Связь вне времени

      Корпорация во все времена нуждалась в ответственных, преданных своему делу людях. Требовались те, кто будет относиться к работе с упрямым хладнокровием, и те, кто не побоится пожертвовать собой, если то будет необходимо. Под такие завышенные идеалы подходил только Габриэль.       С его появлением в Лоботомии сбор энергии стал проходить намного легче, а любые научные исследования теперь походили на библиотечные стеллажи, куда книги сами вставали в строгом алфавитном порядке. Но такие люди, как он, являлись редким исключением из правил в стенах корпорации, ведь даже в противовес рациональному Габриэлю существовала неугомонная Элайя.       Эта девушка была совершенно иной. Пусть и работала на износ, но никогда не вешала нос или отказывалась от поставленной перед собой цели, двигаясь лишь вперёд. Для всех и каждого, кто отдал душу комплексу, она являлась оптимистичным ярким солнцем, которое умело в нужный момент вселить надежду.       Именно в те часы, когда приходилось видеть их работу воочию, в голове появлялась мысль о том, а могут ли совершенно разные по натуре люди ужиться друг с другом. Однако вопрос задаётся слишком поздно. Механизм судьбы, отчаянно стуча деталями, пришёл в движение, тем самым запуская событие, которое и стало впоследствии их точкой невозврата.       Две недели. Четырнадцать дней... Ровно четырнадцать дней прошло с момента, как Элайя превратилась из обычного работника в ходячее микроскопическое бедствие для окружающих. Виной такому изменению являлся утерянный блокнот, который девушка обычно не выпускала из миниатюрных ручек. Учёная металась из Отдела в Отдел, заглядывая в каждый укромный уголок, и буквально всем мешалась под ногами. На удивление персонала департаментов, солнышко Лоботомии стало совсем тихим, как ночь на поверхности, и ещё более рассеянным.       Последней каплей в неостанавливающейся катастрофе для Габриэля стали её пропуски собраний и вечное игнорирование его нотаций. Впрочем, сейчас она отказывалась даже от предложений помочь в поисках. В ней всё ещё оставалась надежда на то, что сможет справиться своими силами. Поэтому исследователь всегда ворчал под нос, когда видел поникшую и снующую повсюду Элайю. Тем не менее все недовольства молодого человека не означали, что он готов пустить всю ситуацию на самотёк. Иначе Габриэль просто не стал бы обращать внимания на двух работников низшего уровня, которые тайно потешались, держа в руках именно её записную книжку.        – А, вы можете начинать без меня, – тот в недоумении смотрел на отдаляющуюся спину друга. Однако останавливать его не спешил, хоть и прекрасно знал, что виновники, в конечном счёте, могут быть брошены в качестве жертвы любому из Алефов.       Заполучив себе предмет, с которого начались бедствия, молодой человек искал девушку по всему комплексу. Он нашёл её в момент, когда та пыталась взломать замок и проникнуть в его собственный кабинет. Поэтому, дабы пересечь всё нахальство и дальнейшее вторжение в личное пространство, Габриэль легко ударил Элайю по русому затылку блокнотом, заставляя её непроизвольно ойкнуть.        – Больше не теряй его, если он так важен для тебя, – он видел, как пустые глаза постепенно оживали. Она всем видом показывала, как хотела накинуться на спасителя с крепкими объятьями, но в итоге сдержала поток эмоций. Забрав свою драгоценность, девушка поднесла её к губам:        – Спасибо, Габриэль, – в такой ситуации шёпот казался самым подходящим звуком для пустого коридора.        – Ты ведь знала. Знала, что его украли. Так почему же продолжала молчать? – Элайя оставила вопрос без ответа, ведь и без её объяснений парень успел найти разгадку. Она слишком добра для всего этого гадюшника.       Может, сейчас Габриэль и правда был благосклонно настроен к девушке, но вот так просто уйти ей не позволил. Она слишком много раз пропускала собрание сотрудников, что являлось непозволительным в прописанных правилах корпорации.       Шестерни раскручивались всё быстрее и быстрее, сталкивая пути двух одиночеств любыми возможными и невозможными способами. Совместные работы по изучению новых аномалий, отдых в столовых в одинаковое время – всё это становилось шансами для лучшего познания друг друга. Но, может, это к лучшему? Только благодаря притяжению душ Элайя смогла превратиться в подобие ключа, которым были заперты тёмные демоны сознания Габриэля. Этого бы не произошло, если бы они не стали столь близки.       