***
На следующий день они вместе с Реджиной разгребают бумаги, но в целом это означает то, что Миллс критикует всё, что Снежка успела написать за свою двухнедельную работу в качестве мэра. — Я только что родила! Почему этот город не верит в декретный отпуск? — И поэтому я должна одобрить это предложение? — Реджина тычет в неё листом бумаги. — Неудивительно, что ты правила меньше года. — Ты прокляла нас! — Я спасла ваш народ от ужасной бюрократии! — Ты права, — недавно Снежка обнаружила, что, если она соглашается с Реджиной, это вызывает любопытный эффект — абсолютное молчание и раздражение со стороны Миллс. И сейчас Реджина сидит напротив неё с глазами полными досады и наполовину открытым ртом. Снежка пользуется возможностью: — А теперь поговорим о тебе и моей дочери… Реджина откашливается: — Это не твоё дело. То, что происходит между нами, касается только нас, Генри и… — Конечно! — поспешно соглашается Снежка. Она не хочет быть ворчащей матерью, на которую постоянно жалуются (мать Дэвида умерла как раз накануне их свадьбы, что, конечно же, было трагедией, но Снежка бы соврала, если бы сказала, что не почувствовала себя чуточку свободнее. Рут была довольно амбициозной личностью, и если бы у неё были свои планы на будущее их детей, то Снежке пришлось бы идти на уступки), и если для этого придётся подавлять каждую частичку её тела, которая жаждет подробностей, пусть будет так. — И Автора, — заканчивает Реджина, неодобрительно сужая глаза. Снежка подписала документ об увеличении бюджета полицейского участка. — Это злоупотребление властью! Я бы никогда… — Реджина начинает колебаться, понимая, насколько слаб её аргумент, и Снежка смотрит на неё с любопытством, обдумывая последние слова Миллс. — Автор! Вот, что всё это значит. Поиск твоего счастливого конца. Конечно же! Реджине так не повезло с её истинной любовью, а их таинственная операция «Мангуст» переросла в групповой проект сразу же после ухода Робина. И этот групповой проект включает в себя Эмму. Реджина смотрит на неё так, будто до Снежки очень медленно доходит полученная информация. — Да, — произносит Реджина, чётко выговаривая каждое слово. — Я говорила тебе это уже бесчисленное количество раз. Мэри Маргарет затихает, когда Миллс снова сосредотачивает своё внимание на бумагах, и только через несколько минут решает продолжить своё расследование: — Так значит, вы используете коффердам? Реджина ударяет ладонью по столу. — Снежка, клянусь богом, я больше не намерена повторять тот проклятый разговор на твоё шестнадцатилетие! Телефон Реджины звонит, и она замолкает, нервно теребя его в руке, когда Снежка поднимает бровь и пристально на неё смотрит. — Да? Она сразу же закатывает глаза на то, что говорит человек на другом конце провода, но раздражение во взгляде исчезает, и она еле сдерживает улыбку. Глаза блестят так, будто Реджина снова та девушка, которая спасла будущую падчерицу от испугавшейся лошади. И Снежка совершенно не удивлена, когда Реджина непринужденно смеётся и говорит: — Ты идиотка, — потому что, конечно же, она разговаривает с Эммой. Реджина вешает трубку и, кажется, изо всех сил пытается вспомнить, как снова стать ворчливой, прежде чем вздохнуть и великодушно произнести: — Мне нужно бежать… закончить кое-какие дела. Поговорим об этом завтра. — Кое-какие дела, — скептически повторяет Снежка. Она знает, что сейчас у Эммы обеденный перерыв, и это невероятное явление — Реджина, бросающая работу, чтобы провести время с Эммой… Она качает головой, не веря в происходящее. Истинная любовь. Это ничто иное, как истинная любовь. Других объяснений нет. Реджина уже скрывается за дверью, когда Снежка добавляет: — Если вам нужно время… — Мэри Маргарет трёт переносицу и думает, когда же они собирались ей всё рассказать.***
