***
Спустившись вниз, Одри сразу же поспешила к шкафу с верхней одеждой. Женщина быстро накинула на себя старое пальто, клетчатый шарф и уже собиралась обуть ужасные, по мнению Джо-Джо, сапоги, когда услышала, что по лестнице спускаются. Увидев фигуру дочери, Одри начала говорить: — Буду поздно, так что не жди меня, — девочка уже подошла к матери, застёгивая молнию жакета. — В холодильнике есть спагетти, соус тоже остался, так что готовить не надо. — Хорошо. — Да где же… — бормотала себе под нос женщина. — А, и не забудь помочь Джо с уроками! Математика ей сложно даётся… Бога ради, куда же делись эти чёртовы ключи?! Альма открыла в комоде небольшой ящик, куда обычно Одри складывала скидочные купоны или же брошюрки, и достала оттуда ключи от дома. —… Спасибо, милая, — женщина неловко улыбнулась. Альма облокотилась о косяк двери, ведущей на улицу, смотря на мать, которая уже шарилась в сумке. Вероятно, теперь ищет ключи от машины, благо, их она нашла без проблем. Заметив на себе взгляд дочери, Одри улыбнулась ей, открывая входную дверь. — В следующую субботу, — мягко начала женщина. — Только мы втроём, устроим небольшой девичник! Альма лишь улыбнулась и кивнула матери. Женщина уже поспешила к машине, напоследок подмигнув дочери.***
Тот же день, Бар «Big Bull».
Один из когда-то самых популярных баров Хоукинса, что за столько лет пропах потом и табаком, приглашал своей яркой вывеской уставших работяг, что явно не стремились домой, к рутинным проблемам. Уютное заведение было пропитано эстетикой вестерна и завешано чучелами животных, всегда гремело шумными разговорами, смехом и лязгами пивных бокалов. Смена Джонатана уже подходила к концу, Джойс должна была вернуться через час, а Уилл обещал к семи быть дома, так что юноша не торопился и спокойно застёгивал рубашку, хотя, обычно, бежал со всех ног из заведения, дабы мать не узнала о том, что Джон ослушался её и вышел на подработку, оставив младшего брата одного. Надевая куртку, Байерс услышал приглушённую ругань, даже музыкальный центр не мог перекричать женские крики. Вздрогнув от звука разбивающейся посуды, Джонатан оглянулся на темную дверь ведущую из кухни в бар, оттуда вылетел Эрик, прижимая к себе поднос. Джонатан недоумённо посмотрел на коллегу, а тот лишь пригладил свою густую шевелюру и кивком указал ему подойти. Он уже отбросил поднос и повернулся к приоткрытой двери. Сквозь небольшую щель парни рассмотрели тёмноволосую женщину и мистера Боуди, которые просто орали друг на друга. Парни выпрямились и отвернулись от двери, после чего Эрик театрально вздохнул и скрестил руки. — Семейные разборки? И почему я всегда становлюсь невольным свидетелем подобного? Байерс усмехнулся на реплику коллеги. — И надолго это? — Хоть на целый день! — фыркнув, произнесла полноватая темнокожая женщина, вытирая полотенцем очередной мытый стакан. Дейзи работает в баре с самого его открытия, целых семнадцать лет ей приходилось следить за этим несносным Боуди. Он один из тех типов людей, что действуют в порыве эмоций и совершенно не контролируют свои действия. Сколько Дейзи повидала драк и разборок из-за пылкого нрава мужчины — уже и не сосчитать! А после появления на пороге бара Одри Финч, женщина и вовсе позабыла о спокойных рабочих днях. Темнокожая с ухмылкой вспоминает первую ссору этих двоих. Тогда летела не только посуда, но и излюбленные чучела Хоуп, который в тот день чуть не получил сердечный приступ от злости. А сейчас эти двое слишком привязаны друг к другу, повариха стала старику практически родной, а её «дармоеды» вызывают тёплые чувства не только у Боуди — и Брун прониклась девчушками. По сто раз на дню Дейзи выслушивает взаимные оскорбления этого истеричного дуэта, а после видит поддержку и тёплые чувства Хоупа к этой молодой и несчастной женщине, которая, пускай и неосознанно, вытянула его из пучины пьянства. Вот и сейчас в баре слышны их крики, заставляющие новоиспечённых официантов вздрагивать от резких лязгов посуды и ливней мата. Дейзи издала смешок, убирая чистые стаканы в небольшой комод. Эрик заинтересованно подошел к женщине, то и дело оборачиваясь на дверь, откуда исходил шум, и обнял её за плечи. — Сложные