Пока думаю над этим

1. Новенькая Был обычный октябрьский день, до ужаса похожий на другие октябрьские дни. За окном лил дождь, завывал ветер и скулили мокрые собаки, не нашедшие себе никакого укрытия. В классе кто-то сонно зевал, с превеликим трудом открывал закрывающиеся от скучного рассказа учителя глаза и пытался сделать сосредоточенный вид, пока за ним следит зоркий учительский глаз. Вот именно в такой день я и попала в школу, которая полностью изменила мою жизнь. Но…обо всём по порядку. *** Дима или, как его называли друзья, Димыч, полулежал на стуле с закрытыми глазами, закинув ноги на соседний стул, и слушал музыку. Его абсолютно не смущало, что рассказывающий про Пушкина учитель смотрит прямо на него. Андрей Павлович (так звали учителя русского) укоризненно посмотрел в его сторону, осторожно подошёл, достал из уха наушник и довольно тихо, но отчётливо сказал: — Комаров, к доске! Сейчас повторишь, что я рассказывал… — Но… — пытался отвертеться от ответа Дима. — Ну, или расскажешь сам, что ты знаешь о великом русском классике Александре Сергеевиче Пушкине. Давай, удиви нас всех своим ответом! – насмешливо попросил Андрей Павлович. Димыч стоял с таким видом, будто он оказался в средневековом Риме, и на него вылили помои. Парень от неожиданности ничего не смог ответить, кроме того, что Пушкин учился в лицее, написал «Руслана и Людмилу», и у него была няня. День для бедняги начинался прескверно. — О-о-о, довольно содержательный ответ, Комаров! Ты нас всех удивил! Может, ещё что-нибудь вспомнишь? Например, в каком году был убит Александр Сергеевич и кем? Ну же, не стесняйся, отвечай, — продолжал издеваться учитель. С первой парты кто-то попытался подсказать, но уже попал в поле зрения молодого преподавателя русского: — О, ещё один претендент на оценку! Ну, давай Рома, блесни умом! Так кто убил Пушкина? Рома растерянно посмотрел на учителя и робко ответил (а если вернее, спросил): — Дантес? — Может быть, ты назовёшь произведения великого классика? — Э-э-э… «Няне»… — И это всё, что ты знаешь? Вот это ответ! Достойный десятиклассника, нечего сказать! — злился Андрей Павлович, — Оба! Сели! Два! Я не позволю так вести себя на моих уроках! Позор! Весь класс ахнул. Бывшая учительница по русскому, в этом году ушедшая на пенсию, никогда не кричала на них, и класс платил ей тем же. Все шли на уроки русского и литературы, как на праздник. Не было такого дня, чтобы класс пришёл неподготовленным. Дима считался лучшим литературоведом в классе, любые его сочинения зачитывались на педсоветах, как лучшие в школе. И тут – «Два!». Димыч тяжело упал на стул и прошептал: — Идиот! — Комаров, что ты сказал? – учитель вопросительно посмотрел на него. — Можно исправить? – хмуро спросил Дима. — Да, конечно. Двойки не будут стоять в журнале до тех пор, пока вы их не исправите либо не откажетесь отвечать. Поэтому ты, Дима, подготовишь сообщение о современных писателях. Думаю, это вас заинтересует. А ты, Рома, нам расскажешь о классиках того времени: чем их творчество отличается от современного, что в то время было актуально…ну, в общем, вы поняли задание, — более мягко ответил преподаватель. «Или нет», — подумал про себя Димыч. В это время прозвенел звонок. Все ринулись к двери: часть побежала в буфет, часть – на улицу покурить, и только пять человек пошло в самый тихий уголок школы, чтобы обсудить всё, что случилось за выходные. — Да уж, Андре сегодня зажёг! Тебе, Димыч, «два» влепить – довольно отчаянный шаг! И где они его нашли? – искренне