"Л" значит Лили. Часть I

К субботе Лили готовилась долго и тщательно: извела шесть листов на одну матрицу переходных вероятностей (и в два раза больше — на все остальное), а потом минут десять чертыхалась, оттирая въевшиеся в кожу чернила. И не только из-за собственной неаккуратности — по всему выходило, что ее обвели вокруг пальца, ведь Поттер обещал не рассказать то, что ее интересует, а ответить на любой вопрос. Всего один, а значит, он вполне может ответить уклончиво, а на два они уже не договаривались. Правда, от такого изощренного иезуитства за милю разило Слизерином, и вероятность, что Поттер додумается до этой лазейки, была меньше десяти процентов. Она сама включила ее в матрицу только потому, что привыкла общаться с мастерами казуистики… точнее, с одним мастером. «Забудь о нем», — уже в который раз приказала себе Лили. Не помогло — сердце опять обожгло застарелой болью, а мозги отключились и напрочь отказались работать. Ей казалось, что от всех этих сложностей у нее сейчас лопнет голова, а девчонки все никак не унимались. Сначала привязались с прической, потом загорелись идеей трансфигурировать из мантии какое-то сногсшибательное платье. Пришлось напомнить, что это не настоящее свидание, просто у них с Поттером появилось одно важное дело, а остальное — лишь плод чьей-то буйной фантазии. — Конечно-конечно, — в глазах Роуз зажегся плотоядный огонек, — и поэтому ты извела столько бумаги на вычисления. Все ради дела, да? А Дейзи ничего не сказала, только понимающе усмехнулась. Стоило сестрам почуять добычу, и из «гриффиндорских цветочков» они превращались в самые настоящие Дьявольские силки. Чтобы от них отделаться, пришлось зачесать волосы в хвост, одолжить у Дейзи помаду и надеть под мантию юбку вместо привычных джинсов. К полудню субботы Лили была готова кого-нибудь покусать — ну или приложить каким-нибудь заковыристым проклятьем следующего, кто сунется к ней с советами. Когда она спустилась в гостиную, Поттер ее уже ждал. Его волосы торчали во все стороны, словно у какого-то панка, а мантия, хоть и явно дорогая, казалась пожеванной и измятой. Лили поморщилась — это как вообще понимать? «Привет, я Поттер, я недавно слез с дерева и еще не научился пользоваться расческой и услугами домовых эльфов»? «Полезай со мной наверх, у нас там клево»? Хорошо хоть не забыл носки и на этот раз надел оба ботинка… Он поднял на нее взгляд и улыбнулся: — Хорошо, что я в очках, а то мог бы и ослепнуть от твоей красоты. Ну что, пошли? — и предложил ей руку. Лили сделала вид, что ничего не заметила. — Да, конечно, я же обещала. Идти с ним по замку оказалось не так уж и плохо. Он не пытался наградить ее никакими сомнительными украшениями, не отпускал своих обычных шуточек и не рвался в драку, только молча шагал рядом, задумчиво вертя в пальцах палочку. Она знала, что на них все таращатся — особенно усердствовали те чистокровные придурки, которые считали ее чем-то вроде ожившей грязи. Обычно они смотрели словно сквозь нее и брезгливо оттопыривали нижнюю губу, отчего рот становился похожим на куриную гузку, а на носу собирались складочки, как у мопса; Лили, в свою очередь, старалась обходить их стороной, чтобы не загреметь в больницу с каким-нибудь «малоизученным проклятием», как бедняжка Мэри. Но Поттер их не боялся — он шагал сквозь толпу спокойно и уверенно, даже не задумываясь, есть у него такое право или нет, будто это они были грязью у него под ногами, и вся эта чистокровная шваль отводила глаза и спешила убраться у него с дороги. Забавное ощущение. И не сказать, чтобы неприятное. Вот если бы они так расступались, когда она одна… Ну что ж, все в ее руках. Когда-нибудь, когда-нибудь. Поттер распахнул тяжелую дубовую створку — внутрь хлынул яркий осенний день, — но вместо того чтобы пройти вперед, отчего-то остался топтаться на пороге. — Что? — тоже останавливаясь, спросила Лили. — После тебя, — неловко махнул рукой он. — В смысле… О, — щеки вспыхнули сами собой. Ее обычному кругу общения (раньше девчонки и Северус, теперь только девчонки) и в голову бы не пришло открывать перед ней дверь. — Вы двое, вы тут до завтра торчать будете, или как? — недовольно поинтересовалась