В секундах от моего сердца

Способности, позволяющие контролировать разум, Дазай ненавидел – они были хуже всего. У большинства эсперов вообще не все в порядке с головой - и он сам определённо в их числе… Но подобные силы неизбежно рано или поздно превращают в монстров своих обладателей, какими бы добропорядочными и законопослушными они ни были. Значительный вклад в формирование такой точки зрения внёс Кью, хотя Дазай допускал, что мальчишку испортил не только его дар, но и само окружение, в котором он рос. Конечно, собственная способность делала Дазая невосприимчивым к попыткам подчинить его волю. Но, к несчастью, из-за этого обстоятельства расследования всех дел, относящихся к управлению сознанием, ложились на его плечи. Вчера вечером Дазай столкнулся c Рампо в дверях кабинета Директора, и его на редкость серьезный взгляд стал первым звонком, что в городе происходит очередной подобный эпизод. Это дело оказалось особенно муторным, поскольку имело отношение к портовой мафии. Нет, они не были настолько глупы, чтобы вновь выпустить на свободу Кью - на этот раз дело было в небольшой конкурирующей группировке, решившей объявить им войну. В обычной ситуации всё, что предприняли бы члены Агентства по этому поводу - это сочувственно покачали бы головами, жалея этих наивных выскочек. Но маленькая банда, о которой никто раньше не слышал, могла привлечь в свои ряды новых эсперов. За последнюю неделю поступило множество сообщений о втягивании простых горожан в преступную деятельность неким сильным эспером, и, так как Мори считал, что бить всегда нужно первым, возможность предотвратить кровопролитие быстро исчезала. Поэтому Дазаю пришлось взяться за дело. - Дазай, я думаю, что ты повернул не туда. Мы должны искать ближе к докам. - Голос Анго в наушниках заставил Дазая в очередной раз задуматься, сойдет ли ему с рук, если он их случайно сломает. Совместной работы над этим делом с Департаментом никак нельзя было избежать: слишком много народу в него было втянуто, и журналисты изо всех сил пытались что-то вынюхать. - Доки принадлежат мафии, - пробормотал Дазай в микрофон. Может, эти ребята и жаждали захватить территорию Мори, но, если бы они оказались настолько глупы, чтобы устроить там свой штаб, от него остались бы уже одни руины. - Сегодня наш информатор направил для заключения сделки по крайней мере одного агента к контейнеру в южной части, - настаивал Анго. Дазай, проходя мимо двух рабочих, курящих рядом с обветшалым продуктовым магазином, поднял палец и яростно почесал ухо, тайком уменьшая громкость в наушнике до менее раздражающего уровня. По крайней мере, он избавлен от необходимости созерцать лицо Анго во время этой операции. Его взгляд скользнул по неприметному с виду служащему, разговаривающему по телефону на перекрёстке. Это было тем подтверждением, которое он искал. Дазай вытащил собственный телефон и прошёл мимо, глядя на экран и изображая сосредоточенность. Может, Мори и Коё поменяли что-то в своих методах наблюдения за годы его отсутствия, но отличить добропорядочного гражданина от мафиози до сих пор было легко. Голос Анго продолжал что-то неразборчиво бубнить в ухо. Дазай уделял больше внимания наблюдателям - тем троим, которых он видел, и остальным, которые, как он знал, скрывались, и скорости своих шагов, чтобы незаметно улизнуть в переулок, как только они отвлекутся. Он печатал сообщение Куникиде, когда три вещи случились одновременно. Во-первых, телефон в его руке завибрировал, оповещая о входящем звонке от Ацуши. Во-вторых, раздался топот ног, с которым наблюдатели пробежали мимо переулка. И, наконец, земля загудела под ногами. Слабая, но такая знакомая вибрация пробежала вверх по спине и, казалось, вонзилась прямиком в мозг. Он повернулся на каблуках, сдернул наушник и прислонился к стене здания, поднимая телефон к уху. Улица была пуста, но где-то впереди раздавались звуки выстрелов. Значит, уже недалеко. - Я на задании, Ацуши, - сказал он, в основном обращая внимание на происходящее вокруг - по крайней мере, до тех пор, пока из трубки не послышался голос, которого он не ожидал. - Дазай-сан, это я, - быстро и напряженно сказал Акутагава. Дазай краем сознания зарегистрировал звуки борьбы и приглушённых воплей на заднем плане, представляя себе Ацуши, скрученного Расёмоном. В последнее время они действительно ладили гораздо лучше. - Акутагава-кун! Кажется, дела у тебя идут неплохо, - отстраненно, автоматически, как будто бы он пробежался по расписанию и обнаружил, что это просто незапланированная встреча со своим учеником. - У них Чуя-сан, - сказал Акутагава прямо, и Дазай застыл, перестав дышать. Вниз по горлу пополз обжигающий холод. После затянувшейся паузы он заставил себя спросить: - У кого? Он знал ответ ещё до того, как получил его, быстро рассчитывая, пока Акутагава кратко описывал события, грозящие подвергнуть Йокогаму большей опасности, чем кто-либо успел осознать. - Он взял «Черных Ящериц», чтобы зачистить штаб-квартиру противника, пока Коё-сама встречается с их боссом. - Значит, мафия владеет той же информацией, что и Анго. До чего удручающе предсказуемо. - Но на встречу так никто и не явился. Хиротсу-сан только что забил тревогу - их загнали в угол. Босс объявил "пять-пятьдесят". - Каждый сам за себя, да? - Дазай на минуту убрал трубку от уха, чтобы бессмысленный лепет не мешал ему думать. Сейчас все зависело от того, знают ли противники, кто именно попал в их руки. Не дожидаясь, пока Акутагава договорит, он приказал: - Отдай телефон обратно Ацуши. Пусть он позвонит в офис и объявит эвакуацию. Радиус - три... нет, пять кварталов. - Скорее всего, это бессмысленно, уже слишком поздно. Не сказав больше ничего, Дазай сбросил звонок и тут же позвонил Рампо. - Мистер Круглые Очки устроил истерику, - без предисловий проинформировал его Рампо. - Что за карта перевернута? - Мой бывший напарник. - Cлова горчили, но Дазай умел приспосабливаться к эксцентричности Рампо. - Что у тебя на прицеле? - Двойной Чёрный? Худший сценарий, значит. - Дазай услышал тихий щелчок, с которым Рампо раскрыл свои очки. - Сила этой леди, похоже, заключается в её голосе - она поёт, и таким образом получает контроль над тобой. Ну, не над тобой, конечно. Под воздействием находятся сорок их человек, хотя не все они могут быть сейчас именно там, и максимум двадцать гражданских. Шанс один к одному, что мистер Модная Шляпа доставит ей достаточно хлопот, чтобы она отпустила остальных, но они ей и не будут нужны, верно? - Она знает, на что способен Чуя? - Дазай снова проверил улицу, прислушиваясь к звукам перестрелки в отдалении. Задняя часть шеи зудела. Когда замешан Чуя, обычно не бывает так тихо. Да и район казался слишком пустынным для этого времени дня. - У них есть по крайней мере два шпиона в мафии, - ответил Рампо на это. Дазай