Несладкая месть

      Бедный. Бедный Эррор. Мучается от лагов и боли в крепко сжатой шее, которую мне приходится держать, чтобы он не убежал и морально подготовился к предстоящему. Мне одновременно жаль его, но в то же время как-то безразлично на то, что я могу его легко и просто убить, лишь чуть-чуть усилив давление на позвонки. Сегодня его ждёт что-то забавное и очень приятное, если расслабится и добровольно согласится на наше с Фрешем, отошедшего на минуту, предложение. Если же он так и продолжит сопротивляться, то ему будет больно. Интересно, а каково это — получать боль от того, что априори должно приносить удовольствие?       Кажется, он начинает сдаваться. Я смотрю в его красные, уставшие глазницы, на краях которых такие забавные, синие слёзы, как и его полосы на щеках. Нет, немного темнее, чем те. Эррор щурится, шипит и даже не пытается сдерживаться, уже открыто рыдал передо мной, перед своим врагом. Он так сильно вцепился мне в руку, что, боюсь, ненароком раздавит парочку косточек. Ему больно. Наверное. Я разжимаю пальцы и перемещаю руку с его шеи на плечо, поддерживая, чтобы Эррор не упал и вдруг не успел убежать. Жадно захватив ледяной воздух пустоты, глюк стал кашлять и держаться за позвонки. Мог ли я повредить их? Возможно. Пытаюсь убрать руки, чтобы посмотреть, однако он только отпрыгивает от меня и закрывает шею, лишь бы я не тронул ту.       — Уйди от меня! — выкрикнул он. Я пытаюсь состроить сочувственную гримасу и осторожно протягиваю к нему руки. Попытка внушить доверие и успокоить. На самом же деле внутри меня даже ничего не колышется, кроме совести. Единственная, кто осталась со мной после уничтожения души.       — Спокойно, Оши, я не наврежу тебе, — ложь. Наглая ложь. Конечно же, я знаю, что он не побежит ко мне в объятия после этих слов, он только больше начнёт пугаться. Я же ведь чуть ли не лишил его жизни. Создатель почти разрушил разрушителя. Ха, как иронично. И да, как и сказал, он лишь фыркнул и попытался сбежать. Я не дал сделать ему этого, мгновенно подскочил, подбежал, обнял сзади и вместе с ним упал на несуществующий, но вполне осязаемый пол. Словно зашуганый котёнок, он попытался вырваться и сбежать, но я оказался сильнее, да и к тому же, я специально держал его, чтобы магия из-за страха работала не столь стабильно, как обычно. — Ладно, я соврал, немного наврежу. Эррор, пойми одно: чем больше ты сопротивляешься, тем хуже тебе становится. Расслабься, это не займёт много времени.       — А не пойти бы тебе на хуй, уебан радужный? — он снова вырывается, выбрасывая из своих уст такие грязные, ужасные и противные слова. Я не даю ему сделать каких-либо движений, обнимаю и руками, и ногами, крепко прижимаю к себе, кладу голову на плечо и пытаюсь вести себя как можно спокойнее. Будучи честным, скажу, что я не хочу причинять ему боль, даже если мы и враги. Он не заслужил этого, потому и пытаюсь успокоить, чтобы он меньше страдал. — Отпусти ты меня, чего прицепился, как зараза?! Не хочу я прогибаться под вами, паразитами и уёбками, выбирайте что-то другое!       Я уже и не помню, из-за чего Фреш предложил переспать с Эррором. Знаю лишь, что идея была Свежего, а я согласился, не понимая, на что иду, потом сделал его указания, но глюку это не понравилось. Гаптофобия и, кажется, Эротофобия, если не изменяет память. Иначе я не знаю, почему он так боязливо, негативно и бурно отреагировал на это предложение. Думаю, другой бы на его месте поломался и потом прогнулся, а тут… Хотя, я не могу судить по одному лишь Эррору. Не каждому предлагают двойное проникновение против твоей воли. Надо будет немного пощадить его и уговорить Фреша слегка облегчить участь мученику.       — И чего ты замолк, уёбок? — внезапно спросил он, тем самым выводя из раздумий. Неужели я так долго молчал? — Думаешь над тем, как ещё ниже опустить меня, да?       — Что? Нет, — я спешу оправдаться, зачем-то сильнее сдавливая в объятиях Эррора. Его так приятно обнимать, я и не знал до этого момента, — я наоборот хочу попросить Фреша, чтобы он не так сильно потешался над тобой.       — И это мне говорит тот, кто выступил инициатором?! — он попытался снова вырваться, но я не дал. Я почувствовал, как по нему прошлась дрожь, что частично перешла на меня, и это не очень-то приятно. Она сковывает движения, заставляет нахмуриться, причиняет слабую боль и, кажется, слегка прохладна. Неужели это именно то, что обычно чувствует он от прикосновений? Страшно представить, как живёт с этим, и что будет во время всего действа.       — Инициатором? — спросил я.       — Ты и это забыл? — по-моему, объятия как-то действуют на него, и он даже слегка расслабился. Фреша так и нет на горизонте. Им даже не пахнет. — Слышь, что с тобой, идиотто? Ты какой-то слишком заторможенный.       Хм, на самом деле это моё обычное состояние, когда я не пью краску. Таким меня редко можно увидеть, ведь я всегда пью что-то, либо же имитирую. А тут я даже самого простого не делаю.       Я успеваю только подумать над ответом, как перед нами появляется Фреш. Я чувствую, как Эррор сжался, снова чувствую ту неприятную дрожь, от которой глюк дёргается и пытается прижаться ближе ко мне. Он такой невинный, беззащитный и запуганный. Действительно котёнок. Он пытается найти спасение у меня, да? Он боится Фреша, приближающегося к нам с чёрным пакетом и широкой улыбкой. Я… я не… нет, я не способен на то, чтобы причинить ему боль, точнее не хочу. Нет у меня такого желания, но бросить всё сейчас, забрать Оши к себе, обнять, напоить чаем и успокоить у меня тоже не получится, как бы мне не было жалко его. Фреш не даст. Единственное, что я могу сделать для него — облегчить страдания розовой краской, возбудив, и попробовать поговорить со Свежим.       — Вижу, ты смог успокоить его! — воскликнул тот, усаживаясь рядом с нами. Я должен поговорить с ним, тем более, Эррор уже несколько раз поворачивался ко мне, и взгляд у него уж точно не был радостным. Трясётся он, как осиновый лист. — Молодец!       — Эмм, Фреш, он так и не успокоился. Может, всё же помягче с ним?       — Разве ты не хочешь отомстить за разрушенные миры? — он приблизился ближе. Нет, сократил расстояние до минимума, взял меня за подбородок, отрывая от мягкого плеча Эррора, заставил посмотреть на его очки, сменившие надпись на «Cute». Я не особо обращаю внимание на то, что он делает, но вот глюк… Ему плохо смотреть на это всё, я вижу и чувствую это. Он даже обхватил мою руку. Только зачем? Чтобы успокоиться? — За всё, что причинил тебе? Я же знаю, что ты хочешь этого.       — Он ничего плохого мне не причинил, лишь выполняет свою работу, как и я, — меня начинает слегка напрягать Фреш. Судя по всему, он пытается чего-то добиться, только чего именно? Через меня что-то сделать Эррору? Возможно. — Фреш, ему плохо. Если ты не собираешься отпускать его, то, может, стоит не так жестко с ним обращаться?       — А чего это ты его так защищаешь? Не уж-то почувствовать что-то умудрился к моему бро? — Эррор что-то пробурчал по поводу последнего, я же скривил бровь и недоумённо уставился на Свежего. Я не могу и не мог ничего почувствовать, внутри меня пустота, которую невозможно заполнить, — о чём подумал, то и сказал, — а так отнёсся к глюку потому, что мне жалко его. В конце концов, он не заслужил такого обращения к себе.       — Как знаешь, — сдался тот, отстраняясь и доставая из пакета маленькую баночку и несколько пакетиков с чем-то неизвестным мне. Кажется, мне удалось уговорить его. Эррор слегка расслабился. — Кто где будет?       То есть, мне ещё нужно выбрать позицию? Блин, я даже не знаю. Это нужно спрашивать у глюка. Я повернулся к нему, ожидая его ответ, он сразу понял меня. Трудно не понять в такой ситуации.       — Я… д-даже не знаю, ком-му из вас п-проти-ивнее отсасывать будет, — его голос дрожал и всё время прыгал, становясь то писклявым и режущим слух, то резко басистым с повторяющимися звуками. Впервые вижу его такого. У меня внутри даже что-то сжалось от такого вида Эррора, как бы странно не звучало. Он ещё полминуты молчал, заставляя нас ждать, прежде чем выдал ответ, чуть ли не полностью покрываясь синей краской. Я даже заметил маленькую васильковую росинку слезы на его глазнице. — П-пусть Инк будет с-сз-зади.       