отношения, да? — женщина усмехнулась. — Но всё же это слишком бурно, не находишь? Поэтому, не объяснишь ли ты нам… — в главном зале опять что-то разбилось, теперь надрывал голос Боуди. —…это? — после недолгого молчания закончил свою мысль Эрик. Джонатану не было интересно, что происходит в жизни мистера Боуди. Единственное, что ему сейчас хотелось — сесть в машину и уехать домой. — Вам лишь нужно знать, что ключи от чёрного входа лежат под ковриком. Юноши понимающе переглянулись и начали собираться, пока Дейзи всё также спокойно расставляла по местам стаканы. *** Голос Одри уже охрип от криков, а Бодуи пытался отдышаться после очередной громкой тирады «Как же вы меня заебали, черти неблагодарные!». Оба наговорили друг другу много дерьма. Впрочем, как и всегда. Но сегодня Финч не сдерживала себя, полностью изливая своё отчаяние и злость на не менее взвинченного Боуди. Всё закончилось разбитыми стаканами и одним изувеченным чучелом бобра, что не могло взбесить старика ещё больше. Финч сидела за барной стойкой, зарывшись пальцами в распущенные волосы, и судорожно размышляла о своём. Бо стоял к ней спиной. Хоуп издал уставший вздох и поплёлся к холодильнику, откуда достал две бутылки пива. — Слышал, Мюрей переезжает, — после недолгой паузы произносит мужчина, открывает бутылку и немного отпивает напиток. — Рада за него, — безразлично произносит женщина. — И куда же? — В Мичиган, — Боуди снова делает глоток, глядя на Одри, которая уже докурила сигарету и тушит окурок о пепельницу. — Продаёт дом. Неплохой район, школа всего в двух кварталах, и никакой треклятой старухи над душой. Одри издала нервный смешок, смотря с осуждением в глаза мужчины. Боуди сделал вид, что не замечает этого, подошёл ближе к барной стойке и наклонился к Финч. — Ты сейчас шутишь? — спрашивает она. Старик непринуждённо пожал плечами, словно его спросили о какой-то мелочи. Женщина ударила кулаком о барную стойку, резко встала со стула и наклонилась ему навстречу. — Три месяца, — злобно шепчет Финч. — Три чёртовых месяца ты недоплачивал мне, а теперь предлагаешь купить дом Мюрея?! Последние остатки совести пропил, — уже тише добавила женщина, сев обратно на стул. Выпрямившись, Боуди демонстративно открыл кассу, после чего опёрся на неё, всё ещё держа в левой руке пиво. — Ты видишь в этом куске дерьма деньги, Финч? — спокойным тоном произнёс мужчина и резко закрыл кассу. Сейчас дела идут как никогда хреново, прибыли почти никакой нет, а постоянные клиенты вроде Хоппера привыкли выпивать в долг, чему Боуди уже успел насытиться вдоволь. Да ещё этот пижон Харигтон, который подал жалобу на него, мол, он популизирует пьянство среди молодёжи. Это ещё не считая повестки в суд за избиение должностного лица. — Всё катится в задницу, — устало произносит мужчина. — И я предпочту плыть по течению, чем биться о скалы. Одри внимательно смотрела в тёмные глаза Бо, не зная, что ответить. Тяжело признаться, ибо Хоуп был прав, но если он отвечает только за себя, то у Одри есть за кого об эти скалы биться. — Я не могу себе этого позволить, иначе лишусь самого важного. Бо понимающе кивает, делая глоток пива. Естественно, Одри говорила о дочерях, а ее финансовое положение действительно могло угрожать сменой места жительства девочек в пользу более платёжеспособного родителя. — Отправлю девчонок к Виктору, всего на неделю, — спокойным тоном начала женщина. — Разберусь со всем — и привезу обратно в Хоукинс. Женщина всё же сделала небольшой глоток холодного напитка и уже собиралась попрощаться с мужчиной, как наткнулась на его фирменный «я тобой не доволен, Финч» взгляд. — Что? — мужчина аккуратно поставил на барную стойку полупустую бутылку и скрестил руки на груди. — Виктору, да? Этому английскому говнюку? — женщина закатила глаза. — Бога ради, он их отец! — возразила Одри. — Который трахал милую тётушку Марш за спиной их мамаши. Одри уже кипела от возмущения и обиды. Поэтому, не найдя слов, просто надела своё пальто и поспешила к выходу, но на полпути остановилась, повернувшись к мужчине. — Можно подумать, ты не трахался с Марш. Женщина демонстративно хлопнула дверью, оставив мужчину со своими мыслями наедине.***
16 сентября, 1983 год, среда.
