i am learning to

Я знаю, что дом Анжольраса цвета тёмного дерева и дом его матери того же цвета. Знаю, как сложно ему приходится последние 15 лет и знаю, что ему не хочется в этом признаваться. Он идёт по улице и принимает вид большого храбреца. Мне хочется взять его за руку, но мы оба знаем, какую игру затеял Аполло, и какая роль в ней отведена мне. (как я упустил этот момент, когда был смелее?) В саду его матери цветут хризантемы, тень от ветвистой сирени падает на дом причудливыми узорами, которые хочется рисовать. Тень проходит по лицу Анжольраса и я, едва касаясь, сглаживаю её рукой. Поворачивается, делает вид что не распадается на части. (единственный, кто распадается на части — это я) Мы заходим в дом, с нами заходит кошка. В глубине слышен детский плач, пахнет выпечкой и светом, падающим из окон неровными квадратами на паркет. Из гостиной выходит девушка и я чувствую, как мои уши горят. Я слышу, как мягко шуршит ковёр под тапочками его матери, под взглядом его брата, когда он виновато опускает глаза. Ночью Анжольрас обнимает меня так сильно, что на утро я чувствую себя почти собранным и почти целым. (я только учусь любить) Мы выезжаем рано утром, не будим спящих и не оставляем записок. Я молчу непозволительно долго, непозволительно медленно выезжаю на узкую дорогу, проходящую недалеко от дома с сиренью и поворачиваю на запад. Анжольрас закрывает глаза и, прислонившись к окну, засыпает. (будь мягче со мной, когда заставляешь меня притворяться тем, кем я мечтаю быть) Солнце освещает верхушки деревьев, вдоль дороги тянется лесополоса, заканчивается у заправки — я покупаю кофе и еду дальше, он не спрашивает куда. Когда свет золотыми пятнами на его коже греет и мешает спать, я останавливаюсь, лихорадочно вдохновленный, и долго рассматриваю его руки. (часть меня боится, что ты испытываешь только ненависть, ненависть к своему брату за преданную влюбленность, ненависть к матери за одобрение, ко мне — за сочувствие) (ко мне — особенно) На ночь я останавливаюсь в мотеле и снимаю нам разные комнаты. Анжольрас приходит под утро и молча садится на край кровати. Я почти уверен, что я в порядке. Я почти уверен, что мы едем к морю. Синева кажется отстранённой, слишком глубокой для дня, следующего за солнечным. Мы кутаемся в туман, обедаем в прибрежной кофейне и собираем цветные камешки. Анжольрас ходит по пляжу босиком, и я чувствую как ветер запутывает соль в его волосах. Море течёт, кажется, изнеоткуда, волнами из космического пространства, растягиваясь от луны до холодных пальцев Анжольраса. Он касается воды, пробует её на вкус, проводит рукой по лунной дорожке, пытаясь споймать небо, поворачивается ко мне. В его глазах пьянящая темнота, в моей голове звуки мимо проходящего времени. В моей голове его революция.