POST
Изуку хромает по остановке. Вообще — то он жутко устал. Кажется, Мидория не садился отдохнуть с прошлого вторника. Любимая зелёная толстовка до неприличия грязная. Ошмёток земли висит на рукаве, но сил нет даже на то, чтобы стряхнуть назойливый песок. Толпа вокруг не сильно отличается от самого Изуку. Измождённые, уставшие, голодные. Можно даже сказать, обречённые. Автобусы не ходят, но по крайней мере, музыка из динамика на фонарном столбе не даёт скучать. Мимо на большой скорости проносится канареечный мотоцикл. Водителя следует лишить прав за превышение, опасную езду и отсутствие шлема. Изуку чувствует, как приободряется всё естество, ажно кудри чуть подрагивают. Он почти бежит за удаляющимся человеком. Оступается, слышит как хрустят кости в раздробленной ноге, не останавливается. Заметить выжившего — как дождаться Санту у ёлки. Мидория выглядывает из-за угла и стонет от разочарования. Желтенький сузуки лежит на боку, подле собралось восемь жадных, голодных ртов. Утробные рыки, рваное чавканье, предсмертная агония сливаются в одну какофонию звуков. Изуку разворачивается на своей целой пятке, кое-как держит равновесие и возвращается к Бобу Марли на остановку. К сожалению, вскоре весёленький мотивчик затихает. Город окончательно погружается во тьму и хаотичные крики. Изуку не по себе. Рядом он слышит чужие шаги, скрежет зубов и постоянное рычание. Это словно давний детский кошмар про дикие джунгли в окружении зверей. Остаётся успокаивать себя, убеждать, не задерживать дыхание всякий раз.STALKING
Красивая история любви. Прекрасный сказ о чувствах. Великолепная повесть об отношениях. Так много синонимов, ни один из которых в полной мере не может передать всю суть. «Это» — иначе не назовешь. «Это» — нечто кровавое и далекое от скуки. Пост-апокалипсис во всей его красе, так сказать «в разрезе». Без вакцины, с полчищем беспощадных зомби и горсткой школьников. Изуку один из медленно идущей стаи, что преследует группу выживших. Эти ребятки бросили его загнивать под раскидистым дубом. «Вообще-то» — думает Мидория в минуты, когда животная ярость подступает: «они сами виноваты». Духу не хватило выпустить давнему другу мозги. Плакали над бездыханным телом, долго отдавали честь, жали обмякшие ладони, обнимали. Сдержаться, когда пульсирующая вена билась в сантиметре от губ, было действительно сложно. Мидория язвительно смотрит на теплящийся в магазине свет. Видит, как изредка отводят в сторону старые занавески. Кат-чан держит вахту каждые два часа, всякий раз считает сколько упырей гуляет по близости. Сейчас Изуку не может звать Бакуго по детскому прозвищу. Членораздельная речь для мёртвого мозга что-то непостижимое. Мидория не стоит олухом на дороге, когда плохо управляемый джип выезжает с парковки. Держится в стороне, маячит на задворках; милосердные одноклассники всё равно не оборвут второе пришествие. Максимум — перебьют ноги, а существование и без того не сулило ничего хорошего.BRAINS
— Мозги~ — нелепо размахивая руками тянет разлагающийся зомби. Он изображён на корешке книги, смотрит совершенно здоровыми глазами с чистыми белками. Изуку делает усилие, сбивает синюшной ладонью нарисованную карикатуру. Насколько нужно поехать крышей, чтобы пытаться выскоблить серое вещество из чужой головы, Мидория не знал и знать не хотел. По округе ходили полчища мёртвых примеров. За всю неделю Мидория измазался в крови лишь единожды, теперь её нельзя отличить от грязи, но она всё ещё на одежде и лице. На то была воля случая: зомби не ожидал увидеть человека в книжном магазине, от того и не успел сообразить. Изуку лишь слегка укусил, почувствовал терпкий железный вкус, понял, что мир подкашивается. Ублюдок прострелил ему лодыжку!APARTMENT
Изуку слышит, как надрывается клаксон. Точно в ту сторону уехал кортеж Бакуго, так что ноги живут автономно. На месте смятая в гармошку машина и выстрелы дробью. Очередь зомби словно в новенький фаст фуд, громкая ругань, секунды перезарядки. Квартира на втором этаже — как последний крик отчаяния. Изуку подпирает собой фонарный столб, критично осматривает толпу упырей. С сожалением глядит на перекошенное лицо Урараки. Очако в отчаянии поглядывает на улицу, прикидывает шансы и все сильнее белеет. Парни во двор не смотрят, отбиваются. С лестницы летит всё, что попадается под руку; пожарный гидрант выигрывает несколько спокойных минут. Нечисть прёт с нездоровым энтузиазмом. Шума слишком много. Двухствольная винтовка молчит всё чаще, патроны кончаются, Изуку с замершим сердцем ждёт глухих ударов. Из-за того, что Бакуго полез в рукопашную в прошлый раз, Мидория вынужден гнить по другую сторону баррикад. Изуку смотрит как задыхается от слёз Урарака. Изуку отлипает от фонарного столба. Изуку нехотя плетётся к коллегам по разуму. Чтобы Мидория себе не придумывал, с некоторых пор оторвать жирный кусок сухожилий — вопрос желания. Мёртвое стухшее мясо не предел мечтаний. Зомби — не падальщики, не бросаются на себе подобных. От того не дают отпор, смиренно терпят геноцид. Чужая плоть пористая, гнилая и ядовитая. Изуку терять нечего, но стоит перегрызть очередную шею, отплевывается, слабо ворочает языком. На зачистку первого этажа уходит время и крупицы самообладания. Со второго доносятся всхлипы и наставления Бакуго. — Сдохните. В новых реалиях повседневная фраза приобретает нужный окрас. Изуку смотрит на усеянный трупами коридор. Устало фыркает и ментально вытирает лоб. Поток зомби постепенно стихает.PASSION
