Stay with me

По трассе мчится чёрный мерседес. Возможно, водитель превышает все нормы. Но ему плевать, деньгами отделается. Которых, кстати, итак выше крыши. Вот, он уже съехал с трассы на какую-то дорогу. Пробка. Блондин ударил изо всех сил по рулю, будто тот был в чем-то виноват. Но его можно понять. От него сейчас зависит жизнь. Жизнь человека. Подъезжает к большому серому дому. Быстро припарковав машину, он уже мчится к блоку. Лифт. Вызвал. Долго. Материт как можно силнее. Бежит по лестнице. Благо, всего третий этаж. Дверь квартиры. Он дергает ручку изо всех сил. Она осталась в руке. — БЛЯТЬ! — злобно крикнул он. Отбросил ручку в сторону. Да, он запыхался, да он устал, но ему плевать. Адреналин помогал как никогда. Нервно рыщет в карманах кожаной куртки. Волосы вылезли из пучка, некогда аккуратно собранном. Победно выдыхая, достает ключи. Попадает в скважину не с первого раза. — АЛЕСЯ! — он вопил, забегая в квартиру. Даже дверь не закрыл. Быстро соорентировавшись он зашел в ванную. Пред ним ужасное зрелище. Девушка с короткой стрижкой, лежит в ванной. В одной руке лезвие, со второй обильно капает кровь. — Господи, Алеся, — шёпотом сказал блондин. Он быстро подошёл, выхватил лезвие из рук, а та лишь вопросительно на него смотрела. — Не молчи, скажи хоть что-нибудь, прошу, — блондин не плакал, но голос дрожал. — Хорошо со своими шлюхами погулял? — тихо сказала девушка. — Какие нахуй шлюхи, Алеся?! — тот однозначно не ожидал такого поворота событий. — Те, с которыми ты гулял! — девушка истерически завопила. — Я не гулял со шлюхами! — А, ну да, с любовницами. — Леся, о чем ты? — Думаешь я ничего не знаю? Ни о чем не догадываюсь?! ДУМАЕШЬ Я НАСТОЛЬКО ТУПАЯ? — она вопила, из руки продолжала капать кровь, — Я УСТАЛА ОТ ЭТОЙ ЖИЗНИ, ПОНИМАЕШЬ? УСТАЛА ОТ ИЗМЕН, ОТ ОДИНОЧЕСТВА, ОТ ВСЕГО! — она опять плакала. — Алеся, я тебе никогда не изменял, ты прекрасно это понимаешь! — Где гарантия, что так и есть. Почему я должна тебе верить? — ДА ХОТЯ БЫ ПОТОМУ, ЧТО НА ДОВЕРИИ СТРОЯТСЯ ОТНОШЕНИЯ. А У ТЕБЯ ЭТОГО ДОВЕРИЯ НЕТУ! — блондин тоже перешел на крик, скорее от нервов, — ДУМАЕШЬ Я НЕ ХОЧУ ЖИТЬ ОБЫЧНОЙ ЖИЗНЬЮ? ИМЕТЬ ОБЫЧНУЮ ЖИЗНЬ, ИМЕТЬ СЛАВУ ЛЮБОГО ПРОСТОГО ЧЕЛОВЕКА, ИМЕТЬ ОБЫЧНУЮ ДЕВУШКУ?! — все, что он копил, началось вырываться, — Я ХОЧУ ПРОСТО ЖИТЬ. Я УСТАЛ ОТ ЭТОЙ СЛАВЫ, ОТ ЭТИХ ЛЮДЕЙ, КОТОРЫЕ ВЕЧНО ЛЕЗУТ В МОЮ ЖИЗНЬ! — девушка продолжала смотреть на него. Но тут она закрыла глаза и откинулась. Блондин испугался и резко подбежал к девушке. Он взял ее за руку и даже не знал, что делать. Он достал дрожащей рукой телефон, позвонил на номер сто три. Машина едет. Блондин был готов расплакаться. — Прошу, Алеся, не надо, умоляю, — он положил голову ей на плечо, — останься со мной, не бросай меня. Все в чёрном. Погода не дождливая, но небо покрыто облаками. Родители Алеси, ее друзья, знакомые, родственники. И сама Алеся. В красивом черном платье. Вот только она лежит в гробу. Да. Глеб считал во всем виновном себя. В том, что он не успел, скорая не успела. Мать Алеси ходила, все время с платком, выслушивая по очереди ото всех, как им жаль. А Глеб одиноко сидел за столом. Один. Совсем один. Он не плакал, он держал все в себе. К нему подошла мать Леси. — Глеб, ты бы хоть попил чего-нибудь, — она заботливо села рядом и погладила его по плечу. Она смотеэрела на Глеба, а тот молчал. Минуты две молчал. Но тут он решил хоть что-то сказать. — Я во всем виноват. Я не успел… — Ты ни в чем не виноват, — она протерла глаза платком, — никак не виноват. Она любила тебя, ты ее. А ты не мог ей причинить вред. А она могла. Как она это сделала и сейчас. — Я..., — но вот, вот она — первая слеза. Эта слеза сказала все намного больше, чем сказал сам Глеб. Мать Леси лишь встала, понимая, что его надо оставить на едине. Он опять в одиночестве. Но он решил встать. Он быстро подошёл к гробу, где лежала Алеся. Рядом никого не было. Он наклонился и сказал: — Я тебя люблю, очень сильно. Я не хотел всего этого, вообще, — вторая слеза скатилась по щеке, — я хочу, чтоб ты знала, я буду скучать, очень сильно. Надеюсь теперь ты обрела покой, о котором так мечтала. А я ухожу. Прощай, — он поцеловал ее в последний раз и развернулся. И пошел. Некоторые смотрели ему в след. Они видели, как он медленно шел. Шел, спокойно и просто шел.