услышь крик моего сердца

Наконец, наступила ночь. Приятная прохлада окутала город после удушающей жары, даруя людям передышку перед новым днем под палящим солнцем. Постепенно темнело, но город и не думал спать. Жизнь продолжалась, загорались окна в домах, включались фонари на улицах и цветные яркие вывески вспыхивали своими огнями, маня засидевшихся на работе людей посетить развлекательное заведение и отдохнуть. Но были и те, кто не возвращался с работы, потому что у них ее не было. Пятеро юношей шли по улице, громко разговаривая и жестикулируя. Братья Мацуно как обычно возвращаются домой после хорошей баньки. Старший из них, Осомацу, рассказывает братьям, какой куш он сорвал недавно, играя в пачинко, и тут же его потратил на бесполезные вещи. Остальные ребята слушают его, иногда вставляя едкие комментарии и посмеиваясь над своим братом. Вскоре, история была закончена и они принялись обсуждать другие события минувших дней. Но один из них был донельзя молчаливым. Он шел чуть медленнее и позади остальных, засунув руки в карман толстовки и, опустив голову, смотрел себе под ноги. Четвертый по старшинству брат, Ичимацу. Он не был так весел, как остальные; можно было сказать, что его лицо выражало вселенское безразличие ко всему происходящему. Его мыслей давно не было здесь, как и одного из братьев - второго по старшинству - Карамацу. Этого напыщенного засранца не было целый день дома, и не то чтобы Ичимацу волновался за него. Совсем нет. Просто это было странно для Карамацу: вот так пропадать на целый день и даже не сообщить братьям куда. Обычно, он гулял по городу в поисках своих "Карамацу Гёрл" или зависал вместе со всеми, но по второму случаю он не попадал, ибо сейчас его, очевидно, нет с ними. А до ночи гулять нет смысла. С такими мыслями Ичимацу шел домой, переодевался в пижаму и стелил вместе со всеми футон. Похоже, что остальных братьев даже не волновало отсутствие старшего. Будто так и надо. Они погасили свет и легли спать. Ичимацу лежал, смотрел в потолок и думал о том, что слева слишком много места. Ему сейчас никто не мешает, никто не закидывает на него руки и не сопит под ухом. Но почему-то сейчас было холоднее, даже если он укрыт плотным одеялом, и свободнее обычного. И от этого он не мог уснуть. Через некоторое время в коридоре послышался грохот, сдавленные чертыханья и снова грохот. К этому времени все братья уже спали, и, тяжело вздохнув, Ичимацу поднялся с нагретого футона и вышел в коридор. Перед его глазами предстала картина того, как в темноте коридора Карамацу развалился на полу и неловко махал руками, видимо, стараясь подняться. Но у него это не получалось. От слова, совсем. Поэтому Ичимацу только вздохнул, подумал, что это очень проблематично и помог брату встать на ноги. И только в этот момент Карамацу заметил его. — Хэ-эй, мой младший братишка~ — на распев произнес он довольно громко. — Тише, Дерьмомацу, — шикнул на него младший. Не хватало чтоб еще остальные проснулись. — Если уж возвращаешься поздно домой, делай это тихо. — Ичимацу...Ты такой зану-уда, — пьяно хихикнул старший и ткнул брата в щеку, отчего тот сделал страшное лицо, рассчитывая усмирить нерадивого братца. Но тот либо был слишком пьян, либо идиот. И Ичимацу склонялся ко второму. Придерживая брата за талию и перекинув его руку через шею, младший Мацуно помог пьяному в стельку Карамацу добраться до комнаты. Свалив довольно тяжелое и очень пьяное тело на пол, Ичимацу вздохнул. Тащить в спальню бессмысленно - поспать он не даст, и остальных разбудит. Придется оставить его в общей комнате. Уже было развернувшись и направившись в спальню, Ичимацу был схвачен за рукав пижамы и утянут вниз, на пол. Карамацу уронил младшего себе на колени, крепко обнял за талию и зарылся носом в растрепанные и жесткие волосы брата. От этих действий у Ичимацу скрутило живот, он напрягся всем телом. Карамацу сейчас рядом, так близко, что он даже мог почувствовать биение его сердца и теплое дыхание в шею. По спине пробежали приятные мурашки, хотелось ластиться, как кот, к этому теплу. Но есть одно "но". — Если ты сейчас меня не отпустишь, я врежу тебе, — тихий хриплый голос раздался в звенящий тишине комнаты. Есть одно "но": они всего лишь братья. Карамацу не слушает. Не хочет услышать. Но когда Ичимацу заносит руку для удара, он отпускает его. Тогда младший просто встает и уходит в спальню, ложится на свое место и засыпает. Даже если ему холодно. ~ Для Карамацу "утро" началось не самым приятным образом. Проснулся он за полдень, после того как в комнату вошел Осомацу и громко хлопнул дверью. — Эй, Карамазик, доброе утро~ — он ухмыльнулся, разговаривая довольно громко. У Карамацу от такой громкости жутко заболела голова, а от улыбки братца началась тошнота. — Не такое доброе, Осомацу... — он принял сидячее положение и почувствовал, как за ночь затекли мышцы, а тело ныло от неудобно места ночлега. — На вот, хлебни, — Осомацу протянул брату стакан воды. — Спасибо, братец, — этому Карамацу действительно обрадовался. Он залпом осушил стакан и почувствовал, что стало легче жить. Немного. — Ты утром так сильно храпел, что все проснулись раньше обычного и хотели пристрелить тебя , — он присел на пол, рядом со снова легшим Карамацу. — Ты никак не хотел просыпаться, вот они все и свалили, ибо невозможно с тобой находиться. — Так вот чего так тихо... — он