Пока верю — надеюсь. Пока дышу — люблю.
После того, как Последний Город пал, спасённые учились жить спокойной жизнью в Тихой Гавани. Поначалу всем с трудом верилось, что на острове они будут в безопасности, ведь Вспышка витает в воздухе, но спустя год без единого намёка на заражение ни у кого не было и сомнения — они действительно спасены. Для людей, которые практически не знали, как это — спокойно жить, было сложно ложиться спать без страха быть укушенными, а просыпаться без мыслей о том, куда податься, где спрятаться, как раздобыть еду. Было довольно сложно не думать о ПОРОКе, солдатах и вертолётах, что охотились за каждым человеком изо дня в день, ища иммунов. Но со временем все привыкли к чувству безопасности. Дни шли, годы летели, а Тихая Гавань постепенно усовершенствовала условия для лучшей жизни. Появились лучшие, чем палатки, строения — деревянные домики на небольших возвышениях. Никто не хотел рубить деревья, но бывало, что после сильного шторма могло затопить жилую часть. Да и ночи здесь ветреные. В целом, здания были небольшими, рассчитаны на трех-четырех человек, имели двери и несколько окон. Но были и большие сооружения — кухня, склад и хлев, куда на ночь запирали животных. Из-за того, что океан был слишком холодным и очень солёным, жители решили построить душевые кабинки с системой очистки воды. Конечно, идея хорошая, но реальность далека от идеала. Они были расположены за скалой на левом берегу. Самодельная система набирала воду, как только она кончалась, и очищала её, а солнце за день нагревало её чуть ли не до кипятка. По прибытию сюда, вместе с людьми на остров высадили и животных: коровы, свиньи, куры, овцы, козы, гуси, даже парочку собак и кошек. Всех по паре, поэтому сейчас здесь было много живности, которая могла обеспечить спокойную жизнь без голода лет так на десять. Со временем образовался крупный огород, где высаживали разные семена, привезённые сюда. Были и овощи, и фрукты. Из пачки с семенами моркови получился целый мешок, а из мешка картошки — пять. И с каждым годом всего становилось больше. Женщины шили одежду, мужчины разрабатывали систему электричества. Благодаря их стараниям в Тихой Гавани каждый имел по несколько комплектов новых чистых вещей, в каждом сооружении был свет, а на кухне работала большая плита. Жизнь постепенно налаживалась. Люди влюблялись, женились, заводили детей. Население росло, что не могло не радовать. Поговорив с докторами и заручившись специальным оборудованием, каждый мог проверить своего ребенка на наличие иммунитета. Хвала Небесам, ведь за все эти годы родилось лишь двое незащищенных. Все были счастливы. Вот только Томас не смог заполнить ту пустоту, что была в его сердце. За восемь лет он так и не смог забыть ни Ньюта, ни Терезу. Он не мог смириться с тем, что их больше нет, что они умерли. Он помнил и об остальных, но к этим двоим испытывал сильнейшие чувства, поэтому боль была так невыносима. За то короткое время, которое они провели вместе с Агнес, внутри парня запылали чувства. Он смотрел на неё и глаз отвести не мог. Она манила его. Томас не знал, почему она так сильно нравилась ему, но тогда ему не хотелось избавляться от этого влечения. Только вот, когда Тереза предала их, внутри него что-то оборвалось. С тех пор он больше не смотрел на неё теми до безумия влюблёнными глазами, но и ненавидеть не мог. Когда они встретились в Последнем Городе, он понял, что простил её уже очень давно, и ему захотелось просто помочь ей понять и выбрать правильный путь. Он видел, что небезразличен ей, но предложить ничего больше дружбы не мог. А вот Ньют… За всё время, что они были знакомы, тот не бросил ни разу, не дал ни единого повода, чтобы усомниться в его верности. Он был искренним. Томас как сейчас помнил их первую встречу. В тот день он проснулся в тёмной клетке, что стремительно поднималась вверх, и ему стало чертовски страшно. Он кричал, звал