вздохнул. Может быть, прошло уже достаточно времени, чтобы слухи сошли на нет. Но он сомневался, что ему могло так повезти. Он уже прошёл половину улицы, настороженно приближаясь к складу, когда это настигло его - пульсация в воздухе, внезапное осознание, которое вонзило когти в его спину и закричало. Дазай бросил все попытки быть незаметным и перешёл на бег. - Это действительно худший сценарий, - сказал он в трубку, хотя знал, что Рампо не нужны эти слова. - Не позволяй остальным пытаться прийти за нами, пока всё не будет кончено. - Он сунул телефон в карман, не заботясь о том, чтобы завершить звонок. Каждый лишний кусочек информации может помочь Рампо, и, если у Дазая все получится, ему потребуется эвакуация. Он молча начал считать. Стены склада стонали от напряжения, едва сдерживая силу, высвобожденную внутри. Тараторили и затихали уже отчётливо различимые очереди выстрелов, и он услышал крик, сразу же резко прервавшийся, когда земля дрогнула от детонации. Очередное подтверждение, в котором Дазай не нуждался. Ролловые ворота погрузочной площадки сотрясались от чего-то, что врезалось в них с другой стороны - обломки, тела, все, до чего могла добраться Порча. Дазай оперся о стену, тяжело дыша, и быстро просканировал местность. Он заметил двух наблюдателей на крыше, определённо не относящихся к мафии, и ногу, торчащую из-за угла здания, которая явно принадлежала кому-то из «Чёрных ящериц». Главная дверь со стороны улицы, похоже, не охранялась. Если бы операцией руководил Хиротcу, отряд зашёл бы с заднего входа, но Чуя никогда не упускал возможности появиться как можно более эффектно. Значит, переулок. Дазай прижался к стене, стараясь держаться в тени и не сводя глаз с поста наблюдения на крыше. Мужчина на входе в переулок был застрелен в горло - не повезло - но у него нашлась отличная девятимиллиметровая беретта, которую Дазай тут же присвоил. Она очень пригодилась минутой позже, когда он натолкнулся прямо на человека, охраняющего дверь. - Упс. - Один резкий удар по затылку, и противник, не издавав ни звука, осел на землю. Дазай переступил через бессознательное тело и прижался плечом и ухом к двери. Всё, что он услышал - отдалённые звуки стрельбы и перекрывающий их леденящий кровь смех. Прошло уже три минуты с момента, как была активирована Порча; это был не очень хороший знак. От его пинка дверь распахнулась. Держа пистолет наготове, Дазай вошёл в комнату для отдыха, по-видимому, покинутую в спешке. Никто не вышел, чтобы остановить его, и он понял, почему, когда открыл следующую дверь. Она вела в то, что раньше было складским помещением, а теперь стало кружащимся водоворотом смерти. Уклонившись от куска металла размером с его голову, который врезался в стену позади, Дазай осмотрел этот хаос. Он быстро обнаружил расположение отряда «Чёрных Ящериц» - они скрывались за баррикадой плит, вырванных из пола, и перестреливались с противниками, засевшими на частично разгромленном верхнем уровне. Дазай немедленно отметил лидера противников, который яростно жестикулировал штурмовой винтовкой, что-то втолковывая своим людям. Гораздо более серьёзной причиной для беспокойства был Чуя. Он висел в воздухе в центре помещения, откинув голову назад в безмолвном крике, и его руки пульсировали исходящей от них энергией, чёрной и красной. Кровь ручьями текла из его ушей и носа, а метки Порчи покрывали каждый сантиметр кожи. Счётчик на границе сознания Дазая отсчитал уже пять минут. Часть потолка над головой Чуи отсутствовала, и через рваную дыру виднелось чистое голубое небо. Прекрасный день, чтобы умереть. Чего Дазай пока не придумал, так это как добраться до Чуи. Он в таком состоянии не различал друзей и врагов и мог кинуться на все, что движется. Это был бы не первый раз, когда он в таком состоянии убил своего человека. Постепенно, обходя комнату по периметру в поисках подхода, Дазай начал слышать это даже сквозь шум перестрелки и хохот монстра: кто-то пел. Понадобилась ещё одна минута, чтобы пробраться через груды разрушенных ящиков и полок, когда он наконец увидел эспера с даром контроля сознания - бледную, чужеземно выглядящую девушку, едва ли старше Ацуши. Её не слишком практичная розовая блузка промокла от пота, стекающего с её лица, а из носа, почти так же сильно, как у Чуи, текла кровь. Девушка протягивала дрожащую руку в направлении воронки. Возможно, как понял Дазай, она контролировала Чую лишь настолько, чтобы не давать Порче разрушить это место до основания. Так что, вероятно, делать то, что он собирался сделать, было не слишком хорошей идеей... но у него всегда не особенно хорошо получалось о ком-либо заботиться. И уж тем более о себе. Одним слитным движением Дазай поднял пистолет, прицелился и нажал на курок, не отрывая взгляда от Чуи. Девушка дёрнулась, когда пуля пробила её плечо, и перестала петь. Дазай отчётливо ощутил дрожь, пробежавшую по телу Чуи. Парящие обломки, которые окружали его, рухнули вниз – только чтобы тут же вновь взмыть в воздух, повинуясь движению руки Чуи. И устремились к чёрному шару, образовавшемуся на его ладони. Звуки выстрелов прекратились. - Чёрт, - пробормотал Дазай. Он бросил пистолет и выступил из укрытия. Девушка снова запела. Она не успела произнести и пары слов, недостаточно даже, чтобы разобрать язык, когда гравитационная сфера врезалась в неё. Чуя откинул голову назад и издал крик, который мог быть и смехом, вновь собирая энергию в ладонях, и Дазай бросился бежать. Где-то в отдалении он слышал звуки возобновившейся стрельбы – «Чёрные Ящерицы» снова взялись за дело. Все его внимание было сконцентрировано на медленно сокращающемся расстоянии между ним и Чуей. Тем, что осталось от Чуи. Кровь пузырилась на его губах с каждым вдохом и капала с кончиков пальцев, дорогие перчатки на которых уже давно сгорели дотла. Чуя двигался дергано, как сломанная марионетка, уже не так нечеловечески плавно. Он уже был у предела, если не перешёл его; с момента активации Порчи прошло на несколько минут больше, чем когда-либо. Возможность, что он выживет, таяла с каждым шагом. Что-то твёрдое и тяжёлое ударило в правый бок, и Дазай упал на дрожащий пол. Несмотря на то, что жизнь научила его не обращать внимания на боль, ранения и пытки, это все равно выбило из него дух на несколько драгоценных секунд. Повинуясь скорее инстинкту, чем воле, он поднялся на колени, затем на ноги, пренебрегая ослепляющей болью, пронзающей грудь с каждым вдохом. Что-то вонзилось в бедро, и он едва увернулся от очередного чёрного шара, пролетевшего совсем рядом с головой. Однажды он высказал теоретическое предположение, что они исчезнут при контакте с ним, как щупальца Расёмона. Чуя, конечно же, взбесился на это, несмотря на то, что тем же утром вырвал из рук Дазая очередной пистолет. Интересно, наорет ли Чуя на него когда-нибудь за то, что