удивился Артём, — Ты, Дим, не расстраивайся, если что – мы его затравим! — Да, Димыч, мы с тобой! – дружески похлопал парня по плечу Вова. Сам Вован не блистал умом, и Диме приходилось писать сочинения своему другу, чтобы тот не вылетел за неуспеваемость. Зато Вова платил ему трепетной и искренней дружбой и мог постоять за более слабого Димыча, который довольно часто попадал в весьма неприятные ситуации из-за своих вкусов. Да ладно вам! Нормальный мужик этот Андрей Павлович! – успокоил друзей Дима, — Ром, я помогу тебе с сообщением. Только извини, что поставил своей тупостью тебя в неприятное положение. Спасибо за то, что пытался помочь. О, Санчес, а чего ты молчишь? Слышал, что ты недавно себе скейт купил. Чего не хвастаешься обновкой? Покажешь нам класс? Санчес покраснел. Это был самый тихий, застенчивый и прилежный из всех друзей. Он не мог отказать своим одноклассникам в помощи (хотя они над ним издевались, правда, не долго – Вова умел ставить на место) и решал за всех математику, помогал по черчению и физике. В классе эту пятёрку уважали и побаивались. Ведь каждый из них был готов перегрызть глотку за остальных. Их связывали узы дружбы с ясельного возраста. Они не могли представить жизнь друг без друга. Если кто-нибудь ругался с кем-нибудь (например, как это часто случалось, Дима ссорился с Ромой), то остальные друзья пытались их помирить. В их круг никто не мог вклиниться – так парни держались друг за друга и никого к себе не подпускали. Хотя, после того, как Дима начал встречаться с Ладой (самой популярной, гламурной и красивой девушкой в параллели), их тусовку разбавляли Лада и её гламурные подружки. *** Звонок на урок был самым ужасным звуком на Земле для всех школьников. 10 «А» нехотя вошёл в кабинет математики и расселся по местам. Мария Львовна давно уже грозилась дать этому, по её словам, несносному классу самостоятельную. Математица выражала неподдельное удивление, когда 10 «А» хвалили другие учителя, ведь она считала, что хуже класса даже в колонии для малолетних преступников не найти. Из-за этого ни у кого не было удовлетворительных оценок по алгебре и геометрии, хотя знающих эти науки в классе хватало. — Так, я уверенна, что никто из вас не напишет эту самостоятельную хорошо. Ведь вы – малолетние преступники и продажные девицы! – ехидно прошипела Мария Львовна, — Готовьте свои дневники к «очень хорошим» оценкам! Тут открылась дверь, и все планы учительницы разрушились. В класс зашла директор школы с Андреем Павловичем (он был их классным): — Доброе утро! У нас сюрприз для вас, — радостно проговорила Оксана Алексеевна, — Алисочка, заходи! В класс неуверенно зашла я. Двадцать пять голов одновременно повернулись в мою сторону. — Здрасте…Я Алиса, — я всё ещё неуверенно стояла около двери. Директриса тем временем улыбнулась мне и сказала: — Удачи! — Селезнёва что ли? – с нахальной усмешкой повернулся ко мне Дима, как только Оксана Алексеевна вышла. Я ответила в тон ему: — Представь себе. — Так, как тебя там, оставь вещи и выходи к доске. Ты мне урок сорвала, — злобно проворчала мне Мария Львовна. — Но…где мне сесть? Здесь нет свободных парт…. Но она, молча, указала мне на место рядом Димой. Он недовольно поморщился, но убрал вещи со стула. Я небрежно поставила почтальонку на стул и вышла к доске: — Ну, и? — Не «ну, и», а решай то, что написано на доске. И быстро! – у математички было, видимо, жутко плохое настроение. Я внимательно просмотрела задание, взяла мел и начала решать. — Чего ты так долго? Давай