…драконы могущественны и справедливы…
— Рейгар, говорят, твоя жена стала часто проводить время с твоим отцом? — вскользь поинтересовался сир Артур Дейн, сопровождая своего принца. — И кто говорит? — с прохладой поинтересовался наследник Таргариенов, отвлекаясь от тяжёлых, наполненных грозовым предчувствием мыслей. — Шпионы, лорды, твои и её слуги. Принцесса Таргариен всё чаще проводит часы в тронном зале, и Королю доставляет удовольствие её общество. Он по-прежнему вспыльчив, однако напряжённость отношений с Флорентами пошла на убыль касательно и Таргариенов, и Тиррелов. Это устроило не всех твоих советников, — с тихой насмешкой подчеркнул Артур. — И несколько вопросов касательно зимних ресурсов, и начавший меняться перевес расходов Короны не только в пользу науки. Умоляю, Рейгар, ты же не мог пропустить всего этого! Кронпринц сохранял угрюмое молчание. Разумеется, он отмечал изменения — но, по правде, не мог поверить, что в этом замешана его послушная и блёклая, несмотря на всю дорнийскую кровь, жена. — Рейгар, — ещё тише продолжил Артур, — ты должен с ней поговорить. Я верю и собственными глазами вижу, что Элия очень медленно добивается почти невозможного — облагоразумливает твоего отца, смягчает его, и это вызывает недовольство тех, кто готов выступить против него хоть сейчас. — Однако отец по-прежнему не желает меня видеть, — камнем проронил Таргариен. — О боги, неужели ты полагаешь, что она будет настраивать его против тебя? — изумился Дейн. — Если это так, я переломлю свой меч, раз столь плохо разбираюсь в людях! Она — твоя супруга, и сейчас имеет все шансы, чтобы стать ключом к восстановлению ваших отношений с отцом хоть немного! Ты знаешь моё отношение ко всем твоим приближённым: им нужна лишь послушная марионетка, и пока ты вполне оправдываешь их надежды, пусть и лавируешь между их склоками! Наш Король — сложный человек, но он — твоя семья. Раньше ты беспокоился, чтобы он не причинял боли Королеве, брату или твоей новой семье, но теперь, Рейгар, принцесса смогла найти с ним общий язык, и всё складывается уж точно не хуже, чем раньше — неужели ты готов пойти против самых близких людей ради?.. — Я не хочу войны и крови. Но есть силы, которые превыше нас. — Уже завтра мы отправляемся на Харренхолльский турнир. Мой принц… мой друг, я молю тебя, используй это событие настолько разумно, насколько это возможно! Помирись с женой, а она поможет тебе с отцом! Твоя семья любит тебя, никогда не забывай об этом!…драконы мудры и всегда защищают своё гнездо…
— Как он посмел?! Безмозглый мальчишка, совершить подобное втайне, как жалкий насильник, как вор, и к чему привела эта опрометчивость?! Ты! Почему ты не остановила его?! — ткнул когтистым пальцем мечущийся по тронному залу Эйрис в Элию, расположившуюся на ступеньках трона. В отсутствие свидетелей и при долгом разговоре старшему дракону не было дела до этикета, а принцесса поддержала неофициальную манеру: разрешение не гнуть спину и относительная забота о её слабости говорили сами за себя. — Увы, мой Король-отец, я не могла вцепиться в своего мужа и повиснуть на нём мёртвым грузом, — философски заметила Элия. Что ж, её постель уже давно была холодна, и это могло случиться рано или поздно. Вопрос в том, как теперь выйти из ситуации с наименьшими последствиями. — Её родственники посмели требовать у меня её возвращения! — бушевал Таргариен. — Надеюсь, холодные камеры пойдут им впрок! — Истинные драконы дальновидно и мудро распоряжаются своей силой, и никогда не прибегают к огню сверх необходимого, — говорила не раз Элия свёкру, — но защищают себя, свои семьи и гнёзда от покушений. В свете разворачивающихся восстаний и гражданской войны принцесса