приложил руку ко лбу и прикрыл глаза. Любезность старшего немного напрягала, но что поделать, прогнать его - себе дороже. — Так что, Карамацу... — голос Осомацу вдруг приобрел серьезные нотки. — Ты получил то, чего хотел? Вопрос повис в воздухе тяжелым молчанием. А действительно, получил ли Карамацу то, чего так хотел: облегчение? Нашел ли он успокоение в алкоголе? Он может ответить однозначно: алкоголь заглушил ноющую боль в груди. В эту ночь ему дышалось чуть легче. Но сейчас, когда пьяная дымка спала, тело не заносит в сторону и можно нормально соображать, он понимает: стало только больнее. От осознания того, что не ответит. Рассмеется в лицо и назовет мусором. Уйдет, и тогда он больше не сможет дотронуться до него, даже в братском жесте. И та ночная ситуация подтверждает его мысли: Ичимацу отвергнет его. Даже так, понимая что он безнадежен, что его чувства растопчут, в его сердце томиться маленькая надежда. И от этого в разы больнее. Осомацу не отвлекает его. Просто сидит и вглядывается в это спокойное сейчас лицо, не искаженное маской самодовольства. Сейчас, Карамацу перед ним настоящий: не тот заботливый брат, готовый поддержать и помочь; не тот пафосный ублюдок, который несет откровенную чушь о своей крутости. Сейчас, рядом с ним лежит человек, чьи чувства могут быть отвергнуты. Из-за простого страха. Он знает немного больше, чем все остальные. Хоть он и притворяется таким раздолбаем, он понимает, как сейчас трудно Карамацу. — Э-эх, ладушки, пойду пройдусь по городу, — вернув веселый настрой, Осомацу вскочил с пола и направился к двери. — Осомацу, — он обернулся на голос Карамацу. — Ты когда-нибудь испытывал такое? — Да, — старший грустно улыбнулся. — И какого это было? — Будто через глотку в сердце заливают раскаленный металл, — с этими словами он вышел из комнаты, тихо прикрыв дверь. И Карамацу был с ним согласен. ~~ На улице было пасмурно. В воздухе пахло озоном; свинцовые тучи укутали все небо, закрывая собой палящее летнее солнце, тем самым спасая людей от неминуемой жары. Вот-вот должен был пролиться дождь. Ичимацу проснулся с утра в чуть приподнятом настроении. Одевшись и умывшись, как и остальные братья, он сел завтракать. Никто не обращал внимания на храпящего недалеко Карамацу, который развалился на полу в неестественной позе и никак не хотел просыпаться. Осомацу говорил на несколько тонов громче, но заметил только Ичимацу, и поэтому иногда морщился от этого. Когда с едой было покончено, каждый их братьев нашел причину уйти из дома. Тодомацу сослался на "дела по работе", сильно надушился сладкими духами и упорхнул самым первым. Осомацу решил, что сегодня ему явно повезет в пачинко и он умотал сразу после Тодомацу. У Джуши ежедневная тренировка, а Чоромацу побежал на концерт Нян-тян. Все ушли; никто и не вспомнил о валяющемся на полу в комнате Карамацу, у которого будет явно жуткое похмелье. Но Ичимацу это вообще никак не волнует, нет. Он, правда, совсем не хотел перенести его на диван. Не хотел остаться, чтобы проследить за ним. Не хотел помочь ему, оставив на столе воду с нужной таблеткой. Он с безразличием посмотрел на него, с безразличием прошел мимо и ушел из дома. Он уже давно научился лгать себе. ~~~ Уже вечером все было как всегда. Похмелье Карамацу сошло на нет: от него снова несло "крутостью" и пафосом, очки занимали место на голове, чтоб не мешались, а сам Карамацу лез к братьям, упрашивая пойти их на прогулку. — Бразы, но мы же должны развлекаться! — отчаянно возражал он. — Братик Карамацу, ты и так вчера весь вечер развлекался, — устало вздохнул Тодо, перелистывая страницу журнала, который он читал в данный момент. — Джушимацу согласен гулять~ — весело подпрыгнул младший, который всегда был за любой кипиш. — Вот, Джуши согласен! Ну, идем! — не переставал упрашивать Карамацу. Наоборот, его напор стал сильнее и вскоре согласился и Чоромацу, которого он уже конкретно достал и тот был согласен на что угодно. Следом за Чоромацу дал согласие и Осомацу. — Братишка Ичимацу, остались вы с Тодомацу! Идем, все уже собрались~ — с улыбкой произнес он. От его слов Ичимацу вздрогнул, повернувшись и рассеянно глядя на старшего. — Ну так? — Я...думаю да, — ляпнул Ичимацу, но через секунду осознав, что именно ляпнул, живо начал отнекиваться. Но было поздно. Обрадовавшийся Карамацу схватил ничего не понимающего брата за руку и потащил к остальным, на улицу, забыв и про Тодомацу, который тоже как бы согласился уже. Еще минут десять им пришлось слушать его нытье. ~~~~ Застал врасплох. Вот что Ичимацу думал, когда его попытки остаться провалились и его нагло выперли на улицу со всеми. Неожиданно ослабил защиту. Вот что он думал, когда шел чуть позади остальных братьев, а рядом шел Карамацу и старался его развеселить. Иногда, он задевал его плечом или касался пальцами его пальцев. В нечаянном жесте. Как сдержаться, когда ты не готов надеть свою непроницаемую маску? Вот что думал он во время всей прогулки. И так как они гуляли довольно долго, делать это становилось все труднее и труднее. И последней каплей рассудка, который сдерживал настоящие чувства Ичимацу, стал поход в забегаловку дабы напиться. Час ночи. Он выпил слишком много. Трудно сфокусировать взгляд и усидеть на месте ровно, на душе стало намного легче и не хочется думать ни о чем. Мысли появляются и тут же исчезают, не