Пушистый подарок для Хлои

      Солнечный март дарил прекрасное настроение и тёплую погоду всем жителям Нью-Йорка. Солнечные лучи проникали сквозь шторы небольшой, но такой уютной комнаты, окрашивая белые стены в золотистый цвет, а предметы, находящиеся в помещении, приобретали желтоватый, медный отлив. Лучи, словно солнечные зайчики играли с лицом девушки, заставляя её ворочаться, лениво перекатываться с бока на бок, дабы эти шустрые проказники не достигали глаз. Будильник беспощадно напомнил о себе и разбудил Макс Колфилд. Девушка сонно открыла глаза и, разблокировав, телефон увидела ту самую долгожданную дату. Одиннадцатое марта. День рождения Хлои. Однако, на удивление шатенки Прайс в её кровати не оказалось. Макс вскочила с кровати, оглядываясь, будто надеялась, что Хлоя сидит где-то в комнате, но её не было. Как же она ненавидела, когда просыпалась не в её объятиях, а на холодной пустой кровати.       Макс нахмурилась, увидев на прикроватной тумбочке маленький листочек-стикер, прилепленный к деревянной поверхности. Она взяла его в ладонь, сразу же разобрала немного кривой почерк, видимо, записка была написана в спешке. «Привет, Макс. Я ушла по делам, вернусь к полудню. Не скучай. Позвони мне. Хлоя.»       Колфилд мягко улыбнулась, потянулась, разминая кости после сна. Ей нужно было приготовить торт для имениницы, прибраться, а так же забрать особый подарок...       Прошел один с половиной год с того страшного и ужасного дня, когда Аркадия Бей была стёрта с лица земли. Макс часто мучали кошмары и совесть, но Хлоя всячески старалась успокоить дорогого себе человека, и за это шатенка была ей очень благодарна. Приехав в Сиэтл, они сначала жили у родителей Колфилд, которые были ужасно бледными, с заплаканными глазами и испуганными, увидев их живыми, здоровыми, были безумно рады видеть их после всего ужаса в Аркадии Бей. Позже, накопив некоторую сумму денег, Макс и Хлоя решили снимать квартиру в огромном Нью-Йорке.       Макс вышла на улицу, заткнув уши наушниками, пошла по солнечной дороге, чувствуя как город просыпается. По пути девушка вспомнила то, как их дружеские отношения переросли в нечто большее. Это было странное чувство сначала, которое, она была уверена, Хлоя испытывала тоже. Они уже спокойно могли спать в обнимку, целовать друг друга в щёку, в губы... Девушки не ставили четкие границы своих отношений, даже не говорили об этом, просто наслаждались друг другом, и Макс была очень благодарна Хлое, что она ни разу не упоминала ей о их странных и неопределенных отношениях. Макс сама и не заметила, что ей хотелось большего, чем обычных и невинных поцелуев в щёку, губы, но эти мысли заставляли девушку заливаться румянцем. Ей не хватало храбрости. И Прайс, похоже, тоже.       Макс привлек запах выпечки, поэтому она подняла взгляд, поняв, что чуть не пропустила нужное место из-за глубокого погружения в мысли. Девушка быстро повернула и зашла в здание. – Доброе утро! – приветливо произнесла шатенка, кивнув пекарю, Мистеру Коперу. – Еще как доброе! – радостно отозвался он, а затем улыбнулся. – За тортом? – Конечно, – быстро произнесла девушка, улыбаясь мужчине в ответ.       