— Альма, ты не забыла ингалятор? Одри с самого утра была как на иголках, ведь сегодня ей придётся попрощаться на неделю с детьми. Виктор с радостью согласился позаботиться о дочерях, уверив бывшую жену, что она может не беспокоиться о девочках. Сладко-счастливый голос предательницы-сестры позади мужчины раздражал, но сейчас выбирать не приходится. — Нет, — показав матери пачку с аэрозолем для ингалятора, девушка положила его в задний карман рюкзака. Девочки бегали по комнатам, собирая нужные, по их мнению, вещи. Особенно возбужденной была Джорджия, которая носилась по дому в своей вязанной шапке и радужных колготках, собирая свои игрушки в портфель. Одри поймала непоседу у порога гостиной. Девочка визжала и смеялась вместе с матерью, которая щекотала малышку. — Ладно, ладно! Пора закругляться! — надевая на Джо-Джо сарафан, произносит женщина и смотрит на уже собранную старшую дочь. Альма собрала небольшой рюкзак, сунув туда только комплект одежды, расческу, ингалятор и книгу о любимом детективе. Она выглядела равнодушной, хотя изначально была раздражённой, матери она объяснила своё поведение тем, что не хочет пропускать школу. А вот Джо-Джо явно была заинтригована поездкой в большой город и со вчерашнего дня не могла усидеть на месте. — Ваш отец должен уже быть в Хоукинсе, — Джорджия поправляет шапку, пока мать застегивает ей куртку. — Думаю, что скоро уже подъедет. — Чудно, — пробубнила себе под нос Альма, надевая верхнюю одежду. — Ты ничего не забыла? — обратилась Одри к младшей дочери, выжидающе смотря в её голубые глазки. Девочка сначала нахмурилась, поправляя чёлку, а после выражение лица стало задумчивым. Малышка ахнула и побежала наверх, крича что-то о мелках. Женщина снисходительно покачала головой, издала смешок, встала с корточек и подошла к старшей дочери, протягивая ей шарф. — В Форт-Уэйн сейчас довольно прохладно, так что шарф будет не лишним, — брюнетка лишь кивнула матери, просто накинув на плечи атрибут одежды. — Послушай, Альми, — начала Одри. — Если бы я только могла оставить вас рядом с собой, то поверь мне, я… — Не нужно, мама. Я всё понимаю, — перебила Альма. — Тем более, это всего на неделю. Финч в какой раз удивляется здравомыслию своей двенадцатилетней дочери. Одри прекрасно знает, что между Альмой и Виктором есть большое напряжение, девочка чувствовала себя преданной когда-то любимым отцом, даже не принимала от него подарков и предпочитала не разговаривать с ним по телефону. Но сейчас, дабы не усложнять и так шаткое положение матери, Альма без всяких вопросов соглашается пожить у отца. Одри всегда может рассчитывать на старшую дочь, но чувствует вину за её испорченное безмятежное детство. — Постарайся быть снисходительнее к отцу, — Альма непроизвольно наморщила нос и скрестила руки, показывая всем своим видом неприязнь к просьбе матери. — Ваш отец не так уж и плох, разве нет? Он звонит вам, присылает подарки на Рождество… — В прошлом году подарил сувенирного гнома Линкольна. — По крайне мере, он пытается быть креативным! Не осуждай его за такие неожиданные порывы, — после недолгой паузы произносит Одри. — В конце-концов, он же англичанин. Пытается, как может. Альма всё же выдаёт улыбку и смотрит своими каре-зелёными глазами на мать. — Постараюсь, — снисходительно отвечает девушка, чем