Мясной остров

Санджи сонно зевает, прикрывая рот рукой, и идет на кухню, на ходу завязывая галстук, но замирает, глядя на сидящего на газоне мечника. В пять утра чертовски непривычно видеть Зоро бодрствующим. Хотя в данном случае накама не просто бодрствовал, а напряженно следил взглядом за горизонтом, где смыкалась черная земля острова и синее, еще ночное небо. Кок закурил и перевел взгляд туда, куда был устремлен столь внимательный взгляд Ророноа. «А, ну да…» — Санджи усмехнулся, разглядев в темноте фигуру капитана, нещадно избивающего окрестные камни, землю, деревья и вообще все, что попадется под руку. Да, кок знал, что война так или иначе оставляет след в душах людей, а учитывая, что во время войны Белоуса Луффи потерял брата самым страшным способом из возможных… Санджи часто видел, как Луффи просыпается по ночам и больше не может уснуть, а потому глушит воспоминания тренировками и избиением всего неодушевленного, что подворачивается под шальную руку. Кок выдохнул дым и, ни слова не говоря, продолжил свой путь. Здесь он был бессилен. И в отношении Луффи и в отношении Зоро со всеми его тараканами, которые были непосредственно связаны с капитаном. Спустя час, измотанный Луффи возвратился на палубу, где застал Зоро, спокойно прикрывшего здоровый глаз и, кажется, задремавшего. — Доброе утро, капитан, — голос мечника заставил Мугивару остановиться у лестницы, ведущей непосредственно к голове льва. Даже в одном голосе слышалась четкая сила и мощь. — Привет, Зоро! — Луффи широко улыбнулся, обернувшись, но затем продолжил свой путь, напевая под нос известную лишь ему мелодию. Ророноа сжал зубы и вновь прикрыл глаза. Спрашивать что-либо он себе не позволял. Или попросту не решался. Да, когда речь заходила о Луффи, даже он иногда испытывал чувство сродни неуверенности. Неуверенности в том, что вправе задать тот или иной вопрос или ободряюще потрепать по черным волосам, сказав банальность вроде «Я всегда буду на твоей стороне». О других прикосновениях речь не шла вообще. То, что Зоро будет рядом, Луффи знал и без слов, а вот знал ли капитан, что не одни лишь уважение и преданность намертво пришивают мечника к нему — вряд ли. А если бы и знал, то все равно не позволил бы. Не позволил бы прикасаться и говорить то, что сказать иногда хочется почти что до жжения во рту. *** — Я поражаюсь, что он не замечает, — выдохнув дым и перевернув на сковороде аппетитно пахнущие овощи, сказал Санджи. — Ладно остальные… Они, в конце концов, не видят, так сказать, всей картины, но он-то мог бы и обратить внимание. Зоро не ответил, нахмурившись еще сильнее и закрыв здоровый глаз. — Хотя Луффи в этих делах наверняка смыслит не больше, чем во всем остальном за исключением драк, — усмехнулся Санджи, добавляя к овощам какой-то соус и порезанное мясо и слушая приятное шипение на сковороде. Зоро по-прежнему не отвечает, дожидается, когда кок поставит перед ним тарелку с едой и молча начинает есть, не обращая внимания на сочувственный взгляд товарища. — А я раньше думал, что мои попытки завоевывания сердца Нами-сан обречены на провал, — вздыхает Санджи, усмехаясь, взъерошивая волосы и выходя из кухни. Зоро все так же молчит. Луффи — вихрь. Вихрь эмоций, слов, чувств, драк. Он пахнет морем и ветром, в его глазах пляшут вечные неугомонные черти, он готов сорваться в любой момент, отдать всего себя. Он громко и весело смеется во весь рот, вдыхает полной грудью и всем своим существованием показывает, как на самом деле стоит жить. Луффи не боится ничего, ему словно вообще не ведомо это чувство. Ему нечего бояться, пока он может защитить тех, за кого готов отдать всю свою жизнь без остатка. Луффи широко