задерживаясь в пьяной голове, а губы растягиваются в подобии улыбки-ухмылки. Он снова наполняет свой стакан, чуть не разлив выпивку на стол, и опрокидывает шот в себя. Жидкость больше не жжет горло, она кажется такой сладкой и приятной, а пьяный туман в голове только сгущается. Пили все, и он не отставал от них, так и не замечая пронзительный взгляд синих глаз, которые смотрели на него весь вечер. Он не замечает ничего, кроме бутылки и пиалы, и продолжает тупо напиваться, как это делал Карамацу прошлой ночью. Да, он долго думал о том, что случилось той ночью. Но так и не отменил своего решения. Они всего лишь братья. Это была первая мысль, которая задержалась в его голове дольше трех секунд. Он опустил наполненный стакан обратно на стол и тупо уставился на свои руки. Мысль появилась и снова ушла, оставив после себя чувство горечи. И он хотел было снова взяться за бутылку, чтобы хлебнуть из горла и уже совсем перестать думать, как его остановила чья-то рука. Она была теплой и такой знакомой, что не хотелось по привычке отстраниться в сторону. Рука исчезла из поля зрения и Ичимацу почувствовал, как его поднимают со стула. Он хочет встать, но ноги не слушаются и он просто виснет на этих руках. Маячит желтый цвет и он думает что это Джушимацу. Он слышит неразборчивую болтовню, чей-то громкий голос над ухом и затем его вытаскивают на темную прохладную улицу. Его ставят на ноги, и он честно пытается стоять, но голова кружится и он снова падает в чужие руки. — Джуши-и... — пьяно тянет Ичимацу и прижимается к чужой груди, обнимая за шею чтобы не упасть. - Я...хочу домой... Язык заплетается, слова получаются невнятными, но он слышит радостный отклик Джушимацу и наконец может расслабиться. ~~~~~ Карамацу разворачивается к Ичимацу спиной и голосом Джуши просит его забраться к нему на спину. Ичимацу шатает и он просто падает на него, а Карамацу подхватывает того под коленки и, чуть наклонившись, направляется в сторону дома. Ичимацу, кажется, отключился. Карамацу вздохнул. Притворяться Джушимацу не входило в его планы: он хотел отвести Ичимацу в сторону и наконец поговорить с ним, но младший напился в стельку и разрушил надежду старшего все прояснить. И сейчас он спокойно свисает с его спины, думая, что его несет Джушимацу, а на утро его ждет жуткое похмелье. За спиной раздается шевеление, руки Ичимацу обвиваются вокруг его шеи, а возле уха слышится теплое дыхание. — Джуши-и... — от хриплого, низкого голоса Ичимацу по телу проходит дрожь, а в груди кольнула ревность: его имя он так никогда не произносил. — Мне так плохо, Джуши... — его голос умолк, и Карамацу не удержался от ответа. — Что-то случилось, братан Ичимацу? — чересчур веселым голосом сказал он, не решаясь пока раскрывать свою личность. Пусть он думает, что это Джуши. — Ты же...знаешь...это все Карамацу, — собственное имя заставило его прислушаться к невнятным и тихим словам. — Он так....раздражает...меня.. Усмешка почти сорвалась с губ Карамацу. Конечно, стоило ли что-то ожидать? Он относился к нему так со средней школы. Ничего не могло изменить это. — Так бесит... — продолжал Ичимацу свое бормотание. — Постоянно глупо шутит...и одевается тоже...лезет куда не нужно, докучает всем... — хватка на шее стала сильнее, а голос младшего становился все громче. — Слишком самонадеянный, и глупый... Но.... — хватка чуть ослабла. Ичимацу уткнулся носом в его шею и продолжил спокойным голосом: — Но я никак не могу перестать смотреть на него... — Почему же? — голос не дрогнул, но Карамацу чувствовал, что вот-вот все обнаружится. Хотя, Ичимацу слишком пьян. — Не заставляй меня...говорить это...Джуши.. — в его голосе скользнула нотка отчаянья. Будто то, что он сказал и не хочет говорить причиняет ему ужасную боль. Он молчит. Секунды тянутся, медленно превращаясь в минуты. Карамацу не сбавляет шага и продолжает ждать ответа. — Потому что я люблю его... Слова. Всего несколько слов могут изменить тебя. Одно слово может ранить человека, другое - излечить. Одна фраза - провести границу между "до" и "после". Одна фраза может спасти жизнь. Одна фраза может ее отобрать. Одна фраза может разбить сердце. Одна фраза может его излечить. — Я так сильно...люблю его... — Карамацу остановился, расширенными глазами тупо смотря на асфальт под ногами. — И от этого так плохо...Джуши...я не могу так больше... — его шею обжигают горячие капли и руки смыкаются в плотное кольцо. Карамацу лишь чувствует мелкую дрожь его тела, но не слышит ни одного всхлипа. Он хочет отпустить его и крепко обнять, успокаивающе, говорить ему ответные чувства. Но он просто стоит и ждет, когда Ичимацу успокоится сам. Если он раскроется сейчас будет только хуже. — Эй, Джуши... — через несколько минут он снова возвращается в свое нормальное состояние. — Ты сегодня необычно тихий... — Э-э? — вопросительно тянет. — А, так и братан Ичимацу сегодня слишком разговорчив~ За спиной слышится смешок: — Ты прав. ~~~~~~ Сейчас он пьян и морально опустошен. Но рядом с ним Джушимацу, который несет его на спине, а значит можно быть спокойным. С Джушимацу он общался лучше и дружелюбнее, чем с остальными. Он был ярким, словно солнце, и с ним можно было ненадолго забыть о своей неразделенной любви. И он был единственным, кто знал о ней. Ичимацу невольно вспоминает тот вопрос, который задал однажды Джуши. Довольно простой вопрос, из которого можно было легко выкрутиться, но он был слишком растерян, чтобы что-либо придумать. — Эй, Ичимацу, — брюнет поворачивается на звук своего имени и непонимающе смотрит на Джушимацу, который подсел к нему в угол. — А почему ты так смотришь на Карамацу? Сердце Ичимацу падает вниз, куда-то в желудок, пока он выдавливает из себя слова: — Как...