на помощь, но никто его не слышал. Когда же его, наконец, вытянули оттуда и жестко бросили на землю, первым, что он увидел, были карие, как крепкий кофе, глаза, что с насмешкой смотрели на него. В тот момент он уже знал, что ради этого человека смог бы сделать всё. Никто не подбадривал и не поддерживал его так, как Ньют. Одним своим присутствием он дарил тепло. Только рядом с ним Томас чувствовал облегчение и спокойствие. Он никогда не сможет забыть их тихие ночные разговоры и сильный британский акцент, что так нравился ему. Томас долго не мог понять, что теплые чувства у него возникали, как только они встречались взглядами, но после того случая, когда Вспышка на миг овладела Ньютом, и тот набросился на него, обвинив во лжи, Эдисон понял, что это явно что-то большее, чем просто дружба. Ньют ревновал, а ему это нравилось. Но когда он увидел зарождение болезни на руке блондина, его сердце пропустило удар. Он жутко испугался, но виду не подал. Не хватало ещё, чтобы тот запаниковал. Да и знал он, что всё будет хорошо. С того момента Томас много о чём думал. Сотни раз прокручивал образ блондина в голове, вспоминал их совместные посиделки и всё, что их связывало. Не надо было неделями ходить вокруг да около, чтобы понять, что он был влюблён в этого мальчишку. Да так, что не отвертишься. Вот только судьба подготовила им ужасные испытания. Эдисону часто снилось красивое детское лицо с растянувшейся счастливой улыбкой. Он часто слышал во сне задорный смех и тихое «Томми», что так любил произносить Ньют. Но каждый раз Томас просыпался с мыслью, что это никогда не повторится. И каждый раз его сердце сердце болело от осознания — Ньют мёртв. Он часто видел его перед собой, но в большинстве случаев это ужасное лицо с выпирающими венами, чёрными глазами и такой же кровью, что лилась изо рта. Он постоянно слышал те три умоляющих слова, из-за которых хотелось выть от боли, стонать, кричать и лезть на стены. Пожалуйста, Томми, пожалуйста. Но ничего изменить он уже не мог. Ньюта больше нет. Это навсегда. Томас винил себя за то, что не смог спасти ни его, ни Терезу. Слишком больно и несправедливо, ведь он хотел защитить всех, но потерял самых близких ему людей. Минхо часто говорил, что Ньют бы гордился им, но Эдисон лишь горько усмехался. Точно так же блондин когда-то говорил о Чаке. Второй бегун, к слову, тоже не мог поверить в то, что потерял верного друга. Того, кто стал его первым знакомым в том чёртовом Лабиринте. Того, кто покончил бы с жизнью, если бы не он. Того, кто всегда пытался удерживать их команду вместе. Того, кто всегда первым делом думал о своих друзьях, а потом — о себе. Минхо всё еще не верил, что Ньют мёртв. Остальные тоже переживали утрату, но не так долго, как эти двое. Спустя год Фрайпан и Бренда поженились, и у них родилась дочка — Изабель. Сказать, что их отношения всех удивили — не сказать ничего. Но, тем не менее, они были счастливы, и это хорошо. Спустя ещё один год Галли и Гарриет тоже начали встречаться, но вступать в брак не собирались. Хорхе и Винс оставались всё также одиноки, но оно и понятно, ведь всё своё свободное время они тратили на усовершенствование острова. Никто не забыл ни о Ньюте, ни о других глейдерах, что пожертвовали своими жизнями ради их спасения, но надежда по-прежнему оставалась только у Томаса и Минхо. Спустя долгие и мучительные восемь лет Эдисон решил покинуть остров и попытаться помочь тем, кто остался на зараженной земле. Он понимал, насколько это опасно, но здесь его ничто не держало. Томас понимал, что вероятность найти здорового человека ничтожно мала, в то время как возможность умереть была слишком велика, но ему было всё равно. Уж лучше умереть, чем жить так. Минхо сразу же сказал, что не отпустит его одного. Томас ужасно упирался, кричал, дубасил кулаками по столу, но друг даже и не думал отступать. Слишком дорог ему был Эдисон, чтобы так просто отпустить