он делает сегодня? Ещё два шага, и ещё шаг. Нога и лёгкие изо всех сил протестовали, и ему уж точно никогда не повезёт больше, чем сейчас, так как Чуя повернулся к нему лицом именно в тот момент, когда Дазай схватился за него и дёрнул вниз. Наполовину сформировавшаяся сфера в руках Чуи рассеялась, как только они соприкоснулись, дьявольский свет в его глазах потух до привычной синевы, и на одну долгую секунду их взгляды пересеклись, после чего глаза Чуи закатились. Дазаю удалось изогнуться так, чтобы принять всю силу удара от столкновения с землёй на себя, и он отнесся к треску кости в поврежденной ноге, как к старому другу. Боль на втором плане, на первом - Чуя, неуклюже растянувшийся на нем. Из его рта при каждом выдохе сочилась кровь, прямо на рубашку Дазая, и это было единственным признаком, что он вообще дышит. Где-то вдалеке начали выть сирены. _____ - Дазай. Дазай. Кто-то кричал. Дазай оторвал взгляд от чересчур неподвижного тела Чуи, заметив наконец, что Куникида, мрачно смотря из-за очков, обращается к нему. Волосы выбились из его строгого хвоста, словно он в расстройстве запускал руки в причёску, а на жилете виделись ржавые пятна. - Дазай, - повторил Куникида ещё раз, хватая его за плечо. - Тебе нужно отойти. Он уже не представляет угрозы, можешь его отпустить. - Он потряс Дазая - осторожно, но ребра отозвались острой болью. Привыкший терпеть боль Дазай никак не изменился в лице и только сильнее стиснул пальцы на запястье Чуи, липком от крови и холодном. - Куникида-кун, - произнёс он и сам удивился сухой резкости своего голоса. - Ты ничего не можешь тут поделать. Чуя умирал. Осознание этого росло в Дазае с того момента, как Хиротсу взглянул на них, лежащих на полу склада - на Чую, на губах которого по-прежнему пузырилась кровь, и Дазая, вцепившегося в его руку, - и молча отвернулся. Ёсано находилась в Токио, а привезти исполнителя портовой мафии в госпиталь означало подписать ему смертный приговор, независимо от того, вытащат его или нет. В первый раз, когда Чуя использовал Порчу, они были ещё совсем детьми. Его пришлось на три дня ввести в медикаментозную кому, обложить льдом, подключить к аппарату искусственной вентиляции лёгких, пока повреждения - внешние и внутренние - не исцелились настолько, чтобы Мори позволил его разбудить. По мере взросления он стал легче переносить Порчу и постепенно научился использовать свою способность в полной мере. Но он еще никогда не был настолько плох. Чуя неподвижно лежал на кровати лазарета, куда Кенджи и Ацуши доставили его, кровь все ещё струилась на простыни, и только слабый, быстрый пульс под пальцами Дазая подтверждал, что он до сих пор жив. Дазай почти что мог оценить иронию. Даже спустя пять лет после ухода из Мафии он и представить не мог, что переживет своего бывшего напарника. - Мы можем по крайней мере умыть его, верно? - спросил Танидзаки, хотя он косился на Чую с заметной нервозностью. - Вам, наверное, стоит прилечь, Дазай-сан, - робко заметил стоящий в дверях Ацуши. - В смысле... вы ведь тоже ранены. - Что? - Куникида бросил считать пульс Чуи и цепким взглядом оглядел Дазая сверху вниз. - Ты, бесполезная трата бинтов, почему ты ничего не сказал?! Насколько сильно? - он поочередно вгляделся в глаза Дазая, словно подозревал, что у него сотрясение мозга. Дазай медленно моргал, глядя в ответ и обращая внимание главным образом на то, что Танидзаки огибает его стул и начинает вытирать кровь с лица Чуи. - Возможно, у меня есть пара трещин в ребрах. - Дазай выдавил улыбку. Это оказалось сложнее, чем обычно, и он удивился, почему. - Ничего такого, что не может подождать. - У него пуля в ноге, - сказал Ацуши, этот ябеда. - Я перевязал рану и не думаю, что он потерял много крови - в основном на нем кровь Накахары-сана. Куникида зашипел сквозь зубы и, снова схватив Дазая за плечо, заставил встать со стула. Руки Дазая и Чуи разъединились с треском - засохшая кровь скрепила их подобно клею. Рука Чуи упала, как камень, вялые пальцы свесились с кровати, и Танидзаки с опаской вернул её на место. Вода в миске, которую он использовал, уже успела стать темно-красной. Дазай, решив, что послушание - это истинное мужество, пересёк лазарет, хромая, и опустился в кресло Ёсано. Ацуши, который, пусть и ябеда, был слишком хорошим парнем, чтобы каким-либо образом становиться сообщником Дазая, принёс стул для его ноги. Дазай наблюдал за тем, как Куникида разрезает его брюки и ослабляет наскоро наложенную повязку, чтобы осмотреть рану. Подумал о том, не стоит ли сказать, что это едва ли первый раз, когда он получает пулю. Он и сам не заметил, что его подстрелили (левое бедро, поверхностное ранение, достаточно далеко от артерии), пока не попробовал подняться на ноги. Не было даже особенно сильного кровотечения. Самое неприятное - извлекать пулю, но и в этом нет ничего такого, с чем он не имел дела раньше. Ничего такого, чего он не делал с собой самостоятельно, когда приходилось. Куникида не переставая нёс какую-то ворчливую ахинею, к которой Дазай даже не прислушивался. Достав пузырёк с антисептиком и тампон, он начал обрабатывать края раны, не особенно осторожно. - Тебе нужно в больницу. Я не квалифицирован для оказания медицинской помощи, кроме первой. - Под его раздраженным тоном скрывалось беспокойство, и оно только отчасти было вызвано состоянием Дазая. Для Куникиды было очень некомфортно иметь какие-либо дела с портовой мафией. - Ёсано-сенсей подлатает меня, когда вернётся, - сказал Дазай, и Куникида зашипел на это, как кипящий чайник. - Ей стоило бы полностью закатать тебя в гипс, - буркнул он, вскрывая новую упаковку бинтов едва заметно трясущимися пальцами. Дазай хотел отобрать у него бинты и позаботиться о своих ранах самостоятельно, чем он и занимался с тех пор, как научился накладывать повязки, но его руки все ещё покрывала кровь и грязь. Как ностальгично. - Не сомневаюсь, она урвет свой кусок плоти, пусть даже не сможет воспользоваться своей способностью, - Дазай наблюдал, как Куникида быстро и уверенно забинтовывает рану. - Из тебя получилась хорошая медсестра, Куникида-кун - ау! - он демонстративно вздрогнул, когда тот с силой затянул бинты. - Посиди спокойно и помолчи, - приказал Куникида и поправил очки на носу движением, которое всегда напоминало об Анго. - Если ты вообще на это способен. - Он раздраженно щёлкнул языком, потому что Дазай проигнорировал его, поднялся на ноги и похромал обратно, к кровати Чуи. Теперь, когда Танидзаки смыл большую часть крови, последствия Порчи были явственно видны. Его лицо и руки расцвели фракталами уродливых кровоподтеков, синих и фиолетовых, и скоплениями лопнувших вен. Глаза запали, а брови были чуть нахмурены, словно боль достигала его даже в той дали, где он находился. Грудь поднималась и опускалась практически незаметно, но Дазай