— Ни различие взглядов, ни разница в возрасте, ни что-либо другое не может быть причиной разрыва в любви. Ничто — кроме ее отсутствия.
В мире, где соулмейтов не выбирали, равно как и не выбирали, кого любить, жить было почти нечестно. Ведь ты мог полюбить кого-то, несмотря на то, что он не являлся твоей половинкой, а после встречал её, и даже самые крепкие союзы чаще всего после этого рушились. В современном мире большинство людей не верили в то, что только один-единственный человек предназначен для них, они отказывались от своих родственных душ, сводили касания с кем-то новым на минимум, лишь бы не встретить своего соулмейта. Но были и те, кто свято верил в единение душ и ждал "того самого человека". — Согласно этой легенде, — начинала рассказ перед сном Клаудия маленькому Мечиславу. — Люди когда-то были существами с четырьмя руками и ногами и с двумя лицами на одной голове. Они назывались «андрогинами». Эти люди обладали великой силой, и однажды задумали поднять восстание против богов, чтобы самим править миром. Боги, узнав об этом, разгневались, и верховный правитель Зевс наказал непокорных: разделил каждое существо пополам и разбросал эти половинки по всему свету. Так появились современные люди – двурукие, двуногие и с одним лицом на голове. С тех давних пор разделенные половинки ищут друг друга. Если кому-либо случается встретить как раз свою половину, обоих охватывает такое удивительное чувство привязанности, близости и любви, что они поистине не хотят разлучаться даже на короткое время. И такие люди, которые проводят вместе всю жизнь, не могут даже сказать, чего они, собственно, хотят друг от друга. Половинки ищут друг друга, и счастье, если в конце концов одна находит другую. Хотя, казалось бы, какие могут быть к этому препятствия? Одна, как правило, альфа, а другая - омега. Так нет, дело оказалось совсем не простым. Андрогины, видимо, были разделены надвое не ровно, словно по линейке, а особенным образом – с рваными краями, скажем так. Альфам, вместе с их естеством, от омежьей половинки достались черты омег. А самим же омегам, к их сущности, добавились «кусочки» альф. Вот отчего мучаются люди – они ищут именно свою, единственную и неповторимую, недостающую половинку, при слиянии с которой вновь возникло бы гармоничное существо, в котором части уравновесились, сплелись, как пальцы рук, сложились как узор в мозаике,— когда Клаудия заканчивает свой рассказ, то малыш Стилински обычно уже спит, но сейчас он смотрит на свою маму широко распахнутыми глазками, цвета карамели и задумчиво слюнявит палец, словно готовя кучу вопросов. — Мама, а что происходит, когда половинки находят друг друга? — немного хмурится тот, наконец убрав пухлую ручку ото рта. Мечиславу пять, и он очень любопытный. — Хм... Как бы тебе объяснить, малыш. Давай я лучше покажу, хорошо? — улыбается та, вставая с края постели ребенка и уходит в другую комнату, возвращаясь спустя несколько минут с фотографиями в руках. — Вот смотри, — она садится на прежнее место и показывает сыну первую фотографию, где она и Джон стоят, переплетя руки. — Мы встретились, когда мне было девятнадцать, а твоему папе двадцать три, он залюбовался мной и не заметил, как наши руки соприкоснулись и после буквально склеились, так мы и познакомились, а после появился ты, малыш, — она звонко чмокает Стайлза в макушку, откладывая фотографии. Тем временем сам Джон стоял сзади и тихо усмехнулся. — Именно так все и было, твоя мама была очень красивая, и я до сих пор не верю, что она моя жена, — тихо смеется мужчина, заходя в комнату. — А теперь пора спать, сынок, — он включает ночник, после выключая основной свет в комнате, желает сыну спокойной ночи, обняв его, и уходит из комнаты. — Однажды ты тоже встретишь свою половинку, солнышко, и будешь счастливее всех на свете, — шепчет женщина на ухо малышу и, оставив мягкий поцелуй на его лбу, тоже