я на него смотрю? — Ты как будто в первый раз его видишь, это странно, — Джуши как всегда улыбается, но его глаза серьезно смотрят на Ичимацу. — И так ты смотришь каждый день, ты заболел что ли? Ичимацу улыбается этим воспоминаниям. Тогда он впервые признался в этом кому-то и самому себе. Джушимацу воспринял это очень эмоционально и даже хотел помочь им сойтись, но Ичимацу вовремя его остановил. А сегодня он непривычно спокоен, но Ичимацу не заостряет на этом внимания. В его голове нет ни одной связной мысли, все идет обрывками и он просто говорит и говорит, не задумываясь о сказанном. Он чувствует себя в безопасности сейчас, вот так вот прижимаясь к широкой спине и утыкаясь носом в шею. Он чувствует себя защищенным и не таким одиноким. Они быстро приходят домой. Джушимацу сажает его в гостиной и идет стелить футон. Родители давно спят, в доме царит темнота и тишина, прерываемая лишь шорохом из их спальни. Джуши возвращается быстро, поднимает Ичимацу на руки и несет его в спальню. Алкоголь дает о себе знать приятной расслабленностью, Ичимацу уже готов заснуть, на краю сознания думая, что в темноте не видно улыбки Джушимацу и он похож на другого человека. Он укладывает его на постель и собирается было уйти, но Ичимацу ловит его за рукав толстовки. Почему он закатан до локтя? — Джуши, мне жарко, — шепчет он и не замечает, как дергается и выпрямляется парень рядом. — Раздень меня... ~~~~~~~ В тот момент, когда Ичимацу произнес эти слова, в голове у Карамацу будто что-то щелкнуло и мыслительный процесс остановился, и эхом отдавалось: "Раздень меня...". Он впал в ступор, бездумно глядя на распластавшегося на футоне Ичимацу. Его толстовка задралась, оголяя участок светлой кожи; губы приоткрыты и он постоянно их облизывает, будто хочет пить; щеки покрывает румянец, который еле заметен в полумраке и лихорадочно блестят от алкоголя глаза. У Карамацу учащается дыхание и разливается тепло внизу живота при виде этого зрелища, он тяжело сглатывает. — М-может ты сам?.. — неуверенно начинает он, потому что, ой, как не нужно ему сейчас видеть Ичимацу голым. От одной мысли об этом ему становится невыносимо жарко, что уж говорить о виде этого. — Я не могу, — пьяно усмехается Ичимацу и закидывает ноги на колени Карамацу. — Неужели не поможешь мне? Это уже слишком. Он будто специально дразнит его, подталкивает к нужным действиям. Но Ичимацу сейчас в стельку пьян и думает, что это Джушимацу его донес сюда. В Карамацу вновь поднимается волна ревности. Неужели они так близки, раз Ичимацу позволил бы лишний раз дотронутся до себя? Но эти мысли вмиг исчезают, когда Ичимацу развязывает шнуровку на своих спортивных штанах и начинает неловко стягивать их, все еще полулежа ногами на Карамацу. — Э-эй, ты чего... — Раздеваюсь, чего! — неожиданно злится Ичимацу и продолжает свои тщетные попытки. — Ты же не можешь помочь! Карамацу на автомате останавливает его руки и убирает в стороны. Терпение кончилось. — Я сам, — и с этими словами он берется пальцами за резинку штанов и тянет вниз, полностью стягивая их с парня. Он откидывает штаны в сторону и, наконец, поднимает взгляд на Ичимацу. Он смотрит на него из-под полуопущенных ресниц, лежит смирно и просто наблюдает. Его румянец стал еще более заметнее, а дыхание было чуть хриплым и прерывистым. Карамацу обнял его за талию и приподнял в положение сидя, начиная стягивать толстовку одной рукой, а другой поддерживая равновесие. Ичимацу поддавался, покорно сев и подняв руки в нужный момент. Через несколько секунд толстовка была отброшена к штанам. Карамацу не отпустил Ичимацу, обнял его и другой рукой, притянув ближе к себе. Ичимацу не протестовал, он лишь больше распалял Карамацу, прижимаясь к его груди, жарко дыша в район ключиц. Карамацу думает, что это неправильно. Он думает, что неправильно любить своего брата. Неправильно смотреть на него жадным взглядом, неправильно его ревновать. Неправильно пользоваться тем, что он пьян и раздевать его, касаясь гладкой кожи намного дольше и больше обычного. Неправильно сейчас прижимать его к себе. Но голос разума замолкает, когда он прикасается к его губам своими. ~~~~~~~~ В комнате душно. Ичимацу невыносимо жарко, но он все равно прижимается к этому горячему телу и подставляет губы и шею поцелуям. Эти губы такие нежные, такие мягкие, что просто сводят его с ума. Он шумно дышит и пытается понять: реальность или сон? Потому что его не может целовать Джушимацу, в темноте так сильно напоминая Карамацу. Ичимацу потерялся в мыслях, растворился в ощущениях. Он чувствует только сильные горячие руки, лихорадочно шарящие по его телу; ласковые губы, оставляющие тягучие поцелуи на его шее; жар во всем теле, накапливающийся тугим узлом внизу живота и ощущение нереальности происходящего. Но он не может остановиться. Он не хочет останавливаться. Сейчас в голове не было тех жутких мыслей, которые не покидали его долгое время, они все путались или вовсе исчезали. Сейчас есть только он, Джушимацу и его желание. О своём