отчётливо слышал тихий хрип, с которым он дышал. Похоже, осталось недолго. - Дазай-сан, - рискнул обратиться к нему Ацуши, когда Танидзаки ушёл отчитаться Директору. Куникида суетился вокруг постели Чуи - подключал его к кислородному концентратору, расстёгивал рубашку, чтобы приложить к груди стетоскоп. - Что, э-э... Что там вообще произошло? Почему здесь Накахара-сан? В смысле, босс портовой мафии тоже доктор, разве нет? - Мм. - Дазай заметил, что Куникида нахмурился сильнее. - Здесь может помочь только исцеляющая способность, Ацуши. - Единственный врач-эспер в Мафии умер вскоре после того, как Дазай присоединился к Агентству - от старости, судя по всему, хотя, надо признать, они с Мори никогда не ладили. - Кроме того, возможно, Чуя и выкарабкается - просто чтобы избить меня за то, что я его сюда притащил! - он улыбнулся и сел обратно в кресло, проигнорировав приступ горячей боли в ноге. Пуля находилась там уже около часа, и придётся подождать еще некоторое время, пока не вернётся Ёсано, даже если они смогут оповестить её о ситуации. Он сказал всем, что не стоит об этом беспокоиться, но... - Вы... вы знаете его, так ведь? - Ацуши снова подтащил стул, чтобы Дазай мог устроить на нем больную ногу, и бросил обеспокоенный взгляд на кровать. - С тех времен, как вы были... эм... - Они были напарниками, парень, - перебил его Куникида, не поднимая взгляда. Теперь он приложил стетоскоп к животу Чуи. Чуя пнул бы его через всю комнату от такой непочтительности, будь он в сознании; Дазай пожалел, что ему не удастся на это посмотреть. - Я бы сказал, что он сентиментален, не будь он Дазаем. - Это грубо, Куникида-кун, - мягко произнёс Дазай. - Способность Чуи - главное оружие Портовой Мафии. - Вместе с разумом Мори, конечно. - Он причинил уже достаточно разрушений сегодня. Я не отойду от него, пока он не будет нейтрализован - так или иначе. - Ну вот, что я тебе говорил, - сказал Куникида Ацуши. Дазай смотрел, как грудь Чуи медленно поднимается. Вдох отозвался болью в его собственных лёгких. Он уже давно не имел дела со сломанными рёбрами и теперь вспомнил, насколько это раздражает. - Дазай, он в коме, у него внутреннее кровотечение. Он никуда не собирается. - Может быть. - Возможно, риск и невелик, но это незнакомая территория. Дазай никогда не был до конца уверен, действительно ли является Порча частью дара Чуи, или это нечто другое, с чем он имел несчастье объединиться. И он не был уверен, что это так уж важно: однажды они заключили соглашение, и он будет его придерживаться, хотя, на самом-то деле, никогда ничего не обещал. - Может, нам стоит кому-то позвонить? - волновался Ацуши. Дазай хмыкнул и покачал головой. Они уже и так в курсе. Он снова подумал о том, не явится ли Коё, чтобы присоединиться к дежурству у постели умирающего, и решил, что это крайне маловероятно. Все исполнители чётко осознают, что каждый день, каждый момент может стать последним. Дазай практически видел её - как она сидит на коленях на веранде и наблюдает за своим садом, молчаливая и полная достоинства, и наливает саке, чтобы поднять тост за бывшего протеже. - Куникида-кун, Ацуши-кун, вам совершенно незачем здесь сейчас находиться, - сказал он, не обращая внимания на протестующую боль в груди, когда он потянулся за ладонью Чуи. Она легла в его пальцы, неподвижная и холодная. - Мы просто... - Дазай собирался найти его пульс, но замер, потому что внезапно Чуя словно глубже погрузился в матрас, дрожь начала бить его грудь и распространилась на конечности. Из носа с новой силой заструилась кровь. Куникида стремительно кинулся вперёд, чтобы отнять у Дазая руку Чуи, а Ацуши схватил его сзади за плечи. - Это что, п-приступ? – заикаясь, тихо спросил Ацуши. Куникида в нерешительности завис над трясущимся телом Чуи, вслух торопливо рассуждая, не будет ли лучше перевернуть его набок. Но все прошло так же быстро, как и началось, и Дазай посмотрел на Чую новыми глазами, оценивая вмятины, которые его тело оставило на окровавленных простынях. То, что Чуя тяжелее, чем выглядит, он и так прекрасно знал. И то, что его способность - такая же часть его, как кровь в его венах, как его дыхание. Дазай не единожды наблюдал, как его напарник спит, частично повиснув в воздухе. - Как он может использовать свою способность в таком состоянии? - спросил Куникида, снова потирая голову. Резинка, удерживающая его волосы в хвосте, слетела и приземлилась на пол позади. Чуя продолжал еле слышно дышать. - Подсознательный рефлекс, - пробормотал Дазай. Так же, как отключаются конечности, чтобы защитить организм от гипотермии, способность Чуи уменьшала его вес, чтобы помочь умирающему телу. Делала ли это Смутная Печаль, или сама Порча? Он выпрямился и спокойно посмотрел в глаза Куникиды. - Оставьте меня с ним. Это то, чего бы он хотел. - Очередная ложь, конечно же, но Куникида и Ацуши, которые были хорошими людьми, приняли её без вопросов. Они нерешительно вышли из лазарета. Дазай улыбнулся себе, слушая, как Куникида наставляет Ацуши остаться дежурить снаружи у двери. _____ - Знаешь, - сказал Дазай настолько тихо, что Чуя, наверное, не услышал бы его, даже будь он в сознании, - я ведь действительно не планировал ничего из этого. Честное слово, шляпная вешалка, о чем ты только думал, когда влезал в этот кавардак? И это после того, как я приложил столько усилий, чтобы засунуть тебя в книгу По в прошлом году. - Чуя так и не простил его после этого, хотя, конечно, на то была уважительная причина. Чуя, разумеется, не ответил. Грудь Дазая болела уже при каждом вдохе, хотя его лёгкие были чисты. Видимо, успел образоваться синяк. Он подумал, не стоит ли попросить льда, но отмел эту идею и остался сидеть, изучая черты болезненно-жёлтого лица Чуи. Кожа между синяками постепенно серела, волосы потускнели от засохшей крови, и у Дазая промелькнула мысль, что же случилось с его шляпой. Было сложно понять, дышит он все ещё или уже нет, и только задержав собственное дыхание Дазай услышал тихое сипение, с которым Чуя втягивал воздух. Из окна раздавался отдалённый шум города, жизнь в котором продолжала течь своим чередом. - Что ж... - Дазай потёр лоб, который начал чесаться из-за налипшей на нем засохшей крови. Он уже привыкал как можно меньше задействовать верхнюю часть туловища. Завтра будет чертовски больно; он возьмёт выходной день, а может, и целую неделю. В его квартире достаточно спиртного для этого. - Интересно, кому достанется твоя винная коллекция? Наверное, Коё. Но, надеюсь, она сожжет все твои шляпы. Никакой реакции. Дазай криво улыбнулся. - Ах, а я был так уверен, что Чуя подскочит со смертного одра, чтобы врезать мне за это. Может, это действительно оно. - Боль в груди распространялась и усиливалась с каждым вздохом. - Я не хотел проходить через это снова, знаешь ли. - Закрыв глаза, он снова увидел