вызывает ещё более широкую улыбку у матери. — Я готова! — кричит Джо-Джо, спускаясь по лестнице вниз. Она держала в руках небольшой чемоданчик с нарисованными цветочками. Видимо, именно там и лежали мелки. Одри хотела что-то сказать девочкам, как услышала сигнал машины. Женщина тут же открыла дверь и пропустила девочек вперёд. Но вместо новенькой Шевроле Импалы, которой очень гордился Виктор, увидела полицейскую машину, из которой выходил шериф. — Хоп? — с недоумением спрашивает женщина. — Он самый, — отвечает мужчина, поправляя свою шляпу. — Даже без штрафов за стоянку для твоей развалюхи. — Какое облегчение, — произнесла женщина, скрестив руки на груди, невзначай поворачиваясь к дочкам, которые уже сидели на ступеньках у входа. Джим кивнул девочкам, Джо улыбаясь помахала ему рукой, а Альма просто кивнула. Мужчина сузил глаза и снова обратил своё внимание на Одри, которая с долей интереса смотрела на немного помятого мужчину. Снова пил, однозначно. — Что-то не так, шериф? — с наигранно-официальным тоном начала женщина. — Никак нет, мэм, — таким же официозом ответил Хоппер. — Простая профилактика. — Тогда чем обязана? Джим достаёт из кармана куртки конверт, он был помятым и объемным. — И… что это? — Понятие не имею, Бо просил передать. — И давно наша бравая полиция гражданским почту разносит? — насмешливо произносит женщина, забрав у Хоппера конверт. — Простая жажда выгоды, — пожимая плечами, ответил Джим. — Прощение долга в двадцать три доллара — хорошее успокоение для моей души и кошелька. Женщина издала смешок, вспомнив, как Бо прогонял из бара Хоппера, угрожая ему охотничьим ружьём, называя дармоедом и сукиным сыном. Даже не верится, что за такую простую просьбу Боуди решил так осчастливить самого ненавистного ему клиента. В конверте оказались деньги. Если глаза не подводят Одри, то Бо, похоже, решил вернуть задержанную им же зарплату. — С какой стати такой прилив щедрости? — Не спрашивай меня об этом, — безразлично отвечает на вопрос женщины Хоппер. — Один Бог знает, что творится в голове у этого говнюка. Одри вздохнула, но всё же оставила деньги при себе. — Что ж, хорошо, — женщина прикусила губу. — Будем считать, что у Бо всё же есть совесть. — Не зарекайся. Женщина всё ещё улыбалась, насмешливо смотря в карие глаза Хоппера. Этот грубый, обросший, но повидавший огромную трагедию мужчина за несколько лет стал для Одри надёжной опорой. Да, их отношения вряд ли можно назвать хотя бы нормальными, просто секс, который им нужен периодически, для снятия стресса. По крайней мере, так было изначально. У этих с виду взрослых людей нет ответственности друг перед другом, Джим спокойно приводит к себе домой женщин, а Одри кроме её детей и финансов вообще ничего не интересует. Хоппер боится себе в этом признаться, но он прикипел к этой маленькой семье. Прошлым летом сводил Альму и Джо на ярмарку, починил газонокосилку, после чего сам же скосил траву на лужайке, даже научил старшую Финч стрелять. Тогда шли судебные разбирательства по разводу, и в какой раз Виктор довёл женщину до отчаяния, тогда Хоппер просто посадил её в машину, отвёз к себе домой, разместил стеклянные бутылки у себя во дворе и дал женщине пистолет. А после — секс и разговоры по душам. Одри дружила с Дианой и знала о том, что произошло с