его на верную гибель. Спустя два дня криков и ссор, брюнет всё же позволил Минхо пойти с ним. Кто бы его спрашивал, конечно, но всё же. Остальные, узнав об их уходе, начали отговаривать от этой затеи, но поняв, что этих двоих не переубедить, сдались. На смену просьбам остаться пришли решительные заявления о том, что сами они идти не могут. Но Томас и на это имел весомые аргументы: во-первых, у Бренды и Фрайпана был маленький ребенок, который не сможет расти без родителей; во-вторых, на Винсе и Хорхе держалась не только вся деревушка, но и целый остров; в-третьих, Галли и Гарриет могли потерять друг друга, а им ведь им полагалось ещё старость вместе прожить; в-четвертых, Арис и Соня были слишком юны. Если первые два и последний аргументы показались действительно весомыми, то с третьим Галли решил поспорить. «Я уже однажды отпустил вас одних, и что из этого получилось?» — кричал он. В конце концов было решено идти втроём. Так как кораблю опасно оставаться на зараженной земле слишком долго, ребятам дали три дня. Ровно через это время за ними должны были вернуться, но если они не пришли бы к берегу, ждать никто не стал бы — слишком большой была вероятность подхватить на борт парочку шизов. Понятно, что это было сказано лишь для того, чтобы те поторопились, и никто даже не думал бросать их там, но Томас понимал, что не может рисковать жизнями друзей. Спустя неделю после разговора ребята плыли на корабле к месту, где должны были найти хоть какие-то признаки жизни. Их сопровождали Винс и Хорхе, попутно давая тем указания, будто перед ними были не взрослые парни, а дети. Прибыв к берегу, мужчины крепко обняли каждого из парней и вручили им по рюкзаку, куда сложили все самые необходимые вещи. — И только попробуй не вернуться, — прошептал Винс, крепко обнимая Томаса за плечи. Эдисон легко похлопал его по спине и, отстранившись, тяжело вздохнул. Парень знал, что не вернется. В первый день друзья вышли в какую-то пустыню, словно они вернулись обратно в Жаровню. Минхо пустил несколько шуточек по этому поводу, но Томасу было не до смеха, а Галли просто не понимал смысла. За всю дорогу, что они шли, ничего, кроме песка, они так и не увидели. То есть, вообще ничего. Ни развалин, ни мусора, ни трупов, ни шизов — ничего. Куда ни глянь, всюду огромные дюны. Томас даже и не знал, радоваться этому или нет. Они шли весь день, аж до самой ночи, но без результатов. Эдисона напрягала мысль о том, что у них остается двое суток, одни из которых предназначены были для возвращения обратно. Он и подумать не мог, что их ожидало такое разочарование. Хотя он вообще не думал, чего стоило ожидать. Просто шел вперёд и надеялся найти нуждающихся в помощи. Когда сил не осталось вовсе, ребята решили устроить привал прямо на том месте, где стояли. А какой был выбор, если вокруг ничего не было? — Как думаете, — подал голос Галли, — мы найдём кого-то? Юноша лежал ровно, подложив под голову рюкзак. Томас и Минхо примостились по обе стороны от него, приняв такую же позицию. — Надеюсь, — прошептал Эдисон, всматриваясь в небо. На следующий день парни проснулись очень рано и, не теряя ни секунды, продолжили путь. К обеду на горизонте показался большой лес, за которым виднелись крыши высоких домов. Сердце Томаса с надеждой забилось в груди, и он решительно зашагал вперёд. Он не хотел думать о том, что могло ожидать их в том лесу. В его голове витало лишь одно желание — найти и спасти. Пускай этот тяжкий путь, что его друзья решили пройти вместе с ним, будет не зря потраченными временем и энергией. Энтузиазм исчез, когда ребята заметили, что как бы быстро они ни шли, высотки оставались так же далеко. Немного подумав, ребята сорвались на бег. Чем быстрее они двигались, тем чаще приходилось делать маленькие остановки на передышку. Такими темпами они добрались к лесу лишь к вечеру. Обессилено упав под большим деревом, парни пытались выровнять