выходит из комнаты. Спустя несколько дней в садике, куда ходит Мечислав, появляется очень много вопросов к его родителям, поскольку малыш всем и каждому говорит, что они срастутся с другим человеком и станут монстрами. Пугал, в общем. Он был маленьким, любопытным и вредным. Но зато благодаря именно этому он знакомится, а точнее дерется, с маленьким альфой Скоттом МакКолом, через день после драки, они называют друг друга самыми лучшими на свете друзьями. А ещё через пару лет Клаудия умирает от лобно-височной деменции, и малыша Мечислава больше нет и вряд ли когда-то будет. Теперь есть только резко повзрослевший и осунувшийся от слез Стайлз.***
Время, если не лечит, то хотя бы притупляет боль. Поэтому, спустя десять лет, семнадцатилетний Стайлз был самым говорливым омегой в Бейкон-Хиллз, если не во всем округе в целом. Он любил своего отца, друзей, картошку спиральками, бургеры и приключения на свою маленькую попку; пах корицей, шоколадом и немного апельсинами. Как маленький Новый год, говорила половина Скотта, Малия, и ерошила ему волосы. К слову, МакКол и Тейт встретились именно благодаря Стайлзу. "— Давай поможем найти её, — говорил Стилински поздним вечером в один из дней. — Помощь общественности, это же здорово." Так и получилось, Скотт, как и всегда, поддался на уговоры, и уже спустя полчаса был приклеен рукой к плечу девушки, выглядящей до жути напуганной. От Шерифа и Мелиссы им тогда, конечно, знатно досталось, но зато два человека нашли друг друга. Через два дня они, наконец, отлипли друг от друга, на ладони его друга красовалась симпатичная М с небольшими завитушками, а на плече у девушки такая же С. Спустя пару месяцев после этого случая Стайлз вместе с Лидией Мартин, которую буквально боготворил, но лишь как девушку, ведь, ну знаете, они одинакового положения в обществе, направляясь домой к ней, чтобы сделать совместный проект по литературе, заехали к его отцу, где Стилински случайно толкнул девушку на заместителя Шерифа, Джордана Пэрриша, и они тоже склеились. Её руки на его груди. Бум, ещё одна пара, созданная при помощи Стайлза. А не пора ли открывать брачное агенство, подумал тогда тот и посмеялся сам над собой. Пора, уже решил он, когда увидел Айзека Лейхи, которого буквально насильно затащил в клуб и который прямо сейчас прилип задницей к Питеру Хейлу, тому Хейлу, который главный покоритель омег во всем городишке, и к своим (скольки? Тридцати?) уже отчаялся повстречать пару. Что ж, скажите спасибо Стайлзу. А когда он толкает, конечно же нечаянно, Эрику на Бойда, работника мастерской, который на самом деле старше его самого всего на год, и они, не поверите, тоже сцепляются, парень готов бежать на край света и прятаться. На самом деле, в том, что он свел уже четыре пары, нет ничего плохого, это даже хорошо, благодаря этому, их компания друзей пополняется, и все ему благодарны, просто... Просто сводить всех вокруг себя и самому быть при этом совершенно одиноким весьма... удручающе. У некоторых, на самом деле, пары просто не было. В смысле, они её не встречали никогда в жизни, но таких было лишь около пяти, максимум десяти процентов, из всего населения Земли, и Стайлз искренне надеялся, что он не попадет в число этих людей. Некоторые были рады не встречать половинку, находя себе человека, который пусть и не был его частью, но тоже любим. Как, например, Дерек Хейл. Один из самых красивых альф их города, с великолепными глазами зеленого цвета (Стайлз мечтал рассмотреть, какие же они вблизи), атлетическим телосложением, на которое омеги поголовно пускали слюни, а альфы завидовали, и самой восхитительной улыбкой на свете. Ему было двадцать три года и, отчаявшись встретить свою омегу, он сошелся с Дженнифер Блэйк, учительницей литературы в его школе и, откровенно говоря, той ещё стервой. Она была красивой, с темными волосами и сексуальной фигурой. Она не была парой Дерека, но подходила ему. И таких людей, как Дерек, было довольно-таки много и они были вполне счастливы. Но Стайлз, пусть и не показывал этого в открытую, страстно желал встретить своего человека, который будет любить его и которого полюбит он, и наконец перестать проводить все течки в одиночестве.***
