***
Иями не спится. Она крутится на своём неизменном матрасе - то ложится на живот, то поворачивается на спину, то, наконец, на бок. В голове почему-то мелькают сцены из прошлой жизни, из нескольких месяцев, омрачённых секс-работой, и в груди вновь открывается бездонная дыра, источающая тревогу. После Иями вспоминает парня, который помог ей сегодня, и недовольно морщится. Мужчины давно уже перестали вызывать у неё какие-либо тёплые чувства. Как, впрочем, и женщины, сочувствие к доле которых слишком велико, чтобы хранить его в себе. "Хотела ли я когда-нибудь быть любимой? - задаёт она сама себе вопрос. - Заслуживаю ли любви после того, что пережила?". Ответа не находится. Утром выходного дня ей некуда идти. Однако, и на месте не усидеть. Такая уж она - всё несётся куда-то без оглядки, всё пытается что-то сделать либо со своей жизнью, либо с окружающим миром, но никогда не видит и не ставит конкретных целей. Идёт Иями странной дорожкой, заводящей в такие дебри, из каких непомерно трудно выбираться. Единственный выход - это взять топор и переть напролом через адскую чащу. И она со всех сил старается. Надевает свой старый фиолетовый костюм, расчёсывается. Краситься уже давно перестала. Открывает двери - и встречай её, мир, с радостью. На этот раз дорожка заводит под мост, и она не знает, чем заняться, кроме созерцания медленно плывущих по лазурному небу облаков. Сняв туфли, девушка опускает ноги в воду, наслаждается прохладой, откидывает голову назад. Будто бы не было прошлого. Будто она - ребёнок, невинный, чистый и добрый ребёнок, не познавший в жизни ничего сокрушительного. И кажется ей, что так будет всегда. - Эй, - раздаётся голос неподалёку. - Отдыхаешь? Иями поворачивает голову и видит вчерашнего спасителя. Детская доброта мигом улетучивается, уступая раздражению. - Нет, блин, работаю, - Иями тяжело вздыхает. - Будьте добры, свалите. Молодой человек не отступает. Он лишь подсаживается к девушке, так же окуная ноги в играющую на солнце воду, и пытается спасти ситуацию. - Это было грубо, но мне нравится укрощать. Тебя как зовут, милашка? Ненависть бьёт из Иями ключом, выливается через край. Сдерживаться уже невозможно, и она больно толкает неприятного собеседника локтем в бок. - Я вам не милашка. У меня имя есть. Иями меня зовут. - Красивое имя, - щёки парня заливаются краской. - А я Карамацу. Ребёнок из многодетной семьи, лучший среди братьев, а также - один из немногих в этом городе, у кого есть чувство стиля. Люблю играть в патинко по пятницам и посещать вот такие живописные места по выходным. Умный, красивый, скромный. Со всеми своими достоинствами я до сих пор одинок. Иями решительно не понимает, чего хочет от неё этот почти незнакомец, зачем рассказывает о своей жизни, и как, чёрт возьми, он может считать себя одиноким, взрослея в многодетной семье. Также для неё остаётся загадкой, почему парень абсолютно не стесняется нелепых самокритичных шуток. Неестественность происходящего ошарашивает, словно удар мокрой тряпкой по лицу. Не так общаются люди. - Что ж, ясно, понятно, до свидания, - Иями поднимается, надевает туфли и спешит уйти подальше. Но навязчивый поклонник даже не думает отступать. Он несётся за ней, догоняет и идёт вровень, чуть подскакивая от радостного возбуждения. - Быть может, попробуем поговорить? Ты кушать хочешь? Давай в кафе зайдём, я заплачу. У Иями предательски урчит в животе, когда она думает о простой и давно забытой радости - о вкусной пище. Она слышит голос своей совести, говорящий не быть меркантильной и не вестись на уловки, но желание покушать чего-то, кроме лапши быстрого приготовления, побеждает. Они заходят в небольшую кофейню. Карамацу вежливо открывает перед Иями дверь, после интересуясь, чего хочет девушка. Заказывает две чашки капучино и тортик. Глядя на то, как жадно и неаккуратно Иями