Его голос только сильнее дрогнул, и буквально после последнего сказанного им слова он начал перезагружаться. Я продолжал обнимать его, лишь слегка напрягся от предстоящего. Удивительно, но он даже успокаивал меня сейчас. Фреш спросил: «Стоит ли использовать защиту?» — я сразу же выдал согласие. Всё же нужно дать дань уважения Эррору и быть осторожным с ним, тем более, кто знает, что мы оба переносим в себе, так будет во много раз безопаснее. Мы ещё раз обговорили все условия, и поскольку глюка особо травмировать нельзя, сошлись на том, что побудем в одной позиции и разойдёмся. Я достал тюбик с розовой краской с камнем в груди, дожидаясь, пока моя подушка, которую можно обнимать, очнётся.       Прошло не так много времени, как мы могли подумать. Буквально через пять минут Эррор снова был в сознании, и ему я первому дал вкусить заветной краски. Он пытался противится, но я смог убедить, что это лишь облегчит весь процесс. Первым делом следовало возбудить его, прежде чем браться нам с Фрешем, иначе рискуем навредить ему.       Краска начала действовать быстро, и я осторожно забрался под толстовку, затем под футболку, и незамысловатыми движениями начал водить по рёбрам, гладить те, также не оставлял без внимания остальные кости. Опаляя магическим дыханием и обводя языком контур потрескавшихся позвонков, которые я обязательно восстановлю после своей магией, я тёр свободной рукой по лобковой кости и внутренней стороне бедра, вызывая противящееся неоновое тело. Даже с томными, надрывающимися вздохами, дрожащим в моих руках скелетом, пытающимся тереться костями, дабы получить больше удовольствия, от чего я уже без краски стал ощущать слабую дрожь, пробежавшую по телу к тазу, я чувствовал себя паршиво. Правильно ли то, что я делаю? Я же ведь могу отстоять Эррора, отбиться от Фреша кистью, сбежать и успокоить его, но нет, вместо этого сижу здесь, приношу мнимое удовольствие своему врагу и собираюсь оприходовать того, кто даже постоять за себя сейчас не может.       Я снова ушёл в раздумья вместо того, чтобы заняться делом. Это заметил и почувствовал глюк. Он попытался прижаться ко мне и напряг бёдра, сжимая мою ладонь. Он получает удовольствие из-за краски, и хочет разрядки. Не было бы её — страдал бы, как чёрт в раю. Неон уже образовался, и, как бы странно то не звучало, но у него было женское тело. Забавно. Может ли это значить, что наш глюк девушка? Так или иначе, смазка нам уже не понадобится.        Ухмыльнувшись и поцеловав в шею, я кивнул Фрешу, покорно ожидавшему нас. Он подал мне краску. Нескольких капель нам двоим было достаточно, и уже через несколько минут, в течение которых я пальцами ублажал Эррора, неглубоко входя, растягивая, затем выходя и надавливая на бугорок, я ощутил на себе невероятный жар. Резко моё спокойное, даже слегка апатичное состояние перешло в какое-то нервное. Я тяжело задышал, то и дело, что причинял слабую боль глюку, сжимая его большие, упругие бёдра, кусал за шершавую поверхность ключицы, зализывал укусы и с трудом удерживал себя от того, чтобы резко войти в него.       А Оши стонал. Еле слышно, но стонал. Он пытался скрыть это, но мои действия не позволяли. Даже Фреш, что глубоко поцеловал его, не смог подавить в себе этот надрывающийся, слегка подрагивающий голосок, ставший на одну ноту выше. Во время сие действия, я даже заревновал Ошибочку. Его никто не имеет права целовать, обнимать и что-либо делать, кроме меня. Я не хочу ни с кем делить этого ёрзающего на моём паху скелета. Но придётся, иначе никак.       