Недостатки

      Она всегда выпивала чашку свежего ванильного латте и выкуривала две ментоловые сигареты по утрам. В одиночестве сидела пару минут на лавочке в парке, пока в наушниках играли The Neighbourhood, а затем так привычно тепло улыбалась, замечая его только тогда, когда между ними оставалось всего несколько шагов.       Каждое утро Нацу улыбался ей в ответ.       Люси красила губы в ярко-красный и собирала светлые волосы в неаккуратный хвост. Всегда носила обувь с грубой подошвой, короткие свитера и рваные джинсы, в заднем кармане которых неизменно лежала черная зажигалка с широкой белой надписью «Nirvana». Нацу нравилось то, как она подводит глаза черным карандашом, и ее стиль одежды. Но еще больше ему нравилось, когда Люси ходила по его квартире в старой потертой футболке без макияжа или даже нижнего белья.       Нравилось, когда только наедине с ним она становилась самой собой.       Конец ее карандаша всегда был пожеванным. Она постоянно сидела на парах в университете на последнем ряду и рисовала скетчи, словно уходила в другую реальность, где неважна социология — или по какому предмету сегодняшняя лекция? — в общем-то, как и все остальное. Важно лишь вдохновение. Нацу нравились ее рисунки. Он всегда удивлялся, почему Люси получала образование лингвиста, а не художественное. Но затем он вспоминал, что в таком случае они, наверное, не встретились бы.       А представить себя без Люси было уже практически невозможно.       В метро у нее в руках всегда была новая книга — вчера она читала Булгакова, сегодня уже открывает Паланика, — а в наушниках постоянно играли Green Day. Вместо закладок она использовала фантики от конфет, которые постоянно теряла, а потом не могла вспомнить последнюю прочитанную страницу. Люси всегда забавно смущалась, когда Нацу бережно притрагивался горячими губами к ее шее, прижимая к углу забитого вагона, ругалась.       Но никогда не останавливала.       Люси никогда не задумывалась о своем здоровье. Могла гулять босиком под дождем допоздна, а на следующий день лежать с температурой дома, пропуская пары и допивая уже которую кружку горячего чая с малиной. И все так же тепло улыбаясь Нацу, который тоже остался дома, чтобы приглядывать за ней.       Знал ведь, что она поступила бы так же.       Когда она кричала на него, об этом знали все соседи. А делала это по любому поводу. Люси всегда была той еще скандалисткой и не умела идти на компромиссы. Всегда была себе на уме, не думала о последствиях и творила то, что в голову придет. Но Нацу ни на секунду не сомневался, что с того самого дня, как встретил ее в одиночестве рисующую тюльпаны разноцветными мелками на бетонных плитках, Люси стала для него тем самым идеалом, за который и умереть не жалко.

      Ведь даже ее недостатки казались совершенными.