неподвижное лицо Одасаку, все так же болезненно отчётливое в его памяти, несмотря на прошедшие годы. Выжжется ли таким же образом в его сознании картина безжизненного тела Чуи? Будет ли она преследовать его до тех пор, пока ему не удастся освободиться от жизни? Очередная вещь, которую Дазай потерял на своём пути. След от крови, вытекшей из носа Чуи, засох на его щеке. Дазай нахмурился, жалея, что не может стереть его. - Честное слово... - его с детства учили ставить под сомнение собственные решения, но сегодня... - Хлопотный до самого конца. - Он изменил положение тела, пытаясь унять боль в груди. - О, Одасаку бы наверняка поругал меня за то, что я дразню тебя, пока ты даже не слышишь. - Дазай гадал, часто, что бы Ода сказал о человеке, которым он стал. Мешанина из шрамов и жестокости, присыпанная добрыми намерениями. Ему не нужно было гадать, что по этому поводу думает Чуя. Это было странно - эта ноющая боль в горле. Одасаку был его другом, первым и единственным. Чуя был... кем угодно, кроме этого. Раздражающим, настолько, что у Дазая иногда даже не находилось слов. И его было ужасно весело выводить из себя - что неизбежно вело к вспышкам гнева и, неизбежно, к щекочущему нервы лезвию у горла. Доверчивым - им настолько легко было манипулировать и заставлять служить своим планам. Сама мысль о мафии, о Йокогаме, без этого маленького урагана чудовищного вкуса и весёлой грубости... - Чуя бы несколько дней смеялся, если бы видел меня сейчас. - Дазай потянул к груди здоровое колено и подпёр подбородок рукой. - Но раз ты не видишь, значит, я не получу по морде, если скажу, что мне жаль, верно?.. Я хотел бы... - ну, много чего. И все довольно-таки бессмысленно, впрочем. Он осторожно надавил пальцами на бок - боль расползалась во все стороны даже от самого слабого нажатия. Боль в груди, боль в глазах, она не проходила, даже когда он уронил руку на кровать. Пальцы дернулись в направлении пальцев Чуи, но Дазай заставил их остановиться в миллиметрах от его кожи. Наклонился вперёд, игнорируя жжение в грудной клетке, и уткнулся лбом в простыни. - Чуя, - прошептал он в скомканную, окровавленную ткань, так, как прошептал бы в его волосы, если бы мог. Следующий хрипящий вдох Чуи был более резким, чем остальные, словно он мог его слышать. Дазай поднял голову, проверяя, не коснулся ли его случайно. Но нет, дело было не в этом, только в неотвратимом. Дазай поднялся на ноги и навис над Чуей, всматриваясь в его покрытое синяками лицо и прислушиваясь к следующему его вдоху. Тот последовал далеко не сразу. За окном, где-то сверху, прошумел пролетающий мимо вертолёт. Тишина между все более редкими вдохами Чуи была хрупкой, но нерушимой. Дазаю казалось, словно ему тоже не хватает воздуха, и что тело натянуто между болью и острой тоской. - Ты знаешь... - он даже не думал, о чем говорит. Дазай опустил голову на подушку и шептал Чуе в ухо. - Я солгал в тот раз. Это было так хорошо, Чуя. И я солгал, когда сказал, что это ничего не значило. Даже жаль лишать тебя удовольствия убить меня за это... Кровать затряслась - Чуя выгнулся на кровати, теперь уже в настоящем приступе, из его рта тонкой струйкой полилась кровь. Дазай вцепился в матрас, останавливая себя от того, чтобы схватить его, и попытался сглотнуть боль в горле. В коридоре раздались голоса, громко и быстро о чем-то спорящие, но они были просто ничего не значащим фоном, потому что Чуя издал очередной булькающий вздох, оседая на кровати. Дазай задержал собственное дыхание, ожидая, - пока дверь не распахнулась настежь, и чьи-то руки не схватили его за плечи, отдергивая назад. Грудную клетку словно прострелило, и он поперхнулся. От яркой вспышки фиолетового цвета на глазах выступили слезы. Когда ему удалось сморгнуть их, он увидел тяжело дышащую Ёсано, которая стояла, опустив голову вниз и опершись на кровать. А Чуя... - Это было близко. - Ёсано начала тихо смеяться. - Теперь Озаки очень мне обязана. - Тот факт, что вы с сестрицей общаетесь, отнюдь не внушает мне уверенности, - выдавил Дазай и, выпутавшись из хватки Куникиды, похромал обратно к Чуе. Тот все ещё был без сознания, конечно, но его кожа уже выглядела здоровой и неповрежденной, а грудь ровно поднималась и отпускалась. Только грязь и кровь, здорово портившие его обычно безукоризненный внешний вид, напоминали о том, что все едва не закончилось катастрофой. - А я уже начал всерьёз сомневаться, что вы появитесь, сенсей. _____ - Тебе и в самом деле лучше отправиться в больницу, - сказала Ёсано, наложив последний шов и стерев кровь противно щиплющим кожу спиртом. - Я не обнаружила никаких смещений, и лёгкие звучат нормально, но все равно, твоим ребрам не помешал бы рентген. - Она оторвала полосу бинта от рулона, чтобы наложить повязку, и Дазай скривился, потому что было туго, но послушно поднял колено, чтобы Ёсано было удобнее его забинтовывать. - Вы же знаете, там будут задавать вопросы, - ответил Дазай. Она вздохнула, и он перевёл взгляд с неё на уткнувшегося в подушку Чую, который до сих пор ещё не проснулся. Дазай все ждал, когда же уляжется беспокойство, скручивающее грудь. Это было запоздавшее ощущение, словно разум никак не мог угнаться за телом. - Это может подождать до завтра, - продолжала Ёсано, - но я все же настаиваю. Не заставляй меня жаловаться на тебя Директору, Дазай, нам нужно знать, сколько времени тебе понадобится для восстановления. - Она не стала ждать, пока Дазай поправит юкату, быстро набросила простыню, укрывая его до пояса, и присела на край кровати, чтобы взять его за подбородок и повернуть лицом к свету. Чуя исчез из поля зрения, и Дазай с трудом заставил себя сидеть смирно, пока она проверяла его зрачки. - Как скажете, - неохотно согласился он, едва шевеля губами, и она прищурилась, словно пыталась понять, как же он собирается выкрутиться. - Не думаю, что здесь нужны швы, - решила Ёсано. - Но может остаться шрам. Правда, за волосами его все равно скорее всего будет не видно. - Дазай моргнул, автоматически поднял руку, чтобы ощущать бровь, и снова опустил её. - Ты даже не заметил, не так ли? - Ёсано покачала головой, но в уголках её губ таилась улыбка. - Не шевелись. - Она попыталась стереть засохшую кровь с его виска и выругалась сквозь зубы, потому что по коже снова потекла тонкая струйка. - Ты должен мне уже как минимум три порции выпивки. Может, даже целую бутылку. Следовало бы заставить тебя заплатить мне и за Накахару... - Когда я почти уже было от него избавился? - нарочито беззаботно сказал Дазай, принимая из её рук кусок марли и быстрыми движениями заматывая голову. У него побежали мурашки от знакомости ощущения повязки на голове, и Дазай поморгал, напоминая себе, что правый глаз ничто не закрывает. - Точно, - отозвалась Ёсано, поднимаясь. Стянув перчатки, она швырнула их в мусорное ведро и направилась