— Слушай, чувак, я забыл сдать сочинение, подождешь, хорошо? — бормочет Стайлз Скотту, когда те уже сели в машину. — Да, конечно, без проблем, бро, — улыбнулся тот, укладывая рюкзак на заднем сидении джипа. Стайлз кивнул и, накинув сумку на плечо, быстрым шагом пошел обратно в школу. — Мисс Блейк, я забыл сдать сочинение, — парень заскочил в кабинет, как небольшой ураган. — Оу, Мистер Стилински, — мило улыбнувшись, проговорила учительница, сидя за столом. — Конечно, давайте тетрадь. Стайлз кивнул и, ловко извернувшись, открыл рюкзак, начав в нем копаться, спустя буквально минуту, с тихим победным воплем, подал учительнице тетрадь, кинул взгляд в окно, где увидел выходящего из своей блестящей Камаро Дерека Хейла и, сглотнув, смазано попрощался, после покинув кабинет. Возможно он, самую чуточку, был влюблен в Дерека, возможно немножечко мечтал о том, чтобы его альфа был похож на чертового Хейла, и возможно во время течек перед его глазами стояли налитые кровью глаза мужчины. За своими мыслями парень и не заметил, как одна его нога зацепилась за другую и он, зажмурившись, уже был готов кубарем слететь по лестнице, пропахав носом каждую из ступенек, как вдруг почувствовал всем телом чужое тепло и как-то инстинктивно обвил руками и ногами чужое тело, медленно приоткрывая глаза и чувствуя над ухом чужое дыхание. — Осторожнее нужно быть, малыш, — едва ли не прорычал человек, поймавший его, на то самое ухо. — О-окей, чувак, — испуганно пробормотал Стилински, нервно втягивая носом почему-то слишком знакомый запах и облизывая губы. — А теперь отпусти меня... пожалуйста, — просипел кареглазый, попытавшись самостоятельно освободиться. Провал. — Я... Я не могу, — пробормотал все тот же голос, а его обладатель попробовал отодвинуть от себя мальчишку. Провал. И тут до Стилински наконец дошло. Чертов Дерек Хейл его чертова пара. Судьба, ты серьёзно? — Ты же понимаешь, что это значит? — прошептал Стайлз, немного успокоившись от запаха альфы. — Мы пара, — растеряно сказал Дерек, и подросток буквально затылком чувствовал, как тот нахмурился. Что же... Бойтесь своих желаний.***
секреты, что я храню в своем сердце, их оказалось труднее скрыть, чем я думал. может быть, я просто хочу быть твоим.
— Какого черта, Дерек! — Мисс Блейк возмущалась уже, казалось, как минимум два часа, произнося одно и то же разными словами. — Мы вместе чертов год, через две недели у нас свадьба, а ты... Ты просто находишь свою пару? Серьёзно? И в ком! В несносном мальчишке, который младше тебя на шесть лет! Шесть, понимаешь, Хейл?! Они сидят в её кабинете. Считай, что на вражеской территории. — Я понял все твои слова в первые три раза, — пробурчал Дерек, устало потирая ладонью лоб. — А несносный мальчишка, как вы успели выразиться, все ещё здесь и все слышит, и чтобы вы понимали, он сам не в восторге от всего происходящего, Мисс Блейк, — пробурчал Стайлз, и в его словах яда было больше, чем воды в море. — А тебя вообще не спрашивали, паршивец, — в тон ему отвечает женщина и, смерив Хейла строгим взглядом, продолжает: — Если ты думаешь, что я так просто отдам тебе Дерека, то ты ошибаешься, — и уходит. — Чувак, ты собирался жениться на ящерице, — бормочет сын Шерифа, чуть ведя носом по чужой шее, где запах альфы (твоего, — подсказывает разум) едва ли не сильнее всего. Мускус, грецкий орех и солнце (восхитительно, — опять-таки говорит разум), а вот где-то на периферии идет запах скошенной травы и меда, приятный в общем-то и, казалось бы, ненавязчивый, но сейчас буквально свербящий в носу и не дающий сомневаться в том, с кем трахался альфа последний