Парк дружбы.

Парк. Темнота. Гроза. Дождь. Скамья. На ней сидят двое - он и она. Сидят под ее зонтом, который держит он. Сидят давно. Сидят, потому что чувствуют комфорт. Сидят, потому что не хотят уходить. Сидят, потому что любят, но не признаются. - Помнишь, ты как-то говорил о том, что двуличие и прямолинейность - это взаимоисключающие понятия? О том, что ненавидишь двуличных людей и сам пытаешься всегда быть откровенным и излагать то, что у тебя на уме?,- неожиданно спросила она. - Помню, а что? - Так вот, я подумала и поняла, что сама такая: я не люблю врать людям, я не люблю им льстить, я не люблю говорить им неправду. Даже если я вру, то специально делаю это как можно хуже, чтобы собеседник все понял сам. И я подумала, я решила… Раз уж я прямолинейный человек… Раз уж я прямолинейная… Я хотела сказать… Что я … Неожиданно резко вспыхнул свет на миллисекунду и снова исчез. Она испугалась. Испугалась того, что уже сказала. Испугалась, что не сможет прервать этот разговор. Испугалась больше, что все-таки сможет его прервать. Вслед за этим в воздухе пронеслась сильная вибрация грома. Раскат был довольно сильным и его сердце от неожиданности и испытанного удовольствия даже слегка юркнуло. Он улыбнулся, улыбнулся, потому что любил гром, любил молнию, улыбнулся, не потому что хотел показать кому-то свою вежливость или то, что ему интересен разговор. Он улыбнулся, потому что его никто не видел, он любил улыбаться тогда, когда никто этого не видел, он считал эту улыбку самой искренней. Он улыбнулся, потому что она ему нравилась, хотя он понимал, что между ними ничего не может быть. Он улыбнулся от боли. Он улыбнулся от тревоги. - Так что ты хотела сказать?, - прервал он длительное молчание, вызванное громом. - Да… Ничего… Просто то, что я хочу быть прямолинейным человеком. - Не может быть, ты явно хотела сказать еще что-то… Тут его голос неожиданно оборвался, он начал догадываться, он не был уверен, но он начал догадываться. Такая мысль пронеслась и он не хотел ее исключать полностью. Он начал надеяться. Она ведь намного смелее и увереннее в себе, чем он. Он начал думать, что делать. Если она упрямо сменит тему, то он сведет все в шутку. Если она продолжит и скажет что-то другое, чего он не ожидал, то он ее выслушает и поддержит разговор. А если она скажет именно это… - Правда, ничего такого, это все. - Да перестань, я же слышал, ты начала что-то говорить!, -в его голосе звучала досада, кажется, она передумала или вовсе хотела сказать что-то другое. Он явно упускает свой шанс. Он же, черт возьми, любит ее! Почему просто этого ей не сказать? Чего он боится? Ее отказа? Хуже уже не будет. Лучше жалеть, что сделал что-то, чем жалеть, что не сделал! Он хотел встать, чтобы в очередной раз закурить. Он даже привстал для этого, наклонился вперед и уже хотел оттолкнуться от лавочки, как неожиданно услышал сквозь тишину тихо произнесенные слова: - Я тогда сказала, что хочу тебя поцеловать… «Да не может быть, она правда имела ввиду именно это?! Серьезно? Обалдеть! Так, что же делать? В смысле что делать? Целуй ее, идиот! Не прощу тебе этого прокола! Ты ее упустишь, уже навсегда!» ,- все это пронеслось у него в голове за одну с половиной секунды. Он использовал наклон, предназначавшийся для сигареты и потянулся к ней, она поддалась и повернула свою голову в его сторону, за этот момент он в очередной раз обратил внимание на красоту ее шеи, на очаровательность ее глаз и щек, на милоту ее губ и правильные черты лица. Наконец, они соприкоснулись. Сначала это был милый поцелуйчик в губы, который неожиданно быстро перерос в страстный, неудержимый, настоящий поцелуй. Он почувствовал взрыв… Взрыв эмоций… Взрыв чувств… Взрыв любви… Взрыв своего сознания. Он понял, что это лучшее, что он когда-либо испытывал в жизни. Он понял, что не обязательно умереть, чтобы испытать такое блаженство. Он хотел, чтобы это продолжалось вечно. Летели секунды, минуты. Капли дождя все не прекращались. Ветер усилился, но им было не холодно, им было тепло, даже жарко. Он не мог думать в эти десять, а может быть и двадцать, а вероятно даже тридцать минут о чем-либо. Он думал только о том, насколько она прекрасна, он думал, какой приятный у нее запах. На секунду он приоткрыл глаз, надеясь, что они у нее закрыты и тут же облегченно вздохнул. Кажется, она не устала. Но, проклятье, как же она по-особенному красива сейчас, в паре сантиметрах от его лица. Ее закрытые глаза слегка подрагивали. Он подумал, что поцелуй слишком затянулся и слегка отстранился. Она нехотя отпустила его, открыла глаза и увидела, как он смотрит прямо в них. Он улыбнулся и вздохнул. Она тоже. - Я люблю тебя, - нежно прошептал он. - А я тебя – нет.