сочла допустимым — и необходимым! — сооружение ловушек даже в тронном зале, которые служили бы преградой между троном и основными путями нападения. Эйрис был доволен её пониманием и внесёнными предложениями — так она стала ему ещё на шаг ближе. И сейчас маскировочные плиты прятали решётки и глубокие ямы, скалившиеся кольями и тлеющими углями, чтобы в любой момент развести жаркий огонь: дым же скроет тайные выходы из зала по безопасную сторону Железного трона. Король тогда с большим удовольствием вытряхнул из своих шпионов все карты замка, отдав приказ казнить ненадёжных, а Элия вновь погрузилась в ветхие, рассыпающиеся в руках архивы. Замок был испещрён ходами, и они до сих пор сводили единую карту. Но самые перспективные проверили лично. — За порогом начинается война, мой наследник пропал где-то на просторах Королевств, наши враги идут сюда! — ярился Эйрис, размахивая руками, словно крыльями. Он злился за то, что Рейгар скрыл от него очередное решение и поступок, не пришёл просить благословения, что практически заставил оправдываться перед взбешёнными Старками за пропажу их дочери и сестры. Как опрометчиво. Как ненадёжно и глупо. Металл дверей загудел от робкого стука, и испуганной пичужкой служанка сообщила, что принц Эйгон изволил проснуться и плакать. Элия моментально подхватилась со всеми пышными юбками, кланяясь Эйрису, который раздражённо дал ей отмашку. — В следующий раз приноси его с собой, — прикрикнул он. — Уж младшего принца я не упущу, как старшего! — А Рейнис? — застыла вполоборота у дверей Элия, изучающе чуть склонив голову набок. — Всех детей, — с нажимом повторил Таргариен. Принцесса поклонилась и помчалась к детям. На следующую встречу она привела и Визериса, и Рейнис, и прижимала к груди Эйгона. Пора знакомить их всех с настоящим Эйрисом Таргариеном. — Наседка, — фыркнул Король, но даже в этом снисходительном звуке звучало согласие с тем, как она поняла его слова. Элия улыбнулась и нарочито развела плечи, придерживая в изгибе локтя Эйгона, обхватывая тонкие ручки дочери и угловатую настороженную фигуру Визериса. — Слушай Элию, сын, — обратился Эйрис к своему младшему ребёнку, — она-то знает, что делает, в отличие от твоего брата.…драконы рождаются в огне…
Элия стояла в тронном зале в чёрно-алом платье с длинной запахивающейся юбкой, под которой были спрятаны тонкие суконные штаны для верховой езды. Утренняя причёска растрепалась, и пряди волос со лба и у висков мешались перед глазами, заставляя напряжённо заводить их за уши. Сзади пояс отягощал кинжал — подарок Оберина, который в этот момент должен был уже найти Рейгара — и способствовать победе Таргариенов любым способом. Красный Змей прекрасно представлял, что случится, если наследник падёт, и не собирался подвергать риску любимую сестру, когда львы издавна точили когти на Дорн и даже драконов, занимавших Железный трон. Двери ломали долго, и Эйрис начал взволнованно ходить по залу, пока камни медленно прогревались под ногами. Больше рядом с ними не было никого: Королева Рейла, сопровождаемая Визерисом, ведшим Рейнис, забрала Эйгона, и они скрылись в многочисленных закоулках Красного Замка, где были заранее сделаны запасы еды, воды и вещей — один из ходов, который узнали Таргариены, выводил к закрытой бухточке, и волны задолго до выхода из подземелья лизали камни пола. В худшем случае, Эйрис и Элия должны были присоединиться к ним и бежать вместе: её племянница, Обара, привезла с собой зелья и мази, которые могли помочь скрыть приметную внешность. Жар поднимался из-под ложных плит, застилая тронный зал горячим маревом. Огонь — не пиромантов, а самый обыкновенный — полыхал в глубоких чашах, маскируя главную