Culpa in eligendo

Хвитэк замучился с этими двумя. У одной было шило в заднице, а второй походил на болезненного червяка, из-за вида которого у Хви постоянно появлялось желание подбросить корейского Малфоя до ближайшей заброшенной больницы (с приставкой псих-) и оставить там. Пусть зомби или кто ещё оставшихся в живых после бомбёжки займутся им. Если бы у Хвитэка был выбор, он бы вообще не остановился напротив заправки и магазина с разбитыми стёклами. Но за последние сто с лишним километров это была первая точка с чем-то съедобным внутри и при этом не развороченная до конца. Он искал пачку лапши, полуфабрикаты или консервы, у которых ещё не закончился срок. Очень хотелось пить, и единственным спасением стала бутилированная вода, потому что ничего другого брать было нельзя. Искал, искал, а нашёл её. С дикими глазами прячущуюся между запылённых стеллажей с уцелевшим продовольствием. Рыжая-рыжая, с веснушками, в рубашке, запятнанной кровью, она смотрела на него, а потом ринулась в бой. Спутала с повстанцами из армии Джуна, наверное, потому что он был в украденном их пиджаке. А символ — золотую звезду, пронзённую стрелой, снять как-то забыл. Никаких зомби, конечно, не было. Но в мире, пошатнувшемся на трёх китах, царил небывалый хаос. Выглядело это глазами Хвитэка как обычное пугающее людей с подвижной психикой и богатым воображением кино об апокалипсисе, в котором выжило столь маленькое количество людей, что теперь оставалось только надеяться, что они спасутся и спасут заодно планету, возрождая её вновь. На деле всё было не совсем так. Людей по-прежнему оставалось много, только теперь они пряталась по своим домам или убежищам, боящиеся атаки, разгрома и того, что их схватят и приведут к тем, кто боролся против их природы. Это были горящие точки, где постоянно шла борьба за выживание. Для тех, у кого на руке было чьё-то имя, такие места были приговором. Соулмейтами боялись рождаться. Их гнали, им вырезали чужие имена, их превращали в рабов или убивали, не раздумывая. Никогда нельзя было предугадать локации сборищ фанатиков, решивших, что так быть больше не должно, что они будут сами выбирать, кого любить, с кем спать, от кого рожать детей и какие создавать семьи. И никакая природа тут ничего не решает. Ведь человек — сверхсущество и он может победить даже это. В детстве бабушка рассказывала Хвитэку, как встретила дедушку. На руке его имя появилось ещё при рождении, но такой маленькой точкой, что его было не разобрать. Пока она росла, точка росла вместе с ней, превращаясь в буквы. В день её шестнадцатилетия она ясно сложилась в имя, а под ним появился таймер — часы до встречи с человеком, предначертанным судьбой. Когда Хвитэк родился, природа наградила его такой же точкой, только гораздо ниже, чем у бабушки и его отца с мамой, почти у самого запястья. А когда ему исполнилось двадцать один, она тоже сложилась в имя, под которым появился таймер — тысяча восемьдесят три дня до встречи с соулмейтом по имени Ким Хёна. Он отчётливо запомнил этот день, потому что через три с половиной дня, в четыре часа дня маму Хвитэка схватили, пока отец был на работе. А ещё через два с половиной они с отцом нашли её замученной до смерти в камере. Отец приказал бежать. И больше Хви его не видел. Хёна (он сразу понял, что это она, потому что таймер остановился) неумело махала руками, грозя попасть в него маленьким перочинным ножичком для нарезки овощей. Она так смешно им махалась, что в какой-то момент он просто повалился со смеху, давая ей шанс всадить ему в спину пусть и маленькое, но всё же оружие, но она растерялась и застыла. — Ты больной? — она встала, чуть разведя ноги в разные стороны, как бы в оборонительную позицию, но если бы Хвитэк хотел её побороть, он бы давно среагировал, выбив из её рук ножик и пригвоздив её к полу. Он поднял на неё смеющиеся глаза и почувствовал, как радостно сжалось сердце от