быстрей! И что это за решение? – бесилась она. — Всё! Написала! – облегчённо вздохнула я. — Да уж, за это можно поставить только «3»! – придирчиво посмотрела на моё задание Мария Львовна. — Но за эти задания на экзамене ставят «5»! Почему? Здесь у задачи два решения, я оба нашла, что не так? – недоумевала я. — Ты долго выполняла задание, нерационально решила уравнение, в задаче есть другое решение…. — Что?! На это вообще даётся три часа, я решила всё за 20 минут, уравнение решено правильно, я уже нашла два решения к задаче – разве этого мало?! – её слова я приняла как оскорбление. Вот тут ей нечего было сказать, и я из этой битвы вышла победителем. Гордо подойдя к своему месту, я достала вещи и мягко опустилась на стул. — Что, умная такая? – этот голос выводил меня из себя. — Да, я умная! Или ты, литературовед, — эти слова прозвучали как насмешка, — забыл, кто такая Селезнёва? – нагло ответила ему я, — Хм…как тебя зовут хоть? Дима на секунду растерялся, но потом пришёл в форму: — Комаров Дмитрий. — Приятно познакомиться! – протянула руку. Он удивлённо пожал и сразу же осведомил меня: -Даже не надейся на дружбу. Поняла? — Мне два раза повторять не надо, — я отодвинулась на край парты. Что ж, не хочет общаться – не надо. Я не умру. Осмотрев весь класс, я поняла, что ждать милости в этом обществе незачем – у них много звёзд, ещё одну они не потерпят. Урок закончился для меня на удивление быстро. Подождав, когда все выйдут из кабинета, я собрала вещи и направилась в тихое местечко. Странно, что в школе было настолько тихих и одиноких углов. Я выбрала себе полузаброшенное крыло (просто школа была с музыкальным уклоном и очень быстро расширялась), где есть широкие подоконники, и, сев на него, начала слушать музыку. Я себя чувствовала одинокой и отвергнутой, как никогда. В четырёх предыдущих школах (да-да, именно столько я сменила школ за эти полтора месяца) такого чувства не было. Было недовольство, неудовлетворённость, ощущение фальши, подхалимства, но не одиночество. В предыдущих классах ко мне сразу подходили знакомиться, пытались помочь мне влиться в коллектив.… Да, бывало, выражали недовольство, но не все же сразу! Хотя, если проявить инициативу, можно наладить контакт с кем-нибудь. Ведь есть ещё целых четыре урока! Немного успокоившись, я пошла налаживать контакт с новыми одноклассниками. Да, конечно, сложно было выбирать между бандой Димы и гламур-тусовкой Лады. Теперь выиграла тяга к девичьему обществу. — Доброе утро! Можно присоединиться к разговору? – полюбопытствовала я, постояв немного и послушав, о чём они говорят. Лада придирчиво осмотрела меня (о, как я ненавижу такие осмотры!): — Я здесь решаю, что можно, а что – нельзя. Это, — она показала на мою толстовку и джинсы, — уже немодно, что-то подобное я носила в прошлом сезоне. А вот рубашка мне нравится, только больше бижутерии – ты не пацан какой-нибудь! Алиса, ну, или как тебя там, если хочешь быть в наших рядах, ты должна следить за всеми новинками моды, а у тебя это не выходит. Ты одеваешься безвкусно, даже моя бабушка лучше наряжается! Поэтому придёшь, когда научишься одеваться. А это будет, я чувствую, уж очень нескоро, — недобро хихикнула она вместе со своей свитой. — Хи-хи, — злобно отвернулась я, — зря ты так, как тебя там? Я обид не прощаю. Может, извинишься?! О-о, как разъярилась Ладочка! Какой вид был у неё! — Я Лада, а не «как тебя там»! Нашлась тут фифа такая! Брысь! – Лада тряслась, как осина от ветра. Я даже улыбнулась. И всё бы хорошо, если