опасность. — А ведь этот поганец Пицель убеждал, что они придут на помощь, — скабрезно ухмыльнулся Эйрис, потягивая клинок из ножен. Что бы ни твердили злые языки, гнев и ненависть — отнюдь не слабые бойцы. И Элия тоже боялась и ненавидела, однако готова была насмерть стоять за себя, своих детей и всю семью Таргариенов против посланных головорезов Ланнистеров. — Не зря я выписал сюда этого евнуха. Встреть их, как полагается, Элия, — приказал он, занимая своё законное место на троне — с припрятанными арбалетами со взрывающимися болтами под обеими руками. — Да, мой Король-отец, — послушно склонилась принцесса и вернулась к своему ожиданию. С рыком, опережая прочих, внутрь ворвался огромный воин, закованный в сталь, за ним — ещё полтора десятка бойцов в красно-жёлтых плащах. — Добро пожаловать, сир Григор Клиган, сир Амори Лорх, сиры и воины, чьих гербов я не вижу, — нашла в себе силы улыбнуться женщина. — Но, безусловно, находящиеся на службе лорда Тайвина Ланнистера. Благородные сиры, штурмующие замок и убивающие не только его защитников, но и женщин и детей. Клиган проигнорировал насмешку, ведомый только приказом — убить, уничтожить, изжить. Как и Лорх, не желавший упускать возможность пролить кровь во имя золота Ланнистеров. Элия не знала, о чём они успели подумать, прежде чем пол внезапно разверзся под их ногами, отправляя их в каменное пылающее пекло на два с половиной человеческих роста с шипами по всему днищу. От стены до стены, шириной в четыре ярда ров наполнился воплями и звериным воем, снопами искр и запахом раскалившегося железа и палёной плоти. В этот же момент справа в паре локтей от плеча Элии просвистел болт и вонзился в грудь одного из замешкавшихся бойцов, отбрасывая его зеленоватой вспышкой назад. Принцесса буквально спиной почувствовала яростный довольный оскал свёкра. Ланнистерские псы попятились назад нестройной толпой. — Очень опрометчиво с вашей стороны — врываться в самое сердце Красного Замка, полагая, что драконы беззащитны, — продолжала мерно злить и выводить из себя врагов Элия. Пусть Король порадуется её злым колючим словам. Мужской вопль, переходящий в рёв, усилился, и над пропастью показалась латная перчатка и помятый шлем. Гора, слишком мощный и высокий: похоже, его живучесть и инстинкты превзошли средние прогнозы. — У-у-убью, — ревело месиво из плоти и стали, пытаясь вытащить из огня слишком тяжёлую тушу в доспехах. Движение принцессы оказалось стремительным и лёгким, как ветер. Лапа Клигана накрыла воздух и судорожно скребнула мрамор пола. Тело с торчащей из глазницы рукоятью кинжала медленно сползло обратно. — Никто не смеет угрожать моей семье, — холодным ядом выплюнула Элия Таргариен, выпрямляясь и готовя во второй руке запасной кинжал. Отблески пламени плясали на её платье, от жара свободные пряди взвивались вверх извивающимися змеями и причудливыми рогами, и в горчащем удушающем дыме она выглядела как мстительное воплощение одновременно Рейнис и Висеньи, и всех богов разом. Очередной болт превратил голову воина в прогорклый фарш, и оставшиеся поспешили отступить, уступить место стрелкам — но получили коварный удар в спину. — Король Эйрис Таргариен, — согнулся на пару мгновений в спешном поклоне Оберин Мартелл. — Моя принцесса. Я привёз вам подарок.…драконы никогда не упускают своего…
