Он знает.

Томас знает о Дилане всё. Знает где он пропадает и с кем. Знает о всех привычках, хобби, любимой еде и прочей ерунде. Хотя всё что связанно с Диланом не ерунда. Для Томаса это важно. Только вот одна деталь. Томас хотел знать всё лишь о Дилане, а знает не только о нём. Знает и про Тайлера. Знает какие обои на стене в спальне, каким покрывалом он застилает кровать по утрам, знает, что "Томми, ты не поверишь, он восхитительный. Такого удовольствия мне никто не приносил." и "О Господи Боже, Томми, у него божественный кофе. Твой и рядом не стоял". Слова бьют. Но какая разница. Дилан ведь важнее. О'Брайен ведь не сам это сказал. Это алкоголь так влияет. Но он замечает, что Дилан выливает его кофе, а в кровать заваливается когда Томаса дома нет. А если есть, то засыпает перед телевизором. Тогда Томасу приходится нести его в кровать, сам он досиживает остаток ночи за барной стойкой на кухне. Сангстер понимает что нужно учится, делать так, чтоб Дилан забыл и про обои, и про кофе, и про всё остальное связанное с Тайлером. И он учится, учится и учится варить этот чёртов кофе, так, чтобы Дилану понравилось. Обжигает руки, да на них места уже живого нет. Под глазами синяки, но он упорно читает и делает. Все сайты перерыты. Все руки в ожогах, под глазами синяки, такие, что любой квадрат Малевича обзавидовался. Томас научился доставлять удовольствие, научился варить кофе. А Дилан всё равно после бутылки виски говорит о Тайлере. Томас не понимает, что же не так? Кая лишь поджимает губы и говорит "Это когда-нибудь убьёт тебя, Том. Отпусти его." Ки Хонг лишь сочувственно обнимает его "Прости, бро." А Сангстер готов зарыдать. Как маленькая девочка сидеть уткнувшись кому-нибудь в плечо и реветь. Что же с ним не так? Он сидит рядом с сумкой, в которой все его вещи и вспоминает, как всё начиналось. Как всё было хорошо. Прекрасно. Великолепно. Волшебно. Как тогда на съемках Дилан затащил его в номер уже спустя неделю после начала съемок. Как в последующие разы оттуда слышались только стоны. Как потом он сажал его к себе на колени на любой горизонтальной поверхности. Как ребята из каста свистели и улюлюкали. А потом интервью, показ и остальное. Да, Испытание огнём произвел фурор. После Дил уехал на съемки Волчонка. Вернулся и всё завертелось. Вроде сначала всё было хорошо. Поцелуи, объятья, ласки, совместные выходные. А дальше. Дил стал пропадать вечерами, мог не появляется дольше. Сангстер не спрашивал ничего, лишь как преданная собачка, сидел с остывшим часов 12 назад ужином и синяками, не только под глазами. Синяки появлялись и на теле, костяшки пальцев помимо ожогов делили место с кровью. Томас никогда не спрашивал ничего. Всё равно Он всё узнавал, как только брюнет оказывался в компании алкоголя. Даже после рассказов он не требовал ничего. Наверное Дилан пользовался этим. Но Томасу не хотелось об этом думать. Ведь Чёртов О'Брайен необходим как воздух. А воздуха в последнее время почему-то мало. Возможно потому что он начал дымить раза в три или четыре больше. Неважно. Главное чтоб Дилан был в порядке, чтоб у него всё было хорошо даже если не с ним. О себе он позаботится потом. Дилан. Вот что важно. Кто важен. Кая, Ки и остальные смотрели на Дилана с осуждением. Томас не хотел этого. Он просит ребят чтобы они не смотрели так. Они больше не смотрят. Ведут себя как будто всё хорошо. И Томасу отчаянно хочется верить что так и есть. Ведь правда же? Правда? Вот только после Исцеления смертью их квартира становится чужой. А на вещах Дилана и мебели в квартире всё чаще стал появляться запах мужских духов. И Томас надеется что они пренадлежат Дилу. Не в коем случае не Тайлеру. Нет не ему. Это просто совпадение. Просто Дилу понравились такие же духи. И всё летит к чертям. Всё что Том так бережно строил. Что так удерживал. Всё просто рушится на глазах Сангстера. Буквально вчера всё разрушилось. В их квартире. Томас просто вернулся на день раньше чтобы порадовать любимого. Господи. Лучше бы его кормили трёхэтажной лапшой, что тянет уши вниз. Лучше бы он ничего не слышал и не видел. Дилан, его любимый, прекрасный Дил-Дил целовался с Тайлером и разговаривал о том какой Томас глупец. Они его не увидели. И ладно. Это хорошо. Всю ночь он сидит на скамейке в парке рядом с домом. И Курит. Курит. Курит. Курит. Курит. Даже это не спасает. Утром он видит улыбающихся Дилана и Тайлера. Они держатся за руки и идут прочь. Наверное съёмки. А для себя Томас всё решает. Теперь сидит и вспоминает, а рядом собранная сумка. Ужин на столе, дом убран, вещи постираны, холодильник забит до отказа, а на столе два билета в Диснейленд. Его детская мечта. Дил