осознания того, что соулмейт, которого он так долго ждал, стоит перед его носом. Она была маленькая, худенькая, скорее даже смахивала на анорексичку, но он недоумевал, почему она так холодно его поприветствовала, ведь было очевидно — если его таймер остановился, то и её должен был, и она должна была знать о его сегодняшнем приходе. — Опусти оружие, Хёна-я, — обратился он миролюбиво. — Ты меня знаешь? — нахмурилась она, наконец проверив свою руку с именем. — А ты меня разве нет? — Ким Хёджон? — уставилась на него она, немного поражённая. — Странно, мой таймер показывает, что я должна встретить тебя завтра, а не сегодня. — Нет, — опешил Ли. — Я Хвитэк. Твоё имя на моей руке, — для доказательства он стряхнул с плеч пиджак, оставаясь в футболке, и вытянул руку. Она бросила нож, подходя ближе и всматриваясь. Его таймер и правда остановился, а вот её продолжал идти, да и без этого факт того, что на её руке было другое имя, больно кольнул под рёбрами. Она коснулась кожи его руки, и его ударило током. Сотни мурашек пробежали от точки прикосновения по всем станциям, сообщая мозгу, что серотонин превысил норму концентрации. Ему понравилось. Это было как нечто приятное, что он уже испытывал раньше, только в сотни раз приятнее. Он мог бы сравнить это с оргазмом, только наверняка ощущения от совокупления с рукой отличаются от соития с любимой девушкой. Этот же гормон счастья сообщил ему о том, что он только что влюбился. Для начала хотя бы в её прикосновения. Но виноватый взгляд сообщил ему, что что-то не так. Он поспешно отдёрнул руку, чтобы не терять разум. — Чего ты так смотришь? — Может быть, это ошибка? — спросила Хёна. — Может быть тут поблизости есть ещё какая-нибудь Ким Хёна? Я же… Всю жизнь живу с другим именем. Это не должно быть так. — Природа пошутила, хочешь сказать? — невесело рассмеялся он. — Я тебе больше сообщу — природа вообще та ещё сука! Это не ошибка, Ким Хёна, — мрачно заявил он. — Это жестокая реальность. Думаешь, до нас не было таких ошибок? Думаешь, раньше двое или больше не любили одного и того же человека? — Но не так же… Для чего тогда нужна вся эта система соулмейтов? — Для того, чтобы показать, что есть предназначенные друг другу, а есть те, кто не предназначен ни для кого, — огрызнулся он и развернулся. Что это с ним? Злость так охватила его, что он не мог с ней совладать. Хёна бежала. Её преследовали. Отец пропал незадолго до облавы, а мама осталась в родном городе, так что она была одна. Даже не так. Она была с подругой, пока они не добрались до границы Сеула. Дальше она говорить не смогла, но за неё всё сказали слёзы, проступившие в уголках глаз. Всё это Хвитэк успел узнать, пока они двигались из города дальше. Она оказалась в его машине, потому что преследовала его, то и дело извиняясь. Но ведь по сути её вины не было. Хвитэк ненавидел не её, а мироздание. Кто-то придумал за них, как всё должно быть, а они только играли свои роли, как в фильме. Кто-то передвигал фигурки, тянул за ниточки, подсказывал повороты. Кто-то уже написал сценарий за них. Давным-давно. Утром вблизи Дэгу, около шести, когда солнце ещё и не думало вставать, они остановились посреди пустого шоссе, где встретили его. А точнее, даже не встретили, а нарвались, потому что он выбежал на проезжую часть так внезапно, что только чудом Хви остановил машину. Хёна опомнилась, когда Ли уже выбежал из машины, взял того за грудки и вмазал по лицу. Выпустил пар. Но девушка поняла сразу, что злится он не за то, что беловолосый чуть не попал под машину. Она ринулась их разнимать, а когда они оба повалились на землю от её толчков, посмотрела на свою руку. Таймер, как и должен был, остановился. — Хёджон, — прошептала она. — Зови меня Идон, — возмутился он, — мне так нравится больше. — А у меня идея, — тут же повеселела она, не сводя глаз со своего соулмейта. — Как насчёт шведской семьи? Хвитэк закатил глаза, уже