в чулан, стуча каблуками по кафелю. На полу, где они тащили тело Чуи, все ещё оставались кровавые следы. Ёсано разрешила Дазаю помыть руки в раковине, прежде чем наложила швы на его раны, но в ноздрях до сих пор стоял запах пота и крови, и озона, который у Дазая всегда ассоциировался с Порчей. Он откинулся назад и повернул голову, чтобы видеть Чую. Тот спал, совершенно расслабленный. Несомненно, это изменится, когда он проснётся и обнаружит, что окружён врагами. Дазай уже предвкушал, какую истерику он закатит. - Каковы шансы, что он проснётся и попытается меня придушить, если я попробую проверить, как у него дела? - спросила Ёсано, снова появившись рядом, с руками, полными различных медицинских принадлежностей. Дазай задумчиво хмыкнул. - Пожалуй, минимальные. Обычно после... такого он отключается на большую часть суток. - О? - она холодно взглянула на него поверх очков. - И как же часто происходит "такое", раз для тебя это "обычно"? - Ну... - Дазай улыбнулся и снова перевёл взгляд на Чую. - Сегодня определённо впервые, сенсей. - Ты всегда так помогаешь, Дазай. - Она свалила свою ношу в кресло и с треском задернула занавески вокруг кровати Чуи. Дазай молча вздохнул и попробовал устроиться поудобнее. - Эй, - окликнула его Ёсано из-за занавески. - Скажи-ка мне вот что... Ты действительно знал, что Озаки пошлёт за мной? - послышалось тихое пыхтение, и Дазай подумал, что она, наверное, пытается перевернуть Чую. Она бы не оценила, если бы он стал как-то комментировать это или предлагать свою помощь. - Хм... - он откинул голову назад, глядя в потолок. На штукатурке рядом с кондиционером виднелось пятно чего-то, что могло быть как водой, так и кровью; по форме пятно немного напоминало краба. А, теперь желудок решил напомнить ему, что пуст. - Была такая вероятность, - наконец решил сказать он. За занавеской послышалось мягкое шуршание падающей на пол ткани и тихое бряцанье металлических застежек о кафель. - В любом случае, вы бы вернулись, рано или поздно, и обнаружили бы его живым или мёртвым... Но это зависело только от него, как вы считаете? - Я считаю, если бы ты действительно хотел его смерти, он был бы мёртв, - сказала Ёсано. Дазай улыбнулся потолку. - В самом деле? Я думаю, ему повезло, что он такой упрямый. - Он рассмеялся, настолько тихо, что и сам едва услышал свой смех. - О, только не говорите ему, что я так сказал, иначе его невозможно будет заткнуть. - Так, держи меня подальше от своих странных мазохистских брачных игр, - фыркнула Ёсано. - У него совершенно несуразный уровень сахара. Что, черт возьми, он с собой сделал? - Израсходовал всю энергию, - ответил Дазай. Он не удивлялся тому, сколько ей удалось выяснить, хотя он рассказывал только о Смутной Печали, и только Директору. - За следующую неделю он съест столько риса, сколько сам весит... Не то чтобы это было сложно, учитывая, какой он мелкий. - Оскорблять Чую было и вполовину не так весело, когда тот не был в сознании, чтобы рассвирепеть. Раздался резкий скрип колёс, затем хлопок закрывшегося ящика. Что-то тихо гудело. Ёсано отодвинула занавеску обратно к ногам Чуи, и Дазай, тут же повернув голову, уставился на него. Его волосы все ещё выглядели кошмарно, но теперь он был одет в такую же простую серо-голубую юкату, как и Дазай, и укрыт одеялом. Из сгиба его левой руки торчала игла капельницы. В окружении чистых хрустящих простыней Чуя казался ещё меньше, и на настоящее, как вуаль, опустилась завеса из воспоминаний. Как много раз они оказывались в похожем положении - тогда, раньше? - Твоя очередь, - объявила Ёсано, подкатывая к кровати Дазая ещё одну капельницу, и одним быстрым движением размотала бинты на его локте. - Ах, сенсей... - начал было Дазай, но она тут же схватила его за руку и не очень-то нежно воткнула иглу в вену, а потом закрепила её пластырем. - Ты ужасно обезвожен, к тому же валялся бог знает в какой грязи с открытой раной и пулей в ноге, - сказала она, подключая его к капельнице. Дазай с отвращением наблюдал за разворачивающейся трубкой. - Жидкость и антибиотики, Дазай, или отправишься в больницу. - Она никак не прокомментировала многочисленные полосы шрамов, покрывающих его руку, но это едва ли требовалось. Дазай потёр висок свободной рукой. - Как скажете, - уступил он. Она любезно показала ему этикетку на пакете с раствором, прежде чем запустить капельницу. Желудок неприятно дернулся, когда знакомый холод начал распространяться под кожей. Чтобы отвлечься, Дазай снова стал смотреть на Чую, спящего в соседней кровати. Определённо не та ситуация, в которой он ожидал оказаться, но... - Ты сможешь заснуть, или тебе нужны обезболивающие? - спросила Ёсано. Она проследила за его взглядом и, едва заметно улыбнувшись, отодвинула стойку с капельницей ближе к изголовью кровати, чтобы та не загораживала ему обзор. Дазай выдавил ответную улыбку. - Я не буду спать, пока под нашей крышей исполнитель портовой мафии, сенсей. Кроме того... - он прикоснулся к правому боку и поморщился от противного ощущения иглы, потянувшейся из сгиба локтя. - Вы и так знаете, что они не работают на мне... - он запнулся, потому что Ёсано уже принялась делать ему укол в плечо. - Честно, это бесполезно... - уровень его толерантности к анальгетикам и седативным был уже меньше, чем когда-то, но все равно оставался очень хорошей причиной избегать травм. Толерантность не была врожденной, хотя, несомненно, её причиной были не только действия его наставников в прошлом. - О? - Ёсано усмехнулась, глядя на него сверху вниз, и приподняла идеальной формы бровь. - Даже тебе нужна прививка от столбняка, Дазай. А теперь будь хорошим пациентом и отдохни спокойно, ладно? - У меня есть выбор? - криво улыбнулся Дазай и откинул голову на подушку. Сознание начинало затуманиваться, боль и составление планов начинали отходить на второй план. Неважно, насколько твёрдо он знал, что может доверять своим коллегам - он всегда ненавидел эти ощущения. Он медленно моргал - зрение уже принялось постепенно терять фокус. Йосано начала было задергивать занавески вокруг кровати, но вдруг остановилась, глядя на него - и Дазай, спустя секунду замешательства, понял, что протестующе что-то промычал. Честное слово, он безнадёжен. Он думал, она засмеется, но все, на чем он мог сосредоточиться, пока ускользало сознание - это тихое сопение Чуи, спящего на соседней кровати. _____ Осознанность возвращалась, как прилив, омывая его, и наконец Дазай открыл глаза и увидел тусклый потолок лазарета. Накатила и улеглась дурнота, пока время и место восстанавливались в его голове. Ах, все это действительно очень знакомо. Когда он делал вдох, рёбра болели, но уже не так сильно; то, что вколола ему Ёсано, видимо, все же возымело какой-то эффект. Именно эффект от лекарств Дазай собирался винить в том, что не сразу заметил, что тепло