поглощает угощение, он борется с желанием отвернуться. - Ты знаешь, у меня тут брат по выходным работает, - нелепо улыбается парень; ему хочется хоть как-то сгладить неловкость момента. - М-м, понятно, - Иями уплетает кусочек торта за считанные минуты. - Не хочешь зайти к нам? Уверен, мои братья будут рады познакомиться с такой очаровательной девушкой. Обзавидуются мне! Отвратительные воспоминания волной накрывают Иями, не давая ответить сразу. Тело пронзает мелкая, неприятная дрожь. В голову закрадываются мысли о том, что Карамацу, вероятно, что-то известно о её прошлом. - С какой целью? - её тон меняется на грубый и по-деловому холодный. Карамацу задумывается на полминуты. - Да просто так, с ребятами познакомишься. Парень уже предвкушает братскую зависть, переходящую в немую ярость. Он злорадствует, представляя, что почувствуют братья, никогда в жизни не имевшие отношений с девушками и уже который месяц ухлёстывающие за холодной, незаинтересованной соседкой Тотоко. Такая вздорная радость рождается в его груди - он любит поступать вопреки, а порой даже делать назло. Иями ни капли не доверяет Карамацу. Перебирает в голове варианты событий, и каждый из них видится ей в исключительно мрачных тонах. - Учти, что у меня ничего нет. С меня нечего взять, - она поджимает губы, невольно переходя на "ты". - Ты чего? - заливается смехом Карамацу. - Неужто я похож на вора, насильника или кого там ещё? Я просто горжусь общением с такой прелестной девушкой. Иями остаётся равнодушной к сомнительному комплименту, ведь она видела себя уже сотню раз. Ничего прелестного или даже милого. Она кротко кивает головой и следует за новым знакомым. Дом братьев Мацуно оказывается довольно большим и просторным. Залитые светом комнаты обставлены со вкусом - видна заботливая, хозяйственная рука. Пятеро абсолютно одинаковых на вид парней встречают Иями в гостиной. Она сдерживает неуместный смешок - никогда в жизни не видела шестерняшек. - Познакомьтесь, это Иями, моя возлюбленная, - Карамацу едко улыбается. Девушку охватывает гнев, но она сдерживает справедливый порыв уйти отсюда к чёртовой матери. Ведь кто знает, с какими целями он говорит такое? Карамацу, в свою очередь, почти физически ощущает на себе недружелюбные взгляды. Внезапно от одного из близнецов, от парня в красной кофте, раздаётся громкий смех. - Где ты такую мымру откопал? Уж не на помойке ли? Посмотри на её зубы, как вы целуетесь-то? - Вот так, - Карамацу бесцеремонно хватает Иями за талию, притягивает к себе и впивается в её уста грубым, неумелым поцелуем. Все попытки девушки отстраниться тщетны - он в разы сильнее. Иями хочется закричать, что она не намерена больше оставаться посреди этого чёртового балагана, что Карамацу ведёт себя, как свинья, что она - не предмет, которым хвастаются перед роднёй. Но чувство собственного достоинства Иями давно и бесповоротно похоронила, подготовив себя к любым жизненным подножкам. Взгляд Иями падает на одного из близнецов, одиноко сидящего в углу. Его глаза полуприкрыты, а взгляд пуст и страшен. На рукавах фиолетовой толстовки виднеются бурые пятна непонятного происхождения. - Сегодня мы с Иями идём в кино, - горделиво произносит Карамацу. - Счастливо оставаться, неудачники. Девушка замечает, что мальчик в фиолетовом направляется на кухню. - Нет, не идём. Мне нужно отдохнуть, - мотает головой Иями. - Хорошо, родная. Чувствуй себя, как дома. Поддельная забота Карамацу противна. Но мысли Иями текут в другое русло, и она быстрым шагом покидает гостиную, оказываясь рядом с близнецом-одиночкой, сидящим за столом. - Здравствуй, - она улыбается, в этот раз искренне. - Как тебя зовут? Парень будто бы сверлит её взглядом. - Ичимацу. Пожалуйста, не обращай внимания на этих придурков, - он вздыхает. - Да и вообще, что ты здесь делаешь? Мы все - неудачники, до сих