дыхание. — И что теперь? — спросил Минхо через несколько минут. — Если мы не хотим подвергнуть опасности корабль, завтра нужно возвращаться. — Мы не можем вернуться без ничего, — Томас раздосадованно ударил затылком о ствол дерева. — Что ты предлагаешь? — подал голос Галли. — Продолжать идти дальше? Тогда мы точно не успеем. — Чёрт, — выдохнул Эдисон. — Как же так получилось? — Нужно было просто зайти с другой стороны. — Что уж теперь об этом говорить, — фыркнул Галли. — Вот что я предлагаю: разделимся и поищем хотя бы здесь. В город всё равно не попасть. Да и сейчас там опасно. — Не думаю, что в лесу безопаснее, — Минхо достал из рюкзака фонарик и пистолет, — но мы же уже проходили это, так ведь? — Именно, — усмехнулся Галли и тоже достал оружие, перезаряжая его. — Встретимся тут. Только давай без глупостей, Новичок. Знаю я тебя. — Не волнуйся, — Томас шустро поднялся с земли, достал из рюкзака пистолет и скрылся в темноте. Сумерки уже полностью опустились на лес. Тьма такая, что хоть глаза выколи. Первое время Эдисон шел уверенно и бесстрашно, размахивая фонариком из стороны в сторону, но потом умерил шаг и принялся действовать очень осторожно. Идея разделиться не понравилась ему, но он всё же надеялся, что на том месте, где они разошлись, они и встретятся. Все трое. Живы и здоровы. Желательно, конечно, чтобы они нашли незараженных, но лучше пусть сами останутся живы. Томас прислушивался к каждому шороху, к каждому хрусту. Он ступал крайне осторожно, но старался действовать быстро. Он не боялся умереть, ведь его всё равно ничто здесь не держало, он боялся самого процесса, во время которого шизы будут рвать его на куски. Да и не хотелось, чтобы Минхо и Галли завтра искали его, не вернувшись на корабль. А они поступили бы так, он не сомневался. Подвергнут судно опасности, но не уйдут, пока не найдут его. В этом и заключалась их дружба. Они не бросят его, живого или мертвого. Спустя добрых полтора часа исследований, Томас хотел уже было возвращаться, когда увидел недалеко от себя большую поляну, освещаемую лунным светом. Приглядевшись, он смог рассмотреть тёмную фигуру, очень похожую на дом. Протерев глаза, он всмотрелся еще раз. Действительно, это был небольшой деревянный домик. Решив, что как только проверит это здание, он сразу же вернется к парням, Томас сглотнул и пошел к поляне. Обойдя дом со всех сторон, он ничего не нашел, поэтому на свой страх и риск решил зайти внутрь. Оказавшись на крыльце здания, Эдисон осторожными движениями коснулся дверной ручки и повернул её. Как только дверь открылась, парень удивленно вскинул брови. Ему увиденная картина показалось довольно странной, а голову пронзила мысль, что обычный шиз не додумается запереть её. Возможно, здесь есть здоровый человек? Надежда снова вспыхнула внутри, и он прошел в дом. Осторожно заперев за собой дверь, Томас сделал шаг в сторону, освещая фонариком пространство перед собой. Казалось, это самый обычный дом, но было хорошо видно, что здесь никто не живет: пыль везде и всюду. Эдисон осторожно делал шаг за шагом, что сопровождалось характерным скрипом пола. Морщась от каждого неприятного звука, он замирал, внимательно вслушиваясь, нет ли здесь ещё кого. Вдруг Томас услышал тихий скрип позади себя. Резко развернувшись, он направил пистолет на потенциального врага. Не успел он осветить гостя фонариком, как его грубо толкнули в стенку, сжав сильные ладони на шее. Оружие отлетело куда-то в сторону, а единственный источник света упал на пол, так как Томас схватился за чужие руки в попытке убрать их от своего горла. Ударив чужака коленом в живот, Эдисон отскочил от стены и бросился к пистолету. Но не тут-то было. Его грубо схватили за ногу, отчего он больно упал на пол. Незнакомец шустро забрался на него и снова начал душить парня. Томас пытался вырваться, извиваясь под телом чужака. Фонарик, случайно задетый ногой, покрутился и осветил лицо