сбоку исходит от другого тела, а движение воздуха рядом с плечом вызвано чужим дыханием. Он скосил глаза и посмотрел на Чую, умостившегося поверх одеяла на краю кровати и использовавшего Дазая в качестве подушки. Да, это все лекарства, определённо. Он ничего не помнил с того момента, как Ёсано накачала его ими. - Чуя, - позвал он, и Чуя сморщил нос. Теперь он точно просто спал, а не валялся без сознания, хотя то, как ему удалось забраться в постель Дазая, не разбудив его, останется величайшей загадкой на земле, неважно даже, сыграли роль лекарства или нет. И уж тем более, зачем. Занавеска все ещё закрывала обе кровати, скрывая из вида дверь, но в комнате стояла тишина - здесь явно никого больше не было. Сквозь закрытые жалюзи проникало немного света, как и из коридора, и его хватало, чтобы различить цвет волос Чуи. Дазаю казалось, что сейчас в районе трех или четырёх часов ночи, но он мог быть абсолютно неправ: анестетики всегда сбивали с толку его чувство времени. Интересно, остался ли в Агентстве кто-нибудь на ночь, на случай внезапного вторжения мафии? Хотя Мори вряд ли стал бы утруждаться - это не принесло бы ему никакой выгоды. А Коё, уже сыгравшая свою роль, будет ждать, пока все разрешится само собой. - Раз у тебя достаточно сил, чтобы вскарабкаться сюда, я удивлен, что ты не сбежал, шляпная вешалка, - прошептал Дазай. Он говорил, в общем-то, сам с собой, наблюдая, как равномерно поднимаются и опускаются плечи Чуи. Тот лежал на боку лицом к Дазаю, и трубка капельницы обвивала его тело. - Ты тяжёлый, знаешь ли. И от тебя воняет. - Не сказать, что Дазай был многим лучше - и мыться со сломанными рёбрами будет не слишком простой задачей. Может, ему стоит просто умереть и таким образом избавить себя от всех этих хлопот. Чуя снова сморщил нос и пробормотал что-то несвязное, и Дазай откинул голову на подушку, улыбаясь в потолок. - Что это было, мини-мафия? Чуя фыркнул и лениво пошевелился. - Заткнись, дурацкая скумбрия, - проворчал он, явно намереваясь вернуться ко сну. - Как я могу, если Чуя, по-видимому, страдает от амнезии? - Дазай потыкал его пальцем в щеку и ухмыльнулся, когда Чуя с возгласом недовольства отмахнулся от его руки. – Из-за этой очаровательной новой повязки на голове у меня такое ощущение, что мы всё это уже проходили, но я, вообще-то, ожидал, что ты попытаешься меня прибить. - Сейчас слишком рано, чтобы слушать твой бред, - простонал Чуя, утыкаясь лицом ему в плечо. Влажное тепло его слов проникло сквозь тонкий хлопок юкаты. Этот простой момент близости был более интимным, чем всё, что Дазай когда-либо раньше испытывал. Он закрыл глаза, ожидая, когда странное затишье разрушится, как это бывало со всем и всегда. Это заняло больше времени, чем он думал, но в конце концов Чуя напрягся, а затем резко подскочил, отшатываясь от него на самый край кровати. - Какого хрена? - прошипел он, не закричал. - Что ты... Почему ты в моей кровати?! Дазай повернул голову на подушке и приоткрыл глаза. Негодующий Чуя был очарователен. - Ты в моей кровати, - заметил он, и Чуя таращился на него несколько долгих секунд, прежде чем сесть и оглядеть тускло освещенный лазарет. - Чёрт, - заключил он. Дазай согласно хмыкнул и чуть заметно улыбнулся. - Что я... уф. - Он лёг обратно и уткнулся лицом в подушку Дазая. - Я слишком устал для всего этого дерьма. Дазаю пришлось выгнуть шею, чтобы видеть его; это оказалось неудобно, так что он начал двигаться в сторону, освобождая больше места. Движение отозвалось болью в боку, и он, не удержавшись, зашипел сквозь зубы. Чуя поднял голову и приоткрыл один глаз. - Как много ты помнишь? - тихо спросил Дазай, когда боль отступила. Чуя закрыл глаза и опустил голову обратно на подушку, издав что-то вроде вздоха. - Достаточно. - Мм. - Дазай все ещё мог чувствовать тепло, исходящее от его тела, хотя они больше не соприкасались. - Где твой телефон? - спросил Чуя немного погодя. - Мне нужно связаться с Коё. И с боссом. - Сейчас середина ночи. - Дазай зевнул. До него дошло, что он и сам не в курсе, где находится его телефон - Ёсано унесла куда-то его изодранную одежду, бормоча что-то про костёр. - Используй свой, раз тебе так необходимо. - Он же поджарился, идиот, - пнул его в колено Чуя. - Тьфу. Ну, что же, придётся подождать. Твой доктор все равно говорила с ней, верно? - Не напоминай. - Дазай перевёл взгляд на потолок, а Чуя издал что-то среднее между кашлем и смехом. Было ли дело в позднем часе и полумраке, или они оба все ещё были под впечатлением от случившегося, но не ощущалось никакой напряжённости. Что-то болезненно повернулось у Дазая в груди, и он подумал, что это смирение. - Как долго? - наконец спросил его Чуя еле слышно. Дазай выдохнул через нос. - Слишком долго. - Чуя подтолкнул его локтем, и он уступил. - Как минимум семь минут. По ощущениям - гораздо больше. - Дерьмо. - Чуя перевернулся, и теперь они оба лежали на спине, соприкасаясь плечами, и смотрели в потолок. - Можешь считать, тебе крупно повезло - Йосано даже не пришлось кромсать тебя, чтобы потом вылечить, - сказал Дазай. Получилось совсем не так легкомысленно, как он планировал, в тон просочилась горечь. Жжение в глазах вернулось, и он поморгал, прогоняя его. Честное слово, со всеми этими личными озарениями одна морока. Не считая этого бардака, что творился в прошлом году, его вполне устраивала та жизнь, которую он построил в Агентстве. И все же в тот раз, в самый разгар событий, когда спустя четыре года он снова столкнулся с жадным взглядом Чуи, прижимающего кинжал к его шее… Когда он повернул голову и встретил взгляд Чуи, лежащего на его подушке на расстоянии выдоха, то почувствовал, что разоблачен. - Все было настолько плохо? - спросил Чуя, настолько тихо, что Дазай представил себе, будто они находятся одни в своём собственном мире. В месте, где можно делиться секретами. Ему потребовалось несколько долгих секунд, чтобы вернуть самообладание, прежде чем он сумел сказать: - Я смотрел, как ты умираешь. - Интересно, сможет ли он когда-нибудь перестать видеть эту картину каждый раз, закрывая глаза. На этот раз отвернулся Чуя, разрушая странную напряженность момента. - Ха. Жалеешь, что этого не случилось, наверное. - Единственное, о чем я жалею, - Дазай подвинулся, несмотря на вспыхнувшую боль, от которой перехватило дыхание, - это что я не добрался до тебя раньше. Чуя застыл, услышав это, и его собственное дыхание тоже замерло, повисло в тишине комнаты. Дазай подождал, гадая, не выдал ли он слишком многое. Даже если так, его это не то чтобы заботило. Потом Чуя прошептал, хрипло, словно это была тайна, которую у него выпытали силой: - Ты сдержал свое обещание, скумбрия, и хватит уже трепаться об этом. - Я никогда ничего тебе не обещал, - ответил Дазай с закрытыми глазами. Все-таки, это он тогда потребовал, чтобы Чуя дал ему