Вообще-то, Снежка не сразу всё поняла. Однажды она прогуливалась по главной улице с Нилом и Руби, наслаждаясь тихим и спокойным городом безо всяких злодеев (уже две недели ничего плохого не происходило, для Сторибрука это абсолютный рекорд!), и увидела это. Эмма и Реджина шли вниз по улице, бок о бок. И когда Эмма сказала что-то, что вызвало недовольство Реджины, женщины сделали паузу, чтобы на мгновение встретиться взглядами. Во время их оживлённого разговора руки Миллс то и дело касались Эмминых. — Они стали такими хорошими подругами, — сказала Снежка. Так или иначе, Реджина стала членом их семьи, и теперь между ними прочная связь. — Ага. Подруги, — фыркнула Руби. Бабуля напомнила ей об очередном посетителе, и она не спеша удалилась, оставляя Снежку наедине с внезапным озарением. Так что, возможно, именно Руби была той, кто обо всём догадалась, а не Снежка. Изучая их лица, она заметила, как они не сводят друг с друга глаз. Заметила, как дрожат Эммины пальцы в руках Реджины, а щёки краснеют. Эмма никогда не была так взволнована дружбой. Она увидела, как теплеет взгляд Миллс, когда та накрывает руку Свон своей, будто Эмма тот человек, которого Реджина хочет защитить всеми своими силами. Две недели прошло с того момента, как Реджина потеряла свою истинную любовь. И одна неделя с неловкого расставания Эммы и Крюка, который всё ещё ошивается неподалёку, надеясь, что его примут обратно. И Снежке остаётся только собирать крошечные зацепки, одну за другой, пока у неё не будет горстки подсказок, а это означает только одну вещь. Снежкину вещь. Истинная любовь. Она хотела бы, чтобы Эмма разговоривала с ней об этом, а Реджина снова начала ей доверять, но так как этого не произошло, ей придётся действовать самостоятельно. Она не решается сказать даже Дэвиду. Ведь для них это нечто новое и слишком личное, и она не хочет вспугнуть их. Поэтому Снежка молча наблюдает.***
Снежка соглашается заняться стиркой, пока Эмма нянчится с Нилом (Свон ставит брата в корзину для белья, а Генри всё это фотографирует и отправляет снимки своей второй матери). Она перебирает Эммины рубашки, когда натыкается на атласную блузку, которая, несомненно, не подходит для домашней стирки и уж точно не принадлежит Эмме. Она переводит взгляд с блузки на Эмму, которая говорит: — О, точно. Я пыталась зажечь файербол в особняке Реджины и случайно сожгла свою рубашку. Снежка предпочитает не комментировать это. — Несомненно, — она подходит к корзине для белья и достаёт ещё одну блузку. Синий шёлк. Не для домашней стирки. Снова. — Мы собирались на ужин в более богатые районы города, чтобы найти Автора, ну ты знаешь… — Снежка не знает. Она отключилась ещё тогда, когда Эмма говорила про то, что они с Миллс ходили на ужин. — Реджина сказала, что я не пойду в таком виде. Засранка. Она бурчит себе под нос, и Генри говорит: — Я же говорил. А после они вдвоём гоняются друг за другом по квартире, пока Снежка перебирает тёмные вещи, натыкаясь на ещё одну блузку и обтягивающее платье, которое Эмма ни за что бы не надела, и, конечно же, они тоже предназначены для химчистки. Она держит их в руках, когда Эмма возвращается. Та заливается краской и закатывает глаза: — Это… моё, на самом деле. Реджина решила, что я её новая подопытная крыса или что-то в этом роде. — Когда ты его надевала? — На самом деле она хочет спросить, почему не смогла сфотографировать Эмму в таком наряде, но знает, что лучше не испытывать судьбу. — Ещё одна разведка в выходные, — преувеличенно небрежно отвечает Эмма. А Генри сетует: — Почему я никогда не бываю на таких миссиях? Снежка знает ответ на этот вопрос. Регулярные обеды в дорогих ресторанах. Эмма в платье, которое выбрала Реджина. Отсутствие сына. Ладненько.***