Сжав зубы, я не дождался, пока Фреш закончит со своими прелюдиями, вынул пальцы из лона Эррора и поспешил проститься со своими штанами. Он недовольно и даже слегка опечаленно промычал. Я, снимая лямки, заметил, как он оторвался от поцелуя и повернулся ко мне, и… О, звёзды! Вы даже представить себе не можете, насколько сексуально, прекрасно и возбуждающе выглядит Оши, когда он не смотрит на тебя так, словно готов своими руками перемолоть каждую твою косточку, а когда в его взгляде сочетаются и удовольствие, и боль, и тоска с печалью, когда скулы окрашены в насыщенно-синий, когда с краёв алых глазниц скатываются маленькие слезинки. Я знаю, что сейчас должен горевать, но не могу! Так же, как и он! Мы оба возбуждены, и единственное, что нам нужно — разрядка, потом уже можно пускать нюни и убивать друг друга за содеянное.       Мгновенно коснувшись сыроватой от слёз полосатой скулы зубами, я обнажил своё неоновое хозяйство насыщенное переливающейся всеми цветами радуги магией, и, взяв Эррора за бёдра, приподнял его, после стал осторожно насаживать на себя, сдерживаясь, лишь бы не навредить, особенно, если это его первый раз. Не сказал бы, что наша поза помогла, даже наоборот. Оши был слишком тугим, даже после того, как я слегка растянул его, и потому опускать на себя было трудновато. Мне самому это приносило слабую боль, стенки внутри плотно сжимали мой хер, не позволяя свободно войти. Сгоравшему от нетерпения Фрешу пришлось присоединиться к нам и помочь опустить сдерживающего свои стоны Эррора, крепко вцепившегося в куртку «брата». Было тяжело, однако, мы справились, и пытающийся прийти в себя скелет уже сидел на мне. К слову, преграды никакой я не почувствовал, хотя должен был, если верить книжкам. А жаль, хотел быть первым.       Тяжёлые вздохи проносились по пустое. Ещё даже ничего не началось, а мы с глюком уже умотанные, словно дрались за вселенную несколько часов подряд, не прекращая ни на минуту. Зато, судя по взгляду, Фреш не был особо доволен ситуацией. Я хочу назвать его третьим лишним, потому что он тут действительно не нужен, я и сам смогу «наказать» Эррора. Но он, похоже, другого мнения. Свежий выпрямился, взял Оши за подбородок, раскрыл ему рот и грубо вошёл внутрь, вырывая из уст того стон. Он стал давиться, однако Фреш не прекращал, только ускорялся… Ублюдок…       — Прекрати, не видишь, он давится?! — вскрикнул я, прижимая к себе дрожащее тельце и поглаживая то. Я хочу продолжить и выебать Эррора, но только не причиняя ему боли. Но он почему-то повернулся, показал пальцами жест «ОК» и вернулся к собирающемуся высказать мне всё самые «лестные» слова паразиту. Я с опаской и презрением наблюдал за тем, как Ошибка берёт в руку член, проводит по тому несколько раз вверх-вниз, и затем обхватывает сразу несколькими языками, о которых и знать не знал прежде.       То ли действие краски начало проходить, то ли моя бесчувственность сыграла, то ли ещё что-то, но я перестал ощущать прежних пылких чувств, если только мне до сих пор оставалось приятно находиться внутри узкого Эррора, стенки которого сдавливали мой неон.Я уже хотел приподнять тушку скелета, дабы выйти и не причинять тому неудобств, однако только взял за бёдра и слегка приподнял, как Оши что-то промычал и стал ёрзать на мне. Невероятная и колющая дрожь снова пробежалась по мне, заканчивая на члене, который по ощущениям стал лишь твёрже. Я сжал зубы и подавил в себе стон, глотнув малую часть воздуха. Глюк в ответ на это стал самостоятельно двигаться то вверх, то вниз, причём осторожно, стараясь особо не спешить. Буквально через полминуты, мои кости задрожали от накатившей новой волны возбуждения. Стало невыносимо жарко, рассудок с каждым «скачком» на мне мутнел, держать себя в руках становилось практически невозможно, я всё сильнее и сильнее жаждал снова сжать в руках зад Эррора, прижать того к себе и начать помогать двигаться быстрее. Я не мог терпеть столь медленные действия. Он издевался надо мной.       