***
— Эмм, будешь какао? Предлагаю я, смотря на огни ночного Парижа с крыши одного из высоких зданий. Отсюда хорошо видно Эйфелеву башню. А огоньки ночного города просто завораживают, глаз не оторвать. Я замечаю, что Манон кивает. Такая милая. Выпускает иголки почти каждый раз, когда я рядом. Даже сейчас она упорно противоречит сама себе, делая вид, что не хочет тут находиться. Беру термос с горячим какао внутри. Когда я открываю его, оттуда появляется пар горячего воздуха. Наливаю напиток в стакан. Приятный запах шоколада чувствуется в холодном воздухе. Я замечают лёгкую улыбку Манон, когда она берет в руки чашку и подносит её к губам. Но она не пьёт. Наслаждается сладким ароматом шоколада. Ждёт, когда какао остынет. — Почему ты не пьешь его? Оно же будет холодным. Озадаченно интересуюсь я, на что Демисси хмыкает. На её лице появляется её привычная самодовольная улыбочка, а глаза чуть прищуриваются. — Так в разы вкуснее. Холодное какао вкусом напоминает шоколадное молоко, которое я очень люблю. Чёрт, насколько она милая!***
— Мюнье! Какого черта ты не сосредотачиваешься на игре? У нас матч на носу, ты капитан команды, которая из-за тебя может проиграть! Вспомни, сколько сил мы вложили, чтобы достойно выступить на этом матче! Тренер уже в который раз кричит на меня. Он пытается достучаться до моей совести, наверное, но я его просто не слушаю. Делаю все на автомате, тупо пялясь в одну точку. Эта точка — Манон, сидящая на трибунах. С недавних пор она и её подружка, Эмма вроде, приходят сюда на переменах. Эмма внимательно следит за действиями, совершаемыми нами, а Манон читает. В некоторых моментах она закусывает губу: от этого на её зубах иногда оставался след красной помады. Бывало, что улыбается и прикрывает улыбку рукой. А ещё на её щеках появляются милые ямочки, когда улыбка трогает её лицо. Своими серыми глазами, которые имеют зелёный оттенок, она пробегает по тексту, вчитываясь, вникая. Чёрт, какая же она красивая!***
— Вау! Зато ты потрясающий парень, ага. Она действительно неожиданно появилась передо мной. Темноволосая девушка с красной помадой на губах, серо-зелеными глазами, которые пронзили меня. — Ха. Ты кто такая? Спрашиваю я, недоумевающе рассматривая на это чудо. Действительно, чудо. Ни одна из девушек нашего лицея не могла просто взять и подойти ко мне, чтобы унизить, чтобы защитить достоинство униженной мной подруги. — Любопытно, ты должен страдать от огромного комплекса неполноценности, чтобы так обсирать первокурсницу. У тебя было дерьмовое детство, в этом проблема? Твоя мать никогда не хвалила твоих рисунков? Или отец? Наверное, он никогда не посещал твои баскетбольные матчи? Ах, нет, я знаю! Над тобой издевалась кучка приятелей, когда ты испытывал трудности с ростом лобковых волос? Прекрати вести себя, как ходячее клише. И начни наконец из себя хоть что-то представлять. И она ушла. Ну, а я… Я просто смотрел. Смотрел и ждал чего-то. Алекс, который смеялся над всей этой ситуацией, уже несколько минут дергал меня за плечо, чтобы я отвел взгляд от уже простывшего следа незнакомки, которая задела меня. Которая видела меня насквозь. Чёрт! Какая же она смелая!***
— Ты! Да, ты! Ты не имеешь права злиться на меня только потому что сам хочешь этого! Твои причины не обоснованы и глупы. Не добился желаемого? Вау, наверное, это тронуло твоё ледяное сердце? Думал, что стоит тебе щелкнуть пальцами, так я сразу же прибегу к тебе и раздвинуть перед тобой ноги, как все твои многочисленные пассии? Как бы не так! Её лицо пылает от злости, когда наши взгляды встречаются. Манон сильно жестикулирует руками, а её лицо выражает презрение ко мне. Вау. И почему она мне кажется сейчас чертовски милой? На последней своей фразе, девушка подходит ко мне. Демисси ткнула пальцем мне в грудь, выражая своё превосходство в данный момент надо мной. — Мальчик, который нашёл себе игрушку и хочет поскорее поиграться с ней до того момента, пока не увидит другую, более красивую. Ты — эгоист и манипулятор. Все, что ты можешь делать — манипулировать. И