Мужчина достал из холодильника красивый шоколадный торт, украшенный «лентой» в виде мармеладных червячков. Как же по-детски, но она была уверена, что Прайс он понравится. – Поздравь её от меня, – мужчина подмигнул и снова лучезарно улыбнулся, вселяя в Колфилд его позитивную энергию, которую он излучал каждый раз, когда она одна, или с Хлоей, заходила сюда.       Девушка получила торт и выбежала из пекарни, попрощавшись с Мистером Копером, а потом начала набирать один номер. Послышались долгие гудки, а потом приятный женский голос спросил привычное: – Алло? – Эмма, это Макс Колфилд. – проговорила шатенка. – Ох, здравствуй. Твой подарок уже готов. – Отлично! – Макс широко улыбнулась, идя по улице, замечая на себе взгляды прохожих, – Не против, если я сейчас зайду за ним? Я недалеко от твоего дома... – Разумеется, Максин, – Колфилд слегка поморщилась, услышав свое полное имя, что было для неё совсем непривычно. – Жду.       В трубке послышались короткие гудки, сообщающие о окончании вызова. Шатенка убрала мобильник в карман и ускорила шаг, поворачивая на Восточную одиннадцатую улицу. По обе руки от неё были не очень большие четырех или двух этажные кирпичные дома. Весьма уютные. Она увидела знакомую дверь, поднялась по ступенькам и, немного поколебавшись, позвонила в звоночек. Раздался громкий звук, отчасти подражавший пению птиц. Колфилд ждала несколько секунд, а потом дверь распахнулась и на пороге стояла высокая худая девушка с длинными рыжими волосами и сияющими голубыми глазами. Она очаровательно улыбнулась, увидев Макс. – Привет дважды! – весело проговорила она. – Здравствуй. – уголки губ Колфилд слегка поднялись, но теплота в голосе сохранялась. – Итак, – Эмма достала из-за двери маленькую картонную коробку. – Вот он.       Рыжеволосая слегка приоткрыла коробку, откуда сразу вылез такой же рыжий пучок волос, как и у Эммы. Далее протиснулась вся голова. Это был котёнок: маленький и от ушей до пят рыжий. Его едва открытые глаза любопытно смотрели на Колфилд и на всю природу за ней. Макс знала, что Хлоя очень любит котов, и сама иногда говорила, что не плохо было бы завести маленького и миленького котёнка, но Макс либо ничего не отвечала, либо говорила, что сейчас не подходящее время. Однако, она лишь тянула его до её дня рождения, чтобы устроить необычный сюрприз. – Ох, малыш, – улыбка Макс растянулась настолько сильно, что будто могла бы осветить весь этот мир. Она аккуратно взяла коробочку из рук Эммы. – Сколько с меня? – спросила она, до сих пор улыбаясь. – Что ты? Нисколько! Помнишь ту фотосесcию? Это благодарность за неё. – О, точно... – промямлила Макс. – Он породистый, кстати, персидский. – Хорошо! Большое спасибо тебе, Эмма. Я побежала. – Макс улыбнулась девушке, получив от неё такую же улыбку. – Поздравь Хлою от меня, – крикнула Эмма напоследок. Колфилд кивнула, чувствуя, что сегодня уже слышала похожие слова. Макс покрепче прижала к себе коробочку с котенком и быстрым шагом пошла домой.