какая-то малявка, проталкиваясь мимо, и только тогда Лили сделала шаг вперед. На улице было безветренно и ясно, но в теплый, напоенный солнечными лучами воздух уже прокрадывались первые горьковато-осенние нотки. Дорога вывела их к главным воротам; Поттер, которого Лили так и не взяла за руку, то и дело забегал вперед и вынужден был останавливаться и ее поджидать — точь-в-точь резвый щенок, которого впервые спустили с поводка. В его очках отражалось солнце. Она молчала — и потому, что не знала, о чем с ним говорить, и потому, что не хотела портить хорошую прогулку. Ветерок щекотал шею, норовя растрепать прическу; попадающиеся там и сям деревья уже успели перекраситься в «золотой блонд» — листья пожелтели и немного закручивались на концах, точно влажные после душа волосы. Слева тянулась гладь Черного озера. Отсюда, с дороги, оно казалось бесконечным ребристым зеркалом. Вот-вот из-за поворота должна была показаться Хогсмидская станция, а за ней — шеренга нарядных, словно пряничных, домиков с островерхими крышами. — Ты часто пропускаешь свободные субботы? — наконец нарушил молчание Поттер. — А то я тебя в Хогсмиде почти не вижу. Он тебе не нравится? — Просто мы вращаемся в разных кругах. Твой сводится к «Зонко» и «Дервиш и Бэнгз» — ну разве что иногда изменяешь им с кондитерской, и то редко. — Уела, — рассмеялся он. — А ты, выходит, хорошо изучила мои привычки и вкусы. Это вдохновляет. — Вообще-то вдохновляться тут нечем. Чтобы их не изучить, нужно быть слепым, глухим и немым. Вы трубите о своих делах на всю гостиную — лично я бы дорого дала, чтобы не слушать ваше ток-шоу в режиме нон-стоп. Он взглянул на нее как-то странно, но дальше эту тему развивать не стал. Только сказал: — Хорошо, а какое у тебя любимое место в Хогсмиде? Дай угадаю — книжный магазин? Ошибся, конечно же. Северусу здешние лавки были не по карману, так что они обычно не гуляли по улицам, а сразу отправлялись в какой-нибудь укромный уголок. Болтали, швырялись камушками, заставляли опавшие листья танцевать сарабанду… Или играли в угадайку: один загадывал зелье, второй старался вспомнить его по запаху. Северус всегда жульничал и всегда же ей поддавался… Должно быть, на ее лице что-то такое отразилось, потому что Поттер поспешно продолжил: — Но я очень надеюсь, что после этого дня у тебя их станет на одно больше. Лили выдавила улыбку. Ей казалось, что леденцово-яркие домики сжимаются вокруг нее кольцом — какое уж тут «любимое место»… — Нам туда, — махнул рукой ее спутник. То тут, то там мелькали знакомые лица — похоже, сегодня здесь собралась половина Хогвартса. Они прошли мимо «Трех метел», миновали кондитерскую и здание почты — из витрин старательно таращились филины, сипухи и неясыти, и даже флюгер на крыше изображал сову; перед магазином готового платья повернули за угол и очутились в коротком, всего на несколько домов, переулке. Пара шагов по выложенной булыжником мостовой — и вдруг мягкие осенние краски поблекли, сменившись зимней белизной. С неба повалили крупные мокрые хлопья, под мантию забрался холодный ветер, и туфли Лили тут же увязли в снегу, а по лодыжкам хлестнуло ледяным крошевом. Ничего не понимая, она огляделась по сторонам — серые дома, под окнами высятся сугробы едва ли не до самых наличников, крыши ломятся под тяжестью снега, по мостовой метет поземка… и ни души вокруг. Все как будто вымерло. — Мы пришли! — Поттер повысил голос, пытаясь перекричать завывания ветра. Она взглянула в том направлении, куда он показывал, и увидела над соседним зданием надпись, словно сложенную из множества льдинок — «Снежное королевство». Высокие двери распахнулись сами. Вестибюль встретил их светом, теплом, запахом хвои и старого дерева и еще чем-то пряным и щекочущим нос. Перед огромным зеркалом высилась ель, точно окутанная хрустальной дымкой инея; на ее ветках мерцали волшебные светлячки. Лили отряхнула мантию, на которой точно такими же светлячками блестели подтаявшие снежинки. И чихнула. — Ничего, сейчас закажу нам что-нибудь горячее, — пообещал Поттер, одним взмахом очистив их одежду, и обратился к застывшему у двери человеку в костюме рождественского эльфа: — Я резервировал столик