Луи был натуралом. Определенно. Ну, во всяком случае он так думал, пока на него в парке не набросилась маленькая девочка, шепча на ухо своей матери (на самом деле она прокричала это на всю чёртову Землю так, что все геи планеты уже собирались в путь, чтобы увидеть голубоглазого красавца):"А у дяди глаза голубые! Это значит, что дядя любит таких же светло-синих голубков, да?". Вот тут то Луи и задумался. Пока молодая мать, смутившись, покраснев с головы до пят, пыталась членораздельно вымолвить извинения, девочка вцепилась в ногу Томлинсона и распевала песню про голубое небо и радугу на ней. Луи стоял, не двигаясь, как стол, который пригвоздили к земле. Не то чтобы Луи был столом - Луи очевидно был
натуралом геем, но в детстве он мечтал стать плотником. Когда девочка в конце концов была оттащена, а мать как можно быстрее сделала ноги, ещё раз извинившись, Луи решил, что лучшее, что он может сейчас сделать это пойти к Найлу. Он тоже был голубоглазым как никак.
Луи не был глуп, не был дальтоником, но никогда не умел переходить дорогу нормально. Один раз Найл подумал, что в общем-то никогда не заканчивалось чем-то хорошим, и решил отправить Луи на курсы по вождению. Не то чтобы голубчик увидел зелёную траву и подумал, что это знак "газовать". И не то чтобы, он чуть не сбил Лиама (который в последствии стал не только его другом, но и персональной няней), но Луи так всё и сделал.
Как уже было упомянуто выше, голубчик не умел переходить дорогу. Он путался в цветах светофора, а если ему попадалось что-то зелёное на глаза, то Луи шёл напролом. Из-за чего впоследствии и получил прозвище от Найла "упёртая рогатая скотина", а потом и ирландец получил в области живота две вмятины, так напоминающие по форме рога.
У Томмо начали подгибаться колени, как только он подошёл к зебре. Ладошки вспотели, и он нервно начал вытирать их о грубоватую ткань своих джинс. Глаза Луи встретились с зелёным цветом. И он пошёл к зелёному. Только вот светофор горел красным, а зелёными оказались испуганные глаза. А вот очи водителя, сбившего Луи, оказались чёрными, как смоль.
Томлинсон не слышал всех криков и звуков скорой помощи, но зато он видел зелёные глаза и прекрасное лицо, которое в данный момент было похоже на лягушачье. А ведь лягушки тоже зелёные. Чёрт.
***
Выйдя из кабинета врача, Луи застал по истине прекрасную картину: Лиам, бьющий греческого бога буклетом о протекании беременности у женщин, Найла снующего туда-сюда в поисках автомата с едой и кудрявое чудо, что разлеголось на стуле ногами кверху, опустив голову вниз. Все резко обернулись на вышедшего Луи. Четыре пары глаз уставились на него. Голубчик медленно поднял свой взор на, как потом уже оказалось, пакистанского бога, а тот в свою очередь смотрел на него с сожалением в глазах. Медленно переводя взгляд на Лиама, шатен увидел упрёк и позу злой мамаши, поэтому не медля посмотрел на принцессу, которая и стала причиной всего происходящего. Они изучали взглядом друг друга непозволительно долго, пока писк Найла не вывел обоих из транса. Ох, точно, Найл. Он должен был помочь Луи понять свою принадлежность к ЛГБТ сообществу. Однако машина той шоколадки богоподобной помогла Томмо определить свою ориентацию. Хватило одного удара машины, чтобы Луи был готов облиться голубой краской с головы до пят. Знал бы он, что зеленоглазый милашка готов был сделать абсолютно то же самое, с неподдельным восхищением глядя на Луи.
***
В следующий раз, гуляя по тому самому парку, Найл шутит, что чтобы Луи научился смотреть на светофор и принял свою ориентацию хватило, того что его сбил Зейн. Лиам предлагает сбить Найла, чтобы тот наконец понял, как не надо шутить, а Зейн пожимает плечами мол "решайте поскорее кого надо сбивать, а то мне ещё надо молока купить". А Луи понимает, что единственный светофор, который ему всегда покажет зелёный идет рядом, держа его за руку с переплетенными пальцами. Гарри нежно и невесомо целует Луи в губы, и хитро подмигивает проходящей мимо юной будущей свахе, идущей за руку с улыбающейся во все зубы матерью.
А день сегодня оказался на удивление солнечным и безоблачным. А небо сегодня чрезвычайно голубое, как и глаза одного голубчика.
