Послание

— Добрый день, мистер Каллен. Меня зовут Александр Брин, — представился мужчина стоявший на пороге его дома, — мы с вами созванивались, — на всякий случай напомнил он, заметив странное выражение, застывшее на лице хозяина. — Да, да, проходите, — опомнился Эдвард и, посторонившись, пропустил гостя в дом, — извините, я слегка задумался, ваш звонок оказался для меня неожиданностью. Тут Эдвард слегка лукавил. Он «услышал» Брина еще добрых полчаса назад, когда тот, ругаясь сквозь зубы, пытался проехать к его дому. Тогда же, Эдвард и понял, зачем он к нему направляется. Неторопливо, нарочно растягивая время, Эдвард провел его в свой кабинет. По пути Брин рискуя свернуть себе шею, с неприкрытым интересом рассматривал обстановку дома. А едва они оказались в кабинете уставился на картину, изображавшую в полный рост красивую молодую девушку с рассыпанными по плечам роскошными каштановыми волосами. Картина была нарисована так искусно, что казалось девушка, сейчас сделает шаг и окажется в одной с ними комнате. — Пожалуйста, присаживайтесь, — отвлек его Эдвард от созерцания и указал на кресло рядом с рабочим столом. Брин кивнул и, оторвавшись от изображения девушки, присел на краешек кресла. Вытащив из портфеля бумаги, он принялся шуршать ими, одновременно информируя Эдварда про то, что тот и так уже успел узнать. — Мистер Каллен, как я уже сообщил вам по телефону, дело касается завещания нашей клиентки Изабеллы Марии Аткинс Свон. Вы, наверное, знаете, что два месяца назад ее не стало… Заметив, как сжались кулаки парня, и как изменилось его каменное лицо, Брин умолк. Эдвард не врал. Утренний звонок оказался для него полной неожиданностью. Нет, конечно, он знал — рано или поздно Беллы не станет. Потому что более полувека назад он принял непростое для себя решение — оставить ее простой смертной и дать ей возможность прожить нормальной человеческой жизнью… И вот, ее не стало… Произошло то, что рано или поздно должно произойти с любым живым существом. Полвека — большой срок для человека, да что там, это немалый срок и для вампира. И он думал, что она о нем забыла. Тем более что благодаря Элис, он знал о ее судьбе. Знал, что она с отличием окончила школу, поступила в колледж, вышла замуж… Как он и хотел, все указывало на то, будто его и не было в ее жизни. Постепенно Элис перестала пристально следить за Беллой, да и Эдвард уже не настаивал… Хоть временами его и грызла ревность, и неподвижное сердце обливалось кровью от тоски, он не приближался к ней более, он твердо следовал своему решению - дать ей шанс на нормальную жизнь. Но, как оказалось, Белла его не забыла. И помощник адвоката, сидевший напротив него тому доказательство. Эдвард уже знал, что привело его сюда. Но предпочел не торопить событий, давая себе возможность насладиться заслуженной болью, с новой силой разливающейся в его душе. — Вы не являетесь ее родственником, — продолжал Брин, недоумевая про себя, что смогло связывать ныне покойную клиентку их конторы с этим молодым человеком, почти подростком, — поэтому я пропущу, финансовую строну ее завещания и сразу перейду к тому, что касается только вас. По ее распоряжению, после ее смерти, нам надлежало разыскать вас и передать этот пакет. Встав с кресла, Брин протянул Эдварду вышеназванный пакет, плотно упакованный в оберточную бумагу. Эдварду не было нужды спрашивать, что в нем. Брин этого не знал, хотя и предавался некоторым фантазиям о содержимом пакета, пока сюда добирался. — Спасибо, оставьте на столе, — попросил Эдвард, не в силах взять его в руки. Пока мужчина размещал пакет на столе, Каллен предложил ему: — Если хотите, я могу указать вам короткий путь вниз. — О, да, да я буду вам благодарен. Дорога, по которой я добирался сюда отвратительна, — обрадовался помощник адвоката возможности побыстрее покинуть это странное место. Пять минут спустя, выпроводив гостя, Эдвард был уже дома. Пакет так и остался лежать там, где его оставил Брин. Осторожно, словно это самая большая в мире драгоценность Эдвард взял его в руки. — Белла, Белла, — хрипло выдохнул он, прижимая пакет к лицу и вдыхая слегка позабытый запах той, которую продолжал любить все эти годы. Не было дня, чтобы он не вспоминал о ней… Часто подходил к картине и любовался ею, прекрасно понимая, что застывшая, на портрете девушка, уже не имеет ничего общего с Беллой. Если бы он мог плакать, он бы сейчас заплакал. Несмотря на то, что его любимая прожила человеческую жизнь, ему было больно оттого, что ее не стало и этот пакет теперь единственное, что от нее осталось. Однако, пора было узнать, что хотела сказать ему Белла на прощанье. Зашуршав, обертка упала к ногам. В руках оказалось письмо, от запаха которого в горле полыхнуло огнем. Судорожно выдохнув из легких остатки воздуха, Эдвард на мгновение застыл. Полыхнуло не только в горле, полыхнуло и в памяти… Дальше — их фотографии, диск с его музыкой… Слов не требовалось. Несмотря на то, что он надежно спрятал эти вещи в ее комнате, она их нашла. От фотографий ощутимо пахло слезами. С трудом, с дрожавшими от волнения руками он отложил их в сторону и развернул самое главное — письмо: «Эдвард, пишу тебе, потому что знаю, скоро придет мое время. Но прежде чем меня не станет, я хочу, чтобы ты кое-что знал. Я прожила счастливую жизнь и готова к тому, чтобы уйти со спокойной совестью и чистой душой. И все это благодаря тебе. Не хочу писать, в каком состоянии я была, когда ты вместе со своей семьей уехал из Форкса. Злость, слезы, обида, отчаяние… но все это прошло. Эти чувства уступили место пониманию. Пониманию того, чем ты пожертвовал, когда решил уйти из моей жизни. Чем старше я становилась, тем отчетливее понимала цену, заплаченную тобой за мое счастье. Именно поэтому я сделала все возможное, чтобы твоя жертва не оказалась напрасной, я сделала все возможное, чтобы стать счастливой, стать такой, какой ты хотел меня видеть. Да, я прожила жизнь обычного человека. И все что в ней было, и плохое, и хорошее — все было благодаря тебе. У меня был внимательный, любящий муж, но, к сожалению, он ушел от меня слишком рано. У меня замечательные, заботливые дети, любящие внуки. И я за них тебе безмерно благодарна. Если бы не твое благоразумие у меня бы не было этих счастливых моментов и спокойствия на пороге смерти. Я не боюсь умирать... Спасибо тебе за это» Такое вот короткое послание признательности. Неожиданное. Ведь где-то в глубине души Эдвард боялся, что Белла будет его в нем осуждать, а возможно и ненавидеть. Однако внизу было еще кое-что, маленький постскриптум, прочитав который, Каллен вынужден был присесть, потому что ноги перестали его слушаться. «Белла, которая могла быть счастлива и с тобой»