверенно стягивают штаны. Он забился еще сильнее, сцепливая зубы и заставляя себя не опускаться до мольбы оставить его в покое. Этот старикашка сошел с ума, определенно. И если он сейчас же не вразумит его или не сбежит - его просто поимеют. Зато как папаша будет страдать завтра, когда осознает, что натворил... они ведь родственники, как-никак, еще и одного пола. Что будет, если об этом кто-нибудь прознает? Наруто лишат поста хокаге, и он будет мучиться всю жизнь. Такая картина и пугала, и прельщала одновременно. Наконец-то у этого идиота появиться время на семью - только вот... семьи-то может и не стать. А их и без того хреновые натянутые отношения падут прахом, окончательно и бесповоротно. Это нужно остановить сейчас же. Наруто невменяем, черт бы его побрал. Только вот проблема - что может сделать сопляк вроде него против самого сильного шиноби страны Огня? К тому же тот, судя по всему, в бешенстве. - Папочка... - просипел Боруто, морщась, - Пожалуйста, хватит. - он надеялся, что голос его не дрожал. - Я... я правда понял. Все-все понял. Не губи меня и себя, ты же пожалеешь об этом! Что ты делаешь, даттебаса? П-прекрати! Наруто его словно не слышал. Он равнодушно скользил взглядом по распластанному, полу-обнаженному телу перед собой, и вдруг поднял горящие прищуренные глаза к лицу сына. - Думаю, рвать тебя уже слишком... - задумчиво протянул он, глядя прямо и открыто, и Боруто в ужасе задохнулся, понимая, что тот имеет ввиду. - Да и смысла нет. Наруто резко придавил его грудь ладонью, не давая пошевелиться, полностью стянул с тонких ног штаны и развел его колени. Боруто хотел было закричать, но отец локтем уперся ему в грудь, а ладонью грубо закрыл рот. Вторая его рука - та, что не была забинтована - спустилась ниже, и парень крупно вздрогнул, почувствовав, как чужие пальцы решительно касаются его промежности, начиная поглаживать сначала ягодицы, а после проникают между ними. Он протестующе замычал и пропустил момент, когда Наруто смочил пальцы. Теперь он с трудом протискивался одним в узкое отверстие, причиняя дискомфорт и заставляя испуганно сжаться. - Тц... Расслабься, и будет не так больно. - прошипел Седьмой, недовольно шлепая сына по заднице. Боруто всхлипнул, понимая, что ему уже не спастись, и постарался сделать так, как ему велели. Он не был дураком и прекрасно знал, что своим сопротивлением только сделает себе больнее, но не сопротивляться не мог. Покорно принимать свою судьбу - это не в крови Узумаки. - Умничка. - прошептал Наруто, в награду наклоняясь и легко целуя сына в лоб, когда сопротивление внизу уменьшилось. Боруто дышал прерывисто, с надрывом, когда его разрабатывали уже тремя пальцами и намеревались добавить четвертый. Тугой узел внизу живота с каждым движением сжимался все сильнее, и вскоре, против всех законов морали и здравого смысла, он почувствовал нечто сродни возбуждению. Наруто, заметив это, сжалился над ним и свободной рукой, которой уже не сжимал его рот, принялся водить по маленькому, неуверенно поднимающемуся члену. Боруто сильнее зажмурился и отвлекся на ласку, не заметив, как пальцы внутри исчезли. Он резко выгнулся и вскрикнул от боли, когда их неожиданно заменил возбужденный член отца. Было чертовски больно - так, что из глаз брызнули непрошеные слезы, а Наруто принялся успокаивающе гладить его по покрытой испариной спине, иногда переходя на бока и поднимаясь к бедрам. Но осторожные, почти заботливые касания кончиков пальцев не то чтобы отвлекали от разрывающей боли внизу - они словно дополняли ее, делая тело более чувствительным к чужим прикосновениям. Все мысли о неправильности, о нереальности происходящего - вообще все мысли - вымело разом, и осталась только раздирающая боль. Что ж, отец, если ты хотел наказать сына и заставить его почувствовать