Подобная Сильмариллу

      Женщина на портрете поражала своей красотой и изяществом. Рыжие волосы были убраны в высокую прическу, в которой сверкали золотые нити. Идеально стройная фигура была облачена в роскошное черное платье, которое ей удивительно шло. На шее было потрясающее колье из изумрудов. Женщина стояла на фоне великолепного цветущего сада, но ни один цветок не мог соперничать с ней, затмить ее. И этой женщиной была я. Художник, низкорослый старый человек, подобострастно вглядывался в мое лицо, пытаясь предугадать реакцию, готовясь ловить каждое слово.       Я усмехнулась. Полотно мне бессовестно льстило. Фигура стала чуть выше и тоньше, а черты лица были слегка усовершенствованы. Но само лицо… В нем я не видела своей искры, хотя бы тени веселости и живости. Оно казалось даже не спокойным, а холодным, застывшим. Лишь легкое подобие улыбки трогало губы. Было что-то странное в выражение лица. Художник этот явно не был чтецом душ. И все же работа мне нравилась, женщина на портрете была обворожительна, кем бы она ни была.       - Хорошо, - я поднялась с кресла, - работа мне нравится, распорядись, чтобы ее повесили в моей гостиной.       - Благодарю вас, милостивая госпожа, - художник явно испытал огромное облегчение. - Я так счастлив, что вам пришелся по вкусу мой скромный труд, светлейшая леди!       Я кивнула ему и вышла из комнаты. Льстецов среди людей здесь я видела ни раз.       Еще одно лето заканчивалось. Наступало то самое печальное время, когда природа готовится ко сну и увяданию. Листья уже начинали желтеть, по вечерам становилось холоднее, и время от времени с небес на землю лил холодный дождь.       Я вышла из крепости и пошла к лесу. Солнце садилось, окрашивая небо в золотистые и багровые тона. Мыслей в голове роилось множество, и мне хотелось спокойно подумать в одиночестве. Мне нельзя было ходить в лес, но я думала, что достаточно доказала то, что не убегу. Если бы я увидела кого-то из старых друзей, я могла бы использовать магию отвода глаз, которая не позволила бы смотреть в мою сторону.       Полностью примирившись с Гортхауром, я, однако, почувствовала безысходность. Я никогда не смогла бы сделать другой выбор, дать ему почувствовать страх потери. Я была полностью ведомой и зависимой, и это угнетало меня. Отгоняя слова Тхурингветиль о том, что я всего лишь хорошенькая игрушка в его руках, я пыталась отвлечься обычными делами. В магии я продвигалась медленно, но верно, так же шла и работа над книгой Мелькора.       Словно издеваясь, Гортхаур предоставил мне полную власть над множеством человеческих слуг, даже такую, какую я никогда бы не стала применять. Однако люди этого не знали и боялись меня не меньше моего спутника. Тень этого страха была видна даже на моем портрете, иначе откуда взялось это усовершенствованное холодное лицо? Хастару, единственная приятельница, которая у меня появилась за этот год, после разоблачения старательно меня избегала, видимо, все еще боясь расправы для себя и мужа. Меня это немного расстраивало, но времени на одиночество не оставалось.       - Добрый вечер, моя большая проблема, - раздался почти под ухом у меня голос Тхурингветиль.       Я судорожно осмотрелась. Я уже отошла от крепости, и вокруг был лес, и ни души вокруг. Мельком я отметила и почему-то запомнила, что глаза вампирши были густо подведены черным, как у человеческой женщины с юга.       - Что тебе надо? – я старалась, чтобы мой голос не задрожал. О Эру, она же обещала Гортхауру перерезать мне горло! Вдруг она пришла это сделать?       - Да ничего особенного, - Тхурингветиль подошла ближе. На мгновение ее ухмылка напомнила мне глумливую усмешку Келегорма, и я по-настоящему испугалась, зная, на какую ярость способна брошенная женщина. Я и сама разозлилась, но страх был сильнее.       Слова были не нужны, я видела все в ее глазах. Но теперь я могла дать отпор.       - И что в тебе такого, девочка? – спросила она, пристально вглядываясь мне в лицо, и продолжила, кажется, больше обращаясь самой к себе. - Я сначала думала, что ты однодневка, одна из десятков, если не сотен. Кто знает, чем он тут занимался все эти годы? - ее голос в истерике поднялся выше. - Но тогда Гор так бы не трясся. А Мелькор сам доверил тебе дело, хоть ерундовое, для его развлечения, но все же дело. Но все же ты кукла, эльфийка, понимаешь?       - Лучше уходи отсюда, - ответила я разозлено и поэтому неожиданно дерзко. - Если Гортхаур увидит тебя здесь со мной, то ничего хорошего не будет, ты сама знаешь!       - Да ничего мне не будет, - усмехнулась вампирша. - Гор поорет, может выдернет пару деревьев из земли или сожжет пару эльфийских деревушек, а потом успокоится. Ты лучше бойся за себя, дрянь, - ее тон стал жестче, и она двинулась ко мне, занося руку. Я отпрыгнула, и красная искра пролетела мимо, ударившись о дерево. Оно моментально вспыхнуло, и настолько сильно, как не смогло бы от обычного огня.       - Что ты делаешь? – закричала я. - Сумасшедшая, ты сожжешь весь лес!       - Очень удобно, - ответила она. - Лес сгорит, и все сгорит. И все сгорят.       Кажется, даже в ее глазах отражались языки пламени. Тхурингветиль двинулась ко мне, открыв рот, и я увидела два растущих клыка. Я закричала и бросилась к замку. Мимо меня пролетела еще одна искра.       - Стой, - сильная рука схватила меня за шею и прижала к себе, - не дергайся, так будет больнее. Хотя тогда продолжай, дергайся сильнее! – она прошипела это с истинным наслаждением.       Несмотря на ужас, я на мгновенье сосредоточилась, а потом схватила соперницу за руку. Не ожидая сопротивления от маленькой эльфийской дряни, вампирша закричала, и я, убегая, увидела ожог в форме ладони на ее руке.       Отсрочка была смехотворная, но я успела выбежать к открытому пространству перед Тангородримом. Позади руки Тхурингветиль в последний раз взмахнули в пустоте, пытаясь поймать меня, но было поздно. Если бы кто-то смотрел вниз со стен, то прекрасно бы видел нас и любую дальнейшую кошачью драку.       Жителями Ангбанда в большинстве были люди, которые не знали Тхурингветиль, когда она еще имела влияние. Это было слишком давно, и они были детьми, если вообще родились. Зато они знали меня. Эта мысль промелькнула в голове за секунду, и я закричала изо всех сил, усилив голос магией:       - Измена! Люди Севера и Юга! Спасите! Она пыталась убить меня!       В тот же момент из крепости моментально выбежало несколько человек с мечам наперевес.       - И ты думаешь, что они одолеют меня? – презрительно спросила она, и когда первый воин подбежал к ней, поднимая меч для удара, молниеносно сильным рывком обезоружила его, схватила за шею и сломала ее. Мертвое тело повалилось на землю, и вампирша ухмыльнулась, обнажив клыки. Остальные мигом остановились и замерли в нерешительности, не зная кого больше бояться – госпожи или странной женщины в черном плаще.       - Что застыли? – закричала я.       - Пошли вон! – рявкнула она, и бравых воинов Ангбанда как ветром сдуло. Мы снова остались вдвоем, и я внутренне собралась. Мне стало жарко.       - И ты думаешь, что я не расскажу Гортхауру о том, что ты пыталась меня убить? – спросила я.       - Конечно, расскажешь, - почти дружелюбно сказала она. - Ты ведь только и умеешь, что прятаться за ним и другими мужчинами. А я дождусь другого раза, когда…       Сильная рука легла мне на плечо.       - Чего ты дождешься?       Гортхаур был разозлен настолько, что на него нельзя было смотреть, не ужаснувшись. Я испугалась, хотя знала, что он зол не на меня. Мне захотелось спрятаться куда-нибудь, стать маленькой и незаметной. А вот Тхурингветиль не казалась напуганной. Она без смущения и даже с вызовом смотрела Гортхауру в лицо.       - Ничего, Гор, только нового шанса поговорить с твоей милой леди.       Только сейчас я заметила, что лес пылает. Пара огненных искр разожгла огромный костер, который мог вскоре добраться и от эльфийских поселений.       - Она пыталась меня убить, - спокойно сказала я. - Думаю, ты сам это понял.       Вампирша изогнула губы в презрительной усмешке, Гортхаур помрачнел еще больше и шагнул к ней.       - Прежде чем потащишь ее в подвалы, потуши, пожалуйста, лес. Пламя, которое она зажгла, может навредить крепости, - попросила я, надеясь, что он не будет разговаривать с ней при мне.       Небо моментально помрачнело, и я подняла голову, когда на руку упала первая тяжелая капля дождя. Когда я снова опустила взгляд, Гортхаура и Тхурингветиль уже не было.