поступке он подумает завтра. ~~~~~~~~~ Утро встретило Карамацу дружным воем братьев. Жуткий отходняк преследовал каждого из них нещадной болью в голове и сушняком. Карамацу, который выпил меньше всех, помня свою прошлую встречу с выпивкой, заботливо приносил каждому таблетку аспирина, журнал или зарядку к телефону, а затем еще и завтрак. Даже всегда подвижный Джушимацу сегодня был слишком уставшим и тихим, хотя и продолжал улыбаться остальным. Но только один из братьев все еще спал, завернувшись в одеяло. Карамацу не стал его будить, давая Ичимацу отдых, но больше всего он боялся, что тот узнает. Узнает и вспомнит вчерашнюю ночь, когда Карамацу чуть не совершил ошибку. Тогда Ичимацу, словно во сне, что так много раз снился старшему, отвечал ему, так страстно, что не было сил оторваться. Он ласкал, целовал это податливое тело, слушая сбившееся дыхание над ухом. А когда Ичимацу издал резкий стон, Карамацу будто очнулся. Перестал оставлять на бледной шее свои укусы, отодвинул его от себя. — В чем дело, Джушимацу? Верно. Ичимацу думал что он - Джушимацу. А Джуши никогда бы такого не сделал, даже будучи пьяным... Или сделал бы? Насколько они близки? Насколько Ичимацу доверяет Джуши? Настолько, что даже позволил бы ему так прикасаться к себе? Вспоминая все детали вчерашней ночи, Карамацу терялся в догадках. А еще его топила ревность. Она снедала, глушила остальные чувства и шептала где-то в голове, чтобы он набил Джушимацу морду. Но здравый смысл все еще держал контроль, поэтому он спокойно принес брату таблетку и завтрак, а затем сел на постель на свое место, рядом с Ичимацу. Остальные тихо завтракали, переговариваясь и не обращая на них внимания. Карамацу устало посмотрел на Ичимацу, легонько провел рукой по его волосам. Сколько еще нужно времени, чтобы им хоть чуть-чуть сблизится? ~~~~~~~~~~ Ичимацу проснулся только через час. Едва разлепив глаза, он попытался попросить воды, и Карамацу заботливо приподнял его и поднес к губам стакан, который брюнет осушил за несколько глотков. Получив кивок в ответ, он уложил его обратно на постель и только потом заметил, как в комнате стало тихо. Все взгляды братьев были обращены в сторону Ичимацу, который снова закрыл глаза, собираясь поспать еще денёк. Молчание затянулось, Карамацу смотрел на них ожидая хоть какой-то реакции. Но они просто пялились, а Осомацу лишь незаметно растянул губы в ухмылке. Карамацу с сомнением проследил за его взглядом, на шею Ичимацу. На шею, не скрытую пижамой или одеялом, на которой ярко-красным расцветали засосы. Отметины проходили по шее, открытой ключице и уходили под пижаму. Карамацу смотрел на них и постепенно начинал паниковать. Ичимацу ни за что не должен знать, кто это сделал. В комнате все так же была тишина, а взгляды братьев превратились в понимающие. Карамацу не обратил внимание на такую перемену в их настроении, занятый своими мысли, он просто подхватил под руку Джушимацу и вывел из комнаты. — Братан, чего такое? — Джуши говорил намного тише обычного, словно нормальный адекватный человек. — Джушимацу, ты должен меня выслушать, — Карамацу глубоко сглотнул, собираясь с мыслями. - Те отметины сделал я, как ты уже понял. Но Ичимацу думает, что это ты притащил его вчера домой. — Я? Но это же был ты, братан Карамацу. — Я знаю, но Джуши. Ты и Ичимацу...довольно близки... — он сжал кулаки, пытаясь не замечать жгучей ревности в груди. — Поэтому ты должен сказать, что это был ты. Джуши с минуту пялился на Карамацу, пока тот терпеливо ждал ответа, а затем выдал чуть приглушенным голосом: — Ты любишь Ичимацу? Карамацу знает, что все очевидно. Что не трудно понять это. И он искренне рад, что не видит в глазах брата презрения или злости, потому что еще больших проблем он не выдержит. Он устал, ему хочется еще немного поспать, и он просто кивает. — Тогда почему ты... — Джушимацу. Карамацу измученно вздыхает, хватается рукой за голову. Он устал думать об этом, устал терпеть ту невыносимую боль в груди, когда любимый человек говорит тебе сдохнуть. Он устал видеть ненависть в этих красивых глазах. Все бы закончилось, если бы у него хватило смелости признаться. Но он боится. Боится, что этим разрушит ту хрупкую нить, что связывает их. Боится увидеть в эти глазах не только ненависть, а целую гамму презрительных чувств. Боится потерять самое дорогое. — Я прошу тебя, сделай это. Пожалуйста, скажи что это ты. Он не будет злиться на тебя...или же говорить что-то плохое... — он снова глубоко вздыхает, сглатывая ком в горле. — Я сделаю что угодно. Просто прошу тебя, притворись. — Хорошо, — недолго думая соглашается Джушимацу. — Но братан, братан Ичимацу... Услышав желаемое, Карамацу быстро выбегает из комнаты, затем и из дома. Он не слышит, как открывается дверь и в зал вываливаются трое братьев. Как они тихо обсуждают это утро, и как делают ставки, кто признается первее. А Джушимацу вздыхает. — Мои братья такие глупые. ~~~~~~~~~~~ Ичимацу просыпается поздно вечером, слышит непонятный лепет Джушимацу и плетется в ванну. И там же чуть не падает, разглядывая в зеркале темные пятна засосов. Голова раскалывается, но он всеми силами пытается вспомнить вчерашнюю ночь. Когда жар тела невыносим, но хочется еще больше, хочется ближе. Губами прижаться к бледной коже, пальцами зарыться в темные пряди волос. Ближе к телу, ближе к душе. Распахнув глаза, Ичимацу