на двоих — на имя Поттер, Джеймс Поттер. — Практически как «Бонд, Джеймс Бонд», — хихикнула Лили, но он, конечно же, не понял шутки. «Рождественский эльф» с поклоном провел их в основной зал, и Лили застыла на пороге, вцепившись в руку своего спутника. Казалось бы, после Хогвартса ее было сложно чем-то удивить, но если суровая мощь замка подавляла и наводила трепет, то от здешней невесомой красоты захватывало дух. Насколько хватало глаз, впереди тянулась белая равнина, из которой вырастали круглые прозрачные столики на высоких ножках, таких тонких, что чудилось — любое дуновение ветра переломит их пополам. Дерево в фате серебристой изморози роняло на снег угольно-черную тень, и с неба бледным призраком светила луна. Выбранное Поттером кафе обернулось невозможной сказкой, хрупким чудом, тронь — и осыплется под пальцами хрустальным звоном льдинок. Наконец она сумела сделать вдох… и все. Наваждение развеялось, очарование померкло. Вместо искристой, морозно-чистой свежести на нее дохнуло ароматом свежей сдобы, а потом к нему примешался запах кофе с кардамоном. Нагнувшись, Лили зачерпнула горсть снега — точно вата, такой же мягкий, пушистый и совершенно ненастоящий. Отряхнув ладонь, она подошла к столику, возле которого в услужливом поклоне застыл их провожатый. В серо-белом окружении его алый с зеленым костюм казался неестественно ярким. — Ну как, нравится? — жадно спросил Поттер. Его глаза блестели от восторга. — Не знаю. Хорошо, что они не додумались переодеть метрдотеля в оленя Санта-Клауса. Представляешь, стоял бы тут, цеплялся рогами за притолоку… Придавал новый смысл выражению «его эго не влезает в комнату». Поттер промолчал, но как-то подозрительно на нее покосился. Лили на всякий случай наложила на себя Фините Инкантатем, но разницы не почувствовала. Провела ладонью по волосам, извернулась, заглядывая за спину — ни кошачьих ушек, ни стрекозиных крылышек. Странно… Пожав плечами, она села — и тут же выпрямилась на стуле, когда прозрачная спинка угрожающе скрипнула. Подняла глаза — луна над деревом с этого места казалась большой перламутровой пуговицей. — Да, знаю, она очень похожа на снитч, — по-своему истолковал ее взгляд Поттер. — Так и хочется оседлать метлу и пуститься за ним в погоню. — Но ты же охотник, а не ловец? — удивилась Лили. — Да, но если не считать некоторой специфики — как, скажем, финт Вронского для ловцов, или финт Порсковой для охотников, — есть много универсальных приемов, которые годятся для любых игроков и которые удобнее отрабатывать как раз-таки на снитчах, где погоня требует предельной сосредоточенности и мгновенной реакции. Тот же вялый кистевой крен, или трансильванский блок, или… Поттер явно оседлал любимого конька: это была самая вдохновенная речь, которую Лили от него только слышала. Чтобы не терять времени зря, она раскрыла незаметно материализовавшееся на столике меню и принялась его изучать. Да… уж. Веселенькое заведение — если взять только кофе, без пирожного, то уйдут не все ее карманные деньги, а только половина. Из чего, интересно, они его варят? Из яиц оккамия? Из перьев золотого сниджета? Может, прокрасться на кухню и утащить парочку для опытов? —…хотя, конечно, квоффл поймать гораздо проще — зато для охотника особенно требуется умение работать в команде, хороший глазомер и точность движений, потому что наложенное на квоффл заклинание замедленного падения… Лили дотронулась палочкой до строки «кофе с кардамоном», и меню замерцало, принимая заказ. Очень хотелось поскорее выяснить, что эти двое задумали, и закрыть тему, но она сдержалась: вдруг он обидится из-за такой спешки? Как-то нехорошо получится — он же столько старался… — А разве ловцу не нужны глазомер и точность движений? — чтобы поддержать беседу, спросила она. — Снитч ведь такой маленький — поди разбери, на каком он расстоянии и куда в следующую секунду может вильнуть. Поттер замолчал и уставился на нее с таким изумлением, будто к нему обратилась метла. Хотя нет, пожалуй, говорящему «Нимбусу» он удивился бы все-таки меньше. — Ну, отчасти ты, конечно, права, — медленно начал он, — но квоффл не может перемещаться сам, тут все зависит только от точности броска. У