— Развода не было, — оскалился Эйрис Таргариен. — Развода не было, — ухмыльнулся Красный Змей. Бумага с печатью септона, чья голова с испугом смотрела на собеседников с соседней, не зажжённой жаровни, весело потрескивала в огне. Элия с тенью обиды и досады во взгляде смотрела, как ложное свидетельство о расторжении её брака с хрустом сминается и обугливается. Тонкие руки поглаживали тяжёлый плащ, преподнесённый ей в дар Королём, — знак её победы и признания настоящим драконом среди Таргариенов. Он был выполнен из плотной ткани и множества острых листовых чешуек металла, чёрно-алый, как и положено, весил около двадцати фунтов, распределившихся по её плечам и спине, и служил изящной бронёй и ярким напоминанием её статуса. — А вот второй брак был, — сообщила она с каменным выражением лица. Мужчины бросили на неё настороженный взгляд. С сугубо пристрастной стороны, северная девчонка не имела ни для кого из них ценности — в отличие от настоящей принцессы Семи Королевств; с политической и фактической стороны это решение Рейгара служило наилучшим из возможных выходов. — Ливен Мартелл прислал вести: они заставили отступить войско Баратеона, Рейгар легко ранен, сам Роберт убит, Эддард Старк спешит на юг. Я искал свидетелей и доказательства, и я нашёл её, — цепким взглядом обводя собеседников, сообщил Оберин. — Она глубоко беременна, и везти её в столицу не представляется возможным. — Как бы то ни было, ребёнок — крови Таргариенов, нашей крови, — Эйрис посмотрел в упор на свою невестку. — И мы не можем отдать его какому-то Старку. — Я поеду в Дорн, в Башню Радости, — кивнула Элия. — Среднего сына Старков необходимо перехватить и вызвать в столицу. Под их протекторатом практически половина наших земель, поэтому переговоры должны пройти успешно. — Евнух сообщает, что Рикард Старк в темницах стал совсем плох. Его сыновья должны признать факт брака свершившимся, и принять наказание за восстание. — Я доставлю Старка сюда, — коротко поклонился Оберин Эйрису и Элии. — Тогда вон с глаз моих! Принцесса и принц вновь склонились перед Королём, вернувшим задумчивый взгляд картам, и покинули зал Малого Совета. В тронном зале всё ещё вычищали огненную яму и убирали следы короткой битвы. — Ты сражалась очень храбро — и совершенно безрассудно, — осуждающе покачал головой Мартелл, провожая сестру. — Раз уж волей судьбы я отрастила крылья, то глупо предполагать, что я не собираюсь использовать их ради защиты своей семьи, — подняла голову Элия, лукаво улыбаясь Оберину. — И этот плащ — форменное издевательство над моей хрупкой сестрой! — Наоборот, — принцесса вновь погладила холодные чешуйки. — Он мне очень нравится, и теперь я всегда буду носить его на все официальные мероприятия. — Тебе совершенно необязательно… — наконец подобрался к главной тревожащей его проблеме Красный Змей. — Во всяком случае, она… Глаза Элии раздражённо сверкнули. — Разумеется, я обязана. Я не собираюсь мстить глупой девчонке, и, тем более, каким бы то ни было образом вредить сыну моего мужа. Однако ты ведь сказал не всё Королю? — Роды уже должны были начаться с недели на неделю, а там даже толкового мейстера не было. Она выглядела не совсем здоровой, и я молюсь богам, чтобы… — Оберин! Я велю выезжать сейчас же! Это человеческие жизни, мой безжалостный брат! Никогда, прошу тебя, никогда не вздумай даже молиться о том, чтобы пролилась чужая кровь во имя некоего общего блага! — Твоего! Твоих детей! — Это ребёнок моего мужа, — с нажимом повторила Элия. — И несчастная, одинокая, испуганная девушка. Принцесса поймала ближайшего слугу и велела готовить лошадей, найти мейстера, способного держаться в седле. — Я поеду в мужском седле, — добавила она среди прочих указаний. — Ты же леди! — неожиданно окликнул её юный мальчишеский голос, и Визерис показался из-за угла, в тени которого он скрывался. Элия кивком отпустила слугу и повернулась к принцу, приветствуя его вместе с Оберином. — Я леди, но в Дорне любая уважающая себя леди умеет ездить в мужском седле. Таковы нравы. — Совсем как Висенья Таргариен? — прищурился