улыбается, прижимается щекой к щеке своего старпома и обнимает его за шею. Он что-то мурлычет и тут же прекращает этот контакт, разрывает его и убегает дальше вглубь неизвестного острова, унося за собой запах моря. Усопп и Чоппер радостно подрываются за ним, схватив рюкзаки с припасами. Зоро остается на корабле, спокойно ждет возвращения, заснув на палубе и не видя ни единого сна. Возвращаясь, Луффи подходит ближе, касается волос заснувшего мечника и что-то неразборчиво бормочет, затем садится рядом и, потянувшись, прижимается виском к плечу Зоро, который давно уже открыл глаза. Мимолетная нежность просыпается в груди мечника, но он безжалостно давит ее, понимая, что то, что делает сейчас его капитан, для него не выходит за рамки категории «друзья». Луффи открывает глаза и начинает говорить. Про остров — он ведь необитаемый, про Усоппа, пугающегося всего на свете, про Чоппера, нашедшего редкое лекарственное растение, про все, что мечник проспал сегодня за целый день. Зоро едва заметно улыбается, прикрыв глаза. Он любит слушать голос своего капитана и любит улавливать в нем веселые, но при этом в какой-то степени умиротворенные интонации. Луффи вытягивает ноги, жмурится и довольно смеется из-за чего-то. Зоро скользит взглядом по его загорелым коленкам и, кажется, медленно двигается умом. Через некоторое время он встает и уходит, поднимаясь в самую высокую комнату на всем корабле и решая посвятить остаток вечера тренировкам. Луффи приходит к нему часа через два после того, как вся команда укладывается спать. Улыбается. — Не спится, — говорит он, пожимая плечами. — В последнее время, не могу уснуть, если не дрался, — плюхаясь на пол и облокачиваясь спиной на диван, небрежно бросает он. Мечник следит за ним взглядом и отставляет «железо», вытирает пот с лица полотенцем. — Эй, Зоро, — задумчиво тянет капитан, согнув ногу в колене и положив на нее подбородок. — Я вот думаю, когда мы доплывем до мясного острова, какая там будет погода? Зима или весна? А может, лето? Но ведь тогда всё мясо испортится… — он чешет висок и вздыхает. — Меня беспокоит этот вопрос, — доверительно сообщает он. — Мясной остров, да? — улыбается мечник. — Наверное, зима? — вскидывая бровь, предполагает он, скользя взглядом по капитану. — Но тогда мясо будет заморожено, — хмурится Мугивара. — Там могут быть горячие источники, вблизи которых мясо не замерзает, — задумчиво кивает Ророноа. Луффи смотрит на него удивленно, даже ошарашенно, а затем расплывается в довольной улыбке: — Зоро, да ты гений! — с искренним восхищением выдает он и сползает на пол, где ложится, раскинув руки и глядя вверх. — Не то, — мотает он головой, спустя несколько минут, затем встает и уходит. — Пойдем, Зоро! — зовет он, уже спускаясь вниз. Ророноа обреченно вздыхает, разминает плечи и спускается вслед за капитаном. Луффи уже лежит на палубе, раскинув руки и глядя в звездное ночное небо. Зоро встает рядом и смотрит на него со спокойной и твердой нежностью. Мугивара замечает, что его накама смотрит не в ту сторону и, улыбнувшись, показывает указательным пальцем вверх. Мечник послушно поднимает голову и упирается взглядом в темно-синий купол неба над головой, осыпанный миллиардами огней далеких звезд. — Даже если в этом океане нет мясного острова, он наверняка есть где-то там, в других океанах, — внезапно тихо говорит Луффи, вдыхая запах ночного воздуха. Зоро усмехается и садится рядом с ним, опускает взгляд на смуглое лицо капитана и взъерошивает черные волосы на его макушке. Мугивара романтик. Самый настоящий, черт побери, романтик. Он верит во что-то фантастическое, мечтает о чем-то грандиозном и готов идти за своей верой, мечтой и