брюнета. Незнакомец резко замер на месте. Эдисон закашлялся и глубоко задышал. Ещё несколько секунд, и он попрощался бы с жизнью. Заметив, что его душитель застыл, он, всё ещё держась за шею, попытался вглядеться в лицо напротив, но было слишком темно. — Зачем ты набросился на меня? — прохрипел брюнет. — Видишь же, что я не шиз. Да и ты, по-видимому, тоже. Томас почувствовал, как тело на нём вздрогнуло. Чужак резко поднялся и зашагал куда-то в сторону, скрипя полом. Щелчок, и комнату озарил яркий свет. Эдисон зажмурился и застонал, закрывая лицо руками. Он слышал, как незнакомец сделал шаг к нему, но почему-то остановился. Томас с трудом разлепил глаза и поднял свой взгляд. Его сердце пропустило огромный удар, после чего с силой сделало ещё один. Нет, не может быть. Этого просто не может быть.Брюнет проморгал несколько раз и снова посмотрел на незнакомца. — Нет-нет-нет, — Томас задрожал, тихо шепча. — Это неправда. Я только что зашел в дом, и меня убил шиз. Я мёртв и поэтому вижу тебя. Томас смотрел на парня, не отрывая глаз. Он узнал бы эти пшеничные волосы и карие, как крепкий кофе, глаза из миллиона других. Эти скулы, нос, тонкие губы, нахмуренные брови — всего этого больше нет. — Я мёртв, — повторял Эдисон. — Я ведь мёртв, Ньют? Скажи, что я мёртв. Я не хочу, чтобы ты исчезал. Лучше пусть я буду мёртв. Томас быстро поднялся с пола и подошел к блондину. Он схватил того за плечи и несильно встряхнул. — Я ведь мёртв, да?! — закричал он. — Я умер! Он кричал и с силой сжимал плечи Ньюта в своих руках. Когда тот скривился и зашипел, показывая, что ему больно, Томас вмиг отпустил его и обнял, прижимая к себе, что есть силы. На его глазах появились слёзы. Он обнимал хрупкое тело и ужасно боялся, что в следующую секунду оно может просто испариться. — Пусть я буду мёртв, Ньют, — прошептал Томас. — Прошу, пусть я буду мёртв. — Ты жив, Томми, — прошептал блондин, обняв парня в ответ и зарывшись тому в изгиб шеи носом. — Мы оба живы, и я чертовски рад тебя видеть. Ньют не удержался, и по его лицу тоже побежала мокрая дорожка из слёз. Они стояли и обнимались несколько минут. Ни один, ни другой не хотели отпускать друг друга: слишком большим был страх иллюзии. Оба очень боялись, что это может быть просто сон или видение. Не разрывая объятий, парни опустились коленями на пол. Томас зарывался пальцами в пшеничные волосы и старался даже не дышать, чтобы не нарушить всей идиллии. Ньют же обвивал шею брюнета своими тонкими ручками и тихо всхлипывал. — Жив, — прошептал Эдисон и, отстранившись, взял лицо парня в свои ладони. — Не могу поверить, что ты жив. — Не могу поверить, что ты здесь, — также тихо отозвался блондин. — Ньют, — Томас слегка улыбнулся. — Я чертовски сильно люблю тебя, Ньют. Брюнет заглянул в глаза, полные удивления, и улыбнулся ещё шире. Он притянул юношу к себе за подбородок и осторожно прикоснулся своими губами к чужим. Это нельзя назвать поцелуем, просто касание, но у обоих оно вызвало целую бурю эмоций. — Как же сильно я тебя люблю, — Томас отстранился и прислонился своим лбом к чужому, сжав ладони блондина. — Это такое сумасшествие, Ньют, но я до жгучей боли люблю тебя. — Ты даже не спросишь, почему я жив? — удивленно спросил юноша, чьё лицо покрылось смачным румянцем. — Не сейчас, — прошептал Эдисон и снова обнял парня. — Когда прибудем в Тихую Гавань, ты всё мне расскажешь, но сейчас я просто хочу вот так вот посидеть и пообнимать тебя ещё, — выдохнул он. — Это ведь действительно чудо. Томас тихо засмеялся, почувствовав, как тело постепенно ослабевало. Усталость давала о себе знать. Ньют увидел, что друг начинает засыпать, поэтому поднял его и перетащил на большой диван, что был в соседней комнате. Уложив брюнета, он лёг сбоку. Сильные руки тут же обняли его за талию. Ньют улыбнулся и придвинулся ещё ближе. — Люблю тебя до дури, — прошептал он. Томас поцеловал того в лоб и счастливо улыбнулся. Теперь ему не было страшно умереть.***