Таргариен. — Именно, мой милый принц. Могу ли я просить о том, чтобы Вы позаботились о своих племянниках, Рейнис и Эйгоне, на время моего кратковременного отсутствия? — Конечно, Элия, — важно кивнул Визерис. — Правда, Королева-мать лучше сможет позаботиться об Эйгоне, но за Рейнис я точно присмотрю. Она забавная. — Благодарю вас, мой принц, — присела в реверансе Элия. — Открою вам небольшой секрет — Рейнис также находит Вас очень интересным и мужественным. Юный Таргариен зарделся, коротко кивнул и поспешил исчезнуть. — Значит ли это, что моя любимая племянница уже сговорена за своего другого дядю? — с недоумённо-шутливой угрозой поинтересовался Оберин, молча наблюдавший за этой сценой. — Мы ещё не обговаривали возможные варианты, — пожала плечами Элия, чувствуя себя совершенно свободно с братом. — Но будет совсем неплохо, если между ними сложится взаимная симпатия к подобному моменту.…драконы очень выносливы и отличаются бесконечной преданностью…
— Я сомневаюсь, моя госпожа… — Вы сделаете всё возможное, — отрезала Элия и аккуратно подняла на руки жалобно кричащего ребёнка. Здоровый, крепкий малыш. Но сколь высокую цену они платят за то, чтобы выносить и родить наследников драконьего рода… Лицо Лианны осунулось и почернело, только лихорадочно блестящие глаза следили за принцессой Таргариен. — Что вы сделаете с ним? — прошептала она. — Это сын Рейгара, я… — С ним всё будет хорошо, я позабочусь, а потом ты поправишься и будешь растить его вместе с нами, — спокойно ответила Элия. — На Север вернуться не получится, но сможешь поселиться на Драконьем Камне, если не приживёшься в столице. Там хорошо, море вокруг, и поразительные шторма, которые оставляют после себя красивые раковины и русалочьи кошельки. — Я уже в любом случае не вернусь домой, и никуда больше тоже, — из груди девушки вырвался новый хриплый стон. — Я знаю, какая потеря крови является смертельной, как и горячка. Мне… жаль, мне правда жаль, что такое случилось с нами! Я не хотела… Элия посмотрела в окно. Жаль. Не хотела. Слова наивного ребёнка, не представлявшего, что у его действий бывают последствия. Однако она сбежала от помолвки с чужим мужем на другой конец страны, а её семья и возлюбленный едва ли не уничтожили все Семь Королевств в омуте восстания, к которому так радостно примкнули львы. Если бы не её брат и семья, страшно представить, чем всё могло обернуться. — Позаботьтесь о нём, прошу вас! — слабеющим голосом под звяканье настоек, извлекаемых мейстером Эрженом, попросила она. — Он просто ребёнок, который не виноват в вашей боли! — Лианна, — устало перевела взгляд на действительно умирающую — медленно, мучительно — девушку Элия. — Я не виню ни тебя, ни Рейгара, ни, тем более, вашего сына. Я всегда буду защищать свою семью. Всегда. И никому не позволю причинить ей боль. — Даже его отцу?.. — моляще попросила младшая принцесса Таргариен. — Наш Король-отец справедлив и любит всех своих детей, вот уж о чём беспокоиться глупо. Тебе надо отдохнуть и набраться сил. Лианна судорожно сжала затхлые простыни, пропитанные кровью, — сколько она уже лежала здесь, отчаянно борясь за жизнь — сутки, больше? Две слабосильных служанки не могли ничем помочь, кроме как подсовывать тряпки между ног, безнадёжно пытаясь остановить кровотечение. Как глупо и опрометчиво, Рейгар… — Спасибо, — смирившись, выдохнула Лианна. — Вот, выпейте молока, вам станет легче… — успела услышать Элия, прежде чем за ней захлопнулась дверь. Из Королевской Гробницы уже завтра придёт повозка со всем необходимым для долгого путешествия с едва появившимся на свет ребёнком. — Тшш, мой принц. Не нужно плакать. Всё будет хорошо, — мягко укачивая новорождённого, пообещала