год. Стайлз практически чихает. — Давай сразу поставим все точки над и, чувак, — почти грубо говорит Дерек. — То, что произошло, никак не меняет моих планов на свадьбу и половинку. Ей все ещё остается Дженнифер, что бы там не было даровано нам волчьими богами. — Оу... — Стайлз не знает, что ещё сказать кроме как это, поэтому просто замолкает, решая не спорить. Впрочем, а чего он ожидал? Что сам Дерек Хейл, альфа всех альф, вдруг бросит свою сексуальную подружку и упадет в объятья (или позволит упасть в объятья к себе?) ему, Стайлзу Стилински, маленькому омеге, болтающемуся где-то ближе к концу социальной лестницы, чем к её верхушке? Трижды ха. Они оба молчат до самого приезда Шерифа через час. Хейл все это время залипает в телефоне, а Стайлз, позвонив Скотту и вкратце рассказав ему историю, получил после разговора три СМС с сожалениями, шоком и одну с плачущими смайликами. Спасибо, бро. — Стайлз, как ты умудряешься находить на свою задницу приключения каждый раз, когда я оставляю тебя без присмотра? — фыркает Джон, тяжело вздыхая, смотрит в лицо своему ребенку, который примерно тысячу раз влетал в неприятность на глазах Шерифа и биллион без присмотра, а после крутит этот своеобразный кокон на сто восемьдесят градусов и смотрит в глаза уже другой половине. — Что же, здравствуй, сынок, — на последнее слово Стайлз пытается издать возмущенный вопль, но затыкается. — Джон Стилински, отец этого недоразумения. — Дерек Хейл, сэр, — выдохнув, говорит зеленоглазый. — Приятно познакомиться... Ну а теперь, думаю, стоит съездить в больницу, — немного растягивая гласные, произносит мужчина и первый выходит из кабинета.***
— Все ваши анализы в норме, парни. Думаю, сцепка спадет через два-три дня, максимум четыре, и вы оба будете в порядке, — улыбается Мелисса МакКол, стягивая перчатки. — Поздравляю вас обоих, — более неуверенно говорит она. Конечно же. Все знают о том, что у Хейла свадьба через две недели, приглашения получили едва ли не половина города. О да, их семейство любит громкие торжества, хотя до конца и непонятно их отношение к родству душ, но Лора, старшая из детей, вышла замуж за свою половину, в то время как Кора - нет. Возможно, для них важнее всего счастье детей, и это правильно. Стайлз знает, что если бы он решил жениться или выйти замуж за человека, не являющегося его половиной, то его отец не был бы против. — Тебе и так придется это делать, — вновь услужливо подсказывает ему кто-то в голове. На эти мысли парень хмурится, кажется, окончательно растеряв весь настрой. Но, в конце концов, он должен уважать решение его половинки, даже если... Даже если при этом будет разбито его сердце. Некстати вспоминается мама и её истории о соулмейтах. — Ты что, плачешь? — практически шепчет Хейл, и Стайлзу почти видится его растерянный взгляд. — Нет, я... Я в порядке, — также шепчет Стилински. Он в дерьме.***
Вечером того же дня они приезжают в лофт к Дереку, который сейчас пустует. Раньше он жил здесь, до того момента пока не встретил Дженнифер, которой лофт пришелся совершенно не по вкусу и они решили, что до свадьбы будут снимать квартиру, а после нее родители Дерека обещали подарить им собственную. Так и решили: пока они не расцепятся, то лучше им быть вдвоем, ведь этот процесс был весьма... щепетильный. Лофт был очень просторным, огромное окно, состоящее из многих небольших, освещало всю территорию, но в то же время он был темным. Кровать в углу, диван, столик перед диваном, телевизор на нем, большой письменный стол перед окном, на котором было много книг, и кухня параллельно углу с кроватью, на которой был стол, холодильник, пара тумб и плита, ещё была лестница, ведущая видимо на крышу. Берлога холостяка. Здесь было... Спокойно. Тут был лишь запах альфы, без лишних примесей. Стайлзу здесь очень нравилось. — Не будь таким довольным, — тихо цокает раздраженный мужчина, сидя на диване и