Она всегда громко хлопала дверьми. Из-за такой неприятной для ушей «особенности» девушку нельзя было больше ни с кем перепутать.        – Хей-я, Габриэль, а у меня для тебя посылка! – по голосу легко понять, что Элайя была полна энергии, несмотря на поздний час и огромную и вечную загруженность на работе. Подобно комете подлетев к столу, она оставила на его краю очередную пачку документов. – И когда ты перестанешь гонять наших новичков? Они теперь совсем боятся встречаться с тобой лицом к лицу. Так что не удивляйся, если я в скором времени вместо проведения исследований буду разносить почту.        – У меня нет времени разбираться с ними, – он говорил монотонно, но по-прежнему сохраняя абсолютное спокойствие. Однако девушка не была бы самой собой, если не взглянула бы на его лицо.        – Божечки! – учёная громко воскликнула, хлопнув друга по щекам, тем самым отрывая того от работы. – Ты себя видел?! Тебе срочно нужен сон!        – Не желаю ничего слышать от человека, – парень лишь отмахнулся от рук подруги, – у которого есть столь заметные синяки под глазами, – он невольно огрызнулся, надеясь, что его покинут и, наконец, дадут в покое составить до конца списки сотрудников. Но Солнце Корпорации Лоботомия не собиралось сдаваться, глубоко задумавшись.        – Я что-нибудь придумаю. Ты только никуда не уходи, – Габриэль закатил глаза. Куда он мог вообще уйти?       После ухода Элайи в кабинет исследователя вновь заскочила тишина, чтобы насладиться скрежетом ручки и гудением лампочки. Мирная слушательница осталась недовольной при новом появлении девушки и поэтому решила остаться за дверью раз и навсегда. Учёная с грохотом опустила перед самым носом молодого человека большую кружку с чёрным кофе. Он бы начал возмущаться, ведь могли быть задеты важные бумаги, но усталость брала своё.        – Я не пью а бы что, – парень старательно принюхивался к напитку, когда подруга решила подкатить к столу ещё один стул и сесть на него.        – Я знаю, – она обиженно надула губки, поднимая колени и не выпуская из рук вторую чашку. – Ты всегда вкусно готовишь кофе. Я пристрастилась к нему настолько, что пришлось записать рецепт в блокнот.        – Так вот почему ты так держишься за него, – Габриэль редко проявлял какие-либо эмоции на чужих глазах, тем не менее с Элайей он не боялся добродушно смеяться.       Терпкий аромат наполнял маленькое и унылое помещение, погружённое в полумрак. Это создавало привычный уют их посиделок, однако что-то было не так, и задумчивость, смешанная с серьёзностью, не ускользнули от взора парня:        – Ты ведь пришла не только документы отдать, верно?        – Мне дали доступ. С завтрашнего дня я официально могу приступить за изучение Когито, – молодая учёная всегда старалась выбить у А разрешение, но в эту минуту она не выглядела счастливой. – Но когда я осознала всю ситуацию… Габриэль, мне впервые так страшно. А вдруг что-то пойдёт не так? Вдруг я не справлюсь?        – Глупая ты овечка, – его тон мягок и несвойственно ласков. Девушка вздрогнула, когда рука в перчатке опустилась на голову и начала ерошить русые волосы, порой задевая пальцами красный ободок. – Если будешь следовать правилам, то без сомнений со всем справишься, – несмотря на выступившие слёзы, она улыбалась.       Габриэль не помнил, сколько они вот так сидели и просто беседовали. Он проснулся, когда непозволительно пускал слюни на всё ещё незаконченные списки, часы насчитали почти пять часов утра, а кофе в кружке давным-давно закончился. Уходя, подруга накрыла его пледом, но вот совершенно позабыла позаботиться о сохранении электроэнергии. Настольная лампа продолжала гореть, а рядом с ней покоился блокнот Элайи.        – Вот растяпа, – исследователь сразу убрал его в карман лабораторного халата, дав себе слово, что вернёт при следующей встрече. Только он в тот момент не знал, что записная книжка больше никогда не попадёт в руки своей хозяйки.       Изучение Когито провалилось, закончилось абсолютным крахом. Весть о смерти Элайи во благо корпорации расстроила, а многих сотрудников во всех департаментах и вовсе шокировала. Никто и подумать не смел о том, что солнце может вот так быстро взять и в один миг потухнуть. Габриэль оставался непоколебимым и хладнокровным. По этой причине его гнобили, ругали прямо в лицо. Однако ни один человек не сумел увидеть, что душа парня надломилась, треснула, подобно тонкому стеклу, выпуская сквозь щели темноту. Но, несмотря на это, он решил идти вперёд и закончить то, что она не смогла.       