слово, очень давно, задолго до того, как его повысили до исполнителя. Не делай этого, когда меня нет рядом. - Верно. - Если в его тоне и была скрыта насмешка, Дазай её не слышал. Больше Чуя ничего не сказал, но он не чувствовал ни необходимости, ни желания отводить взгляд. Проникающий из коридора свет мягко освещал его лицо и оставлял неясные, смазанные тени. Дазай почти что мог убедить себя, что Чуя выглядит так же, как и тогда, в номере отеля, в милях и годах отсюда, две жизни назад. - Почему ты до сих в моей кровати, мелочь? - спросил он, чтобы отвлечься. Эти воспоминания лежали в ящике, который ему не хотелось открывать, не здесь, не в этом странном мире, в который они попали, где все старые установки - манипулирование и партнёрство, соперничество и вражда - не имели значения. - Ты правда хочешь, чтобы я ушёл? - спросил Чуя, приоткрыв глаза, чтобы взглянуть на него. Дазай открыл было рот, чтобы ответить, но замешкался, и губы Чуи дрогнули в усмешке. - Думаю, нет. Заткнись и дай мне поспать, придурок, пока я не сломал тебе вторую ногу. - У меня сломаны только рёбра, - сообщил Дазай потолку. - Чуе следовало бы быть любезнее, все-таки я поймал ради него пулю. - Ну, тебе не впервой, - расслабленно сказал Чуя. Дазай невидяще смотрел вверх, пытаясь понять, в какой же момент земля под его ногами начала исчезать. Он опомнился, когда Чуя пошевелился и привстал на локтях, чтобы посмотреть на него сверху вниз. - Погоди, тебя на самом деле подстрелили? - он потыкал Дазая в грудь, и его глаза расширились, потому что на этот раз Дазай не смог сдержать гримасы боли. - Дерьмо. - Он уронил голову ему на плечо. - Ты чёртов идиот. Я клянусь, Дазай... - Не понимаю, что, по-твоему, я ещё должен был сделать. Чуя сердито выдохнул, отчего шея Дазая неожиданно и раздражающе покрылась мурашками. - Неважно, - пробормотал он. Его слова впечатались в кожу, проникнув через бинты и ткань. - Чуя, - шёпотом позвал Дазай, и то ли дело было в медикаментах, то ли в атмосфере самого момента, но в этом шёпоте было слишком много его самого, и он прозвучал, как мольба. - Я тебя ненавижу, - сообщил Чуя с бессильной злостью. Дазай насмешиво улыбнулся, повернув к нему голову. - Это взаимно. - Он подумал, что Чуя знает его достаточно хорошо, чтобы услышать то, что скрывалось в его голосе. Возможно, он может позволить себе это... Хотя бы раз. - Лжец. - Чуя снова приподнялся, чтобы коснуться его лица, тепло, сонно и немного грубо. - Ты действительно хочешь, чтобы я сам все сделал? Дазай улыбнулся, позволяя этому теплу прогонять холод смерти, все ещё витающей слишком близко, и промолчал. Те решения, которые он сделал сегодня, он принимал бы вновь и вновь, в каждой новой последующей жизни, но этот выбор должен быть за Чуей. - Уф. - Чуя закатил глаза, но Дазай видел улыбку, которую он безуспешно пытался сдержать. – Чёрт тебя подери. - Это был уже шёпот напротив его губ. Они целовались не впервые, но казалось, прошло куда больше пяти лет с той ночи в Киото, когда Чуя агрессивно и требовательно терзал его губы. Сейчас его прикосновения были мягкими и осторожными. Дазай подался вперед навстречу поцелую и распахнул глаза, когда пальцы Чуи скользнули в его волосы. - Ты на вкус как больница, - сказал Чуя, отстраняясь. Он выглядел, как подумал Дазай, ужасно самодовольным. Ещё Дазай думал о том, как он сам сейчас выглядит; ощущал он себя настолько одурманенным, что лекарства Ёсано едва ли могли быть в ответе за это. - Ты тоже, знаешь ли, не свежая утренняя роза, - Дазай удержал руку, которую Чуя попытался убрать. - И мне кажется, в твоих волосах что-то сдохло. - Не думай, что я не врежу тебе, - ответил Чуя, но засмеялся, когда Дазай притянул его обратно, и встретил его губы с тихим вздохом, который заставил Дазая выгнуться, прижимаясь к нему сильнее. Боль ощущалась как что-то очень далёкое; Дазаю казалось, он мог бы лежать так часами, довольствуясь одним только дыханием Чуи рядом с собой. Он осторожно прихватил зубами его нижнюю губу, провёл языком, чтобы попробовать на вкус, и был вознагражден быстро подавленным стоном. Чуя подвинулся, частично наваливаясь на него с левой стороны. Дазай потерял счёт времени, растворившись в скольжении губ, в ощущении спины Чуи под своими руками, в медленном движении его языка. До тех пор, пока Чуя не перенес весь вес своего тела на него и не толкнулся коленом между его бёдрами, вызывая у Дазая выдох уже совсем другого рода. Реальность снова дала о себе знать. Дазаю пришлось вспомнить, что у него все ещё есть пулевое ранение. - Чёрт, - Чуя нахмурился и попытался слезть с него. Дазай, вздохнув, потянулся к нему и скользнул ладонью вниз по его спине. Может быть, слегка сжал руку на заднице, но кто бы стал его винить. Чуя, конечно же, шлепком сбросил его руку, но одновременно с этим спрятал лицо у Дазая на шее. Это было ново; в прошлый раз они занялись грязным, торопливым сексом, словно Чуя не дал себе и шанса передумать и не поддаться на провокацию Дазая. Дазай помнил поцелуи, похожие на укусы, и пальцы, оставляющие синяки; то, как дрожали ресницы Чуи, вжавшегося в его шею, казалось более настоящим, чем всё, что было тогда. - Дазай, - предупредил он, когда Дазай дразняще провёл подушечками пальцев по его ключицам. - Я не собираюсь трахаться с тобой, пока у тебя сломаны рёбра. И на больничной койке тоже. - Но они будут заживать неделями, - пожаловался Дазай, словно Чуя и не знаком был лучшим образом со слабыми местами и пределом выносливости человеческого тела. - Заткнись нахрен. - Чуя демонстративно ткнул его в рёбра, прямо в то место, где, по ощущениям, был самый неприятный синяк. Рассмеялся на протестующее мычание Дазая. - Не делай вид, что не можешь без этого обойтись. Дазай приоткрыл глаза и снова уставился в потолок. Уже одно это было неопровержимым подтверждением, насколько глубоко Чуя пробрался под его кожу. Он представил себя освежеванным. Даже если снять всю кожу, удастся ли от него избавиться? Слова вылетели изо рта, как признание, которое он был больше не способен сдерживать: - Не могу. Чуя ничего не сказал, но Дазай почувствовал, как прижатые к его шее губы складываются в улыбку. Удивлённую, тайную и настоящую. Он закрыл глаза, вдыхая его запах. - Ты собираешься залезать под одеяло, или предпочтешь не давать Ёсано материала для шантажа? - Я скоро вылезу. - Чуя, не отрываясь от него, заерзал на кровати, пытаясь помочь Дазаю кое-как накинуть одеяло на них обоих. - Вообще, я уже и так обязан ей жизнью... И это не мне ещё предстоит с ней работать. - Пожалуй, что так. - Дазай подвинул руку, чтобы одеяло не тянуло трубку капельницы так сильно, и уткнулся лицом в грязные волосы Чуи, улыбаясь. Он подумал, что Чуя не единственный, кому какое-то время придётся расплачиваться за сегодняшний день. Скрытые под одеялом, их пальцы переплелись.