читая книгу. — А ты не будь таким недовольным, будто я жизнь тебе разрушил. И я не виноват, что так вышло, сам не в восторге, — тихо бормочет парень, будучи просто вымотанным сложившейся ситуацией. Дерек замолчал на несколько минут, а после произнёс, наверное, неожиданно даже для самого себя: — Прости меня... За все, что я тебе наговорил сегодня, просто... Я действительно её люблю. Прости. Стилински будто сердце в тиски взяли. — Я все понимаю, большой парень, — и, сам того не заметив, легонько поглаживает альфу по спине. — Любовь, все дела. Это круто, я не буду мешать после того, как мы расцепимся. Но на свадьбу не приду, даже не зови, — усмехается, пытаясь пошутить, но его юмор остался неоцененным. Дерек чувствует, как от омеги волнами исходит грусть, тоска и обреченность, морщится и чувствует, как в горло пробирается комок, застревая там. Хейл даже и не заметил, что за последние пару часов он ощущает спокойствие в груди, там, где раньше что-то рвалось куда-то и противно сжималось, каждый раз, когда Хейл обнимал или целовал свою невесту. За весь вечер они не произносят больше ни слова. Но это молчание, казавшееся сначала таким неловким, вдруг становится просто... умиротворенным.***
На часах примерно два ночи, Дерек спит, а вот Стайлз не может. Ему хочется потянуться, размять затекшее тело, но все, что он может - оторвать голову от плеча мужчины. Уже прогресс. Что он и делает. Поднимает голову и смотрит на умиротворенное лицо альфы, когда его разум ничем не обеспокоен и тело во владении Морфея. Лунный свет падает на них, давая немного освещения для того, чтобы парень смог рассмотреть внимательнее все детали. Запомнить и всю жизнь лелеять в своем маленьком омежьем сердечке. Как минимум недельная щетина, которая так и манит к ней прикоснуться, что Стилински себе и позволяет, легонько ведя по ней своей щекой. Не такая колючая, как он думал. Скорее, даже приятная. У Дерека немного хищные, но очень красивые черты лица, могучие брови, которые, если честно, наводят страх, великолепные скулы и заостренный нос. Он бы хотел увидеть его бета-форму. Вдруг глаза распахиваются, и Стайлз замирает, кажется, переставая дышать, приоткрывает рот и нервно облизывает губы, внимательно вглядываясь. Светло-зеленые, цвета оливок, с небольшими черными и золотистыми вкраплениями. Дерек же неожиданно для самого себя просыпается, чувствуя как по его щеке ведут чем-то, но не показывает этого, ожидая что будет дальше. Но дальше он слышит лишь дыхание и часто бьющееся сердце, поэтому открывает глаза, смотря в удивительно карие напротив. Цвета горячего шоколада с небольшим количеством молока. А Дерек любит горячий шоколад. После взгляд сам, по своей воле, соскальзывает ниже, на губы, которые сейчас приоткрыты, словно в приглашении и юркий кончик языка так облизывает их... Поэтому мужчину нельзя винить в том, что он начинает медленно приближаться, мечась взглядом от губ к глазам. Но вдруг слышится звук пришедшего сообщения, и Хейл прикрывает глаза, наощупь ища телефон и, найдя его, читает: От кого: Джен "Прости, что так вспылила. Спокойной ночи, люблю тебя." Дерек откладывает телефон, медленно пытаясь прийти в себя. — Спи, Стайлз, — шепчет он, вновь посмотрев в эти удивительные глаза и поспешно поворачивается набок, пока не совершил то, о чем будет жалеть. Спустя пару минут Стилински опускает подбородок ему на плечо, после они вновь засыпают.***