снитча же есть определенный запас магической энергии, поэтому он просчитывает движения ловца и выбирает такую траекторию, чтобы как можно быстрее удрать в нужную точку и зависнуть там, экономя магию. Поэтому ловцу нужно двигаться рывками, с резкими поворотами, чтобы ни снитч, ни ловец противника не могли предугадать… Как можно быстрее удрать в нужную точку? Почти как задача о брахистохроне. Только надо сделать поправку на ветер… или во время игры поле защищено какими-то специальными чарами? Никогда не обращала внимания… А может, на снитче тоже есть чары, замедляющие падение? Он хоть и маленький, но наверняка тяжелый, раз сделан из золота… Из ниоткуда появилась чашка дымящегося кофе. Казалось, она парит в воздухе — такой прозрачной была столешница. Лили взяла с блюдца ложечку, машинально превратила ее в карандаш, а накрахмаленную салфетку — в лист бумаги, и принялась набрасывать решение только что придуманной задачи, продолжая рассеянно поддакивать Поттеру. —…и в этом тренировки ловцов отличаются от тренировок охотников, — наконец триумфально закончил он и только тогда заметил, что его спутница давно на что-то отвлеклась. — Что ты делаешь? И потянул к себе ее записи. Лили попыталась их перехватить, но Поттер оказался проворнее — повернул к себе, уставился на чертеж и кое-как нацарапанные уравнения… — Что это? — она давно не видела на человеческом лице такого ошеломленного выражения. С тех самых пор, как… нет, вот о нем сейчас точно лучше не вспоминать. — Задача, — неохотно пояснила Лили. — Я вычисляла траекторию, по которой должен двигаться снитч. — А разве тут нужно что-то вычислять? Говорю же, он просто летит куда надо и там зависает. — Но ведь не по прямой же? Хотя, казалось бы, так короче. Просто короткая дорога не всегда самая быстрая. Есть еще и сила земного тяготения — действие которой может быть ослаблено, как в нашем случае, но которую никто не отменял. На ее нейтрализацию тоже тратится магический заряд, поэтому… Слушай, давай ты просто поверишь мне на слово — что с брахистохроной все уже давно решено и никакой прямой там не получается. — Батисто — что? — переспросил Поттер, уставившись на нее даже не круглыми, а почти квадратными глазами. — Брахистохрона. Это задачка такая, ее в курсе высшей арифмантики проходят… Короче, не бери в голову, тебе это все равно не пригодится. Тем более что ты даже не ловец. — И вы на арифмантике занимаетесь такими вещами? — с почти комичным ужасом он переводил взгляд с Лили на исписанный лист. — Занимались. Год назад. Сейчас профессор Кляйнер дает нам задачи посложнее, а мне так в особенности… Я хочу получить у него референцию для будущей работы, — пояснила она. — А он ими так просто не разбрасывается. Слушай, да закажи уже что-нибудь, а то мне прямо неудобно — сидим, болтаем, ничего не берем… Она взглянула на часы. Пожалуй, лучше еще немного повременить. Пусть поест, расслабится, потеряет бдительность — если застать его врасплох, то он скорее расколется. Поттер взял меню и не глядя ткнул палочкой в строчку. — А зачем тебе его референция? Я думал, ты после школы в зельевары собираешься. — Ну, во-первых, зельеварение — призвание недешевое. Лаборатория, оборудование, ингредиенты, опять же… Это тут за все платит Хогвартс, но так будет не всегда. — Ты могла бы заниматься в нашей лаборатории! — выпалил Поттер. — Она все равно пустует — отец давно отошел от дел, а из меня зельевар, как из рыбки зонтик. Он будет только рад, я уверен! Он мог бы поделиться с тобой опытом, представить бывшим коллегам… Что-то в его голосе заставило Лили отставить в сторону чашку с кофе и посмотреть в лицо Поттеру — взглянуть на него по-настоящему, впервые за сегодняшний разговор, а может, и вообще за все их знакомство. В его карих глазах читалось такое горячее… не участие, нет, и даже не забота — чувство, для которого у нее не было названия, что-то настолько живое и искреннее, что ей сделалось не по себе. — А во-вторых, — вымученно улыбнулась она, — как и у тебя, у меня нет к этому таланта. — Глупости! Ты же никогда на занятиях не делаешь по рецепту, всегда что-то меняешь и дополняешь. Слагхорн говорит, у тебя большое будущее! — Потому что я