Я даже не заметил, как действительно воплотил свои мысли в реальность. Я устроил Оши как можно удобнее, дабы тот мог спокойно двигаться, не сковывая своих движений, после одной рукой обхватил бёдра, другой же обнял за грудь. Пальцами приносил ему двойное удовольствие, нажимая на выпирающий бугорок, кусая за ключицы и делая всё то, что делал ранее. Эррор часто отвлекался, отстранялся от Фреша, дабы глубоко вдохнуть и попытаться сдержать в себе стоны, что, конечно, не нравилось тому. Сгорая от наслаждения, я смотрел, как он хмурится и несвойственно себе злится. Ухмылка с моей стороны только испортила бы всё, потому я просто наклонил слегка пухленькое тело Эррора и позволил тому продолжить своё дело. Как бы я не ревновал его, условия договора нужно все исполнить. Тем более, я получаю больше удовольствия, чем Свежий.       Долго мы не возились, всего каких-то пятнадцать минут. Но последние несколько были, пожалуй, самыми суровыми для бедного Оши. Для удобства нам пришлось принять немного иную позу: Фреша повалить на спину, глюка поставить на четвереньки, а мне самому встать на колени. Эррора буквально долбили с двух сторон. Напрочь отключив сознание, я уже не понимал, что творю и просто-напросто резко и быстро входил в него, стараясь заполучить как можно больше удовольствия, столько, чтобы даже Дрим был в шоке от появления моих эмоций. Свежий, кажется, хотел как можно быстрее покончить со всем и уйти, сие действо ему уже наскучило. В какой-то момент мне стало жалко дрожащего глюка, я даже остановился, но в ответ на это получил дюжину матов и требование о продолжении, я, конечно же, не стал медлить.       Фреш кончил первым и после сразу же ушёл, попрощавшись, как ни в чём не бывало. Совершая последние толчки, я чувствовал, как в который раз освободившийся от натиска «брата» Эррор сжимал меня, кажется, готовясь кончить. С колющей болью я в последний раз глубоко вошёл в него, чувствуя затем приятную и расслабляющую волну. Голова закружилась, и перед глазницами начало темнеть. Какое-то время мне пришлось стоять, повалившись на глюка и обнимая его, пока я не восстановлю дыхание. Всё закончилось.       — Уёбок, слезь с меня, — жадно глотая воздух, скомандовал он. Я мгновенно вышел и сел рядом.- Спасибо, конечно, за краску, но от этого желание убить тебя меньше не стало.       — Прости, — слабо улыбнулся я. Хотелось очень сильно спать после такого, глазницы тяжелели, но я старался держать себя в руках. И для того, чтобы не упасть мёртвым сном, я пополз в сторону своей одежды, надевая скинутое ранее. — По крайней мере, ты получил хоть какое-то удовольствие, а не боль. Фреш изначально не хотел на тебе краску использовать.       — Найду способ, и нахуй удалю его из этой мультивселенной, только жизнь травит, — его голос дрогнул, сам же Эррор слегка сжался и опустил голову. Ему плохо? Наверное. После такого трудно держать себя в руках, удивительно, что он разговаривает со мной. Он что-то начинает тихо бубнить. Мне тяжело разобрать хоть какие-то слова, потому двигаюсь ближе. Жалко его. Ничем не заслужил такое отношение к себе, лишь пытался добиться своей цели, разрушая миры, как и я, создавая их. Трудно представить, что он чувствует сейчас. — Какой позор… Стонать под двумя уёбками, которые тебя так запросто нагнули, а ты даже не посмел шевельнуться и убежать от них….       — Я никому не расскажу, — думаю, эти слова хоть как-то успокоят его. Я бы захотел на его месте, чтобы это осталось тайной. И я не прогадал. Он распахнул глазницы и посмотрел на меня как-то тоскливо и радостно. — И попрошу то же сделать Фреша.       — Блять, ты пусть и тут ещё уебан, но… бля, спасибо, — он тут же опустил голову, попытался спрятать взгляд и покрылся синей краской. Так непривычно видеть его таким. Как я его назвал тогда.? Не помню. Пусть будет котёнком. Хочу обнять его. Я подполз к нему и сразу же сделал желаемое, заставив его дёрнуться. — Какого хуя?       — Я просто хочу извиниться за то, что не забрал тебя от Фреша сразу, — я вспомнил. Хотел же украсть его и не отдавать, но почему-то не сделал. Хотя, сейчас это не важно. Всё равно всё уже сделано. Да и Оши обнял меня в ответ, простил. Удивительно, но это был он, а не кто-то другой. Не такой уж гаптофоб.