Оказывается, готовить завтрак, когда вы буквально слеплены в одного человека, не так легко, как могло бы. Но зато весело. Они уже час пытаются приготовить обычную яичницу с беконом. По итогу, первые три раза и шесть яиц почему-то оказываются на них, а бекон на полу, и это действительно смешно. На четвертый раз у них все же все выходит, когда Стайлз просто успокаивается и замолкает, прекращая разглагольствования о Звёздных войнах, которые начал с возмущенного вопля "Ты что!", как только услышал, что Хейл не видел ни одну из частей. После стоит вопрос другой - как им отмыть волосы и, собственно, переодеться. Хорошо хоть природа позаботилась о том, что физические потребности в виде хождения в туалет на все время сцепки отключаются. Потом, конечно, каждый из двоих проводят там по часу, если не больше. Но это лучше, чем если бы... В общем, не важно. С горем пополам они снимают друг с друга одежду и, окей, это очень неловко. Дерек обещает поделиться своей и несет мальчишку в ванную комнату, после заходя в душевую кабинку, и это выглядит, как начало (или середина?) порно, но выбора нет. И, если честно, Стилински очень даже не против оказаться с этим хмурым альфой в одной душевой кабинке при немного других условиях. Но приходиться довольствоваться малым, что поделать. Мужчина неторопливыми движениями берет с полочки шампунь и, немного выдавив на ладонь, медленно намыливает сначала свою голову, а после, словно подумав, и голову парня. Стайлз медленно приподнимает подбородок и смотрит в глаза Дереку. Прямо как ночью. И медленно, скользя кончиками пальцев по мокрой шее, запускает руки в темные волосы, массажируя кожу головы круговыми движениями. И, господи, это интимнее, чем вообще что-либо. Спустя пять минут, все также в молчании, они смывают друг с друга пену, чуть улыбаясь, и помогают вытереться друг другу полотенцами, после, тоже с помощью друг друга, одеваются. Дерек натягивает на парня футболку Метс и улыбается, смотря на взгляд парня и ожидая, что тот насмешливо фыркнет, но он лишь восторженно произносит "Ты тоже болеешь за них, волче?!", чем поражает Хейла, и он способен лишь кивнуть, после тихо смеясь. — Можно я заберу её себе, после... После того, как мы снова станем двумя разными людьми? — тихо спрашивает Стайлз, когда они оба поглощены книгами. — Да, — в тон ему отвечает Дерек, закусывая губу и вдруг представляя, как парень будет обнимать эту футболку ночами и тихо плакать оттого, что ему никогда не быть по-настоящему счастливым. Мотает головой, пытаясь выкинуть это настойчивое видение из головы. — Ой, смотри. Кажется, я теперь могу отлеплять от твоей могучей спины руки, — тихо как-то полузадушенно смеясь, говорит Стайлз, что и демонстрирует. — Кажется, конец близок, — после говорит он, вновь возвращаясь в прежнюю позу. Почему-то Дереку от этого становится грустно. Просто... Он и раньше видел Стилински. В школе, когда приезжал к Джен, пару раз около участка, в кафешках с друзьями, где он сидел, громко о чем-то рассуждая и размахивая руками, даже один раз в клубе. Но он считал его слишком шумным, слишком раздражительным, слишком... симпатичным. Его голос, его запах, его глаза, его чертовы губы и тонкие, такие по-банальному омежьи, запястья. Все это манило Дерека, но он понимал, что это неправильно. Он же ребенок совсем, да и у него самого девушка. А за последние два дня он вдруг узнал, какой Стайлз может быть тихий, какой он по-приятному довольный, когда разговаривает о, например, Звёздных войнах, или как сильно он волнуется за отца, что работа угробит его, как сильно он скучает по своей маме и как сильно ему её не хватает. Но он каждый раз напоминал себе, что, как только они расцепятся, его ждёт жизнь. Дженнифер, свадьба, семья. Только вот... Уже тошно от этого было. Казалось таким неправильным. Тем вечером они идут на крышу, берут с собой две кружки горячего шоколада, садятся на мягкий диванчик, стоящий там, укутываются в плед и рассуждают о небе. Стайлз восклицает о том, что где-то далеко наверняка есть ещё жизни, ведь если их нет, то это попросту нечестно. Он говорит, говорит, говорит, изредка прерываемый каким-то ответными репликами Хейла, до тех пор пока не засыпает, убаюканный теплом от прижимающегося тела. Дерек сам не заметил, как начал влюбляться.***