заранее моделирую процесс на бумаге и просчитываю, как на него повлияют те или иные изменения. Самое удачное повторяю на занятии. Это арифмантика, а не зелья. Уж поверь мне, — добавила она, отрывая полоску от своего листа с вычислениями и сворачивая ее колечком, — я знаю, о чем говорю. Когда у кого-то настоящий дар, зелья для него… как музыка, что ли. Чутье на них — как абсолютный слух. Память услужливо подсовывала одно воспоминание за другим… Первые курсы, когда Сев мог только размахивать худыми, еще совсем детскими руками, пытаясь объяснить, почему надо добавлять десять зернышек алихоции, а не двенадцать — так, мол, кипит красивее и правильнее пахнет, — и рукава его мантии вздымались и опадали, как крылья диковинной черной бабочки… Потом, когда он стал старше, «красивее» облеклось в другие слова, покрылось коркой теоретического базиса, обросло таблицами сочетаемости ингредиентов и улучшенными лунными эфемеридами; Лили часто наблюдала, как он размышляет над сложной задачей, задумчиво водя пальцем по губам, и лишь спустя какое-то время выдает решение, но не могла отделаться от ощущения, что на самом деле он давно уже знает ответ и лишь пытается перевести его с другого, недоступного ей языка. Где-то там, неслышная никому другому, для него по-прежнему звучала музыка небесных сфер и направляла его руку, когда он нарезал корни бадьяна и щупальца растопырника, чтобы сотворить из них собственную магию. — Симфония вонючих котлов, потрошеных жаб и склизких червей? — фыркнул Поттер. — Увольте. Уж лучше Селестина Уорбек. Лично я пошел на высшие зелья только потому, что аврорат за каким-то Мордредом требует по ним ЖАБА от всех кандидатов. Лили проглотила рвущуюся с языка отповедь — в конце концов, он не обязан любить то же, что и она, — и вместо того спросила: — Ты собираешься пойти в авроры? А как же квиддич? — Становиться профессиональным игроком, когда в обществе такой раздрай? Летать и забрасывать квоффлы, когда где-то там гибнут люди? Ну, не знаю… Как по мне, это все равно что зажмуриться и притвориться, будто в комнате нет никакого нунду. В надежде, что тогда он тебя не слопает, — Поттер пожал плечами. — Темные маги — это зло, Эванс. И кто-то должен с ними бороться. Потому что сами по себе они никуда не денутся, так и будут заманивать к себе доверчивых и невинных и отравлять их своими гнусными чарами. И мало кто успевает вовремя прозреть и понять, во что его втягивают. На столике перед ним появился заказ — тарелочка с обваленными в белом зелеными шариками. Пахло от них странно: чем-то терпко-ванильным, несомненно травянистым, но как будто припудренным пыльной сладостью. — И если бы только доверчивых, — горько усмехнулась Лили. — Беда в том, что они даже для умных и скептично настроенных находят нужные слова. Все террористические организации так устроены — думаешь, в маггловском мире их нет? Разница только в том, что здесь чистокровные готовы убивать магглорожденных за то, что они тоже учатся в Хогвартсе, а там ирландцы взрывают женщин и детей, потому что хотят независимости. Мне вообще кажется, что темная магия только прикрывается бунтом и свержением устоев, а на самом деле делает из человека раба. Снижает критичность мышления и вытягивает наружу все самое отвратительное, что только в нем есть. Даже если сам по себе он хороший. — Как ты это здорово сказала! Слу-ушай… — во взгляде Поттера загорелась надежда. — Я тут подумал — а давай с нами в аврорат? Только представь себе: ты, я, Сириус, Питер… Мы могли бы вместе сражаться с темными волшебниками! Моя скорость, сила Сириуса, осторожность Питера и твои мозги — нам не будет равных! Нас бы называли Гриффиндорским квартетом! Он говорил с таким азартом, что она невольно улыбнулась: — Чтобы нас принимали за музыкантов? Гастроли c выездами на трупы, аврорская униформа как часть сценического имиджа? Нет, все-таки погони за опасными злодеями не мое амплуа. Сам посуди, какой из меня боец? Я даже на ЗОТИ не хожу… — Не знаю, не знаю. Реакция у тебя что надо. Я не раз замечал — ты очень ловко укрываешься за мебелью и быстро выставляешь щиты. И первую помощь умеешь оказывать. — А ты позанимайся с Се… зельями с мое — еще и не