тебе наплевать на чувства и достоинства прекрасного пола. Ты считаешь нас дерьмом и спокойно вытираешь о нас ноги. Но запомни, такие манипуляторы и эгоисты, как ты — отвратительны. Эгоист, манипулятор. Полный придурок, считающий, что захочется тебе трахнуть какую-нибудь первокурсницу, так она сразу подбежит к тебе, начнёт умолять: «О, святой Шарль-Анри, воспользуйся мной, а на следующее утро забудь, как меня зовут». Когда Демисси стала пародировать таких девушек, я усмехнулся. Хотя в глубине души, я понимал, что она права. Может, не все, сказанное этой очаровательной особой правда, но она, казалось, исследовала меня, знала, кто я. — Это все? — Спрашиваю я, смотря на темноволосую девушку, которая проживает во мне дыру своим взглядом. — Нет, — говорит она, а затем привстает на носочки, чтобы сравняться со мной ростом. Её небольшие ладошки мягко опускаются на мои мускулистые плечи. А затем, её манящие красные губы касаются моих. И я тупо растворяясь в поцелуе. Чёрт, она украла моё сердце!***
— Знаешь, что мне напоминает цвет твоих глаз? Спрашивает Манон, когда мы находимся у неё в комнате. Она сидит и перебирает мои волосы своими тонкими, длинными пальцами. А я лёжа на её коленях с прикрытыми глазами и наслаждаюсь прикосновениями. — Что же? Спрашиваю я, улыбаясь. — Виски. Какой-нибудь дорогой виски. Например, Jack Daniels. Правда, я не люблю алкоголь и виски в том числе… Зато я люблю твои глаза. Чёрт, кажется, моя девочка полюбила цвет виски!***
— Скажи мне… Обещай… Обещай мне, что ты вернешься. Обещай, что ты вернешься ко мне. Ты вернешься, и у нас все будет по-прежнему. Мы снова будем вместе, все будет хорошо. Только, пожалуйста, обещай, что ты вернешься. Я… Я не смогу без тебя. Манон опустилась взгляд. Слёзы стали течь чаще. У неё начиналась истерика. Сейчас я просто смотрел на неё. Мне было больно. Предательство возлюбленной, та фотка, показанная Николасом. Все это так давило на меня, что все, что я мог сделать — уехать к отцу в Англию, жить с ним. Я и сам был на гране срыва. Просто не мог смотреть в эти полюбившиеся глаза. Сразу в голове всплывал диалог, словно поломанная пластинка, которая всё вертится и вертится с братом, где он детально описывал все, что он делал с Манон. Тогда я разбил ему нос. Моя рука дернулась в сторону упавшей на лицо девушки прядки. Но потом я её опустил… И сделал шаг назад. Нет. Нет. Нет! Я не должен проявлять слабость. — Прости, но… Мы не будем вместе. Я не люблю тебя, ты ошибаешься, слышишь?! У меня самолёт, я не хочу опоздать. Я смотрю в её глаза, полные боли. Хочу снова прижать её к себе. Сказать, как сильно люблю. Целовать до того состояния, когда воздуха уже нет в лёгких. Перебирать её мягкие волосы… Но я сажусь в машину друга. Алекс заводит мотор, и мы едем к аэропорту. — Слушай, Шарль. Не знаю, что именно произошло у вас, но хочу сказать… Что я знаю тебя давно. Если ты с ней счастлив, прости ей все. Потому что она любит тебя. Сильно любит. А в Англии… Навряд ли ты найдешь ту, с которой будешь чувствовать себя так же, как чувствуешь себя с Манон. Не соверши ошибку, чел. Я слушаю, что мне говорит Делано. Как же я сглупил! И ведь Александр прав, да? Я не выслушал Демисси, просто вытер о неё ноги, как когда-то она говорила мне о других. Я поступил так же, как и с другими. Все, что я мог сделать сейчас, это попросить друга развернуть машину и поехать обратно. Он улыбается и возвращается. Машина останавливается на том же месте. Я вижу Манон. Почти бегом выхожу из машины. Моя малышка говорит по телефону. Когда я подхожу ближе, слышу, что она просит Эмму о чем-то. И плачет. Сильно-сильно плачет. Я виноват. Я идиот. Подхожу к ней со спины и кладу свою руку на её хрупкое плечо. От неожиданности Манон чуть от не падает, но я её удерживают и прижимаю к себе. Она смотрит на меня. Я смотрю на неё. Её телефон падает и вдребезги разбивается. Наплевать. Я приближаюсь к её лицу и накрываю своими губами её губы. Больше ничего не существует для меня, кроме нее. Чёрт, я нашёл ту, которую теперь не потеряю.