На третий день, к вечеру, когда они смотрели самую первую экранизацию человека-паука, Дерек - на телевизоре, а Стайлз на ноутбуке и громко комментировал разные моменты, одновременно прожевывая поп-корн, вдруг что-то пошло не так и в какой-то момент все тело альфы пронзила сильнейшая боль, не его самого, а омеги. Парень задушенно простонал, пытаясь что-то произнести. Все что было дальше, как в плохом сне. Скорая, реанимация, перепуганные лица Джона, Мелиссы, слова врача о том, что их со Стайлзом сердца буквально срастаются, что это очень редкий случай, один на миллион, что нужна операция и что это очень опасно, что подросток, как омега, почувствовал все это первый и что каким-то образом взял всю боль на себя. Перед тем, как провалиться в темноту, Дерек услышал еле различимый шепот на самое ухо: — Мама в детстве говорила, что очень редко бывают пары, любовь которых настолько сильна, что их души и тела пытаются вновь стать единым целым***
Стайлз пришел в себя только спустя неделю. Измученный, несчастный и с буквой Д, простой, без завитушек, но зато прямо там, где билось сердце. Той ночью Дерек, который перенес операцию и последствия после нее просто на отлично, придя в себя через час, и выписавшись через два дня, вновь начал ходить на работу, вновь ночевал с Дженнифер и доделывал приготовления к свадьбе вместе с ней, но делал это все скорее как-то механически, мыслями находясь в другом месте, где лежало его личное несчастье, а напротив его сердца была М, пришел к Стайлзу, почти в двенадцать, тихо пробрался в палату, договорившись с Мелиссой, лег рядом и прижался со спины, поглаживая рукой плечо, иногда самыми пальцами проводя до левой стороны груди, где бешено билось чужое сердце. Ту самую ночь они провели вместе, будучи вновь словно единым целым. Рука об руку, губы на губах, тихие стоны и жаркие поцелуи, вкус шоколада, оседающий где-то на корне языка и, казалось, пробравшийся в самую душу. А как только первые лучи солнца начали пробираться сквозь зашторенное окно, Дерек оставил мягкий поцелуй на лбу омеги, последний раз втянул причудливый, но ставший в миг родным, их смешавшийся запах, скользнул тенью за дверь. Дженнифер, конечно же, учуяла запах другой омеги на своем женихе (не то, чтобы он пытался скрыть его), она скривила губы в отвращении, после, зло смотря, произнесла, что беременна от Дерека и что срок - месяц. А спустя два дня, вернувшись домой, Стайлз получил приглашение на свадьбу Д. Хейла и Д. Блейк на послезавтра, громко рассмеялся, а после начал рыдать до тех пор, пока его не вырвало тем, что он съел за день. Он проплакал всю ночь, прижимая к груди ту самую футболку и находился в своей комнате, где пахло лишь им и немного отцом. И это казалось таким неправильным, этот запах. Без ещё одного. Без их смеси. Было бы проще, если бы он не знал - каково это, смотреть прямо в глаза своей мечты, каково это смеяться с ним, готовить, разговаривать или молчать. Целоваться. Чувствовать его в себе и обнимать так крепко. Всегда проще потерять, не узнав, что именно ты теряешь. Это все казалось какой-то дерьмовой комедией. Только в таких комедиях обычно после предательства, разочарования, обиды обязательное следует слезливый текст про то, как главному герою жаль и дарующееся ему прощение. Жаль, что это реальная жизнь, а не та самая комедия со счастливым концом. На следующее утро, нацепив самую невозможно безразличную ухмылку, будто резко повзрослев от слёз и предательства, будто ему вмиг стало все равно и не плакал всю прошлую ночь, он поехал к Дереку Хейлу в лофт, будто зная, что мужчина именно там, а не... — Держи, — без приветствия сказал Стайлз, протянув Дереку его футболку и холодно улыбнулся. — Поздравляю со свадьбой, — не дав дрогнуть голосу, проговорил парень и, развернувшись, пошел прочь. Альфа хотел побежать за ним. Остановить. Объясниться. Попросить прощения. Но ноги будто приросли к полу, а когда он было хотел дернуться, то почувствовал руку на плече и услышал тихий голос, шепчущий на самое ухо: — Оно того не стоит, Дерек. Не забывай, на ком ты женишься. И все, что он мог - так и продолжить стоять, прижимая к носу футболку и втягивая острый запах слез, грусти, какого-то отчаяния и самого Стайлза. Это все, что ему осталось.***