столько о ней говорил. А Том просто хотел исполнить эту мечту. И он исполнит. Дилан исполнит. Вот только увы не с ним. И он уходит. Тихо, бесшумно вступая по полу. Проходя мимо гостиной ещё раз вспоминает вчерашние слова, что разрушили его. Нет. Томас не глупец, просто не хотел верить в правду. И теперь платит по счетам. Видимо столько счастья ему не положенно. Много слишком. Кому-то оно нужнее. Он и так проживёт. Ключи на комоде в прихожей. Всё. Выходя из квартиры в последний раз, он умирает. Морально. Больнее. Даже не знает куда идти. Ведь попросту некуда. Слышит смех, такой родной. Теперь чужой. И ещё один. Надо спрятаться. Бежит на пролёт вверх. -Опа дверь открыта. Видимо этот невежа забыл закрыть. Заходит. Из прихожей доносится. -Смотри ка, он хоть на что-то годен. Ужин приготовил и дом убрал от своего хлама. Макушка опять показывается на лестнице. -Слушай, Тай, давай завтра у тебя, а то он мне щас истерику закатит. Истеричка хренова. Томас глотает слёзы. Воздух вышибает из нутри. Все внутренности сжимаются, а сердце отдаёт тупой болью. -До завтра Дил-Дил. Поцелуй на прощанье и они расходятся. А Том по прежнему глотает слёзы. Он даже не заметил как скатился по стене. Встаёт на подкашивающихся коленях, спускается и тихо уходит. А на улице ливень. Он кидает сумку с вещами, с собой берёт лишь пачку сигарет, да плеер с телефоном. Слёзы катятся по ещё детским щекам. Под музыку он идёт по трассе. Когда он сюда вышел? Он сам не знает. Дождь прикратился. Асфальт мокрый. Томас затягивается. Никотин привычно обвалакивает лёгкие. Впереди он видит свет фар. Водитель не справляется с управлением. Машина с грохотом врезается в паренька. А ведь Томас хотел уйти по тихому. Ведь Томас столького ещё не узнал о Дилане. Господи позаботся о Дилане. Это последняя мысль. Дальше тьма. Дома Дилана больше не будет ждать вкусный ужин, чистая квартира, неожиданно ставший потрясающим кофе и Любимый мальчик. Любимый. Поздно понял Дилан. Поздно начал ценить моменты. Поздно понял, что главное когда его персональное солнышко с волосами цвета зрелой пшеницы был рядом. Вечером он ждёт Сангстера. А он не приходит. Дилан уже готовится на утро обматерить и обвинить его, включает новости. Что-то ломается в нём, когда показывают знакомую макушку на носилках. И нет это не может быть он. Нет. Или может. А потом. -Знаменитый актёр Томас Сангстер попал под машину, водитель который по всей видимости потерял управление. Что же актёр делал на трассе в такое время, мы не можем сказать. Врачи говорят, что на лице остались следы слёз, а по всему телу синяки, все руки в ожогах, а костяшки сбиты в кровь. Соболезнуем об утрате. Дальше он не слушает. Как он там оказался? Слёзы, синяки, ожоги? Откуда? Его мальчик же не с кем не дрался. Ничего же он с собой не мог сделать? Или... Ожоги. Взгляд находит кружку с кофе. Дилан будто в трансе подходит к плите, на ней красуются отпечатки крови и даже немного кожи. Боже. Синяки. Неужели? Не мог же он из-за Дилана так? Мог. Слёзы. Тут он вспоминает, как слышал задушенный всхлип с пролёта этажём выше. Господи. Как же поздно приходит осознание. Как же много он не знал о Томми. Как же не ценил его. Какой же он мудак. Тут резко приходят воспоминания о... о его пьяных рассказах. Он вспоминает. Вспоминает всё. Как сидел и расхваливал Тайлера, как унижал Томаса, и как у того из глаз катились слёзы, а Сангстер всё равно целовал его в шёку, успокаивал и укладывал спать. Ну что Дилан, доигрался? Слёзы катятся. А осознание поздно-то пришло. Не успел. Не понял. Не вытащил. Не поддержал. Зато это всё сделал для него его Томми. До безумия хочется всё вернуть. Невозможно. По квартире разносятся рыдания. Поздно рыдать. Ты много не знал. Не интересовался. Плати. Он же знал всё. Даже того чего не хотел. Того от чего ему было больно. *** На кладбище тихо. Возле могилы осталось немного людей. Ближе всех стоит брюнет с целой вселенной родинок. Родинок, которые до безумия любил считать мальчик, что покоится в могиле перед брюнетом. Люди сзади расходятся. Не стесняясь никого брюнет падает на колени перед могилой, на которой расположена фотография худощавого, невероятно прекрасного блондина. Брюнет что-то шепчет. Сидит до самого вечера. Лишь когда наступает ночь, приходит женщина, что выглядит так же как блондина, только старше, гораздо. Таша Сангстер. Она не винит Дилана в смерти сына. Лишь не хочет чтобы ещё одна жизнь была загубленна. Она забирает его. А он будет приходить сюда каждый год До самой смерти, сидеть до вечера и шептать что-то. Это будет Их тайна. Его и парнишки с фотографии, что глядит сверху, что стал личным ангелом хранителем.