На второй этаж отправляется последний живчик, Мидория разворачивается на здоровой пятке с чувством выполненного долга. Киришима звучит растерянно. — Я пуст. — Денки, бита! — требует Бакуго властно. Яркая картина протянутой руки и напряжённых пальцев вспыхивает в сознании. Что-то животное захлестывает Изуку волной; из-за резкого разворота, он лезет к лестничной клетке на четвереньках. Зрелище жалкое, заморыш инвалид на первом уроке физкультуры. Мидория вгрызается клыками в ногу мертвяка прежде, чем он подойдёт к одноклассникам на опасное расстояние. Дёргает вверх, поднимается и, заметив замешательство на лицах людей, перегрызает глотку последней твари. Возможно, усердствует сильнее чем следует. Чувствует неожиданную сладость и сплевывает скорее из гордости. Всякое чувство отвращения прошло. Бакуго первый раз видит зомби — каннибала. Бита в руке подрагивает, ноги словно приросли к полу. Весь в липкой черни, мертвец смотрит с неясными искрами в глазах. С таким никто из школьников не сталкивался. Урарака выходит в коридор вопреки указу, с коробкой личных патронов в руках. — Изуку? — удивлённо спрашивает Очако. Зомби дёргается, как от дроби в грудь и Киришима уверен, сейчас этот странный мертвяк вцепится в ещё одно горло. Но тварь хрипит, мнётся, словно нарочно оступается и кубарем летит вниз. Лицо обтёртое о ступени нездорового тёмного цвета быстро скрывается. На впалых щеках по четыре веснушки. — Не может быть, — растерянно тянет Киришима. Бакуго откладывает биту и закрывает, наконец, треклятую дверь. Им всем нужен отдых. Повисает напряжённое молчание. Катсуки не будят для вахты, но он просыпается сам. Тусклые изумруды мерещатся во тьме. Проламывать чужие головы проще, если не смотришь в глаза. В пост-апокалипсисе первая заповедь не заставила себя ждать — не разглядывай лица. Бакуго спокойно играл по правилам до этого момента. До глупого Деку между первым и вторым этажом. Бакуго понимает, что это лишь самообман. Богатая фантазия Урараки наложилась на шок от увиденного. Нервы прошедших дней, нежелание отпускать друга детства. Киришима и Денки молчат, слепо сверлят стену. Ашидо и Урарака что-то готовят на кухне, переговариваются тихо. — Он был мёртв, — ни к кому конкретно не обращаясь утверждает Эйджиро. Червяк сомнений жрёт парня изнутри, обгладывает кости после страха. Бросить ещё живого товарища совсем не мужской поступок. — Он и сейчас мёртв, — отвечает Бакуго. Осунувшаяся спина, залитое красным лицо, явно сломанная нога, животный страх. Кудри зелёные, руки ниточки, на правой всё такой же жгут из футболки Катсуки. Алые пузыри на сухих губах — апогей воспоминаний. Последние слова теряются в стихающем кашле.INFECT
Изуку рядом. Выглядит закономерно хуже, попадается на слежке несколько раз в неделю. Ашидо нервно здоровается с мёртвым одноклассником, стоящим у фонарных столбов, и иногда включает бедолаге музыку через колонки по bluetooth. Бакуго смотрит на подругу раздражённо, молчит. Мидория спасает их ещё несколько раз и всё больше походит на сторожевого пса. Катсуки глядит на безвольно болтающуюся голову. Блёклый взгляд скрыт под зелёными патлами. Со стороны Изуку похож на мёртвое тело, коим, впрочем и является. Стоит створке окон с щелчком открыться, зомби дёргано поднимает глаза. До Бакуго — рукой подать. У Бакуго — пистолет в руке и очень дерьмовое чувство скорби на языке. Деку двигается неуклюже, встаёт напротив. На всю округу один зомби, Мидория лично проверил. Изуку держит в зубах медовый кусок плоти. В голове лишь одна перманентная мысль. Она красным росчерком пресекает агрессию и выглядит как Бакуго Катсуки. Алые глаза как последний предохранитель. Мидория с сожалением понимает, что не различает более слов Боба Марли, не может понять написанного на корешках книг, но знает на сколько нужно поехать крышей, чтобы разбить кому-нибудь голову. Оно того не стоит, но, может, дело не в мозгах, а в зомби. Впечатление испорчено. Изуку поднимает руки и мычит с кровавыми пузырями на потрескавшихся губах. Бакуго обнимает безвольное тяжёлое тело. Чувствует хладные пальцы обхватившие спину, слышит жалобное рычание и хлюпанье. Мидория в кольце рук бьётся, изворачивается. Последнее цепкое чувство, кажется, перерождается вместе с Изуку. Красных глаз более нет, остаётся отчётливое желание слизать багряные капли с ещё бьющегося сердца. Оно пугает до сцены отчаяния. Глупый Деку мёртв. Бакуго снова не смотрит в лица упырей.BURIED