бы не одно «Но»: сюда шёл Дима со своими верными «рыцарями». Выслушав краткий рассказ о том, какая я наглая, нарывистая и всё такое, Димыч презрительно повернулся в мою сторону, схватил меня за сумку, подтянул к себе и злобно прошептал: — Ты здесь никто. Не лезь к моей девушке. Если ты хоть пальцем её тронешь, то я не посмотрю, что ты девчонка, и проеду по твоему милому личику. Я медленно отошла, всё ещё не придя от шока и удивления в себя. Да уж, лучше места, кроме этой школы, и придумать нельзя. Надо всего лишь пережить четыре урока….всего четыре… Урок истории начался для всех с опроса, меня заставили рассказывать, что я знаю, похвалили мои знания, поставили меня всем в пример, чем весьма смутили весь класс. — Ой-ой-ой, какая умная! Да, нам с тобой не сравниться, Алиса! Ты ведь самая-самая, ха-ха, — фыркнула одна из подружек Лады, Карина. — Ох, — прошептала я, проходя на своё место. Не представляю, как я буду тут учиться! Ни одного человека, который бы посочувствовал мне. Звери! Хотя в этом плане я ошиблась. Кто-то сочувственно шепнул: «Всё-таки зря они так с ней…». Но я была настолько злая, что даже не обернулась на этот комментарий. Сев на своё место, я достала из сумки плеер и, заткнув уши наушниками, начала рисовать что-то на тетрадном листке. Дима повернул голову, осмотрел меня и начал заглядывать ко мне в тетрадь. Я подняла голову и недовольно фыркнула. Димыч тут же отодвинулся на край, но не удержался и грохнулся со стула. — Комаров, вы можете сидеть смирно! — Я нечаянно, Людмила Дмитриевна! Просто не удержался на стуле… — Димины глаза смотрели на учительницу так, что недельный щенок со своими глазками мило играет в песочнице. Полкласса хихикнуло, а я лишь усерднее стала рисовать. Дима смущённо покраснел и с некоторым трудом встал, после чего медленно опустился на стул. — Дура, — одними губами шепнул он, выдёргивая из моего уха наушник. — Сам дурак…Дурак, — я неожиданно улыбнулась. Всё, что я делала, обезоружило его, а значит, что противник стал слабее…Но Димыч, похоже, не хотел сдаваться окончательно. И поэтому довольно больно двинул мне в бок, шипя от злобы: — Ещё одно слово – и ты получишь по своей наглой роже. — И что, ты мне сейчас врежешь? – я наклонилась к нему опасно близко. — Да, — ответил Дима и, замахнувшись, дал мне в нос. Я такого, честно, не ожидала. Тем более, от парня. И уж тем более, сейчас. Поэтому, схватив в охапку свои вещи, я выскочила из класса. *** Немного придя в себя в школьном коридоре, я, высоко задрав голову, пошла в старое крыло. Там было спокойней, и никто не мешал. Достигнув места назначения, я достала зеркало и начала осмотр и оценку повреждений. Вроде, нос не сломал — это хорошо. Но теперь я не смогу вернуться в класс, чтобы понаблюдать за тем, как Димочку четвертуют – это плохо. Но, поверьте, нет ничего хуже, чем появление твоего классного руководителя именно в тот момент, когда ты, сидя с ногами на подоконнике, тем самым показывая своё неуважение к техработникам школы, прогуливаешь уроки и злобно шепчешь (хотя то, что доносилось с моей стороны, шептанием не являлось), как тебя достали все в этой грёбаной школе. — Эм... Алиса? Ты почему не на уроке? Всё нормально? – Андрей Павлович за доли секунды оказался возле меня. Не знаю почему, но моей первой мыслью было: «Бежать!!», что я, в принципе, и попыталась сделать, пока не оказалась схваченной за воротник рубашки: — Э-эй! Куда так быстро направилась? Хочешь вылететь за прогулы? – молодой мужчина до сих пор держал меня за