— Сынок, ты уверен, что хочешь этого? — спрашивает Талия на следующий день, за сорок минут до начала церемонии. — Ты сам не свой после встречи с тем мальчиком. Дерек замирает, до этого пытаясь поправить галстук, стоя перед зеркалом. Как-то механически кладет руку на левую сторону груди. Туда, где буква. И чувствует тоску и горе, но как-то... в двойном размере, что ли. После физической связи - ментальная укрепилась окончательно, и сейчас Хейл точно знал, что его омеге плохо. Готов ли он всю жизнь чувствовать это? Готов ли всю жизнь ощущать грусть по кому-то, кто и его не был, кому-то кого знал лишь несколько дней, кого... полюбил за эти несколько дней? — Мам, я так сильно облажался, — шепчет мужчина в плечо матери, повернувшись и уткнувшись в него всем лицом. — Никогда не поздно все исправить, милый. Никогда не поздно, — также шепчет та, поглаживая своего мальчика по спутанным темным волосам. А спустя пятнадцать минут, идя к девушке, чтобы сказать о том, что он не хочет свадьбы и что он её не любит, слышит разговор, который меняет все.***
— Согласен ли ты, Дерек Хейл, взять в жёны Дженнифер Блейк, быть с ней в горе и в радости, болезни и здравии, богатстве и бедности, пока смерть не разлучит вас? — произносит священник, и Дерек чувствует взгляды всех, кто сейчас находится в этом зале. Он смотрит в глаза Дженнифер, смотрит на её улыбку и тихо усмехается. Переводит взгляд на свою маму, которая еле заметно кивает ему и ободряюще улыбается. — Нет, — говорит мужчина и по всему помещению прокатывается дружное "Ох". Дженнифер вскрикивает "что" и бьёт мужчину букетом невесты по плечу. — Я слышал твой разговор с матерью, знаю о твоей лжи. Твой театр одного актера подошёл к концу, — выдыхает Хейл, после стремительно покидает церковь и, сев в Камаро, едет в дом к Шерифу Стилински, чтобы наконец сделать что-то правильно. — Извини, Дерек, но его нет. Он уехал в Нью-Йорк к своей тёте, вчера, и просил его не искать. Ты сам во всем виноват, парень, — хлопнув его по плечу, Джон закрывает дверь, оставляя Дерека беспомощно стоять на пороге.***
устраивайся рядом со мной, укрой меня, крепко прижмись ко мне. ложись со мной. обними меня. твое сердце у моей груди, губы прижаты к моей шее. я влюбился в твои глаза.
Чтобы найти своего омегу, Дереку понадобилось почти полтора месяца, чтобы вымолить прощение и услышать смущенное "Я беременный" ещё полторы недели и чтобы вернуть в родной город - три дня. В школах были чертовски недовольны тем, что Стайлз скачет из одной в другую, но ему это простили ввиду открывшихся обстоятельств. Он успеет сдать экзамены до того, как родит, поэтому с этим проблемы возникнуть не должно. Ну а через год Дженнифер Блейк получит приглашение на свадьбу Д. Хейла и М. Стилински. И все, кроме неё, будут чертовски счастливы. Шериф будет тихонько утирать слезы платком, делая вид, что они от слишком яркого освещения, а не от вида его, казалось бы, ещё маленького сына, одетого в темно-синий костюм, которого он поведёт к мужчине, ждущему под венцом. Талия и Роберт будут смотреть на парней с первого ряда, обнимаясь. Рядом сидящие Кора и Лора будут держать на руках тихонько спящего малыша Тедди, которому в будущем много раз расскажут историю его папочек. У Стайлза в мыслях будет то, что мама бы обязательно им гордилась, и то, как же прекрасен его альфа. А у Дерека, что его омега просто восхитителен в костюме и то, как сильно он его любит. Впереди их ждёт долгая, пусть полная каких-то своих мелких невзгод, но все же счастливая жизнь, просто потому что они - две половинки одной души и они нашли друг друга, а что ещё важнее - не потеряли.