такому научишься. Они взрываются, знаешь ли. И расплавляют котлы. И оставляют ожоги. У меня уже рефлекс: чуть что — на пол, щит от брызг, и скорее призвать бинты из сумки. Но это все, что я умею, а ведь преступники не зелья, одними бинтами от них не спасешься… И вообще, — добавила Лили, — я хочу работать в Министерстве. По квоте для магглорожденных, как Мэри. Только не в транспортном департаменте, а в Отделе тайн. — У моего отца в Министерстве полно знакомых! — снова вскинулся Поттер. — Если хочешь, он мог бы с ними поговорить. По квоте тебе дадут низовую должность, а так подыщут что-нибудь поприличней. Он глядел на нее с такой беззаветной преданностью, с таким желанием быть полезным, что ей опять стало неловко. Неужели она ошибалась, и этот шут и позер и впрямь способен на настоящие чувства? Похоже, что да. Он будто бы протягивал ей на блюдечке весь мир, готовый в любой момент примчаться на белом гиппогрифе и швырнуть к ее ногам замки, домовых эльфов, счет в Гринготтсе и что там еще полагается современному принцу. Вот только зачем ей замки, эльфы и поблажки по знакомству? Они навсегда останутся чужими. Подаренными, а не заработанными. Принадлежащими даже не самому Поттеру, а его отцу. — Нет, спасибо, — покачала головой она, стараясь хоть немного смягчить отказ. — Было бы глупо начинать работу с серьезной должности. Я ведь почти ничего не умею. Так что поступлю по квоте, а там видно будет. — Жаль… — протянул Поттер и, взяв с тарелочки белый шарик, рассеянно отправил его в рот. И зашелся судорожным кашлем — согнулся пополам, насколько позволяла столешница, прижал руку к груди, и из глаз у него брызнули слезы. Сначала Лили растерялась — но тут же спохватилась и наколдовала воду в появившийся на столике высокий бокал. Подвинула вперед: — Держи, страдалец. Запей. — Что… что это за гадость? — выдохнул он, жадно ловя ртом воздух, пока его не скрутил новый приступ кашля. Лили нахмурилась. — Это? Всего лишь вода. А, ты о своих конфетах, — она придвинула к себе меню — строчка с выполненным заказом мерцала серебристым. Прочитала вслух: — Крапивные шарики в обсыпке из засахаренных крылышек докси… Фу-у, ну и гадость! Кто же у них такое берет? Скривившись от отвращения, Поттер одним глотком осушил наколдованную воду, снова наполнил бокал и только тогда смог перевести дух. — Не знаю… Мазохисты вроде меня? — слабо усмехнулся он. — Как же ты не проверил, что именно выбрал? — она поднесла шарик к носу. — Да от них даже пахнет крапивой! Ваниль, конечно, отчасти перебивает, но спутать все равно сложно. — Ну, это ты у нас гений котлов и эликсиров, а не я. Мне казалось, что флоббер-черви — это самое страшное, что только можно скормить зазевавшимся обжорам. — И кстати, — Лили решила, что сейчас самое время задать главный вопрос, пока Поттер расслабился и не ждет подвоха, — раз уж мы заговорили о подлянках слизеринцам и ваших с Блэком зельеварческих талантах, а вернее, антиталантах… Зачем вы стащили из библиотеки «Философские основы зельеварения»? Поттер снова закашлялся, на этот раз поперхнувшись водой. — Слушай, ты точно собираешься в Отдел тайн? Да тебя в аврорат без экзаменов примут! — выдавил он, снимая очки, и утер покрасневшие глаза. — Не уходи от ответа. Ты обещал! — уже закипая, напомнила она. — Но откуда мне было знать, что ты спросишь именно об этом? Так что же, он просто возьмет и откажется от данного слова?.. Такая возможность даже не приходила ей в голову. Вечная беда с этими матрицами: считаешь-считаешь, перебираешь варианты, а потом реальность подкидывает такое, что тебе бы и во сне не приснилось. Как ни старайся, всего все равно не учтешь. Хотя какая разница — просчитан вариант, не просчитан… Без боя она не сдастся! — Поттер, я точно знаю: вы задумали какую-то гадость, — наставив на него палец, заявила Лили. — Я никогда не поверю, что вас заинтересовали свойства живой и неживой материи или идея, будто чистота крови на самом деле завязана на чистоту души, — и добавила, когда он поежился под ее пристальным взглядом: — Уж не знаю, какую дрянь вы задумали сварить и кому подлить, но либо ты немедленно рассказываешь мне, в чем дело, либо я иду к Макгонагалл. — Откуда