его маленькой Сарой, поэтому Джиму совершенно не приходилось скрывать от неё самую большую боль в своей жизни. Возможно, именно это и притягивало Хопа к Одри. Её вовсе не жалостливый, а понимающий взгляд, совершенно обыденные разговоры и, что уж тут таить, привлекательная внешность. А Джо-Джо напоминала ему Сару. Светлая, вечно улыбчивая девочка с большой фантазией и добрым сердцем, она обожала рисовать на Джимме цветочки своими отвратительно пахнущими фломастерами, но мужчина никогда не возражал, шутливо называя это своей божьей карой за грехи. Джим кашлянул, тем самым прекратив «гляделки» с женщиной. Чёрт возьми, он что, потерял счёт времени? Стареешь, Хоп. — Ладно, дела не ждут, — в какой раз поправив свою шляпу начал шериф. — Пора за работу приниматься. — Конечно, сэр, — опять этот наигранный официоз. — Кто же будет снимать котов с деревьев, как не вы. — Ты переоцениваешь меня. Джимм уже собирался сесть в машину, но, увидев подъехавшую Импалу, попросту замер. Копа явно очаровала эта железная красотка, но когда он увидел водителя, вся эйфория тут же испарилась. Виктор Виккерман. Говнюк с большой буквы, причина стрессов Одри и нелюдимости её старшей дочери. С иголочки одетый и приятно пахнущий, мужчина направлялся в сторону Одри, нежно улыбался ей, после чего обнял каждую из дочерей. Заметив Хоппера, он отсалютовал шерифу, снова поворачиваясь к Одри, которая натянуто улыбалась мужчине. — Мудак. Джимм сел за руль и начал отъезжать, невзначай бросив взгляд на Одри, которая уже обнимала дочерей. Коп лишь устало вздохнул и проехал на шоссе, к бездельной роботе шерифа Хоукинса. *** Дорога до Форт-Уэйн была не из близких, ночь пришла незаметно, и маленькая Джо уже спала, всё ещё прижимая к себе чемоданчик, разместив голову на коленях сестры. Альма прикрыла девочку своей курткой, а Виктор выключил радио, дабы не мешать ребёнку. — Значить, это твой последний год в младшей школе, да? — Виктор попытался устранить неловкое молчание, тем самым вызвав у девочки только раздражительный вздох. — Верно. — Ты, наверное, очень волнуешься? Экзамены, ответственность, — с улыбкой произнёс мужчина. — Помню, как я волновался в твои годы. Казалось, что весь мир против меня, а взрослая жизнь — удавка! Знаешь, это не так уж и страшно, быть взрослым! Да, есть ряд правил, работа… — Обязанности, — твёрдо произнесла Альма, всё также смотря на пейзажи. — Верно, — произнёс мужчина, а его взгляд поник. Виктор молчал, а Альма уже хотела поступить по примеру младшей сестры и поспать, как отец продолжил разговор: — Милая, я знаю, что со стороны кажется, будто я вас бросил, — поникшим голосом произнёс Виктор. — Но это не так. Я люблю вас, и ты всегда можешь расчитывать на… — Ты мне не нужен, — опять эта сталь в голосе ребёнка. Этот холодный взгляд напугал Виккермана, он больше ничего не сказал, продолжая ехать по ночному шоссе. Девочки, как ему казалось, уже спали. — Знаешь, — шёпотом начал мужчина. — Взрослые тоже делают ошибки, за которые они… Расплачиваются до конца жизни. Альма приоткрыла глаза, но Виктор этого не заметил этого, сосредоточенно смотря на дорогу. Она рассматривала лесные пейзажи, которые, словно картинки, быстро менялись. Она не чувствовала вины или же угрызений совести за такую резкость с отцом, просто. «Больше не верю».