По ту сторону стены

Ноги обдало холодом, и стало труднее идти, словно организм отделился от разума и настойчиво заговорил о себе с каждым шагом. Томас не хотел слышать этого голоса. Пред его глазами стоял только Ньют. Некрепкий, но такой отважный парень, которому он и сам умудрился нанести удар. − Признайся. Томас не мог разомкнуть губ. Ни тогда, ни сейчас. Не мог догнать друга и всё исправить. Объяснить самое важное, почувствовать, как всё вернулось на прежние места. Это не так. Полный гнева Ньют смотрел на него в ожидании и, пожалуй, больше чем кто-либо заслуживал правды. Вместе этого он стойко принял сразу оба удара: один от безжалостной Вспышки, начинавшей давить на него, другой от Томаса, чьё молчание оказалось похлеще хлыста. Что, если и это немало повлияло на решение парня остаться?.. Закрыв глаза, Томас погрузился в воду и отдался на волю судьбе. Его организм почуял неладное, и руки инстинктивно пришли в движение, дыхание задержалось. Один разум противился, утверждая своё. Главное. Без Ньюта всё утратило смысл. Даже то, что они выбрались. − Ты явно затеял это не только ради спасения Минхо. Самое невыносимое в том, что Ньют оказался прав. Томас хотел увидеть Терезу и в то же время не желал слышать, почему она так поступила с ребятами и жалела ли об этом. Он догадывался о страшных ответах и сам. Но как не противоречиво и горько, девушка оставалась ему дорога – она неотъемлемая часть его прошлой жизни, единственный живой друг там, где у него никого не было, кроме множества экранов и бесчувственной Пейдж, твердившей изо дня в день, что ПОРОК − это хорошо, и их работа очень важна. Он не смог с собой ничего поделать и даже не набрался храбрости, чтобы в этом признаться. Поддавшись слабости, он всё равно что предал одного из близких друзей. − Нью… Воздуха не осталось, Томас захлебывался и мысленно повторял снова и снова: «Прости». Именно с этого он должен был начинать несостоявшийся разговор. Инстинкты, не взирая на разум, пытались пересилить, но уже не получалось сделать вдох. Ещё немного, и мучения кончатся. Ещё немного, и он больше не будет помнить, как облажался, потеряв всех, кем дорожил. Силы иссякли. Тело обмякло, показалось, что его понесло куда-то далеко вниз. Наверное, в бездну. Всё правильно, теряя остатки сознания, подумал Томас. Он это заслужил. Связующая с реальностью нить оборвалась. * * * Первым запомнились крепкие руки. Руки, которые настойчиво трясли, давили на грудь и хлестко били по щекам. Ещё были сухие и жёсткие губы, резко касавшиеся рта, противное, несвежее дыхание, проникавшее против воли, и грубый голос, звеневший в ушах. − Дыши, твою мать!! Томас пришёл в сознание от нового удара и сильно закашлялся. Сам совершил вдох, но вышло как-то нелепо, будто он разучился дышать, ему пришлось сильно напрячься, чтобы вдохнуть снова и снова, чтобы откашляться и вытолкнуть из себя воду. Казалось, будто это не он, а кто-то другой, слабый и жалкий, беспомощно лежал на песке и цеплялся за воздух в попытке выжить. − Совсем башку потерял, придурок?! Грозно настроенный Галли находился возле него. − Ты… − едва выдохнул Томас. У него не получилось ни удивиться, ни разозлиться в ответ. Вместе с реальностью вернулась и боль потери. Чувство вины и собственной ничтожности. − Скажи спасибо, что не разошёлся со всеми! – гневно продолжал Галли. – Ты чё, реально решил так всем будет лучше, а?! Меньше всего Томас хотел бы слушать нотаций от человека, который когда-то настраивал всех против него. Человека, который убил ни в чем неповинного Чака и, «оклемавшись», заделался героем. − Пошёл ты в топку!!! – приподнявшись на локте, резко ответил Томас. – Тебя никто не проси..! От удара его голова дернулась в сторону, и капли крови сорвались на песок. Галли поднялся на ноги и презрительно уставился в его лицо, точно ожидая извинений за такое свинство. − Что?! – не выдержав, понесло Томаса. – Выдался повод показать себя главным?! Давай! Повтори! Чего замолк?! Скажи уже что-нибудь! Ты же давно этого хотел, нет?! Так вот он, твой час! Ну же, позови всех! Давай! Объяви, что искупил за Чака вину и дважды спас бестолкового Новичка!! − Ты!.. Галли схватил его за грудки и так сильно напрягся, точно готов был взорваться и свернуть Томасу шею за беспощадное напоминание о невинном мальчишке, но совершил невозможное и разжал пальцы. – Ньют был не только твоим другом, − внезапно сухо сказал он, пробив этим в безумии Томаса брешь. – Хочешь сдохнуть, валяй, не стану больше мешать. Вот только я не думаю, что Ньют отдал жизнь ради того, чтобы ты всё просрал. На этом Галли развернулся и двинулся к лагерю. Как онемевший, Томас долго сидел на берегу и смотрел ему вслед. Мокрая одежда налипла на тело, и от холода начинало трясти. Его взгляд сдвинулся и коснулся камня памяти, слёзы