Особая связь

Cэмми три года, и слово «неть» занимает особое место в его лексиконе. - Сэмми, садись на горшок! - Неть! - Сэмми, открой рот! - Неть! - Малыш, всего один маленький укольчик! -НЕТЬ! НЕТЬ! НЕТЬ!!! Джон полузадушенно хрипит, пытаясь отцепить от себя младшего сына, который впился в него, как маленькая пиявка. А Сэмми отчаянно мотает лохматой головенкой и вопит во все горло свое любимое «неть». Малыш ненавидит уколы, до такой степени что каждая обязательная прививка неизменно превращается в настоящий кошмар. Дин утешительно гладит мелкого по кудрям и что-то шепчет на ухо. Сэмми сглатывает слезы и тоскливо, с какой-то унылой обреченностью повторяет «неть», но уже без прежнего задора. У братьев всегда была особая связь и хорошо, что малыш хотя бы иногда прислушивается к чужому мнению. Жалко, что с возрастом это чудесное свойство исчезает. И хотя последнее слово все еще остается за Дином, очень трудно добиться того, чтобы Сэмми это самое слово все-таки услышал. Сейчас Сэмми уже двенадцать и, кажется, он подвернул ногу. Совершенно случайно и... Билли не стоило задевать того новенького! Драка не самый лучший способ решения проблем, но иногда без нее не обойтись. А Дин опять пилит за порванные джинсы. Джинсы, конечно, жалко, но Сэм — Винчестер, а Винчестеры не распускают нюни по пустякам. Вот только нога, зараза, болит. Сэм потирает ушибленное колено и исподлобья глядит на бушующего брата, который яростно сжимает руль, и выплевывает проклятия в адрес всех сэмовых обидчиков. Иногда Дина заносит, но, это нормально. Можно потерпеть. - Надо показать тебя врачу. Вдруг это перелом, и все такое. В больницу из-за какой-то дурацкой ноги?! Вот еще! Что он маленький, чтобы из-за каждого пустяка по врачам бегать?! Сэм решительно провозглашает свое любимое «нет» и тут же закусывает нижнюю губу, чтобы не завопить от боли. Только бы Дин не заметил, иначе такое начнется, что пиши пропало. На неделю привяжет к кровати и устроит постельный режим. Доказывай потом, что вывих не стоит таких жертв! Сэм неловко поерзал на сидении и с удивлением уставился в окно. - Дииин? - Не выйдет Сэмми. В больницу, живо. Почему-то отцом спорить намного проще, чем с братом. Сэм размышляет над этой загадкой, пока Дин обольстительно улыбается медсестрам. И почему-то с Дином вообще как-то проще... Даже в таком месте, как ненавистная больница. Сэм Винчестер искреннее недолюбливает врачей и, порой, ему кажется, что это взаимно. Поэтому в двадцать пять, получив на охоте очередную "пробоину" он даже не задумывается о том, чтобы обратится за помощью. Зашить, перегрызть зубами нитку и залить все сверху дешевым виски. Для дезинфекции. Боли он и так не чувствует. Разучился, после того как забрали Дина. Внутри все окаменело и осталась только работа. Семейный бизнес: убивать нечисть, спасать жизни. Прости, брат, что я не смог тебя... Не нашел, не вырвал. Прости... В этот раз ему везет. Фокусник щелчком пальцев расставляет все по своим местам. И вроде бы можно идти дальше, только Сэм теперь понимает, что ни хрена он больше не выдержит. Один. И сделает все, чтобы никто больше у него ничего не отобрал. Ни одна сверхъестественная тварь. А в больницу он, так и быть съездит, не ворчи Дин. Сейчас все иначе и нет желания зашивать раны самостоятельно. Не так много вещей в этом мире можно безнаказанно залатать. Проходит всего несколько месяцев, когда Гончии разрывают на части тело Дина и душу Сэма. Сэм как заклинание повторяет свое "нет", отказываясь мириться с тем, что на сей раз никакой глумливый фокусник не исправит непоправимое Впереди самостоятельность. Малыш Сэмми был бы рад. Как жаль, что он уже умер. А еще впереди одиночество со вкусом крови и с запахом мести. Руби всего лишь пешка в большой партии. Месть - способ убить время. Возвращение Дина ничего не меняет. Сэмми сдох в луже крови, впитав в себя смерть брата. Вот, только, Дин этого не понимает и по прежнему ищет в незнакомце своего младшего братишку. Особая, чтоб ее, связь... Сэм, в жилах которого бурлит выпитая ярость, забыл об этом. Забыл, что если вернулся Дин, рано или поздно по каплям вернется он сам. Дин единственный, к кому Сэм иногда прислушивается. Старший брат успевает об этом вспомнить и сразу же становится слишком поздно. Сэму двадцать шесть и он по уши в дерьме. За окнами бушует Апокалипсис. Дин смотрит насквозь, устав искать в нем крупицы своего Сэмми. Сэм уже не понимает кто он и что нужно сделать, чтобы адская круговерть наконец прекратилась. Собрав в кулак ошметки веры, он исступленно, до боли верит за них двоих, потому что Дину уже семьдесят и он устал, так устал, что готов свалиться крылатому ублюдку под ноги сдавленно выплевывая "да". Боль разрывает изнутри, но это нормально. Терпимо. Главное, они снова стали братьями и снова вместе. До самого конца. До Клетки. Прости старший брат, но ты уже из-за меня умирал. Хватит. Последнее воспоминание - разбитое в кровь лицо Дина. Он остался. Он обещал. Тело горит в ледяном пламени, и Сэм беззвучно кричит, разрывая на куски собственную плоть. Впереди целая вечность и этот маленький всплеск - только начало. Дин обещал, что поедет к Лизе. Эта мысль согревает. Немного. Совсем чуть-чуть. С каждым мгновением ледяной черноты становится больше. Острые, как лезвие бритвы, лучи света бьют по глазам и... Сэм просыпается в поту на узкой постели. Откуда-то издалека до него доносятся два приглушенных голоса. Бобби и Дин. Дин... С трудом подняться на ноги и, пошатываясь, идти на голос. Как в детстве, когда брат протягивал ему руки, смеясь кричал "Сэмми" и Сэм послушно бежал, на зов, иногда спотыкаясь и падая. Идти на голос - почти инстинкт. - Тебе бы в больницу... - Дин окидывает его внимательным взглядом. В глазах брата отражаются отблески теплого света. Они сидят вдвоем на кухне и Сэм за обе щеки уминает гору бутербродов. Есть не хочется. Хочется жрать. Какая может быть больница?! Что за глупость?! - Нет. - решительно заявляет он и тянется к диновой чашке с остывшим кофе. Брат как-то странно усмехается и качает головой. Они снова вдвоем, а некоторые вещи совершенно не меняются. И это хорошо.