Пусть утро будет добрым!

Андрей Холодов проснулся от жуткого холода. Дрожа и пытаясь разлепить сонные глаза, он водрузил на нос очки. По комнате гулял сквозняк. Часы показывали 6:39. Одеяло полностью съехало на пол, а соседняя половина кровати была пуста. Кое-как приняв сидячее положение, программист свесил ноги с кровати и замер в ожидании. По прошествии десяти минут, задремавший было парень резко поднялся с ложа и, поплотнее закутавшись в тёплое одеяло, направился на поиски одного очень наглого капитана ФЭС. Долго искать не пришлось: Степан Данилов преспокойно дремал в гостиной. Разметав конечности на запад и восток, он полусидел на старом, протертом диване. Дыхание было ровным и размеренным, лицо выражало полное спокойствие, и только складка между бровей портила общую картину безмятежности. Это означало, что оперативнику опять снится кошмар. Андрей замер в проходе, рассматривая спящего. Их отношения длились уже не первый месяц, и программист постепенно привык к такой картине. Больше его интересовало: почему Данилов, который только вчера вечером силком тащил его домой, теперь внаглую дрыхнет один (конечно, если бы он внаглую дрых с кем-то, было бы хуже) совершенно в другом месте (интересно: а как давно?). Единственным возможным вариантом для того, чтобы узнать ответы на все вопросы, было разбудить оперативника. Холодов в задумчивости подошёл к капитану. Несмотря на длительные отношения он не до конца представлял как правильно будить любовника. Обычно они посыпались или под трели будильника, или от звонка Рогозиной, или одновременно. Прерывать сладкий сон, как свой, так и Степин, он предпочитал лишь в экстренных случаях. «Кажется, такой случай наступил!» — задумавшись, биолог не заметил, как его рука совершенно самостоятельно провела большим пальцем по столь ненавистной складке правильной формы носу и чуть приоткрытым губам. В туже секунду шаловливая конечность оказалась в надёжном захвате, а самого Андрюху резко дернули вперёд. А «впереди» его ждал диван, споткнувшись о который, он сделал что-то вроде кувырка и приземлился на твёрдый пол, больно ударившись спиной о журнальный столик. От боли и неожиданности паренек слабо застонал. — Чёрт! Андрюха ты как?! — всполошился не до конца проснувшийся ФЭСовец, бережно помогая эксперту подняться на ноги и проверяя того на соответствующие повреждения. — Да ну тебя нафиг, Степ! Вот фиг я теперь буду тебя нежно будить! В следующий раз врублю сирену или вылью ведро ледяной воды! А может и все сразу! — бушевал в это время Андрей, периодически морщась и жалобно охая. — Ты решил разбудить. меня. нежно? — выделяя каждое слова, с неподдельным интересом спросил Данилов, аккуратно усадив парня на диван. — Ну, да… Поняв, что сболтнул лишнего, Андрей смутился и попытался скрыть заалевшие вмиг щёки. Впервые его радовал тот факт, что без очков (слетевших при падении) он практически ничего не видит. Степашка хитро улыбнулся и притянул несопротивляющегося парня к себе. Левая рука его тут же оказалась на талии программиста, правая провела по пухлой ляжке и осторожно замерла на коленке. Несмотря на внешний вид Холодов мог прекрасно за себя постоять. — Получается, я, как всегда, все испортил? — наигранно-испуганно спросил капитан. — Угу! — заторможено кивнул эксперт, не почуяв подвоха. Ему было не до этого. Широкая ладонь невесомо коснулась спины, с лёгким нажимом проводя по выступающим позвонкам. — А кто тогда, скажи на милость, умудрился приревновать меня к родной сестре? А кто на первом свидании мало того, что уронил на меня столик, за которым мы сидели, и официанта, который хотел принять заказ, так потом чуть не утопил меня в какой-то канаве? А?! Весело рыкнул Степан, продолжая при этом провокационные действия. Тепло от его ладоней передавалось Андрею, сидевшему в тонкой футболке с коротким рукавом и плавках — одеяло валялось где-то по близости. Правая рука капитана все так же лежала на колене, левая неспешно ласкала бока, а требовательные губы слегка прикусили, чувствительную кожу за ушком, изредка переключаясь на мочку. Паренек издал тихий стон и, обхватив друга правой рукой за шею, зарылся пальцами в короткие волосы и несильно потянул вниз. Данилов преспокойно мог пережить и большую боль, но решил немного подчинится и не лишать себя и любимого удовольствия. Нежно, почти невесомо, коснулся мягких, податливых губ. Провёл по ним языком, дразня и вызывая дрожь во всем теле, резко прикусил и легонько оттянул нижнюю губу. Но тут же отпустил, углубляя поцелуй. Холодов несдержанно застонал и безошибочно цапнул колом стоящий член капитана. Теперь настала Степина очередь с хриплыми стонами толкаться в уверенную руку, ласкающую его достоинство через тонкую ткань спортивных штанов. Хихикнув, Андрей провёл рукой вверх-вниз по стволу, с нажимом обвел головку, заставляя опера материться от не совсем приятных и в тоже время возбуждающих действий. Такое обращение Степашке не понравилось, поэтому улучив момент, он с довольным рыком опрокинул Андрюху на жалобно скрипнувший диван, вклинивая колено между бедер. Прикосновение горячей кожи к коже, вызвало жаркую волну. — Знаешь! Нарываться у тебя получается получше, чем будить! — оставляя на молочной коже засосы, хмыкнул Стёпа и принялся