***

– А ты, оказывается, приятель, любишь воду, – усмехнулась шатенка, наблюдая, как питомец с интересом дотрагивается до воды.       Девушка выпустила котенка из ванной, хорошенько его вытерла и отправила его гулять и осматривать новый дом. Макс прошла в спальную комнату, набирая Хлою. – Привет, – взволнованно проговорила Колфилд. – Здравствуй, Макс, – бодро ответила девушка да другом конце, – Ох, прости-прости, я сейчас у Гарлема. Я опаздываю уже на два с половиной часа... – Всё хорошо, я жду тебя. – как можно радостнее проговорила, дабы поднять Хлое настроение. Колфилд посмотрела на электронные часы, которые показывали 2:35 p.m. – Обещаю тебе, скоро буду! – сказала она и отключилась.       Макс тяжело вздохнула. Она положила телефон на тумбу, а затем воодушевленно пошла готовить еду для Хлои, ведь времени оставалось не много.

***

      Однако, Хлоя вернулась только через час. – Супер-Макс, я дома, – зайдя в квартиру, сказала Прайс. – С днём рождения! – Максин кинулась в объятия девушки, которая по виду была чертовски счастлива. – Вау, Макс, я уже и забыла о том, что у меня день рождения, – смеялась девушка снимая с русой головы синюю шапку, но вдруг она отстранила от себя Колфилд, внимательно и глубоко заглядывая в её глаза. – Прости. Там была пробка. Какой-то идиот подрезал грузовик на перекрестке, после чего последовала серия столкновений. И движение встало на месте. – О, черт, Хлоя. Ты не пострадала? – взволнованно спросила шатенка. – Нет-нет. Я была далеко от всего этого. Уверена, эту аварию будут показывать по ABC News, – Прайс засмеялась. – Кстати... Куда ты ушла утром? – шатенка помогла Хлое снять пальто и повесить его в шкаф. – Ребята из группы позвонили мне и сказали, что мне нужно срочно приехать, потому что у них случилось происшествие. Когда я приехала в студию, то никакого происшествия и не было, а они просто устроили мне сюрприз. С одной стороны было приятно, а с другой – я хотела убить их к чертям, потому что из-за них мне пришлось вставать так рано.       Макс громко смеялась, похлопав Хлою по плечу. Во взгляде голубоглазой промелькнула обида, но потом она коротко усмехнулась и тепло глянула на Макс, в уголке глаз которой замечались слезки от смеха. Постепенно она успокоилась, а потом твердо глянула на Прайс, взяла её руку и повела в гостиную, заставляя глаза Хлои расширяться. Все было очень красиво украшено: на стенах висели сердечки, надписи, смайлики, которые русоволосая так не любила, однако, в этот момент это её умилило, заставляя чувствовать такой трепет к Колфилд, зная что это было сделано с любовью. Играла тихая музыка. На кофейном столике стоял шоколадный торт, а по обе стороны от него – кружки с чаем. – С днём рождения, Хлоя, – прошептала Колфилд. – Вау, – только это тихо сказала Хлоя, с восторгом.       Внезапно она почувствовала прикосновение чего-то к своей лодыжке. Она быстро опустила взгляд вниз. Она замерла, наблюдая, как рыжее существо бродит у её ног. Хлоя обомлела, все слова вылетели из головы. На лице Хлои заиграла улыбка, и, подняв на Макс счастливые глаза, она снова опустила их на питомца. – Да ну нахер! – громко воскликнула Прайс. – Господи, Макс! Это самый лучший подарок! – Хлоя подняла котенка, нежно поглаживая его. Она с улыбкой глядела на него, которая становилась шире с каждым разом, как он блаженно закрывал глаза.       Прайс, все ещё держа рыжего на руках, прикоснулась губами к щеке Макс. Однако, Макс, сместив голову на пару сантиметров, почувствовала, как её губы достигли губ Хлои. Русоволосая замерла, не смея двигаться, чувствуя, как Колфилд судорожно выдыхает ей в губы. Она одной рукой аккуратно положила котенка на спинку дивана, и поместила освободишуюся руку на талию шатенки. Но когда Хлоя ощутила, как Макс приоткрывает губы и легко касается языком её, ей снесло крышу. Прайс резко прижала к себе хрупкую девушку, услышала, как она выдохнула и Хлоя впилась губами в губы шатенки. Тело шатенки обмякло, и она обвила руки вокруг шеи русоволосой. Языки соприкоснулись, а потом завились в безумном танце, казалось, этому не должно было быть конца, пока Хлоя не собрала всю свою уверенность в кулак, взяла Макс за руку и повела в спальню. – М-макс... – прошептала Хлоя, слегка остранившись. Колфилд взглянула в её, на удивление, практически черные глаза, голодные и столь притягательные, что оторваться было невозможно, – Я не знаю что на меня нашло, этот поцелуй... – Я хотела его, – хрипло прошептала Макс в ответ. Хлоя внимательно и долго смотрела на Макс, а потом сократила расстояние между ними, снова целуя Колфилд так жарко, так пылко, так страстно... (Cigarettes After Sex – Apocalypse)       Из магнитофона заиграла приятная мелодия, проникающая в кожу, текущая по венам, как и страсть, как желание, которое волной охватило девушек, заставляя их вжиматься друг в друга сильнее. Тепло охватило сердце, заставило танцевать его чечетку в грудной клетке, словно заведенное моторчиком. Девушки не знали куда деть руки. Они сновали по телу, будто желая забрать себе всё, задеть каждую частичку этого тела и запомнить эту мягкую, нежную кожу кончиками пальцев. В голове была пустошь, они, движимые, будто первобытными инстинктами, не могли оторваться друг от друга, словно были притянуты сильнейшим магнитом. «Нет! Нет!» – кричал разум, однако, уже был опьянен... «Да! Да!» – в ответ вторило сердце.