стремлениями, куда сам Дьявол заведет. Он отчаянный, бесповоротный романтик, наполненный бесстрашием, отвагой и задором в черных, полных уверенности глазах. Он — воплощение свободы и мечты. Он — предводитель этой эры, ее порождение и ее Король. Зоро никогда не приходилось сомневаться в своем капитане и в его целях. Потому что сомневаться в Луффи — глупость несусветная. Просто идиотизм. Ему нужно верить. В него нужно верить. Потому что по-другому никак. Все будет так, как захочет того Луффи и никак иначе. Его целеустремленность и самоотверженность возьмут еще ни один непробиваемый флот. — Зоро? — в глазах Мугивары удивление. Ророноа, задумавшись, не замечает, как начинает дотрагиваться уже до шеи капитана, поглаживая, чем и вызывает его удивление. Он убирает руку. — Эй, капитан, — отворачиваясь и сжимая зубы, вдруг говорит мечник. — Я пойду за тобой, куда захочешь. Хоть на самый дальний мясной остров в самом дальнем конце Вселенной, — его губы трогает решительная усмешка. — Даже если не позовешь, — спустя несколько мгновений уже тише добавляет он и вновь смотрит на Луффи. Спокойный, наполненный преданностью взгляд, говорящий сейчас, кажется, куда больше нужного. В нем нет ни боли, ни страха, ни отчаяния — лишь горячее принятие, понимание и неподдельное, трепетное восхищение. Люблю тебя больше, чем море. Луффи смотрит в ответ с удивлением, которое вскоре сменяется каким-то своим, особым пониманием. — Конечно, Зоро, — открыто улыбается Мугивара и кивает. В его теплом взгляде плескается задорная веселость и спокойное принятие всего того, что он сейчас видит в глазах мечника. Ророноа улыбается в ответ и, выдохнув, ложится рядом с ним — плечом к плечу — слушая размеренный стук своего сердца в тишине теплой ночи. Они молча смотрят на звезды, думая о чем-то своем. Зоро улыбается одними губами и позволяет себе максимальную вольность — дотрагивается пальцами до запястья капитана, медлит, несильно сжимает и, не встречая сопротивления, ведет к ладони Мугивары и переплетает их пальцы. Рука Луффи — теплая и сухая — помедлив, сжимает его руку в ответ, и Зоро снова уверен, просто готов поклясться, что это для Мугивары снова, черт побери, не больше, чем дружба. Хотя они и выросли уже давно из возраста, когда можно «по-дружески» держать друг друга за руки будучи наедине. Впрочем, мечник вообще не мог вспомнить, был ли он когда-то в том возрасте и хотелось ли ему когда-то трогать чьи-либо руки кроме рук капитана. Не хотелось, конечно же. Он повернул голову, всматриваясь в профиль Луффи. Мугивара, прикрывший глаза, казался спокойным и умиротворенным, и разве что сам морской дьявол мог разобрать, что сейчас творилось в этой безумной черноволосой голове. И Зоро вдруг понял, что если его капитан вот так рядом, если он может кожей чувствовать его кожу, знать, что он дышит и строит там, в своем непрошибаемом черепе, какие-то очередные шальные планы, которые вовсе и не планы — а мечты, потому что неуловимые, нечеткие, полупрозрачные, но яркие, как тысячи звезд и манящие своим теплом и светом, то ему этого достаточно. Ророноа не нужно большего. Пока все вот так, пока они рядом, свободны и оба еще дышат, оба мечтают — всё даже лучше, чем можно того желать. Луффи открывает глаза и выдыхает, вглядываясь в звезды: — А если мясного острова нет, я его создам сам, — уверенно заявляет он. — Когда стану Королем Пиратов, — неподдельная решимость в голосе, и вот лицо уже озаряется победной улыбкой. И Зоро смеется — громко, не сдерживаясь, с той добродушной открытостью, которую он так редко демонстрирует окружающим. — Конечно, капитан, — всматриваясь в ночное небо и сжимая руку Мугивары чуть крепче, соглашается он.