рванул в комнату. На полу развалились Тодомацу и Джуши, листая какой-то спортивный журнал. Ичимацу хватает ничего не понимающего Джушимацу и вытаскивает в коридор. Там прижимает к стенке, охрипшим голосом спрашивая: — Что ты мне там мямлил? Джушимацу смеется, стараясь ослабить хватку брюнета. — Братан Ичимацу, ты же вчера пьяненький был. Совсем башню снесло. Целоваться ко мне лез, называл "Карамацу", — рука дрогнула, ослабив ворот желтой толстовки. — Я и не сдержался, тоже голову отшибло, — Джуши пару раз стукнул себя кулаком по голове, показывая, как сильно отшибло. Ичимацу тупо пялился на него, переваривая услышанное. Затем молча отпустил брата и ушел в ванную умываться, не заметив грустной улыбки Джушимацу. Тихо вздохнув, он вернулся в комнату к Тодомацу. Ичимацу оперся руками о раковину, глядя на себя в зеркало. Он помнит, как чувствовал терпкий запах одеколона Карамацу. ~~~~~~~~~~~~ С того происшествия прошел месяц. Ичимацу все так же был отстраненным, депрессивным и язвительным. Карамацу все так же искал своих "фанаток", носил все блестящее и был занозой в заднице. И они все так же не переносили друг друга. Но оставшись наедине или же без присутствия одного из них, они становились другими. Срывались маски недовольства и презрения, открывая их истинные чувства. Братья замечали их терзания, но делали вид, что так оно и надо. И если Карамацу говорит, что Ичимацу милый, когда кормит своих котов - это нормально. А если Ичимацу подолгу засматривается на старшего - так и должно быть. Все совершенно обычно, пока в один прекрасный день Карамацу не привел домой девушку. Свою девушку. Она была красива: темно-русые локоны спадали на хрупкие плечи; в глазах, обрамленных пушистыми ресницами, искорка веселья и восхищения, когда она смотрела на Карамацу; легкое летнее платье подчеркивало ее миниатюрную фигурку, и она смотрелась действительно хрупкой на фоне крепкого и высокого Мацуно. Они просто сидели и мило болтали за столом в общей комнате, когда остальные пятеро братьев оказались на пороге и в шоке раскрыли глаза. И больше всех удивился сам Карамацу, будто он не ожидал их появления, и это было так - он думал, что они уйдут до вечера. — Эм, Минори-сан… — нарушил он нарастающее немое напряжение, поднявшись из-за стола и потирая ладонью шею. — Это мои братья, познакомься, я тебе о них говорил… И он перечислил всех по именам. Те, будто по щелчку отмерли, и громко начали здороваться и заваливать девушку разными вопросами. Минори отвечала спокойным и нежным голосом, с интересом оглядывая каждого из них. И только Ичимацу стоял у двери с хмурым выражением лица и в упор смотрел на Карамацу. — А ты Ичимацу-сан, верно? — девушка подошла к нему и протянула руку, улыбаясь. — Карамацу-сан рассказывал мне о тебе. Мацуно сразу отмер, переводя раздраженный вгляд на нее, и недоуменно уставился на протянутую ладонь. И в ту же секунду раздался девичий вскрик, а острые зубы почти до крови впились в ладонь девушки. Братья поспешили оторвать младшего от Минори, неся из кухни аптечку и извиняясь за поведение их брата. — Сильно болит? — спрашивал Карамацу, заботливо обрабатывая ладонь девушки. Та только улыбнулась и сказала, что ничего страшного в этом нет. — Ты извини, он у нас немного…недружелюбный. — Ты хотел сказать бешеный, да? — раздался в ответ смешок из другого конца комнаты, куда Осомацу отвел Ичимацу. Тот поднялся и быстрым шагом подобрался к парочке, с размаху плюхнувшись рядом с Минори, что та аж вздрогнула. — Да не трясись ты, мне вкололи успокоительное, я теперь мурлыкать буду. Минори тихо хихикнула от такой нелепой шутки и уже смело стала рассматривать его. Ичимацу, в свою очередь, тоже не упустил возможность рассмотреть девушку получше. И остановив взгляд на ее груди, он расплылся в ухмылке, произнеся довольно: — Маловата будет, Карамацу нравится большие. В комнате повисло молчание, а сам Карамацу подавился воздухом от такого пренебрежения. Он уже было поднялся, чтобы высказать все, что он думает об этом, как Ичимацу продолжил. — И не душись так сильно, у него аллергия на цветочный запах. Потом сидит и размазывает свои сопли о нас, гадость, — презрительно скривился он, дернув плечом. — А красится стоит побольше, выглядишь серо, сразу ему надоешь. Остальные братья сидели не менее шокированные, чем сама девушка, которая уже покраснела и прятала глаза за длинными волосами и челкой. И только было довольный своей работой Ичимацу хотел добить невинную девушку, как Карамацу хлопнул ладонью по столу, заставив его замолкнуть. — Да как ты смеешь… — зло прошипел он, взглядом пригвоздив младшего к полу. Он был в ярости. — Ты не имеешь никакого права приходить сюда и оскорблять мою спутницу, Ичимацу. Последний вздрогнул от того, каким голосом было произнесено его имя. Будто кошмар стал явью и Карамацу действительно сейчас защищает какую-то девушку, и весь его гнев направлен на него, Ичимацу. И от этого боль в груди становилась такой невыносимой, что хотелось сейчас упасть на пол и зарыдать, как девчонка. Но вместо этого младший растянул губы в самой хитрой и отвратительной ухмылке. — А что, я сказал неправду? — со смешком заметил он. — Тогда, братец, ты ослеп, потому что она действительно страшная и— Ичимацу не успел закончить, как его отбросило назад от сильного удара в челюсть. Карамацу во мгновенье оказался рядом и, схватив