Картине, на которую Снежка натыкается в следующий раз, нет никакого оправдания. Она несёт под мышкой книгу сказок Генри, направляясь к особняку Автора. Она заглядывает внутрь, тянется к ближайшему светильнику, открывает дверь… и видит Эмму с Реджиной, которые сидят на противоположных сторонах маленького столика, освещённого свечами. Они едят что-то домашнее на прекрасном фарфоре — фарфоре Реджины — и перешёптываются, когда она входит в комнату. Они поднимают глаза, а Снежка тихо говорит: — Генри попросил завезти книгу. Я не хотела прерывать ваш ужин… при свечах. Эмма и Реджина синхронно моргают, и Снежка почти ревнует, ведь они так быстро стали отражениями друг друга (она изо всех сил пытается сопротивляться этому, потому что… ну, как вы объясните Арчи иррациональное желание быть на первом месте у своей бывшей мачехи и собственной дочери, которые, возможно, влюблены друг в друга?). — Оу, — наконец говорит Реджина. — Это просто… ужин. В доме отключили электричество, — она посылает Снежке обвиняющий взгляд, будто та всё ещё официальный козёл отпущения. И та действительно начинает чувствовать себя виноватой. — Ты знаешь отношение Реджины к еде. Я пыталась заставить её признаться в том, что ей нравится пицца, и теперь мы ужинаем так каждый вечер, — Эмма многострадально вздыхает. Реджина бьёт её ногой под столом, и Свон вскрикивает. — Каждый вечер, — повторяет Снежка, возясь с книгой сказок. — Вы делаете это каждую ночь. Они обе смущённо смотрят на неё, и Снежка прочищает горло: — Я, пожалуй, пойду. — О, нет! Ты должна остаться. Сегодня ночь лазаньи, — Эмма машет ей, и та часть Снежки, которая знает, что она просто ужасна в притворстве, проигрывает той части, которая до смерти хочет быть причастна к этим новым, прекрасным отношениям. Женщина, которая большую часть жизни хотела убить дочь Снежки и её саму. Разве в ней есть что-то, что можно не любить? Она садится за стол и пытается вспомнить ухаживания, которые были до… других событий «Сафического пробуждения Грудастой Бабс». Ужин. О чём они говорили за ужином? Зена? Радуга? — Какой у вас любимый цвет? — в конечном итоге спрашивает Снежка. Они опять принимают одинаково потрясённый вид. — На самом деле, я хотела поговорить с тобой кое о чём, — говорит Эмма. — Да? — она снова становится нетерпеливой, надеясь на откровение, которое ждёт уже несколько недель. Снежка поддержит их. Она не будет вспоминать Злую Королеву. Эти отношения хороши для них обеих, и она доверяет Реджине сердце Эммы… вероятно, даже больше, чем наоборот. Эмма сбегала слишком часто. А Крюк всё ещё ошивается в Кроличьей Норе, убеждая Дэвида арестовать его, чтобы быть поближе к Свон. — Речь идёт о моём собственном жилье, — быстро говорит Эмма, и Снежка хмурится. — В Сторибруке нет предложений, но я поговорила с Реджиной, и она сказала, что в особняке есть запасная комната для гостей, — Эмма наклоняется вперёд, слишком близко к свечам, и Реджина берёт её за руку, чтобы та отодвинулась. — Так будет лучше для Генри, Реджина сделает мне скидку, и у меня появится личное пространство. Здорово, правда? Она напряжена, а в глазах уже вспыхнуло возбуждение и энергия, которые, кажется, появляются всякий раз, когда она проводит слишком много времени с Реджиной (Мэри Маргарет раньше думала, что Эмма прогуливалась после работы только для того, чтобы провернуть спонтанные драки с мадам мэр), и Миллс смотрит на Эмму так, будто очарована светом от свечей на её лице. Снежка безумно хочет сфотографировать их, но вместо этого говорит: — Разве вы не думаете, что пока слишком рано съезжаться? Реджина моргает. Эмма хмурится: — Что значит слишком рано? — спрашивает Эмма. — Съезжаться? — вместе с ней говорит Реджина. Они едины во взаимном отрицании. По-видимому, сегодня не тот день, когда Снежка, наконец, будет посвящена в очевидное. Она кусает губу и ждёт, пока Реджина, в конечном итоге, не признаёт: — Прошёл всего лишь месяц с тех пор, как я хотела тебя убить. — Ты была проклята! Постой. Мы же об этом говорим? — Эмма внезапно сникает. — Потому что ты говорила, что не хотела меня убивать. Это твои слова, я их помню. — Я не хочу тебя убивать, — услужливо отвечает Реджина, закатывая глаза. Снежка видит, как под столом колено Реджины касается Эмминого и та нервно облизывает губы. — Но у нас довольно… бурные отношения. Возможно, жить под одной крышей — не лучшая идея. — Ты со мной согласна? — с надеждой спрашивает Снежка. — Не испытывай удачу, — говорит Реджина, и Снежка чувствует себя виноватой за то, что испортила им все планы. Она действительно становится той ворчливой мамашей.***