ты вообще узнала, что это мы взяли ту книгу? — обреченно спросил Поттер. На нее он при этом не смотрел — протирал очки с таким видом, словно от этого зависела вся его жизнь. — Какая разница? Главное, что узнала. И не собираюсь молчать… если, конечно, ты меня не переубедишь. — Слушай, я и рад бы тебе рассказать, — он поднял на нее глаза — в них читалась мука. — Знаю, я обещал ответить на любой твой вопрос, а значит, вроде как получаюсь лжецом и обманщиком, но это и правда не моя тайна! — Не твоя? А чья тогда? — нахмурилась она. — Сириуса! Я обещал молчать, понимаешь? — он запустил пятерню в волосы, еще больше взлохматив свою «прическу». — Но мы… мы ничего такого не хотели. Ни варить, ни подливать. Это правда! Она нам не за этим нужна. Если хочешь, могу поклясться! — Да толку мне с твоих клятв, — вздохнула Лили, нашаривая в кармане мантии кошелек. — После твоего сегодняшнего обмана. Попроси у них счет, пожалуйста. — Ты собираешься уходить? Мы же еще ничего не заказали! — казалось, эта просьба его потрясла. Неужели он рассчитывал на настоящее свидание? Решил, что она хочет сходить с ним в кафе, а ее гипотетический вопрос — лишь глупая выдумка, способ набить себе цену? Ну уж нет, не на такую напал! — Конечно, собираюсь, — как можно равнодушнее сказала она. — Будь так добр, поторопись, пожалуйста, я бы не хотела потратить целый день на лжеца и обманщика. Лицо его вытянулось, но он послушно махнул палочкой, чертя в воздухе зигзаг. Лили отсчитала нужную сумму, положила монеты на столешницу — столбик золотистых кругляшей на хрустально-переливчатой поверхности казался неуместно материальным. — Ты… ты хочешь сама за себя заплатить?! — в голосе Поттера звучала неподдельная обида и что-то еще, похожее на… злость? Пораженная, Лили взглянула на него, и он поспешно добавил: — Слушай, это я позвал тебя сюда и выбрал это Мордредово кафе. Если у тебя после свидания со мной первый порыв полезть за кошельком, это… это… Уж не знаю, с кем ты раньше общалась, но тот, кто позволяет девушке самой за себя платить — урод и полное чмо! Просто… просто не мужчина! Да как он на себя только в зеркало смотрит! Внутри волной поднялась удушливая злость. Не мужчина, вот как? Самому-то, конечно, легко им быть — на папочкины миллионы!.. — Ну вот и узнаешь, как, — прошипела она. — Потому что я уже отдала деньги, и точка. А если ты считаешь мужчиной себя… не знаю, кто тебе это сказал, но имей в виду: он соврал! На Поттера было страшно глядеть. Он молча поднялся, так сильно стиснув спинку стула, что побелели пальцы. Швырнул на стол горсть галлеонов и развернулся к двери. Лили тоже встала. Вроде бы ничего не изменилось, но теперь фальшивая заснеженная равнина словно дышала арктическим холодом. Безликая скрипичная мелодия стелилась по ней, точно клочья ледяного тумана. Обратно они шли в молчании — не считая того, что поздоровались с Саймоном, который как раз сворачивал в книжную лавку. Поттер плелся сзади, понурый, как побитая собака, и даже его очки казались воплощением мировой скорби, а вихор на затылке уже не стоял торчком, а горестно клонился вбок. Лили успела пожалеть о своей вспышке — долго сердиться на этого балбеса было совершенно невозможно. Кроме того, хоть он и не сдержал слово, но и она тоже хороша: пыталась его на этом слове поймать и вытянуть чужую тайну, так что они в некотором смысле квиты. И он так старался устроить им настоящее свидание… Ну да, ничего не вышло, потому что она зануда и сухарь без чувства юмора, а еще взрывается при малейшем намеке на Северуса — сразу теряет голову и кидается в атаку, как бык на красную тряпку. Но разве с ее стороны это честно? Вдруг у него и в мыслях не было того, что она ему приписала? На повороте к главному входу Поттер остановился. — Слушай, я знаю, что нарушил обещание, но хочешь, раскрою тебе взамен другой секрет Мародеров? — Что за секрет? Хочешь раскрутить меня на еще одно свидание? — с подозрением спросила Лили. — Нет-нет, ничего такого! — с жаром заверил он. — Иди за мной. Соглашаться или нет? С одной стороны, за это время она порядком от него устала, с другой — нехорошо постоянно показывать зубы. В итоге любопытство пересилило: все равно