Элия. Внешне мальчик пошёл в мать, неудивительно, что Лианна так волновалась о его судьбе. Однако именно в эту историю принцесса Таргариен могла поверить. — Ты голоден и напуган, я понимаю. Увы, у меня молоко уже пропало, но сейчас мы скажем, и погреют козье. Оно будет лучше всего для тебя. Сын Рейгара жадно пил из рожка тёплое молоко, которое Элия сначала попробовала на своей коже. Черноволосый — как её дочь, бледнокожий, как Рейгар, слившиеся в нём черты лица её мужа и северянки, только глаза — чисто Старковские, серые. Сын. Надо подобрать имя, хорошее, сильное имя. Если Визерис женится на Рейнис, нужно будет найти жён Эйгону и младшему принцу. Интересно, как среагирует Эйрис — ему по нраву валирийская внешность, а младший сын пошёл больше в род матери? Зато у Эйгона будет компаньон по играм и тренировкам, это прекрасно. — А теперь мы пойдём писать письмо нашему Королю-отцу Эйрису Таргариену — и спать, — проворковала Элия, крайне бережно перебирая волосики на головке малыша. В столице нужно найти кормилицу, подготовить вещи и устроить всё рядом с её покоями, чтобы она не разрывалась между двумя детьми, но и они не будили друг друга плачем. Так много забот, а ведь её присутствие обязательно на многочисленных советах и переговорах — теперь, когда она заявила о себе и получила одобрение свёкра. Элия малодушно понадеялась, что большую часть вопросов Король и её брат решат до прибытия в Королевскую Гавань. Ещё же нужно пересмотреть состав Малого Совета, назначить новых, надёжных людей… На закате выставленные дозорные успели предупредить утомлённую принцессу о прибытии нежданного гостя. Из комнаты Лианны не доносилось ни звука, но мейстер, изгнавший из внутренней раны немало гнилой крови, не спешил сообщать горестную новость. С посильной помощью младшей принцессе Таргариен перестелили бельё, и она пребывала в забытье в своих покоях. Эржен только качал головой, утверждая, что любая другая уже скончалась бы, однако выносливость Старков поражает его, и прогнозы он делать отказывался. Элия знала: Лианна ещё держится, потому что у неё есть надежда. Надежда спешилась с коня, и рваным, спешным шагом направилась ко входу в Башню, не заботясь о раненом плече на перевязи под лёгким доспехом и по пути требуя ответы. — Мейстер Эржен, подготовьте лекарства и чистые бинты. Кронпринцу после потребуется ваша помощь. Элия не знала и не собиралась узнавать содержание разговора и покаяний мужа и Лианны, только чутко прислушивалась к дыханию ребёнка, мерному сонному сопению в покоях, которые взяла себе рядом с принадлежавшими второй супруге её мужа. Он пришёл спустя час, не замечая мельтешащего за спиной мейстера, которого заботил приказ Элии и состояние принца Таргариена. Быстро оценил ситуацию и молчаливую просьбу не шуметь, перевёл взгляд с неё на сына и обратно, и его черты лица исказились — горько и обречённо. — Почему ты здесь? — стараясь ступать как на охоте тихо, подобрался он с той стороны кровати, на которой спал его сын. — Потому что здесь осталась практически в одиночестве беременная девушка, носящая нашу фамилию, о которой было совершенно некому позаботиться, — с ноткой укора ответила Элия, глядя, как Рейгар, затаив дыхание, изучает новорождённого мальчика. И исподлобья бросает на неё короткие нечитаемые взгляды. — Я настаиваю, чтобы мейстер сначала осмотрел и обработал твои раны, а слуги погреют ужин. Мы останемся здесь настолько, насколько будет необходимо. И Рейгар не решился с ней спорить.…драконы подчиняются строгой иерархии…