В какой-то момент это становится настолько очевидным, что Снежка начинает дуться на них обеих. Она не славится умением хранить секреты, и существует не очень-то много вещей, которые она может удержать в себе, пока это не станет достоянием общественности. Если верить брошюрам, которые она взяла у Арчи, это большой недостаток (он угрюмо вручил их и похвалил за откровенность в беседах о романтических отношениях между поколениями её семьи. Снежка поблагодарила его, хотя всё ещё не до конца понимала, почему он всё время пытается свести разговор к Дэвиду или расставанию Эммы и Крюка). Но Эмма не приходит ночевать ни в одну из тех ночей, когда Генри остаётся в лофте, и Снежка больше не может выносить этого. — Чем же занимаются Эмма и Реджина? — спрашивает она, задумчиво глядя на новую книгу из серии («Дэбби забирается всё глубже», Снежка прочла всего пять страниц, но у неё уже появились серьезные вопросы к Руби. И Белль, которая, как ни странно, осведомлена в этих вопросах. Возможно, это Руби так на неё влияет (Снежка хмурится изображению, которое всплывает в голове — зрелище не для слабонервных — и захлопывает книгу)). — Они ладят, — говорит Дэвид, лёжа на полу, пока маленькие любопытные пальчики Нила играются с его волосами. — Не просто ладят. Разве ты не думаешь, что между ними что-то большее? — возражает Снежка. — Не мешай им, — встревает Генри, выглядывая из-под учебника, который читает на полу. Маленькая копия Реджины. — Они, наконец, стали подругами. Эмма посвящает операции «Мангуст» даже больше времени, чем я. — Я не собираюсь им мешать! — поспешно говорит Снежка. — Видишь, я даже читаю… — она начинает поднимать книгу, но резко передумывает. — Ты не думаешь, что это немного странно? Эмма ночует в особняке. Дэвид пожимает плечами: — Они подруги. Белль, например, практически переехала к Руби. — Да, но… Ещё одно внезапное озарение. — А Аврора пригласила Мулан жить в доме своего отца, — вставляет Генри. — Все подруги Сторибрука так делают. Устраивают ночные посиделки. Разве вы с Руби таким не занимались? — рука Нила царапает подбородок Дэвида. — Мы почти не целовались! — оборонительно говорит Снежка. — Всего лишь два раза! Во всяком случае, в этом мире. С моей стороны почти без языка. Всё было просто… по-дружески. — Ну вот видишь? — удовлетворённо кивает Дэвид, а Генри смотрит на неё с подозрением. — Подруги.***
Подруги, которые чуть ли не сидят друг у друга на коленях, когда Снежка решает устроить семейный ужин и приглашает Реджину. Эмма и Генри ездили в Нью-Йорк, чтобы забрать оставшиеся вещи, и сейчас Снежка просматривает старые фотоснимки, а Реджина наклоняется к ней, чтобы поближе рассмотреть фотографии Генри. Эмма обнимает Миллс со спины, а голова Реджины прижата к Эмминому плечу (она сказала, что так лучше видно). Снежка хочет, чтобы Дэвид и Генри поскорее вернулись из магазина, дабы они увидели это и, наконец, поняли. Она прочищает горло, но они слишком отвлечены разговором друг с другом, чтобы обратить на неё внимание. — И он гулял по Нью-Йорку ночью? Один? — А кто по-твоему сделал фотографию, Реджина? — спрашивает Эмма. — И нет, он соблюдал режим. — Генри ужасен в этом. — Я знаю, — Эмма сжимает плечо Миллс. — Но в Нью-Йорке он был довольно-таки послушным. — В самом деле? Эмма переключает на следующую фотографию. — Я заслужила его послушание изобилием видеоигр. — Ты самая некомпетентная няня, которую я когда-либо встречала, — фыркает Реджина, а Эмма смеётся, продолжая переключать снимки, и Снежка больше не может этого терпеть. Не может выдержать этой непринуждённости и любви, которую от неё скрывают. Она снова прочищает горло, на этот раз достаточно громко, чтобы Эмма и Реджина обратили на неё внимание, и требовательно спрашивает: — Мы так и будем не замечать слона в комнате? Эмма всё ещё обнимает