сами навернулись на глаза. Он не успел даже попрощаться… − Ньют, − дрогнувшим голосом позвал Томас. Лишь волны шумели впереди, и сжимал в тиски безысходности мрак. Он крупно облажался, так и не отважившись сказать правду, не успев ничего изменить или исправить. Ему придётся с этим жить. Томас опустился на песок и, больше не в силах себя сдерживать, заплакал. * * * − Ты часом не заболел? − разглядывая его за столом, с подозрением спросила Бренда на утро. − Нет, всё... всё в порядке, − чувствуя, что, похоже, горит после ночного «заплыва», устало соврал Томас и снова приложился к кружке. − Выглядишь неважно, − прибавил Минхо. − Я же сказал, всё в порядке, − упрямо повторил Томас и поднялся из-за стола. В кружке не осталось питьевой воды, и ему не захотелось привлекать к себе внимание, зачерпывая из ведра ещё раз. Лучше подойти попозже, когда друзья разойдутся, и некому будет его разглядывать и задавать вопросы, почему он отказывается от завтрака и выглядит бледным. Как назло прямо перед ним возник Галли, но тот, что удивительно, даже не взглянул в его сторону, занял место за столом и, взявшись за ложку, хмуро уткнулся в свою тарелку. «А с этим-то ещё что?» − красноречиво отразило лицо Бренды, повернув голову, она адресовала вопрос Минхо. Парень недоуменно пожал плечами. − Чем займетесь сегодня? – желая сменить тему, поинтересовался освободившийся Фрайпан. Ребята не успели ответить. − Хорошо, что вы здесь, − произнёс Винс и опустился на лавку. – Как раз хотел вас собрать. Нужно… кое-что обсудить. Томас шумно выдохнул и вернулся за стол. Ему совершенно не хотелось слушать о том, как у них всё чудесно, что предстоит много работы по обустройству, и что каждый может быть чем-то полезен. Он хотел лишь вернуться в хижину и погрузиться в омут снов. Только так удастся забыть про пустоту внутри, ненадолго погасить тягостные воспоминания и снова увидеть… друга и девушку, между которыми он так и не смог определиться. − Я много раз и… по всякому прикидывал, но… Боюсь, кому-то из нас придётся вернуться, − вдруг твёрдо сказал лидер. − Что? – не поверив ушам, переспросил Томас. − Ты это сейчас серьёзно? – поразился Минхо. − Зачем это ещё «вернуться»? – недоверчиво уточнила Бренда. – Нам что, мало того, что ПОРОК чуть всех не угробил? − сердито прибавила она. − Я не сказал вернуться к ПОРОКу или к Последнему городу, − миролюбиво возразил Винс. – Нам много чего не хватает, вы и сами это заметите, как только… возникнут проблемы. Не то чтобы они появились сейчас или могут появиться, но… мне не хотелось бы, чтобы мы вдруг попали впросак, забыв предусмотреть очевидное. В общем, я тут кое-что накидал, − он достал из кармана листок и обвёл взглядом ребят: – Думаю, вы все понимаете, что мы можем найти это только там, − его палец указал в сторону океана. Повисла тяжёлая, полная тревоги и напряжения тишина. Винс терпеливо ждал, что скажут ребята, чересчур сильно нацепив на себя маску мнимого спокойствия. Бренда, откровенно надувшись, скрестила на груди руки. Минхо покачал головой и мрачно уставился в пространство. Фрайпан тяжко вздохнул и погрустнел в лице. Все они больше не хотели касаться прежнего мира. Для них он безвозвратно исчез. Один Галли оторвался от тарелки и деловито протянул за листком руку, затем принялся читать и хмурить лоб, явно прикидывая что-то в уме. Томаса сообщение нисколько не потрясло – он итак уже потерялся и не мог ни за что зацепиться. Ему отстраненно подумалось, что было бы неплохо иногда покидать «рай», в котором он не заслуживал и не находил себе места, приносить хоть какую-то пользу и меньше видеть сочувствующих мин и проклятого камня с недописанным именем. − Я готов, − сказал он, нарушив тягостное молчание, и стал центром внимания. От такой решимости растерялся даже Винс, словно и не ожидавший, что хоть кто-то из ребят поймёт и оценить глубину его мысли. − Нет, я конечно не против запастись всем необходимым, но… Мы только что вернулись! – запротестовала Бренда. – А ты хочешь послать нас обратно только потому, что нам чего-то не хватает?! − Я не имел в виду лететь прямо сегодня или завтра, − заметил Винс. – Нужно всё обдумать, решить, кто сможет составить отряд. Где в первую очередь будем добывать… − В любом случае я готов, − повторил Томас и первым поднялся с места. − Я тоже, − вдруг сказал хранивший молчание Галли, и их взгляды впервые пересеклись. Ньют поверил ему и смог убедить сделать это и Томаса. За годы, проведенные в Лабиринте, он научился сохранять рассудок холодным и необъяснимым образом вызывал уважение и у несдержанного Галли. И это именно Ньют, даже не стоя больше между былыми противниками, невидимой нитью связывал их и сейчас. Неожиданно для себя и остальных Томас кивнул Галли, выражая таким жестом согласие объединиться с ним в один отряд.