Plaisir de l'enfer

Чтоб разъяснять не надо было всем. За что меня ты полюбила вдруг, Забудь меня, забудь меня совсем — Ведь все равно в том нет моих заслуг. Ну, выдумаешь ласковую ложь, Где прозвучит умершему хвала, Слова такие для меня найдешь, Каких бы Правда в жизни не нашла. Но не хочу я, чтоб, меня хваля, Обманщицей слыла любовь твоя. Пусть лучше имя заберет земля, Чем им срамить обоих стану я. Мой горький стыд — не стоит ничего, А твой — любить такое существо. Шекспир. «V-1 Сонет 72» (перевод А. М. Финкель) Прошу, забудь мой голос, заставляющий в страхе отшатнуться. Прошу, забудь мои хлесткие пощечины, оставляющие яркие полосы. Прошу, забудь, как я в бешенстве кричал: «Мне не нужна твоя помощь!» и молчаливо молил, чтобы ты, гордо выпрямив спину, отвернулась, ни разу не оглянувшись на распростертое тело человека, захлебывающегося в кашле. Прошу, забудь, что я не смог заставить тебя возненавидеть и ты стала неосознанно тянуться ко мне, прикрывая всё рабочей обязанностью. Я был готов к мукам совести, когда твоя боль переросла бы в презрение ко мне, но не когда это перешло бы в любовь. Я не знал что ты мазохистка. А как ещё объяснить твои бесконечные порывы помочь мне, даже после всей грязи, что я выплеснул на тебя? Как ты, дрожащими руками, словно в приступе, бинтовала мою простреленную, умелым снайпером руку, точно проклиная в этот момент не мою нерасторопность, а саму себя. Ты хотела помочь мне, будто пыталась что-то изменить. Неужели перечитала бульварных романов? Или и вправду ты настолько светла, что делаешь это неосознанно?.. У тебя выходит. Прошу же, впади в беспамятство и забудь все, абсолютно все, что я говорил тебе. Я говорил неправильно. Я ненавижу себя за это. И мне, как не хочется признавать, хочется крушить от одной этой мысли, что ты испытываешь ту же боль, что и я в своё время. Я не хочу. Я достаточно отмучился. Не должны боле страдать другие, испытывать ту же боль. Чувствую себя героем какого-то второсортного фанфика, который пошёл по пути ooc. Глупая… Я так хотел и сам забыть твои пшеничные, чуть спутанные, волосы, развевающиеся по ветру. Та картина до сих пор перед глазами. Впервые мы встретили закат, стоя на крыше после удачно выполненной миссии и я невольно залюбовался тобою. Преданная собачонка. Сама же себя впутываешь во тьму, которой не принадлежишь. Я погряз в этом болоте, у тебя же, есть спасительная веревка, но ты робко касаешься моей окоченелой ладони и тянешь за собой. Я не могу жить в лучах твоего солнца. Ты можешь терпеть мою прохладную луну. Как бы я не говорил, как сильно люблю тебя, это не изменит того, что я законченный эгоист. Я не смогу ради тебя терпеть яркий свет. Поэтому я молчу. Ведь тебе станет больнее, верно? Сколько же пуль пролетело через твоё сердце? Сколько в душе? А может, из-за меня, это уже сплошная чёрная дыра, в которой я стал и сам тонуть? Не могу не сказать, но псы глупые. Они настолько верны человеку… Даже закрывают глаза на их жестокость. Ты, если задуматься, слепая. Прошу… Правда, забудь все. Забудь моё лицо, вечно искажённое в недовольной гримасе. Мои чёрные волосы, переплетенные с твоими под сильным ветром. Мои нещадные удары… Я срывал на тебе злость. Срывал все негодование, кипящее во мне. И мне… мне… я невольно ощущаю вину. В тот момент, когда меня одним мощным ударом сбил противник и я упал во тьму, я испугался, что ты можешь быть рядом, ибо всегда хочешь защитить, но вспомнил, что тебя направили на другое задание. Однако, ты все-равно нашла меня и привела в госпиталь. Мерный писк приборов на заднем плане, довольно раздражает, но я смирюсь, благодарю. Наверное, сейчас я с сильными переломами и бинтами на все тело. Напоминает этого ублюдка Дазая. А ты стоишь рядом с моей постелью, и, опустив голову, дрожишь от страха. Не от того, что я могу внезапно проснуться и наброситься на тебя в порыве злости. Напротив, что я никогда не открою свои глаза. Я же боялся в тот момент, что тебя зацепит ударной волной, ведь ты такая маленькая и хрупкая. Я боялся не за себя. За тебя. Да-да, можешь быть польщенной, я признаю что это комплимент. Боишься… Даже не меня, а моей смерти. Другие её жаждут! Надеюсь, в меня не выстрелят пока я в отключке. Во всяком случае, ты же позаботишься о своём сенпае, верно? Хах, эта приставка. Иногда, так забавно слышать это из-под твоих розовых губок. Я прямо-таки чувствую твоё тепло на своей руке… Ты прикасаешься? Или это другая шалудивая шавка? Кажется… Я часто злюсь в твоём присутствие. Нет-нет, мне не кажется. Меня откровенно бесит твоя компания. Хочется сразу поднять на тебя руку, когда мы остаёмся наедине. А потом. Крепко-крепко обнять?.. Странное чувство, на самом деле, но это точно любовь или типа этого. Может ты и не поверишь, но это самое лучшее моё проявление любви. Слышу, словно через вакуум, неясный гул. Напоминает выстрелы. Воображение разыгралось? Ну, не настолько я треснутый, конечно. Какое отвратное ощущение. Вроде бы очнулся, но открыть глаза, или даже расслышать что происходит невозможно, как и пошевелиться! Сколько я уже в этой тьме?! Уж простите, но мне пора под солнце моей ассистентки. Как бы оно мне не надоедало, но это твой свет. Твоё тепло, милая. Наконец, я вижу чуть расплывчатый потолок и частое рваное дыхание, в котором проскальзывает скуление. И я разглядываю, наклонившегося, человека надо мной. Твои золотые волосы слишком ярко бьют в глаза, отчего все сильнее затягивается в туман. Робкое прикосновение… Силы, которые я прикладывал для хоть какого-то движения, резко выплескиваются и я сжимаю твою руку и тяну на себя. И вправду ты… Бледнее чем обычно. Лицо наполненное радостью, граничущей с чем-то истерическим. Прости… — Хигучи. — неясный хрип, в котором проскользнуло знакомые нотки моего голоса. Удары сердца стали отбиваться в голове, путая мысли — Прости меня… За все. Вижу слезинки в уголках твоих глаз. Мягкая улыбка, пропитанная нежностью. Прости… Я не знаю как любят другие… — Это, все же, моя работа, — голос, похожий на звон колокольчика. Слишком ярко… Слишком светло… Я снова впадал в пучину своих же мыслей. Но клянусь, никто не будет тебя любить сильнее, чем я.