Реджину, но ни одна из них не выглядит удивлённой или застигнутой врасплох. Нет, они просто запутаны, будто им совсем нечего скрывать, и уверенность Снежки растёт: — Вы! — говорит она. — Вы двое. Вместе, — выражения их лиц не меняются. — Встречаетесь! — раздражённо произносит Снежка. — Вы встречаетесь! Я пыталась дать вам время, но… — Мы не… — Реджина хмурится и привстаёт, чтобы встретиться с озадаченным взглядом Эммы. — Встречаемся? — О, да ладно. Эмма, я знаю, что ты считаешь меня слишком приставучей, но я понимаю, что между вами происходит. Вижу, как вы смотрите друг на друга, — они переглядываются, и Эмма краснеет. — Вот видите! Прямо сейчас! — Снежка тычет в них пальцем. — Вы ходили на свидания! — Мы прощупывали почву, — поправляет её Реджина. — Эмма купила тебе цветы на прошлой неделе! — Я разбила вазу Реджины, и она сказала купить новую, — говорит Эмма, хмурясь. — Вы держались за руки на улице? — Твоя дочь повсюду забывает свои перчатки. Я купила шесть пар за последний месяц, — Реджина поднимает Эммины руки, накрывая их своими, а затем вспоминает, что Снежка на них таращится. Она скрипит зубами и отдёргивает ладони. — Нас едва ли можно назвать подругами. Эмма становится похожа на побитого щенка. — Ты знаешь, что я имею в виду, — бормочет она, теперь её рука лежит на Эммином бедре, и они всё ещё очень близко друг к другу. Снежка до сих пор отказывается поверить в этот фарс: — Я не верю ни единому вашему слову. — Мама, хватит! — Эмма оборачивается. — Я не встречаюсь с Реджиной! Во-первых, она женщина… — Как и Руби, — бормочет Снежка. — Что? — Ничего, — Снежка краснеет от смущения и разочарования, потому что она уверена в своей правоте и она ещё никогда не видела такой прочной связи между людьми, а теперь, когда они избавились от своих парней, всё стало совсем очевидно. Они не смеют отрицать, что их тянет друг к другу. Реджина откидывает голову и смеётся: — Не думала, что вы так узко мыслите, мисс Свон, — холодно говорит она. Эмма хмурится, цепляясь за последнюю фразу: — Значит, ты хочешь встречаться? — Едва ли, — Реджина берёт Эмму за руки, и Снежка понятия не имеет, что здесь происходит. — Я не из твоей лиги. У тебя будет больше шансов с Голдом, а он уехал на месяц. Эмма теряет самообладание, и Снежка отступает, наблюдая за разворачивающейся картиной. — Ты что? Я чёртова Спасительница! Мать твоего сына! Ты не из моей… — она встаёт, качая головой. — Ладно. Можешь найти кого-то, кто будет тебя достоин. А я собираюсь… продолжить поиск твоего счастливого конца! — Отлично! — Отлично! — Реджина резко встаёт, делая шаг вперёд, и смотрит на Эмму. Снежка отходит с дороги, пятясь к кухонному островку. Они всё ещё продолжают сближаться, а их взгляды направлены на губы друг друга и… подруги, да? Снежка самодовольно усмехается, когда Эмма разворачивается и направляется к двери. — Мисс Свон! Свон, ты трусиха! — огрызается Реджина и стремительно несётся за Эммой. Снежка незаметно следует за ними и останавливается у входа в лофт, когда Миллс нагоняет Эмму. — Куда ты, чёрт возьми, уходишь? Эмма топчется на месте. — Подальше отсюда! — она кусает губу, пытаясь успокоиться. — У нас только всё наладилось. Я не хочу, чтобы… — она начинает заламывать пальцы, а Реджина молча стоит перед ней. — Ты же не хочешь всё испортить? — Потому что твоя мать — идиотка? — спрашивает Реджина. Снежка молча протестует. Мэри Маргарет почти уверена, что она единственная, кто понимает, что происходит на самом деле, и пока никакие действия Эммы и Реджины не доказали обратное. — Моя мать? — переспрашивает Эмма. — Но ведь это ты её воспитала, — Свон начинает смеяться. — Боже, это так глупо… Реджина хватает её запястье и притягивает для поцелуя, руки обхватывают талию Эммы, и та отвечает на поцелуй с таким же пылом. Довольная Снежка возвращается в лофт. Она слышит, как Дэвид паркует машину, а затем голос Генри: — Вау. Э-э… вы тоже читали бабушкину книгу «Сафическое пробуждение Грудастой Бабс»? Вот дерьмо.