Ты прыгала с обрушающихся мостов, наблюдая,

Как городские пейзажи превращаются в пыль.

      Макс ладонью толкнула Хлою на кровать, заставляя ту сесть. Она ошеломлённо глядела на столь смелую Колфилд. Шатенка сама не зная почему начала двигаться в такт музыке, медленно качая бедрами и плечами, чертовски сексуально.

Ты снимала на камеру вертолёты,

Падающие в океан с огромной высоты.

      Во взгляде было что-то неизвестное, что-то, до чего Хлоя никогда не смела дотронуться, но теперь она чувствовала электричество на кончиках пальцев, от понимание того, что она потенциально может открыть ящик Пандоры, испробовать запретный плод...

Я слышу в тебе музыку,

Скажи мне почему.

Я слышу в тебе музыку,

Скажи мне почему.

Ты всю жизнь была заперта здесь и просто не можешь сказать «пока».

      Макс медленно подошла к Хлое, усаживаясь на её колени, до сих пор двигая бедрами. Она смотрела на Хлою свысока, полуприкрытими глазами, а изо рта едва слышные доносились вздохи, когда Хлоя нескрывая дышала громко, тяжело. Хлоя попыталась протянуть руки в надежде прикоснуться к столь желанной коже, почувствовать её, однако её попытка была присечена.

Ты целовала в лоб любовников,

Укутанных в твои объятия.

– Одно условие: никаких прикосновений. – хрипло прошептала Макс на ухо Хлое, опаляя его своим горячим дыханием.

Ты прятала их и откапывала рояли,

Брошенные в темноте.

      Прайс судорожно выдохнула. Макс отстранилась, чтобы заглянуть в глаза партнерши. Была крайне удивлена, взволновала, когда увидела этот взгляд. Глубокий, темный, неизвестный, в нем не было ничего видно, лишь блеск, желание и огромная любовь, которой глаза сияли, точно хотели отдать её всему миру. Макс смотрела на неё не более десяти секунд, пока её руки не достигли ворота её же рубашки, по одной расстегивая пуговицы. Так чертовски медленно, так мучительно, что Хлоя хотела взвыть и сама расстегнуть эти чертовы пуговицы. «... Никаких прикосновений.» – эхом раздалось в голове Прайс, заставляя её только терпеть эту пытку. – Я слышу в тебе музыку, – тихо пела Колфилд. Она прикоснулась к воротнику толстовки Хлои, медленно расстегивая замок. – Скажи мне почему. – прошептала шатенка на ухо Прайс.

Я слышу в тебе музыку,

Скажи мне почему.

Ты всю жизнь была заперта здесь и просто не можешь сказать «пока».

      Максин аккуратно сняла с Хлои толстовку, оставляя ту только в майке. Шатенка вновь вернулась к расстегиванию своих пуговиц, делая это так же медленно и с вызовом. Прайс никогда не могла представить её именно такой даже в своих самых смелых снах: властной, чертовски пошлой. Но ей это безумно нравилось. Вдруг, Колфилд резко стянула с себя рубашку, не дойдя до конца, открывая Хлое вид на её оголенный торс, который был прикрыт только черным бюстгальтером. Русоволосой так хотелось уткнуться носом в грудь девушки, поцеловать её, трогать её хрупкое тело, когда она была уже так близко.