день пошел книззлу под хвост, час-другой погоды уже не сделают. Поттер зашагал в сторону от замка. Лили старалась не отставать. Солнце припекало затылок, нагревало черную мантию. Под ногами шуршала трава, сбоку начиналась опушка Запретного леса — здесь деревья стояли в полной боевой раскраске, еще не тронутые осенним увяданием. Тыквенные грядки остались далеко позади, как и хижина Хагрида… Куда же они идут? Неужели к квиддичному полю? — Ты опять решил меня надуть? — устало спросила Лили. — Имей в виду: я не буду смотреть, как ты играешь в квиддич. Могу даже рассердиться и приложить тебя чем-нибудь нехорошим… например, бладжером. Мне надо в лабораторию, ты и так отнял у меня почти весь день. — Я же обещал раскрыть тебе секрет Мародеров! — ей показалось, или он действительно оскорбился? — Нам вон туда. Он показывал на Дракучую иву — она вздымалась над землей узловатой громадиной, похожая на древесного осьминога с бесчисленными ветвями-щупальцами. Лили замедлила шаг. — Вот уж чего я точно не хочу, так это получить деревяшкой по лбу. Думаешь, шишка меня украсит? — Да нет же! Смотри, что сейчас будет. Взмах палочкой — и валяющийся в траве сук взмыл в воздух и поплыл к Иве. Нырнул в переплетение корней, что-то такое сделал, и вдруг ветки застыли как парализованные. — Запомни этот нарост — если его нажать, она на какое-то время замрет, — Поттер утер вспотевший от жары лоб. — И можно будет пробраться в лаз — видишь вон ту дыру? Там, под корнями? Ну так вот, дальше она переходит в туннель… Помнишь, я как-то говорил про туннель под Ивой? Это он и есть. Он огибает озеро с другой стороны и ведет в Хогсмид, в Визжащую хижину. — Это когда рассказывал, как спас Северуса?.. Так он полез за вами в этот туннель? Чтобы всем растрезвонить, что по ночам вы ходите в Хогсмид? — Конечно, это не единственная наша тайна, — с загадочным видом подмигнул Поттер. — Но теперь ее знаешь и ты тоже. Кстати, у нас в рукаве есть еще пара трюков и секретных потайных ходов, так что если тебе что понадобится — леденцы, шоколадные лягушки, сахарные перья, — только скажи, я мигом обернусь! В замке вообще полно всего интересного, особенно если знаешь его как свои пять пальцев. — Не только интересного, но и опасного, да? Как та тварь, что сидит внизу? Кстати, а что это такое? Ты тогда так и не ответил. — Да их там много водится, — он пожал плечами. — Как понимаешь, каталог мы не составляли. Просто стараемся не ходить в одиночку, и все. И запускаем в темноту Ступефаем на любой подозрительный шорох. Кто ж мог подумать, что этот неудачник так жаждет на нас наябедничать, что увяжется следом! Честно сказать, я тогда особо и не вглядывался — как увидел клыки и горящие глаза, подхватил его под мышки и дал деру. Он чуть штаны со страху не обмочил… да и я, признаться, тоже, — непринужденно улыбнулся Поттер. — Выходит, ты ему жизнь спас, — задумчиво сказала Лили. — Ну да. В конце концов, я гриффиндорец или кто? Он, конечно, гнусный тип, но смерти не заслужил. Ну вот, если как следует поискать, то и в Мародерах можно найти что-то хорошее. Хоть они и редкостные раздолбаи, но в критической ситуации не колеблясь кинулись спасать ненавистного врага. Не факт, что Северус на их месте поступил бы так же. Особенно если вспомнить, над какими заклинаниями он в последнее время работал. Запрещенными заклинаниями, между прочим. Самая что ни на есть темная магия — куда более серьезное нарушение, чем кража библиотечной книжки. За такое и в тюрьму сажают. И тем не менее, она промолчала — даже в голову не пришло на него донести. Тогда честно ли будет выдавать Поттера? Он же сказал, что книга нужна Блэку и для него это что-то важное и личное. И, похоже, не солгал. — Ладно, мне уже пора, — вслух сказала она. — И не думай, что сумел меня задобрить! Я не сдам вас Макгонагалл, но потому, что сама так решила. Ты и твои тайны тут ни при чем. Он улыбнулся — и, когда она уже собиралась уходить, внезапно позвал: — Эй, Эванс! Лили обернулась. — Пойдешь со мной, когда нас снова отпустят в Хогсмид? В следующий раз я выберу что-нибудь получше. Она только вздохнула и покачала головой. Нет, Поттер — это точно диагноз. Похоже, неизлечимый.