— Если за этой дверью его труп, я пришью этого шэнка, — воскликнул Минхо, когда они с Галли вломились в чужой дом. Они бы никогда так не сделали, но уже почти обед, а Эдисон всё ещё не вернулся к месту, где они разошлись. Друзья не могли уйти, не найдя своего приятеля. Обыскав практически весь лес, они нашли небольшой деревянный домик. Он был их последней надеждой, ведь если Томас не находился там, то это значит, что он направился к высоткам. Вероятность найти его там была ничтожно мала. Зайдя внутрь, ребята увидели пистолет и фонарик, что валялись на полу. Сомнений не было — это вещи Эдисона, но тогда где же он сам? — Томас, ты ту... — начал было Минхо, когда дверь в комнату открылась, но, увидев блондинистую макушку, что так бережно притулилась к Томасу, закрыл рот ладонью. — Чтоб я сдох. Галли, ты тоже это видишь? — Да, мать твою, я тоже вижу Ньюта, — прошептал парень, шокировано посмотрев на друзей. *** Всю дорогу до корабля парни никак не могли поверить, что их лучший друг остался в живых. Они смотрели на улыбающегося блондина, и их кровь застывала. Ребята не могли понять, как вообще такое было возможным. Да, Галли тоже жив, хотя в его сердце прилетело копье, но здесь другое. Да и не помнил он ничего, на каждый заданный вопрос ответив «так получилось». Всю дорогу Минхо и Галли пытались разговорить блондина, но тот сказал, что расскажет всё на острове. Смирившись с этим, парни шли молча. Зато Томас не умолкал. Он рассказывал Ньюту о Тихой Гавани, об их жизни, об Изабелле, о том, как у них там всё устроено. Рассказал, что живёт вместе с Минхо, и у них есть ещё одна свободная комната, где смог бы расположиться блондин. Эдисон говорил, казалось, обо всём на свете, но Ньюту нравилось слушать его. После половины пути Минхо и Галли присоединились к разговору, а к концу блондин знал абсолютно всё о том прекрасном острове, о его новом доме. Когда они пришли к берегу, корабль уже ждал их. Увидев Ньюта, что Винс, что Хорхе — оба открыли рты в немом вопросе, после чего опрокинули в себя несколько рюмок рома.***
— Меня нашел очень хороший мужчина, — начал свой рассказ блондин, сидя на берегу океана в компании своих друзей. Когда Бренда увидела его, то потеряла сознание, а Соня и Гарриет жутко запищали и убежали в дом, но сейчас все послушно сидели у костра и слушали своего друга. — Его звали Джон. Он был очень хорошим и умным человеком, но год назад он умер, — Ньют расстроено выдохнул, но тёплая ладонь сжала его руку. — После лица Томаса я увидел большой белый потолок. Оглядевшись, я подумал, что нахожусь в больнице ПОРОКа, но вскоре ко мне пришел мистер Джон и объяснил, что я в полной безопасности. Позже он рассказал мне, что нашел меня в ночь падения Последнего Города. Я был ещё чуть тёплым, и он решил спасти меня. Он сделал мне инъекцию из какой-то жидкости и своей крови, а потом отнес к себе домой. Раньше он уже делал так с несколькими зараженными, поэтому точно знал, что я буду жить. Просто нужно было время. После того, как я очнулся, я вспомнил всё, что было до и после Лабиринта, — он посмотрел на Соню, но промолчал. — Я жил у мистера Джона дома, и мы вместе долгих шесть лет боролись с шизами. Если нам попадались более-менее адекватные, мы их спасали. После его смерти я ещё некоторое время жил в его доме, но месяц назад мне это надоело. Я ушел оттуда. И вот, я здесь, — Ньют улыбнулся и сжал руку Томаса сильнее. — Это мало что объясняет, конечно, но главное то, что ты жив, и теперь у тебя есть иммунитет, — улыбнулся Хорхе. — Что? Как такое может быть? — Видимо его кровь смешалась с твоей и, так как он иммун, то ты тоже им стал. Не знаю, но наши доктора проверили тебя и утверждают, что это действительно правда. — Охренеть, — протянул Минхо. — Это же здорово! Мы очень рады, что ты снова с нами, — улыбнулись ребята, все вместе обняв его. — А я рад быть рядом с вами.