шиворот. — Не ваше дело, — злобно огрызнулась я, — я всё равно уйду из этой школы. Так что не страшно… От моей наглости учитель немного смутился и ослабил хватку. Потом повернул меня к себе лицом и, взглянув мне в глаза, сказал мне: — Ты дура. Извини, но действительно дура. Я слышал, что ты не первую школу сменяешь за последнее время. Ты ведь сильней, зачем ты себя так низко опускаешь? Покажи всем, что ты что-то собой представляешь, хоть это будет самым сложным. Просто дай им понять, что ты просто так не сдашься, ладно? Я опустила глаза. Мне стало неожиданно стыдно: ведь Андрей Павлович прав, класс только пытается выжить меня. Надо просто показать, что я не собираюсь убегать, что буду бороться до конца. И уже неважно какого. — Ладно. Только сегодня я не пойду на занятия. Надо прийти в себя. Знаете, спасибо вам, — Андрей Павлович хотел что-то возразить, но я его перебила, — Действительно, спасибо! Я ведь серьёзно собиралась уходить. Чтобы начать всё сначала… Чтобы снова покинуть стены очередной школы.. – я уже улыбалась, хоть и не совсем весело. — Тогда до завтра, — улыбнулся учитель мне в ответ и пошёл дальше по своим делам. — Стойте, — крикнула я, стоя в дверном проёме, — а сколько вам лет? — 25, а что? — Да так, просто интересно… *** — Ты сегодня рано. Что случилось? – мама стояла на кухне, разогревая пиццу. — Ничего, мам. Что сегодня на обед? – я постаралась улыбнуться наиболее мило, чтобы мама не заподозрила, что сегодня я абсолютно разбита. — Пицца. И всё же, что случилось? – мама села на стул напротив меня. — Я же сказала, что ничего. Я просто устала, — я недовольно глянула на неё, ковыряя кусок пиццы в тарелке вилкой. — Ну, Алисочка, скажи, что случилось? Я ведь заметила, что что-то не так, — мама решила меня окончательно вывести из себя. — Да всё нормально!! – меня уже трясло. Уж чего-чего, а подобных допросов я не люблю. Ненавижу! — А почему у тебя кровь на рукаве? – чёрт, заметила…— Тебя, что ,кто-то ударил? Ну же, рассказывай! — Отстань, слышишь? – я вскочила со стула и вылетела из кухни, внезапно столкнувшись в дверях с папой. — Что с ней? – папа недоуменно посмотрел мне в след. — Я не знаю, Юра. Может поговорить с ней? – мама грустно подняла глаза на отца. — Иди сюда, хамло малолетнее! — папа был явно не в духе, поэтому я незамедлительно спустилась вниз и присела на табуретку рядом с родителями. — Что уже случилось? Почему у тебя нос разбит? — Ну…Я шла по лестнице, споткнулась, упала и разбила нос. И поэтому пришла раньше. Больше вопросов не будет? – я почти жалостно посмотрела на папу и заёрзала на стуле, — Просто ещё уроки делать..И я хотела поиграть немного. — Ладно, иди. Только играй не слишком громко, а то мне голова от твоей музыки болит! – папа легонько подтолкнул меня в выходу. И всё-таки я сказочница. Моя фантазия спасла меня от долгих разборок. Это приятно. *** Зайдя в свою комнату, я сразу же села за фортепиано. Моя слабость. Этот инструмент во мне вызывал только восхищение и уважение. Я любила его с самого детства. И папа с мамой, кстати, тоже. Просто мои родители ненавидели музыку, которую я слушаю, и не одобряли моего увлечения гитарой. Поэтому условием обучения на гитаре было таковым: я училась играть на пианино. Хотя я и не была против. Я взяла первый аккорд. Инструмент мелодично запел под моими пальцами, и приятная дрожь пробежала по всему телу. Я прошлась по клавишам ещё раз, вспомнила все выученные мной этюды и опустила крышку, ощущая вибрацию, исходящую от фортепиано. Теперь я взяла в руки