Вредная привычка

Никто и не подозревал, что Кайто изменился: такие незначительные перемены не заметны для остальных, – а он стал больше и чаще курить. Кайто и раньше злоупотреблял сигаретами, но сейчас они стали неотъемлемой частью его жизни, пагубной зависимостью. Такое чувство, что он дымит постоянно, без перерыва, не успеет затянуться, как достаёт новую. Изо дня в день, из года в год. Именно так и никак иначе, словно отлаженный механизм. Есть вещи, которые случаются единожды, и не факт, что повторятся снова, поэтому у Кайто смысла и желания что-то менять уже нет. Жизнь в трейлере, погони и облавы на штормрайдаров, алкоголь и много-много сигарет. Навязчивый запах табака, который невозможно было вытравить, въелся в кожу, одежду, длинные волосы. Да что там, весь воздух в округе был наполнен клубящимся облаком едкого, полного горечи смрада. В особо мутные и изнурительные дни можно позволить себе расслабиться и накидаться. Но с алкоголем придёт похмелье, а с ним тупая звенящая боль и раздражающий стук в висках. А сигареты – это постоянно, первая необходимость, успокоительное. И Кайто не волнуют такие мелочи, как например, рак лёгких. А кашель… у курильщиков его не бывает — это постоянная простуда. Так зачем же забивать себе голову очередным дерьмом? Курить, что бы забыть о щемящей боли, вдыхать сигаретный дым, чтобы заполнить пустоту, образовавшуюся внутри и не дающую покоя. Такое чувство как "любовь" и такое чувство как "боль" порождают новое желание – «Курить…», много курить. До разодранной глотки, головокружения и тошноты. В период одиночества кажется, что сигареты – твои настоящие друзья, которые безмолвно выслушают и поймут, не упрекнут в слабости или излишней грубости, а просто тихо и безропотно сотлеют, оставив после себя противно-горьковатый вкус и шум в голове. Но сколько пачек не выкуришь, боль от потери никогда не исчезнет. Мир рухнул на глазах, и всё изменилось, когда звук выстрела разнёсся над ледяными водами океана, запечатлев навсегда образ улыбающейся безбашенной девчонки. Девчонки, не имевшей ничего: ни прошлого, ни будущего, только детскую непосредственность и странное имя – Газиль. И это всё, что от неё осталось в памяти. Никто уже, наверняка, не потащит его на крышу высотки любоваться на телебашню в свете неоновых огоньков (так, по её мнению, она похожа на огромное мороженное). И уже точно никто не скажет в насмешливой манере, копируя его интонацию: «Ой-Вэй! Дерьмоед!» А вот сигареты – это постоянно.