Утро вновь стало для Габриэля чем-то невыносимым. После душа кожа пылала, болела. Отражение в зеркале становилось изо дня в день всё более отвратительным. Если бы исследователю хватило сил и желания, то он бы, не сомневаясь, разбил его вдребезги.       Он не спешил скрываться за тёплым свитером, который защищал хозяина от косых взглядов. Парню отныне не надо скрывать свою скверную «привычку» чесаться до кровавых следов перед Элайей, ведь… Ведь её больше нет. Ему теперь не для кого стараться.        – Но ты всё равно не должен так себя истязать, – он почувствовал на своей шее холодное дыхание смерти, а ледяные маленькие ручки легли на плечи, где алели новые раны.        – Не смей мешать живым, – резко обернувшись, парень никого за собой не увидел, но не переставал ощущать её присутствие. – Да и ты сама должна понимать, что это заставляет меня чувствовать себя живым. Без этого я не смогу завершить начатую тобой работу.       Тем редким личностям, которые знали о проблеме Габриэля, было тяжко наблюдать за внутренней борьбой, которую тот изо всех сил старался скрыть. Даже верный тёмный тёплый свитер вряд ли выдаст, сколько крови хозяина впитали его нитки. Обычные работники оглядывались и старались не приближаться к молодому человеку лишний раз. Пошли слухи о том, что он был заражён вследствие посещения опасной аномалии типа Вав. Именно поэтому тяжело было принять решение отправить его на обследование. Даже если пришлось применить принуждение.       Очередной осмотр ничего не дал. Физически Габриэль был совершенно здоров, не считая исполосованное тело. Никаких ядов или паразитов обнаружено не было. А долго не мог понять, что же тогда так повлияло на друга. Ему больно смотреть на то, как ранее сопротивляющегося парня снова развязывают и помогают встать.        – Как ты мог? Как ты вообще можешь так относиться к нему? – однако А никогда не услышит всхлипов и отчаянных криков Элайи, которая всегда находилась подле молодого исследователя.       Работникам медицинского крыла оставалось в непонимании смотреть на то, как рука пациента задержалась в воздухе, словно он коснулся чей-то головы, по привычке ероша русые волосы:        – Он не достоин твоих слёз.       С каждым днём Габриэлю становилось всё хуже и хуже. Его психика и сознание были практически разрушены, как здания на поверхности. Молодой человек переставал узнавать людей, он забывал их имена, часто срывался на сотрудниках и говорил сам с собой. Никто из медицинского отдела не замечал – или просто не желал выдавать исследователя на суд – огромные пропажи лекарств. Но всё тайное однажды становится явным…       От каждого глотка кофе сильнее кружилась голова, а работа и вовсе давалась с огромным трудом. Габриэль устало потирал глаза, подносил в очередной раз кружку к губам, но там не осталось даже маленькой капельки. Нужно приготовить ещё…       Ноги кажутся ватными, и они наотрез отказались двигаться, когда парень поднялся со стула. Он упал, и был не в состоянии подняться – тело перестало отвечать на команды, поступающие из мозга. Исследователь с трудом продолжал дышать, а руки совсем замёрзли, когда их взяли холодные призрачные ладошки.        – Скажи, тебе страшно было умирать? – еле видимый образ Элайи криво улыбнулся искусанными губами, поднимая взор на кровавое месиво на месте, где должны быть ногти:        – Это было больше больно, чем страшно. Хотелось, чтобы всё как можно скорее закончилось, но никто не спешил избавить меня от страданий.        – Ха… Элайя, - возможно это было единственным именем, которое всё ещё хранилось в его памяти. Она вопросительно замычала, - я скоро приду к тебе. Будешь ли ты против?        – Дурачок, я только тебя и ждала, - под её звонкий девичий смех молодой исследователь закрыл глаза, спеша встретиться с неизбежным.       Габриэля нашли мёртвым на полу собственного кабинета. Медики констатировали факт передозировки сильнодействующим снотворным. Однако самой странной деталью во всём деле являлся блокнот девушки, который он так крепко сжимал в ладонях. Неприятно было осознавать, что даже после смерти Элайя никогда не покидала его. А это значит, что механизм судьбы всё ещё тикал, не желая останавливать свой бег.