***

      Дождь лил, не переставая, и из своего окна я еле различала в ночи обгоревшие остовы деревьев. Со стороны Тангородрима лес был выжжен. Наверное, эльфы Хитлума подумали, что это очередное злодеяние Мелькора.       Я накинула на себя теплое одеяло и стерла набежавшие слезы. Ужас прошедшего дня с опозданием обрушился мне на голову. Меня не раз в жизни обижали, но никто не пытался ранее меня убить.       Я не услышала, как он зашел в спальню и подошел ко мне.       - Она тебя больше не потревожит, - тихо сказал Гортхаур.       Я подняла к нему заплаканное лицо.       - Ты убил ее?       - Нет, - он задумчиво покачал головой, - просто опять отослал ее из Ангбанда и немного поговорил с ней.       Я заметила на воротнике его камзола брызги крови и вздрогнула, но не как раньше. В конце концов, мне давно пора было привыкнуть к тому, что здесь происходит. Я глубоко вздохнула и обняла его.       - Спасибо тебе. Я так счастлива, что она уберется из нашей жизни.       - Тхури тебя не вспомнит, если снова увидит.       Даже представить страшно, насколько это сильная и страшная магия. Наверняка, нелегко влезть в голову не эльфу даже, а Майэ. Я взглянула на Гортхаура. Кажется, он был страшно доволен собой.       - Значит, теперь я могу жить спокойно? – с надеждой спросила я.       Он улыбнулся, и мне стало необыкновенно спокойно. За окном было темно, и лил холодный осенний дождь. Мы выпили по бокалу вина и поцеловались. Мне было так хорошо, когда он расстегнул мое платье, и оно скользнуло вниз. Я уже почти не боялась. И меня даже не волновало то, что мы не муж и жена пред лицом Валар. Кто мог бы меня осудить? Я хотела, чтобы так, когда он со мной так нежен, проходили долгие годы. И все равно, что было раньше, и что будет потом.       Он положил меня на кровать.       - Ты прекрасна, - прошептал Майрон и положил мне руку на грудь. Не верилось, что у этого нежного и заботливого мужчины чужая кровь на воротнике. И на руках. Впрочем, я об этом тут же забыла.       - Я боюсь.       Он ничего не ответил, но это было не нужно. Я закрыла глаза. Руки Майрона были такими теплыми, они гладили меня сначала легко, потом все настойчивее, и давно забытый огонь разгорался в моем теле. С губ сорвался стон. Только бы он не останавливался. Я видела развратную усмешку на его губах, и со всей страстью впилась в них поцелуем, стаскивая его камзол.       С наслаждением мы касались горячей кожи друг друга, и я даже почти не испугалась, только вздохнула, когда его палец проник в меня. Это было чуть больно, непривычно и странно. На мгновение плохие воспоминания встали у меня в голове с пугающей четкостью, но нет! Сколько можно помнить об этом! Я крепко зажмурилась. Больше никаких страхов. Сегодня я пойду до конца.       Потом была боль, но куда менее сильная, чем в тот раз. Я вскрикнула и на мгновение прикусила губу. Его движения были сильными, и сначала казалось, что я не выдержу такого натиска, но вскоре боль осталась позади, и наслаждение усилилось. Он был внутри, а рука касалась неведомого ранее кусочка плоти между ног, приносящего столько удовольствия. Ах, вот бы это чувство длилось и длилось!       Но так не могло продолжать вечно. Страсть все усиливалась, и… мне показалось, что мир взорвался перед моими глазами, а я вся в огне. Это длилось недолго, но это было самым прекрасным чувством в мире.       Немного отдышавшись, я только и смогла вымолвить:       - Балрог, и как я жила без этого все это время?       Майрон усмехнулся.       - С твоим пылом мы быстро наверстаем упущенное.       Впрочем, сейчас ничего наверстывать мне не хотелось. Первый всплеск энергии прошел очень быстро. Я слишком устала, и меня начало клонить ко сну. День был довольно необычным во всех смыслах. Глаза слипались, и я упала на подушку, пытаясь натянуть на себя теплое одеяло. Майрон лег рядом и вытянулся поверх одеяла.       Я хотела сказать ему что-то, может даже очень важное, но не вышло. Не сумев вымолвить не звука, я провалилась в глубокий сон.