Парочка полубогов едва успевает запрыгнуть в салон автобуса, когда тот трогается с места. Перси облегченно выдыхает; ему никак не улыбалось в такую дождливую погоду добираться до дома пешком. Капли стекают с мокрых волос, окропляя пол, и парень не отказывает себе в удовольствии как следует отряхнуться и тем самым словить парочку недовольных взглядов от соседей по транспорту. Аннабет, закатив глаза, тянет его за руку к дальним местам и, вздохнув, усаживается у окна. Она сразу достает из потертого рюкзака здоровенную книгу, которой увлеклась пару дней назад, и принимается за чтение.
В салоне практически никого нет, лишь несколько людей тихими голосами обсуждают что-то в самом начале автобуса, и Перси понимает, почему подруга отвела его дальше. Аннабет никогда не любила людей. Дочери Афины больше по душе книги да архитектурные чертежи, уединенные места, где тебя никто не потревожит. Так было легче, ни с кем не сближаться, и Перси ее понимал.
Когда ты с детства не такой, как все, подвергаешься насмешкам и нападкам со стороны окружающих, не помнишь собственных родителей и живешь лишь надеждой на будущее, нет особого желания сближаться с кем-либо. Всегда есть шанс получить нож в спину или оказаться забытым, потерянным тем, в ком сильно нуждался. Гораздо проще оставаться нелюдимым и одиноким, но зато в безопасности и покое, не вороша прошлое, не подпуская никого достаточно близко, чтобы быть больше, чем просто знакомыми или одноклассниками, не переступая ту черту, за которой обычно становятся родственными душами. Это как старая, заученная наизусть однажды молитва, которую повторяешь каждый день, просыпаясь поутру и перед сном. Все полукровки в какой-то мере прошли через это, но Аннабет было сложно сходиться даже с соседями по лагерю, она была слишком недоверчива.
Был, конечно, четко определенный круг людей, которым Аннабет доверяла и подпускала к себе настолько близко, что их можно было назвать друзьями, однако этот список был невероятно мал и пополнялся очень редко. Девушке действительно требовалось слишком много времени, чтобы выстроить теплые, дружественные отношения с кем-либо.
Перси улыбнулся, вспомнив их первую встречу. Он был почти уверен, что та бойкая светловолосая девчушка охарактеризовала его у себя в голове, как полного идиота. Ну да, выглядел он тогда и впрямь нелепо, весь грязный, перемазанный в земле и с рогом Минотавра в руке, но это не повод считать его законченным дураком и сорвиголовой! Хотя и сам Джексон не думал тогда, что та задира и заучка, ставшая его сиделкой на несколько дней, через пару лет станет в его жизни самым важным и дорогим человеком. Сейчас Перси мог сказать прямо и честно, без малейших сомнений — он не прожил бы без Аннабет и недели.
Девушка вновь вздохнула и перелистнула ветхую бумажную страницу. Она сидела, подперев щеку рукой, ее кудрявые светлые волосы выбивались из хвоста и стекали вниз, по плечам, прекрасно гармонируя с растянутой шерстяной кофтой любимого цвета Перси — синего. Умные серые глаза девушки, в которых, если приблизиться, можно было увидеть свое отражение, сосредоточенно бегали по строкам в книге, впитывая информацию, наверное, со скоростью света. Она немного дрожала, все еще не отойдя от небольшой пробежки под холодным ливнем, и прижималась ближе к креслу, неосознанно пытаясь согреться. Парень влюбленно посмотрел на полностью погруженную в чтение подругу и резко придвинулся ближе, кладя голову ей на плечо. Аннабет вздрогнула, повела плечами и, немного погодя, расслабилась.
***
Было удивительно холодно даже в автобусе, и Аннабет в мыслях постоянно проклинала так резко настигшую их с Перси непогоду. Блондинка постоянно передергивала плечами, куталась в края кофты, но ничего не помогало, и оставалось лишь мечтать поскорее добраться до дома Перси, закутаться в плед и выпить горячего чая. От картины, развернувшей за окном, и вовсе хотелось убежать куда подальше; серые, затопленные водой улицы, машины, стоящие в грязи и лужах, хмурое, затянутое облаками небо. В такие-то дни обычно и начинаешь ощущать свое одиночество, непринятость обществом и тому подобное. Когда же, как не в последние дни лета перед началом трудового года?
Перси, сидевший у прохода между креслами, внезапно обнял девушку за талию, прислонив голову к ее плечу, и умиротворенно заурчал. Его мягкие черные волосы защекотали нежную кожу шеи, а рука, с натянутым чуть ли не до кончиков пальцев длинным рукавом, легла аккурат между фигурой девушки и холодной рамой окна. Аннабет, испугавшаяся было, расслабилась в теплом кольце из рук и почувствовала, как унялись внезапно пробежавшие мурашки. Сколько они уже вместе, месяц, два..? а от прикосновений парня, даже самых невинных, у светловолосой буквально перехватывает дыхание. Была бы здесь Талия, услышала бы от нее Чейз о своей неизмеримой любви к Перси, интересно? Потому что Пайпер и Калипсо ей уже все уши об этом прожужжали. Будто она и сама не знает.
Вскоре Аннабет совсем разомлела, откинулась на спинку кресла и плюнула на книгу, рассматривая устроившегося под ее боком самым наглым образом сына Посейдона. Потрескавшиеся губы, кожа ровного загорелого тона после летнего отдыха и такое блаженное выражение на лице… Хотелось специально разбудить наглеца, чтобы спросить что же такое ему снилось. А еще, чтобы вновь утонуть в его глазах цвета моря, услышать какую-нибудь очередную глупость, так греющую душу, или поймать его руки с длинными пальцами в свои и сидеть так, улыбаясь друг другу в полупустом автобусе. Аннабет знает, что может разбудить его прямо сейчас и воплотить в реальность все свои мысли, ничего не потеряв, ведь Перси не обидится на это. Он вообще довольно жертвенен и отходчив в отношениях, никогда не станет всерьез упрекать девушку и будет рад видеть ее всегда, однако… Джексон, прямо как большой ленивый кот, развалился на сиденье, мягко посапывая и улыбаясь во сне. А когда хорошо ему, хорошо и Аннабет.
***
Книга, позабытая, лежала на соседнем сиденье. Там она и осталась, когда парочка полубогов вышла на следующей остановке.