Вместе они провели порядка месяца в Башне Радости, и мальчик, окрепший, уже узнавал и признавал Элию, успокаиваясь на её руках. Принцесса не могла — и не желала полностью заменить ему мать, однако оставлять его рядом с тяжело болеющей Лианной было крайне неразумно. Большую часть времени та проводила в беспамятстве, но через пару недель уже могла бодрствовать порядка двух-трёх часов, находясь при этом в относительно вменяемом состоянии. Умереть для неё было бы проще, но всё же помощь опытного мейстера с самыми дорогими и действенными лекарствами прибыла в нужный момент. Теперь же ей предстояло смириться с мыслью, что часть клятв и уверений Рейгара оказались ложными, её отец слишком ослаб после заслуженного заключения, чтобы помочь, братья — в глубоком долгу перед Короной, а бывший наречённый погиб, уведя за собой на смерть заодно тысячи жизней. Чувство вины, горечь и боль гнули к земле, но юное тело стремилось к жизни. Элия выбрала часы с Лианной после полудня, честно объясняя ей всю ту ситуацию, в которой на текущий момент находились они — и все Семь Королевств. Отныне Лианна стала Таргариен путём брака с Рейгаром, однако об этом союзе ещё следовало объявить во всеуслышание, как только Король приструнит септонов, напоминая об Эйгоне и его сёстрах. Младшей принцессе предстояло принять свой статус, на ступень ниже самой Элии Дорнийской, грядущие обязанности и новую версию событий, согласованную с Короной, которую ей в столице после выздоровления следовало отвечать всем и каждому с положенным почтением и любовью ко всей королевской семье. Рейгар поначалу тоже заимел привычку отводить глаза и наклонять голову, пересекаясь с первой супругой, но вскоре утомился от собственного уничижения при том, что претензий так и не услышал. Элия возмутительно игнорировала его общество, занимаясь ребёнком и перепиской с роднёй из Дорна и его отцом. Самому кронпринцу ворон принёс всего одно письмо, в котором Эйрис повелевал вдумчиво вспомнить про свой статус — и противоречащее ему поведение с начала Харренхолльского Турнира до настоящего дня — и приготовить достойные аргументы к возвращению. Помимо этого, обязывал проявить уважение и почёт к Элии, не противореча ей ни в чём и не вмешиваясь в её решения (между строк отчётливо скользило снисхождение к опорочившему себя сыну и весть о том, что именно принцесса становится гласом Короля на ближайшее время). Всё это больно ударило по самолюбию и гордости кронпринца, но Рейгар извлёк уроки из помутившего его рассудок увлечения сомнительными легендами. Лианна, всегда сопротивлявшаяся мысли о том, чтобы делить мужа с другой женщиной, через некоторое время после общения с Элией тоже начала подталкивать его к ней, уговаривая принести извинения и загладить их общую вину. — Если ты не желаешь видеть меня, я приму это, — решился кронпринц, подловив жену, уложившую младшего сына, у дверей её покоев. Рука Элии даже не дрогнула, когда она встретила его напряжённый взгляд своими ясными оливковыми глазами. — Я уже давно не видела тебя, Рейгар. И он вновь ощутил себя подростком, неуверенным и отвергаемым. Смешно сказать, взрослый мужчина, ждавший своего приговора от хрупкой жены, доверие которой он обманул и предал, не знал теперь, как подобрать слова. — Что же мне сделать, Элия, чтобы искупить свою вину перед тобой и нашими детьми? — отчаянно решился он. Женщина чуть наклонила голову вправо, рассматривая своего мужа, обида на которого всё-таки тихо тлела в глубине её груди; обида за всех, кто ныне стал её семьёй — и пострадал от его поведения. И от скупой, сочувствующей улыбки, тронувшей тонкие губы, Рейгар едва не отступил на шаг или два. Сейчас Элия возвышалась над ним, как королевская чёрная кобра с раздувшимся капюшоном и шевелящимися за тонкой спиной чёрными же крыльями возмездия. — Ты можешь выполнить одно, моё самое заветное желание…