Бога нет

      - Ты веришь в Бога?       Странный вопрос, заданный абсолютно ни к месту, разрывающий такую приятную тишину и вырывающий из полудремы. Я приподнялся на локтях, все еще упираясь спиной в плечо Чихо, и повернул одну лишь голову, чтобы увидеть его лицо. Он не моргая смотрел в экран старого телевизора, который уже больше получаса показывал одни только помехи. Фильм оказался скверным.       Верю ли я в Бога? Чихо говорил обо всем на свете (конечно же, большую часть разговоров сводя к работе), мог поддержать любую тему, но о религии речи никогда не заходило. Я все смотрел на него молча, не потому, что не знал, как или что ответить, а потому, что искал в его глазах подсказку о том, какой ответ он хочет услышать.       Уставший донельзя Чихо спрашивает о Боге. Уставший до такой степени, что не хочет даже существовать, с огромными такими мешками под глазами и букетом нервных расстройств за пазухой. Он все не моргал и наверняка прогонял в голове менее болезненные способы покончить с собой. Конечно же, он не умрет. Конечно же завтра он снова пойдет в студию и не вылезет оттуда, пока того не потребует расписание. Он это знал, я это знал. Бога нет. Зато есть он - Чихо - с пустыми глазами, отражающими серый, "шумящий" экран. Он, в котором сосредоточено столько невероятно важных вещей, о существовании которых он и не догадывался. Нет, я не верю в Бога.       Я поднялся с пола, отряхивая свободные джинсы и оттягивая задравшийся свитер, загораживая телевизор и тенью падая на Чихо, загораживая малиновый неоновый свет тоже. Он по-прежнему сидел, опершись спиной на небольшой диван (наш диван) и теперь уже подняв на меня глаза, в которых читалось тихое "не смотри на меня так". Ребенок. Я протянул ему руку, предлагая встать и выйти на улицу (нужно проветрить голову, выкурить пару-тройку сигарет - я уже сбился со счета, сколько раз мы обещали друг другу бросить) из нашего маленького "кинотеатра", прийти в который получалось максимум раз в два месяца. Конечно же Чихо ненавидел себя за это, точно так же, как и я себя. Но мы оба ничего не могли с этим поделать. Работа превыше всего. Наши жизни нам не принадлежат уже очень давно.       Он вздыхает, хватает мою руку, отрываясь от пола, и обнимает меня, зарываясь ладонью в сухие пшеничные волосы. Я тихо выдыхаю куда-то в большое плечо ответ на его вопрос:       - Я верю в тебя.