гитару. Это ещё одна вещь, которую я очень сильно люблю. Хотя уместнее было бы сказать, существо, которое я люблю. Ведь гитара, правда, очень живая и эмоциональная. Ударив по струнам, я довольно улыбнулась. Согласитесь, что когда ваши родители ненавидят музыку, которую любите вы, то непозволительно бегать по дому с гитарой и орать панковские песни во весь голос? Но мне, как известно, можно всё. Даже если это и является самым главным запретом. — Алис, ты можешь тише??! – прикрикнул стоящий на пороге папа. — Да пап, — недовольно глянула на папу и всё-таки перестала играть. Ненавижу, когда меня отрывают от этого занятия!!! — Ну как школа? Понрави..— папа даже не закончил, как я его перебила: — Это ужасная школа!! И люди там – адские отродья!! — Слушай, мне надоело. Это какая школа по счёту? Третья? Четвертая? – мой бедный родитель нервно сел на кровать — Пятая..Но я же не виновата..— я пристыжено опустила глаза. — НЕ ВИНОВАТА? ТЫ? Да ты что!! – теперь папа вскочил и схватил меня за шиворот, — Ты уже достала! Меня, маму, учителей! Ты можешь угомониться??! Я только испуганно кивнула. Теперь моё могущество значительно ослабилось. Папа был в ярости, но это не самое страшное. Мне больше нельзя будет переходить из школы в школу!! Я этого не переживу! — Ты – избалованная эгоистка! Зря мы разрешили твоей бабушке заниматься твоим воспитанием!! Она вырастила из тебя неизвестно кого!! – выцедил из себя папа и вышел из комнаты. — А вы не занимались мной вообще! – выкрикнула я вслед отцу, как только закрылась дверь. Теперь точно конец моей вольной жизни. Причём полный. Я устало упала на кровать и уставилась в потолок. И всё-таки, я не понимаю родителей. Почему они винят меня в том, что сами не смогли вырастить, как они выражаются, достойного человека? Ну да, я не подарок, но я и не прошу к себе такого отношения! Почему им настолько сложно просто не лезть в мою жизнь сейчас, раз они не вмешивались в неё раньше, когда мне нужны были родители? *** Ненавижу утро!! Кто придумал так рано вставать, чтобы с самого утра забивать голову всякой ненужной (моё мнение!!) чушью? — Алиса, вставай!! Опоздаешь! – послышался из соседней комнаты звонкий голос мамы, — Ах да, и свой ужасный будильник отключи! Я нехотя спустила ноги на пол и попыталась оторвать задницу от кровати, что оказалось не таким уж и простым. После того, как я всё-таки встала с кровати, пришло время открывать глаза и вырубать будильник. С ухмылкой послушав недовольные стоны родителей, я, наконец, нажала на заветную кнопку. Ну а теперь самое приятное — умывание и одевание. Зайдя в ванную, я взглянула в зеркало и улыбнулась: всё-таки я чудо! Бледная кожа, глазищи на пол-лица, каштановые, чуть волнистые волосы… Да я куколка... из фильма ужасов! *** — Ты идёшь завтракать или как? – вопросительно глянул папа, наблюдая за тем, как я роюсь в шкафу, ища хоть что-нибудь, что можно одеть и не убить внешним видом окружающих. — Или как. Подождите вы, а? Не убежит ваша работа, если я на пять минут позже спущусь, чтобы набить брюхо какой-нибудь фастфудовской гадостью…. – недовольно ответила я, натягивая на себя чёрное платье. Так, это уже лучше. Надо ещё что-нибудь беленькое добавить, чтобы не выглядеть, как сотрудник похоронного бюро. — Я тебе дам гадость!! Живо вниз – поговорить надо. Видно, ты не совсем понимаешь, с кем разговариваешь! – папа уже спускался на кухню. И что за привычка – уходить, когда даже не договорил? Через 15 минут я спустилась к родителям. Мама сидела за светлым кухонным столом с газетой в руках, а папа расхаживал по помещению и иногда только отпускал реплики типа: «Ну и чудовище мы вырастили на свою голову!». — Я тут, — весело начала я, чтобы не накалять обстановку. — И что ты хочешь нам сказать? – недобро посмотрел на меня отец. — Я? Ничего, — непонимающе похлопала ресницами я. — Это мы тобой не занимались? Столько сил убили, но не занимались?! Ты одета с иголочки, ни в чём отказу не имеешь… — свирепствовал папа. «Бла-бла-бла, ты же неблагодарная скотина…» — ….