несопротивляющегося брата за грудки, снова хорошенько ему врезал. Когда Осомацу оттащил злого Карамацу от него и тот стал сыпать матом и проклятьями в его сторону, а Джуши обеспокоенно проверял, цела ли челюсть у младшего, Ичимацу, наконец, посмотрел Карамацу в глаза. И внутри все рухнуло вниз, потому что тот смотрел на него с ненавистью. Этой ночью Ичимацу не ночевал дома. ~~~~~~~~~~~~~ — Карамацу-сан, все правда в порядке, — уверяла его Минори стоя на пороге своей квартиры. Карамацу еще раз поклонился и ушел, оставив девушку, наконец, в покое. Он шел по темной улице и думал о случившемся. Правильно ли он поступил, ударив Ичимацу? Но тот делал это назло или же…он ревновал? «Я…так люблю его…» Карамацу резко затормозил, уставившись на свои ноги. Эти слова, сказанные тихим голосом Ичимацу отрезвили его, заставив осознать: он совершил ошибку. Он привел эту девушку в дом, он позволил им встретится, он ударил своего брата. Своего любимого брата. Карамацу крепко стиснул зубы, сжал кулак и со злостью ударил ближайший столб, будто тот был причиной всех его бед. Но нет, это он сам все испортил и сделал Ичимацу больно. Это он ужасен. На утро Ичимацу вернулся невыспавшимся и с синяком на скуле. Он выглядил уставшим и измученным, а в руках аккуратно нес котенка. Грязного и мокрого от недавнего дождя, тот дрожал от холода и тихо мяукал. Ичимацу сразу отнес его в ванну, отмыл и высушил: теперь шерсть котенка была кремового цвета и приятно пахла шампунем. Сам парень скинул испачканную одежду и переоделся в свободную серую футболку и черные штаны. Когда котенок был накормлен и устроен на его руках, чтобы отдохнуть, Ичимацу расслабленно оглядел комнату. Его братья где-то шатались, оставив после себя легкий беспорядок. Вскоре они вернутся и начнут шуметь, так что ему стоит отдохнуть сейчас. За этими мыслями он провалился в легкую дрему. Разбудили его холодные пальцы, что касались синяка на скуле. ~~~~~~~~~~~~~ Ичимацу нехотя поднял тяжелые веки и сфокусировал взгляд на спокойном лице Карамацу. Тот уже положил ладонь на его щеку и невесомо поглаживал, отчего хотелось замурлыкать и приластиться к чужой руке. — Что ты делаешь? — тихий, хриплый голос раздался в тишине комнаты. Карамацу вздохнул и сел рядом с младшим, переместив руку на его волосы, перебирая жесткие пряди между пальцами. — Я не должен был бить тебя, Ичимацу, — так же тихо отозвался тот в ответ, и от его действий Ичимацу вновь закрыл глаза. Ему не хотелось спорить и злиться на брата. Ему хотелось чувствовать нежные прикосновения и уснуть, желательно, на вечность. — Прости меня. — Ты защищал ее, — шепотом, едва слышно сорвалось с чужих сухих губ. — А должен был защищать тебя. — Почему? Карамацу переместился руку на щеку младшего и нежно погладил, прошептав на ухо: — Потому что люблю тебя. И встретился с удивленным взглядом темных глаз напротив. — Врешь… — Это правда. — Почему тогда привел ее? Почему, Карамацу? — Она навязалась. Я не хотел обидеть тебя этим. — Ты лжешь. Отойди от меня. — Ни за что. — Пожалуйста… — тихий голос надорвался, и в глазах младшего блеснули слезы. — Довольно, прошу те— — Я же сказал, — чужие губы казались непозволительно близко к его собственным, отчего дыхание сбилось, а сердце пропустило удар. — Ни за что, — и снова забилось, когда губы накрыли его в торопливом поцелуе. Они целовались недолго, будто впервые узнают, что такое поцелуй друг с другом. Ичимацу не шевелился, боясь разбудить котенка своих руках, но все же отвечал старшему, комкая от неловкости край своей футболки. Карамацу же не переставал гладить его по шее, щекам, волосам. Пару раз отстранялся, заглядывая в темные глаза, убеждаясь, что это не сон, и снова продолжал целовать. Их прервал Джушимацу, влетевший в комнату с криками и прервавший такой важный момент. Карамацу отшатнулся от младшго и сильно покраснел, тут же скрывая взгляд за стеклами темных очков. Ичимацу был растерян меньше или же только притворился, что это так. Он попросил Джуши не шуметь и показал котенка, и младший понял его, улыбаясь во весь рот и разглядывая маленькое существо на его коленях. Следующие дни жизнь потекла своим чередом нескончаемо однообразных и скучных дней, но все заметили, как притихла небезызвестная парочка. Ичимацу меньше ругался, больше просиживал штаны дома в своем углу, играя с новым другом. Остальных братьев это не волновало в принципе - младший всегда был странным и нелюдимым, потому его не трогали (даже Джушимацу, нутром чуя неладное, не лез к нему). Но вот когда Карамацу вдруг выбросил все свои блестящие шмотки, перестал выпендриватся и в принципе вел себя как нормальный человек, все были в глубочайшем шоке. Мало того, ребята пару раз спрашивали, не заболел ли он. На что брат им с улыбкой отвечал: — Просто немного переосмыслил свою жизнь. Спорить никто не стал. Его теперь тоже больше не трогали. ~~~~~~~~~~~~~~ Лучи вечернего солнца освещали крыши домов своими ласковыми, теплыми лучами, и оставалось совсем немного времени до того, как оно окончательно уйдет за горизонт и город погрузится во тьму ночи. На крыше одного старенького дома сидел парень с гитарой, неспеша перебирая струны пальцами и играя тихую, спокойную мелодию. Его длинные пальцы скользили по грифу гитары, подбирая нужную тональность, а сам он задумчиво смотрел на простирающийся перед ним город. Его одиночество