***

      С самого начала дня Команда Контроля никому не давала покоя – ни людям, ни аномалиям, ни главам департаментов. Её работники носились тут и там, подобно стаду овец. Казалось, что они специально увеличивали вероятность падения своего этажа на располагавшиеся ниже отделы. Отовсюду исходил шум, панические крики о скорой смерти. И вся эта какофония заставляла, как никогда раньше, злиться Йесода. Он из-за звукового диссонанса не мог как следует сосредоточиться над изучением поступившей ранее информациии по поводу новой аномалии, пришедшей в Центральное Командное Крыло.        – Да что у них там происходит?! – глава Информационного Отдела ворчал, глядя потолок, который вот-вот норовил осыпаться.        – Малкух пообещала всем своим агентам и клеркам немедленное уничтожение, если они не найдут её блокнот, – говорившей являлась Джулия – одна из лучших сотрудников департамента. Йесоду оставалось только вздохнуть и выкопать из бумажных завалов записную книжку в красной обложке, которую глава Отдела Контроля забыла ещё вчера у него на столе.        – Благодарю за своевременную информацию, Джулия, – но как только он прошёл мимо девушки, то вынул из заднего кармана её брюк пачку сигарет, которая была моментально смята. – Однако даже это не спасает тебя от наложения штрафных баллов за курение в комплексе, – работница только вздохнула, глядя вслед начальнику.       Он поднялся на этаж, где царили отчаяние и паника. Для ухудшения ситуации не хватало только лишь сбежавшей Горы Улыбающихся Тел, если Малкух всё же начнёт массовую казнь собственного персонала. Поэтому Йесод был единственным, кто мог не позволить всему перейти на новый уровень апокалипсиса. Долго бродить по этажу не пришлось, ведь самая «нестабильная» наводила свои порядки в центральном помещении крыла. Чтобы привлечь внимание главе Информационного Отдела пришлось кинуть почти уже изношенный блокнот прямо в металлическую спину сефиры.        – До сих пор не понимаю, как такая безответственная и забывчивая сефира всё ещё остаётся в корпорации, – этой фразой он сам себе напомнил Тиферед.        – Ты нашёл его! – громко воскликнула Малкух, поднимая свою записную книжку и пропуская мимо себя недовольства Йесода. – Спасибо тебе, Габриэль, – могут ли роботы ощущать мурашки под металлической оболочкой или испытывать чувство дежавю? Но что-то явно сбилось в заложенной программе, стоило ему услышать одно только имя.        – Эй, Йесод, всё в порядке? – вопрос своевременно заставил робота очнуться и отмахнуть от себя слишком знакомый образ русоволосой девушки.        – Вместо лишней болтовни, ты бы лучше вспомнила о том, что ещё со вчерашнего дня планировала зайти к Управляющему, – сказав это, глава Информационного Отдела никак не ожидал, что его утащат вместе с собой.       Анджелла не переставала хмурить брови и после того, как самые шумные верхние сефиры скрылись с камер наблюдения. Искусственный Интеллект своим настроем пугала Управляющего, стоящего за её спиной. Однако этот естественный человеческий страх даже забавлял. Тем не менее из-за наслаждения она не должна забыть и о своих прямых обязанностях.        – Когда-то я интересовалась связью человеческих душ. В те времена для меня это являлось чем-то непостижимым, – оставив рабочий стол, она встала лицом прямо перед Х. – «Каждое событие в настоящем рождается из прошлого и является отцом будущего… вечная цепь причин не может быть ни порвана, ни запутана… – неизбежная судьба является законом всей природы». А любил цитировать Вольтера, уходя в собственные размышления и не давая мне разгадки. Поэтому у меня вопрос к Вам, Управляющий. Дано ли высокоразвитому ИИ, как я, понять связь человеческих душ, которой не страшно даже время?       Однако мужчина не успевает дать ответ, так как помещение наполняется ещё двумя механическими голосами, которые не переставали спорить друг с другом. В любой другой момент Анжделла объявила бы им выговор, но сейчас, глядя на сефир, она еле заметно улыбалась.       Потом. Она снова задаст свой вопрос Х, чтобы получить заветный ключ к решению древней загадки. Но это будет потом, ведь день в корпорации Лоботомия только начался.