Ты всё поняла? – папа поставил меня перед собой и посмотрел в глаза. — Да, пап, — я виновато опустила голову. Ух, а я, оказывается, многое пропустила! — Тогда давай, завтракай и в школу, — ласково улыбнулась мама. Она всегда так делает, чтобы казаться хорошей матерью, но на деле всё было не так радужно. О, как хорошо, что родители уезжают раньше! У меня есть ещё, как минимум, час, чтобы завершить свои сборы и всё-таки поиграть по-человечески. *** — Всё малыш, мы поехали, — услышала я мелодичный голос мамы и инстинктивно обернулась в их сторону, — Веди себя хорошо, чтобы нам стыдно не было за тебя! «Ну-ну, мама, конечно! Я-то только хорошо вести себя и буду в пятнадцать-то лет! Я ведь такая примерная!» — пронеслось в моих мыслях, пока я поднималась к себе в комнату. Комната у меня была, вопреки моему желанию, розовая. Вся такая чистенькая, аккуратненькая, прямо противно становится, когда заходишь. А главное, на стенах не было ничего, кроме пошлых полочек с сувенирами, которые родители привозили из командировок и деловых поездок. Единственное, что меня радовало, это огромная кровать и зеркало почти во всю стену. Ну и коморка, отделанная под гардероб. *** «Школа, родная школа! Спалить бы тебя к чёртовой бабушке…» — подумалось мне, когда я переступила порог этого «чудеснейшего» места. В кабинете царил полнейший беспорядок. Кто-то кого-то дубасил по голове книгой, кто-то орал песни «Арии» и только двенадцать человек (не считая меня) мирно стояли и обсуждали какую-то муть (по моим меркам). — О, смотрите, Селезнёва пришла!! – насмешливо произнёс Рома. — Не трогай её, она кусается, стерва, — предостерёг друга Дима. — Ой, а ты у нас герой, Димочка! Додумался же до такого!! – я презрительно посмотрела в их сторону и села на своё место. — Стерва!!! «Злись-злись, Дима, всё равно тебе это не поможет», — подумала я, готовясь к уроку. Слава Богу, сейчас будет литература!!! — Здравствуйте, юные любители литературы. Вы готовы к уроку? – весело поздоровался с нами наш учитель. — Мы, как пионеры, всегда готовы! – торжественно произнёс Рома. — Вопрос только, к чему, — пробубнила себе под нос я, чтобы не услышал Димыч. — Ну что ж, садитесь тогда, — мягко предложил учитель. — Что мы сегодня проходить будем? — поинтересовался мой соседушка по парте. — У нас будет немного необычный урок. Я хотел бы узнать, чем увлекаются мои ученики в свободное время, что любят. Поэтому каждый из вас расскажет о себе. Знаю, что за такой урок я получу, если кто-то узнает, но мы, ведь никому не скажем? – хитро улыбнулся Андрей Павлович, — Ладно, кто хочет первым? Первым рассказывал Дима. — Ну, как многим уже известно, я очень люблю литературу и музыку. Играю на гитаре, пишу мелодии и тексты к песням. Ну, что ещё сказать…Люблю проводить своё свободное время с друзьями и любимой девушкой (на этих словах Ладочка покраснела и тупо захихикала). Вроде всё. — Спасибо. Дальше кто? – тут взгляд учителя выловил моё тело с пустыми глазами, — О! Давай, Алиса, порадуй нас своим