стаскивать с желанного тела ненужную футболку. Его жадному взгляду предстала безволосая грудь с провокационно торчащими сосками, которые, как он знал, были довольно чувствительны к ласкам. Широко лизнув одну горошину, Степа стал спускаться чувственными поцелуями к паху. Несдержанно застонав, Андрей провокационно двинул бедрами. Степан раздвинул коленом его пухлые ляжки, наслаждаясь открывшимся видом. Андрей покраснел и зажмурился. Он до сих пор стеснялся себя и своего тела, не до конца понимая что в нем нашёл этот сильный и мужественный капитан. Данилов старался с пониманием относиться к этому, не акцентируя внимание, но сегодня утром он не сдержался. Данилов чувственно гладил любовника по внутренней стороне бедер, ласкал языком яички и промежность, массировал чувствительный анус. От особо удачливых движений уверенных пальцев, Холодов тихо стонал, кусая губы, и призывно двигал бедрами. Такого Степа не выдержал: подхватил его под ягодицы и с силой насадил на свой болезненно-возбужденный орган. Не смотря на длительность отношений, Андрей стеснялся себя. Поэтому поза была для них редкой: Данилов с особым удовольствием вглядываясь в лицо, выражают высшее удовольствие, сведенные к переносице брови, пустые губы. Хотелось целовать его, не переставая, и Степан не стал себе отказывать в удовольствии: оперся руками по обеим сторонам от тела любовника и, не переставая двигать бедрами, припал губами к пухлым губам Андрея, резко проникая ему в рот языком. Холодов обхватил ногами его за талию, ещё сильнее насаживаясь на Степин орган, подаваясь навстречу его движениям. Член его при этом терся о твердый живот Степы, и это было настолько необычно и возбуждающе, что вскоре Андрей громко застонал, заливая семенем свой и Степин живот. Степа несколько раз с силой толкнулся в горячую глубину его тела и затрясся от оргазма. *** — Ну, как, я искупил свою вину? Мне больше не угрожает обливание ледяной водой? — жарко прошептал Стёпа не до конца пришедшему в себя после крышесносного оргазма Андрею. — Ну, не знаю — не знаю! — наигранно зевнув, Холодов ткнулся носом в мощную грудь: на стареньком диване для двоих было мало места, поэтому парню пришлось полностью лечь на капитана. — Щас кто-то у меня договориться! — шутливо рявкнул ФЭСовец, запуская руку в отросшие за последнее время волосы посылая едва уловимые разряды удовольствия. Не каждый день им удаётся вот так поваляться, нежась в объятиях друг друга. — Кстати! А почему ты здесь, не в кровати? — завозился эксперт и вопросительно посмотрел на дремлющего оперативника. — Да так… — замялся Данилов, — Не спалось что-то, вот и решил чайку выпить. И похоже, что вырубился. А ты что, боишься, что я от тебя сбегу? — Да тьфу на тебя! — смутившийся Холодов пихнул Данилова кулаком под рёбра. — Давай вставать. Время уже… — Андрей прищурившись, попытался разглядеть время на настенных часах, но потерпел фиаско. — Не тужся! — усмехнулся Степан, глядя на безуспешные потуги, — Уже десятый час. А у нас есть чего поесть? — Слушай, а ты точно школу закончил? С таким-то корявым языком? — Андрей сполз другу на бедра и сел. — Вот любишь ты нарываться! Капитан резко сел, уронив программиста на диван, и потянувшись мощным, сильным телом, под тихое, незлобное, но задиристое ворчание и принялся неспешно бродить по комнате. Биолог лишь слышал тихие шаги, непонятное шуршание и переодические матюки. Намотав с десяток кругов по комнате, Стёпа кинул скомканное одеяло в друга и громко крикнул: — Эй! Подъём! А то я вылью на тебя ведро воды! — И после этого ты говоришь, что я нарываюсь?! — в отместку кинул в друга диванной подушкой, которую тот ловко поймал и запустил обратно. Интеллигентные диванные подушки, много повидавшие на своём веку и даже смирившиеся с тем, что их хозяйн гей, летали туда-сюда. Началась шуточная борьба. Ну, как «борьба»: Андрей наугад бросал метательные снаряды, стараясь как можно острее поддеть Данилова, а тот в свою очередь, сохранял непробиваемое спокойствие и возращал «бомбы» обратно. Глядя на сосредоточенное выражение, надутые губы и слыша детское пыхтенье, Степан захохотал. — Степ, ты чего? — эксперт растерянно замер. — Смешинка в рот попала! — давясь смехом, ответил опер. Правду он говорить не решился, побоявшись, что счастье его и обидеться может. Просто вдохнул глубоко пару раз и, не скрывая широкой улыбки, помог Андрею подняться. Холодов едва не навернулся и вцепился в его плечи мёртвой хваткой. — Ты бы ещё на мне как детёныш коалы повис! — опалив ухо жарким шёпотом, прокатившимся по телу лёгкой волной пережитого оргазма. — Если я так сделаю, то ты сломаешься… — немного грустно пробормотал программимт, надеясь, что его не услышат. — Холодов! — Ага! Как же! Чтоб Данилов и не услышал? — Ты когда сомневаться перестанешь, а?! — Не знаю.! — как можно миролюбивей вдохнул парень, не желая портить такое хорошее утро. — Неправильный ответ! — щелкнули его по носу и водрузили очки, — Будем избавлять тебя от комплексов! — Иди уж, избавитель! — Андрей насмешливо глянул на любовника, наслаждаясь крепкими объятиями и стараясь не о чем не думать. — С бодрым утром! — нежно шепнул Степа, натискавшись пухлого программиста, и направился в ванную, с удовольствием заметив, что парень опять покраснел.