Твои губы — мои губы.

Апокалипсис.

Твои губы — мои губы.

Апокалипсис...

– Поцелуй меня. – едва слышно на выдохе прошептала Макс, но её услышали. Шатенка была на грани. Пальцы дрожали, ладони потели, сердце билось сильнее. Хотелось снова почувствовать любимые руки Хлои на себе. Прайс тоже больше терпеть не могла, поэтому взялась за талию Макс, чувствуя, как та вздрогнула, потом легко прикоснулась губами к плечу шатенки, после чего поцеловала Макс жадно.       Девушки вновь слились в безумном танце, проводя друг по другу руками. Они упали на кровать: Макс лежала на Хлое. Но Прайс, почувствовав, что у неё «развязаны руки», перевернулась и подмяла Макс под свое тело. Девушка быстро и мокро поцеловала Колфилд, а потом начала спускаться поцелуями к шее, оставляя за собой, багровые пятна. Очерчивая языком ключицу, она услышала тихий, сдерживаемый стон Макс, который ласкал её уши. – Не сдерживайся... – И Колфилд послушалась.       Она стала громче. Хлоя была довольна этим. Она запустила свои руки под спину девушки, а потом взялась за застежку, заглядывая в темнеющие глаза Макс, будто спрашивая разрешения. Шатенка едва заметно кивнула, и Хлоя не колеблясь расстегнула бюстгальтер, преодолевая последний рубеж. Она отбросила ненужную ткань, любуясь Макс. Девушка хотела прикрыться, но её руки были подняты и заведены над головой. Казалось, что краснеть ещё сильнее было невозможно, но лицо Колфилд приобретало ещё более красный оттенок, когда Хлоя припала губами к соску девушки. – Т-ты ещё в одежде, – промямлила Макс. Русоволосая на секунду отстранилась, смотря на девушку, а потом поднесла руки к концам своей майки, – Стой... Можно я? – Хлоя расплылась в пошлой улыбке, позволяя Макс снять с неё майку, а потом и бюстгальтер.       Хлоя прижалась к Макс, ощущая, как её голая кожа прикасается к другой, более разгоряченной. Она игралась языком с сосками, каждый раз слухом ловя стоны девушки. Далее она начала спускаться поцелуями к животу Колфилд, стараясь не обделить вниманием каждый сантиметр нежной кожи. Прайс расстегнула пуговицу джинс, а затем и ширинку, стягивая их с ног Максин. Девушка зацепила указательным пальцем резинку трусиков, посмотрела на шатенку, получая немое согласие...       Будто туман охватил разум Макс. Она помнила свое тяжелое дыхание, дыхание Хлои на своей шее, её тело, её пальцы глубоко внутри себя, которые двигались так медленно и так сладко, непонятные звуки, которые слышались невесть откуда, но все-таки Колфилд поняла, что это были её стоны. Волна удовольствия накатила на неё, когда узел напряжения в низу её живота будто развязался. Колфилд изогнулась, прижимаясь всем телу к телу Хлои, извиваясь, словно змея в агонии. Тело подрагивало, потеряв все силы, обрушилось на кровать вместе с Хлоей.

Когда ты будешь совсем одинока,

Я устремлюсь к тебе.

Когда тебе станет грустно,

Я буду рядом.

      Песня закончилась, осталась только тишина, девушки дыхание и весь остальной мир за окном, который, казалось, их совсем не должен касаться. Была только Хлоя и Макс. Они лежали минуты, приходя в себя, осознавая произошедшее, хотя сознание было где-то далеко, его вытесняли чувства, испытанные эмоции и тепло, окутавшее все тело от ушей до пят. – С днём рождения, Хлоя Прайс... – любовно прошептала Макс. Прайс мягко улыбнулась ей, взглядом говоря ей «спасибо». Она нежно поцеловала Колфилд в лоб, а потом откинулась назад, с восторгом глядя на обычный и привычный потолок.