возвращаясь на своё водительское место. — Ну что-о-о? — протянула она. — Один раз живём! И хрен знает, не умрём ли мы завтра! Ли изначально чувствовал, что останавливаться у той забегаловки не стоило. И вот тебе, все последствия казалось бы собственного выбора. Но если смотреть объективно, каждый из них догадывался, что встреча была предопределена. На самом деле иллюзия выбора очевидна. Если бы он не остановился, не подобрал её и они бы вместе не встретили Идона сегодня, они бы встретили его в другой раз. Просто таймеры на каждой из рук изменились бы. И что самое худшее из всего этого — имена бы не поменялись. — Нам нужно найти, где поспать, — заметила Хёна. — Или переспать? — переиначил Идон, игриво улыбаясь в зеркало заднего видения. — «Переспать» у тебя будет с левой рукой, — парировала девушка, — или с правой, не знаю, с какой тебе удобнее. — Я спал тут, — не замечая их перепалки, вставил Хвитэк. — Пока особых неудобств мне это не доставляло. — Куда мы едем вообще? — сдался играть в гляделки первый Идон, и отвернулся от зеркала, в котором ещё секунду назад смотрел в глаза девушке-соулмейту. — Конкретного местоназначения нет, — пожал плечами водитель. — Лично я просто хочу подальше от всего этого безумия. — Есть идеи? — У меня есть только идея найти какой-нибудь клуб, накидаться и забыть обо всём! — не растеряв остатков настроения после встречи с истинным и не-истинным соулмейтами, предложила Ким. — Мы же собираемся тратить молодость на погони и скрывание в какой-нибудь халупе до конца жизни? — Звучит как план, — весело поддержал Идон на предложение девушки. — Звучит как вся моя жизнь, — задумчиво ответил Хвитэк на её же вопрос, повисший в воздухе. И в итоге они оказались в клубе. Народу было немного. Но от этого веселье не было тихим, скорее наоборот. Только самые безбашенные в такое время пойдут в клуб, когда полиция или люди из банды Джуна могут нагрянуть в любой момент. Всем известно, что органы уже не защищают, а только помогают банде ловить непокорных. Хвитэк как-то читал и смотрел «Дивергента». Тогда это было просто захватывающее кино про девушку, которая не подчиняется, про деление на фракции и выживание в условиях преследования. Но теперь это не кажется таким захватывающим. Это пугает. Пугает что-то, что было придумано для развлечения и высоких рейтингов, воплощается в реальности. Бежать некуда. — Чего приуныл? — девушка поставила рядом с ним бокал с синей жидкостью. Какой-то коктейль. — И как ты можешь быть такой спокойной и напиваться? — не выдержал он. — Нужна ясная голова. Тебя что, совсем не волнует то, что произошло вчера и утром? — А что было? — невинно похлопала она глазами и забралась на стол. Серёжки звенели в её ушах, сама она двигалась по столу к нему, словно кошка. Музыка заглушала его разум, а Хёна улыбалась ему так, будто действительно ничего не происходит. Будто бы они просто в клубе, пьяные и довольные, и можно делать всё, что угодно. За это никто не накажет. — Мы… мы узнали, что… — У тебя её имя на руке? — откуда ни возьмись Идон встал между ними, зло вглядываясь в лицо Хвитэка. — Ты что, её соулмейт тоже? Ничего не исчезло. Музыки и алкоголя недостаточно, чтобы забыть. Чтобы стереть нестираемое. — Идон… — Хёна попыталась остановить парня, но тот уже нацелился и ударил Хвитэка. — Идон! — но музыку перекричать было невозможно. — Идон, он же не виноват! Но Хвитэк уже смеялся. Как безумный. Так же, как она минуту назад улыбалась ему. Всё можно. Всё можно? Разгорячённого, Хёна увела своего предназначенного из главного зала, заводя куда-то в коридор, где находились комнаты для отдыха. Хвитэк остался сидеть неподвижно с разбитой губой. Но куда важнее было разбитое под кожей, под рёбрами сердце… — Ты с ума сошёл? Держи себя в руках! — Не заигрывай с ним! — так же рьяно ответил Хёджон. И чуть более тихим голосом добавил: — Я ревную. — Ой ли! — усмехнулась Хёна. — Ты