пор живущие с родителями. Мало чем можем заинтересовать. Тебя Карамацу притащил, что ли? Иями кивает головой. Неспешная речь Ичимацу оказывает на неё медитативный эффект. - Это не первый случай. Всё пытается выставить себя крутым на нашем фоне, тогда как мы в равной степени дерьмо. Я, правда, чуточку дерьмовей остальных, но это что-то из разряда обусловленного природой. Иями заворожена. Ей хочется и дальше слушать странные, но чрезмерно понятные рассуждения. - Я не думаю, что ты так уж плох, - девушка не сдерживает улыбку, обнажая большие неровные зубы. - Знаешь, у меня впервые за долгие годы такое чувство... светло внутри. Ты источаешь свет, Ичимацу, ты знал это? Она поражается некой чужеродности последней фразы - её будто произнёс совершенно другой человек. Добрый, чувственный, не настолько циничный. - Я ничего не источаю. Во мне пусто. Я рад, что ты ещё горишь огнём жизни, что в тебе ещё течёт молодая сила, но меня это не касается. Я самый бесполезный среди всех людей, ныне живущих; кто угодно справляется лучше меня. Иями замечает слабую, но выразительную улыбку на его лице. И блеск в глазах - такого страстного блеска она в жизни не встречала. К её щекам приливает кровь, и видит она - Ичимацу совсем не пустой. Он полон какой-то возвышенной, нечеловеческой страсти. Беседа обрывается, когда в дверном проёме оказывается Карамацу. - Что ты делаешь с ним наедине? Он подходит, хватает её за руку и уводит обратно в гостиную. - Нельзя с ним рядом оставаться, - в спешке твердит он. - От этого придурка чего угодно ожидать можно. Ты что, не видела, что у него одежда в крови? Порезал себя вчера, еле остановили. Внезапно Иями выходит из себя и влепляет Карамацу пощёчину. Близнецы надрывают животы от смеха. Очередной любовный провал брата радует их. - Я бы плюнула тебе в рожу, да только недостоин ты даже этого. - Смотрите, смотрите! - один из шестерняшек активно машет руками и кивает головой в сторону телевизора. Программа новостей транслирует пожар, охвативший один из районов города. С леденящим ужасом у сердца Иями узнаёт знакомые ларьки, продуктовый магазин, улицу, успевшую стать родной. - Чёрт, я там живу! - кричит она истошно и надевает свои потрёпанные красные туфли. Не замечает Иями, что за ней направляется Ичимацу, освобождая свои руки из цепких братских рук. Ничего не видя и не соображая, девушка бежит по знакомому пути к своему обветшалому дому. Он объят огнём, так досадно и фатально перешедшим с ближайшего здания, и пожарные пытаются справиться с очагом пламени, прежде чем спасать и без того убитый домишко. В груди девушки леденеет. Объятая первородным ужасом, Иями становится на колени и кричит, не отрывая глаз от бушующего огня, забравшего последнее, что у неё было. Внезапно она чувствует чьё-то лёгкое, почти невесомое прикосновение. Резко обернувшись, Иями встречается взглядом с Ичимацу. Парень сидит на земле, подобрав ноги под себя, и смотрит внимательно. Одно лишь выражение его лица переворачивает душу Иями вверх дном, и она поднимается, глядя на Ичимацу сверху вниз. - Всё потеряла. Всё, всё потеряла! Иями смеётся. Смеётся надрывно, завывающе, зарываясь руками в густые тёмно-русые волосы. - Ой, вот это потрепала меня жизнь, правда? - она смахивает выступившую слезу со щеки. - Ичимацу, родненький, что делать будем? Парень встаёт и осторожно берёт Иями за руку. - Жить будем. Умирать будем. Всё, чего только захочешь.***
Под мостом сидят двое. Он всё так же держит её за руку, не отпуская ни на минуту, а она потихоньку приходит в себя, принимая как неизбежность сложившихся обстоятельств, так и скорую смерть - либо физическую, либо социальную. Лицо Ичимацу обезображено всепоглощающей страстью, страстью распоследней, трагической. Иями понимает, что всё ещё жива, пока внутри светло и радостно. В мутной воде отражаются первые звёзды.