нарушил другой юноша, неспеша поднявшийся следом за старшим на крышу и, тихо опустившись рядом, так же устремил взгляд вдаль. Они молчали, никто не решался начать неловкий разговор и каждый думал о своем. Спустя какое-то время все же первым заговорил Ичимацу. Он сидел прижав ноги к груди, обняв их руками и уткнувшись носом в свою кофту. — Ты слишком долго сидишь тут, — его голос тихий и немного хрипловатый. Он ежится и сильнее натягивает рукава на руки, чтобы слабый, но холодный ветер не так сильно продувал его. Старший хмыкает на его замечание и прекращает водить пальцами по струнам, поворачивая голову в сторону брата. Тот же наоборот, старательно отводит взгляд, закрывая большую часть лица рукавом и капюшоном, который он накинул пару минут назад. — Зачем вышел, если холодно? Спустись вниз и выпей теплого чаю, — вздыхает Карамацу, положив ладонь на его плечо. Ичимацу вздрагивает, но не отстраняется от касания. Даже через теплую ткань он чувствует, что рука брата очень теплая, и он хочет прижаться к ней, чтобы согреться. Но вместо этого он продолжает сидеть, не двигаясь. — Ты. Долго. Сидишь, — упорно повторяет он, и Карамацу вздыхает ещё раз. Он часто проводил вечера на крыше и его тело привыкло к прохладе, а вот тело Ичимацу - нет. Он недолго думает, а после откладывает гитару в сторону и двигается ближе к младшему. Тот дергается и ошалело смотрит, словно испуганный кот, и Карамацу спешит успокоить его. — Я согрею. Не бойся, иди сюда, — он протягивает руки, подразумевая объятья, и ждет. Его глаза внимательно следят за младшим, он не желает навредить ему. Если Ичимацу откажется, он не будет настаивать и подождет. Он привык ждать. Ичимацу же не знает, куда ему деться. Не знает, как справиться с ноющим сердцем и бурей эмоций, что одолевают его на данный момент. Он напуган, он смущен, он взволнован. Он хочет прижаться к нему и никогда не отпускать из объятий, но одновременно с тем - убежать, спрятаться от этих невозможных синих глаз. Парень думает, думает, думает, не знает, как правильно. Они братья? Друзья? Что им дозволено? Где те границы, которые он сам для себя провел? Они были стерты. Стерты тем неожиданным поцелуем в общей комнате. Стерты заботливыми касаниями и нежным взлядом. Он думал долго. Прошло немало минут, несколько сотен секунд прежде чем он сдался. Ичимацу поджал губы и медленно двинулся к старшему брату, падая в его объятья. Он прижимается к нему, утыкается в его шею холодным носом и зажмуривает глаза, наслаждаясь долгожданным теплом. И мысли в этот момент успокаиваются, словно того и ждали, и он понимает, что вот так - правильно. Тяжелые чувства отступают, когда он прижимается еще ближе и чувствует учащенное сердцебиение Карамацу, и он нервно улыбается, понимая, что у него сейчас так же. — Скоро совсем стемнеет, — нарушает уютное молчание старший, хмыкая своим мыслям. — Спустимся к остальным? — Нет, — категорично отказывается Ичимацу и крепко обхватывает того руками, показывая, что он не намерен сдвигаться с места в ближайшие часы. - Не хочу видеть этих ущербных. — Мы такие же, — смеется ему в ответ юноша, на что тот сразу реагирует и с силой кусает старшего, вцепляясь зубами в кожу на шее. Карамацу, не ожидавший, пронзительно вскрикивает и чуть не сбрасывает Ичимацу с крыши, но тот не отпускал его, и поэтому пришлось крепко сцепить зубы и ждать. Когда острые клыки исчезли с кожи, он рефлекторно зажал место укуса и сдавленно зашипел. — Зачем кусать-то? Я бы и словами понял, — бросает он обиженно, а потом вспоминает, что словами они не умеют. Только действиями, в особенности Ичимацу. Значит, сейчас он этим сказал ему что-то? — Ну и что это было? Ичимацу молчит и вытирает рот рукавом кофты, отводя взгляд вниз. Старший не дожидается ответа и через пару минут, вздыхает, пытаясь догадаться сам. Но его размышления прерывает все тот же несносный младший брат, который теперь принялся водить языком по горящей от укуса коже. От этих действий Карамцу пробирает дрожь и он прерывисто выдыхает, прижимая младшего ближе. — Животные кусают кого-то когда хотят пометить, — отстраненно шепчет он. — Догадливый, — бурчит Ичимацу в ответ и встречается с ним взглядом, а Карамацу чувствует, как неумолимо краснеет до кончиков ушей. Так он...его...пометил? — А у тебя сердце стучит как сумасшедшее, — в ответ кидает он, из-за чего теперь пришла очередь смущаться Ичимацу, на что старший победно улыбается. Он кладет руку на левую сторону груди, там, где сердце действительно чуть не ломает ребра; Ичимацу и сам ощущает это, вздыхает глубоко и рвано, опуская голову. — Оно кричит. — О чем? — О том, что я не мог сказать вслух. Карамацу прижимается к его лбу своим и засталяет взглянуть в глаза, отчего младший нервно кусает губы. — И что же оно кричит? — Я люблю тебя. Слова слетают с губ так легко и свободно, а с плеч падает тяжелый груз, который он не мог сбросить уже пару лет. Смущение становится еще более ощутимым и он резко отворачивает голову, собираясь сбежать из объятий, но Карамацу вовремя и крепко хватает его за руки и прижимает обратно к себе. — Наконец-то я услышал это, — выдыхает он радостно и смеется, чувствуя, что его обнимают в ответ. Больше им слова не нужны. Они поймут друг друга без них. Они постараются понять несказанные слова через взгляды, жесты, касания. Они постараются услышать крик их сердец.