знаешь меня всего день! — Но это твоё имя на моей руке всю мою жизнь! — Это ничего не значит! С кем хочу, с тем и буду! — Ты хочешь быть с ним? — его голос слегка надломился и захрипел. — А может и с тобой! Но это будет мой выбор, ясно?! — Яснее некуда! — Ну вот и заткнись! И не рыпайся! — она толкнула его в стену и, вжимая грудью грудь, прижалась губами к губам. Сминая в поцелуе его сухие губы, нервно прошарила руками его плечи и заставила его обнять её за талию. Его руки скользнули ниже. — Сладкие, может, вам уединиться? — помешал один из администраторов, многозначительно улыбаясь. Они влетели в комнату, как угорелые, раздеваясь на ходу. Она уже была в лифчике и расстёгнутой рубашке, когда Идон припал губами к её шее. Лизнув языком мочку, он ловко управился с застёжкой и снял бельё, тут же вкладывая две небольшие груди с вставшими сосками в свои большие ладони. Девушка запрыгнула на него сверху, поваливая на подушки и расправляясь с ремнём на его штанах. Махинации были до банального просты, но у обоих дрожали руки. — Что мы делаем?.. — Я хочу тебя, — проигнорировав вопрос, он впился в её губы, подхватывая тело, подтягивая ближе к себе, и в момент соприкосновения языков, вошёл в неё, заглушая стон. Под музыку, доносившуюся из основного зала, никто бы их всё равно не услышал. — Идон, — приложив пальцы к его губам, Хёна хотела сделать паузу, но ей не дали, продолжая двигаться. Запыхавшиеся, вспотевшие, они словно спятившие улыбались друг другу, одновременно ощущая стыд. Провинившиеся. — Не знаю, как ему в глаза смотреть, — поделилась она, глядя в окно, пока Идон натягивал сверху свою футболку. Она стояла уже в джинсах и лифчике, обнимая себя за плечи. — Ты не виновата, — голос его стал теплее, чем был до этого. — Никто из нас не виноват. Так сложилось. — Не хочу всего этого. Хочу убежать… — Давай. Я убегу вместе с тобой. Куда скажешь. — Мы же не оставим Хвитэка? По лицу Идона было видно, что он бы и не против, но если она так хочет, то он даже попытается подружиться. Попытается, но не обещает. Как быть? Они вышли вместе, держась за руки. Хвитэк уже ждал на выходе у машины. Опершись, он поднял глаза, когда они вышли из клуба, и всё понял. Хотя был пьяным и почти не замечал ноющую боль в груди. — Надо уходить, — он потупил взгляд. — Скоро здесь будут копы. — Идём, — кивнул Идон. Они снова покинули людное место. Хёна теперь сидела на заднем сидении, а Идон впереди, слушая музыку на своём телефоне. Почти светало. Они ехали по трассе одни, как вдруг за ними появился хвост. — Копы! Хвитэк вжал педаль газа. Они не чувствовали себя преступниками, но убегали. Это не было правильным, но это был единственный выход. — Так что там насчёт шведской семьи? — проорал развеселённый Хвитэк всем этим, хотя ничего смешного найти было нельзя. — Ты что, таки не против? — засмеялась Хёна. В зеркале она поймала его глаза и всё поняла. Он изначально против не был. Прогремел удар. Они врезались в столб. Идона пришпилило к сидению застёгнутым ремнём, Хви тоже остался недвижимым. Хёну вынесло вперёд, и только чудом она не вылетела, разбивая стекло, из машины. Сильные руки обоих парней не дали ей этого. — Это конец, — прошептала она, теряя сознание. Вылезая из машины, Идон вытащил Хёну на руках, падая на асфальт. Шатающейся походкой Хвитэк приблизился к ним. Полицейские машины остановились в нескольких метрах, светя им в глаза. — Нам не убежать, — выдохнул Хви, беря в свои ладони руку девушки. Его глаза округлились. На запястье рядом с именем Хёджона появилось ещё одно. Ли Хвитэк. Он поднял глаза на первого предназначавшегося. Тот тоже заметил. — Да уж, — устало улыбнулся он. — От судьбы не убежишь. И поднял глаза к небу. Неизвестно, что их ждало. Боль? Смерть? Борьба? Или освобождение? Но надежда ещё не умерла, потому что сердце их соулмейта до сих пор билось. А значит, впереди определённо точно что-то ждало.