это невыносимое чувство - то у тебя получилось. **** Утром Боруто проснулся у себя в комнате, когда солнце за окном поднялось высоко над горизонтом. Воспоминания о вчерашней ночи нахлынули, как прорвавшаяся через плотину река, заставляя парня подскочить на кровати. На секунду он подумал, что все это ему просто приснилось - не могло же это случиться на самом деле? - однако в следующее мгновение он тихо вскрикнул от пронзившей поясницу боли. Попытался вспомнить, где так навернулся, и ничего не припомнил, кроме ощущения нависнувшего над ним отца. Дрожь пробила все его тело, и парень поспешил с головой спрятаться под одеяло, словно хотел этим защититься от внешнего мира и собственных мыслей. Этого не может быть. С ним не могло произойти нечто подобное! Однако не стихающая боль в пояснице говорила об обратном. Боруто посмотрел на свои руки и болезненно всхлипнул. Красные браслеты следов чужих рук красовались на запястьях - и это явно был не глюк. Из прострации парня вывел негромкий, но уверенный стук в дверь. Черт, нельзя, чтобы это увидела мама. Однако в комнату вошла не она. - Доброе утро. Как спалось? - слабо ухмыльнулся Наруто, подходя к кровати. Боруто вздрогнул и уставился на него неверяще, а затем быстро отвел взгляд. Отец смотрел на него спокойно, уверенно, но с невероятной гаммой эмоций в глубине голубых глаз. Тут и отголосок вины, неуверенности, стыда, и остатки той невероятной оглушающей силы, что рекой лилась от него вчера. Внешне же он держался так, словно ничего и не было. Почему-то Боруто это взбесило больше всего. - Тебя могут лишить поста хокаге за такое, чокнутый старикашка. - глухо отозвался он, вспоминая отчего-то именно эти свои размышления и невидящим взором глядя на свои руки, лежащие поверх одеяла. Наруто тяжело вздохнул и ничего не ответил. Вместо этого он вдруг опустился на колени перед его кроватью и, свесив голову, пробормотал: - Прости меня. Боруто кинул на него бешеный взгляд и сжал кулаки. - Твои извинения... - Это был не я. - словно не слыша его, твердо сказал Наруто. - Не настоящий. Темный. Парень сузил глаза и посмотрел на его макушку. - Хочешь сказать, как тот, которого ты якобы победил у Водопада..? Наруто вскинул голову и прищурился. - Ты знаешь? - Еще бы не знать. - фыркнул Боруто, отводя взгляд. Ему много чего рассказывали о приключениях его папашки, но во все это верилось с трудом. Это же обычный идиот, на которого не пойми откуда свалилась сила и пост главы деревни! Не могло такого быть на самом деле! Хотя, расскажи ему еще вчера утром кто-нибудь, что его поимеет собственный отец - тоже не поверил бы. Дико звучит. Наруто молчал и виновато смотрел на свои руки. Повисла гнетущая тишина. Внезапно он как-то особенно тоскливо вздохнул и осторожно опустил голову сыну на колени. Боруто вздрогнул, снова чувствуя, как стаи мурашек пробегаются по спине, а сердце неожиданно щемит от странной нежной боли. Разом в голове вспыхнули слова отца о том, что ему довелось пережить, и что Боруто его совсем не понимает. В носу защипало, а перед глазами встала мокрая пелена. Он медленно поднял дрожащую руку и осторожно, словно боясь обжечься, коснулся пальцами растрепанных волос Седьмого хокаге. Самого сильного шиноби страны Огня и самого слабого человека, нуждающегося в заботе больше всех остальных. Наруто чуть заметно вздрогнул, и Боруто не смог сдержать слабой улыбки сквозь застилающие глаза слезы. Аккуратно провел ладонью по голове, зарылся пальцами в золотые вихры. - Прости, пап... - дрогнувшим голосом прошептал Боруто, сам себе удивляясь. И кому из них стоит извиняться? Наруто долго молчал, а потом вдруг поднял голову, приподнялся и обвил его руками, взволнованный и пахнущий теплом и домом. - Я люблю тебя, сынок. Боруто хмыкнул. Да он уже понял, черт побери.