рассказом. — А? Рассказывать? – я немного непонимающе уставилась на Андрея Павловича. — Ну, давай. — Эм…Я слышала, что у нас Дима любит музыку…Ладно, неважно. Так вот. Если вы считаете, что я преувеличиваю, когда говорю, что музыка – это моя жизнь, то вы ошибаетесь. Я схожу с ума, если музыки нет. Я умею играть на фортепиано, гитаре и барабанах. На двух первых инструментах – лучше, ударные только осваиваю. А ещё я рисую и пишу. Я люблю уходить ночью из дома, чтобы побродить по затихшим улицам. Я обожаю дождь. Я не могу жить без хорошей литературы и качественного кино. Я просто живу для того, чтобы оставить след. И сейчас мне неважно, что обо мне думают, — я говорила с некоторой горечью в голосе, глядя преподавателю прямо в глаза. Он несколько смутился и отвел взгляд в сторону. А я между тем продолжила: — Многие не понимают меня, считают слишком заносчивой и эгоистичной. Ну, ладно, соглашусь, я ещё та эгоистичная задница. Но кто в наше время не эгоист? Вот именно. Мы все только и думаем, что о себе. А насчёт заносчивости…Могу сказать одно: вы ошибаетесь, господа! Ну ,что ещё добавить…Ну ,если вам уж так захочется познакомиться со мной поближе, то не думайте ,что я сразу же вас приму. Вам придётся завоёвывать моё расположение. Мне не нужны друзья, которые меня продадут при удобном случае. Весь класс молчал. Я никогда такого не видела. Никогда, честно. Меня слушали все без исключения. И это…приятно. — Э-э-э, спасибо, Алиса. Подойдёшь ко мне после уроков. Нам надо будет поговорить. – Андрей Павлович постарался улыбнуться, — Ну что, продолжим? Что говорили остальные, я уже не слышала. Теперь только моё тело было в этом классе. А вот мыслями я была на другом конце города, в старой, но просторной квартире, где жила моя бабушка. Моя бабушка, Елена (прим. автора: Да, мою бабушку реально звали Елена!! И это не взято ниоткуда!!!), является владелицей одного из самых крутых клубов в городе. Да…Такую бабушку ещё поискать надо! В общем, это она и побудила развивать во мне все таланты разом. Но мои родители (а вернее, отец – матери было на всё пофиг) были не в восторге от такого предложения. Я вообще их не понимала. Чем же им так не угодили музыка и рисование? Но дело не в этом. Мне не разрешали с ней видеться. Бабушку я видела в итоге только раз в год. Всего один день. Всего три часа. И то с огромным скандалом добивалась этих «свиданий». Я просто ненавидела в такие моменты отца. Может, он мне не родной? Мой стройный рой мыслей был разогнан пронзительным звонком с урока. Все собрали вещи и вышли из кабинета, пока я приходила в себя от сладких грёз о свободе. — Алиса, можно тебя? – позвал меня наш классный руководитель. — Да, конечно. Что? – я решила состроить дурочку, так как знала, что сейчас последует неприятный разговор. — Алис, слушай. Мне кажется, что у тебя какие-то проблемы. Может помощь нужна? – его зелёные глаза заглянули в мои серо-голубые. — Ага, психологическая. Может, я сейчас на урок пойду всё-таки? А потом, если хотите, поговорим, ладно? – мне ну очень не хотелось разговаривать. — Ладно, тогда, после уроков сразу ко мне. Я буду ждать. Только приди, а то я обижусь! – я в уме представила нашего препода обиженным и улыбнулась. — Буду как штык! – теперь улыбался Андрей Павлович, глядя, как я стою по стойке смирно. — Вольно! Я, смеясь, вышла из кабинета и направилась к следующему. Ох, пока буря обошла меня стороной. Можно и вздохнуть спокойно. Я медленно шла по коридору с заткнутыми наушниками ушами, пока кто-то не выдернул у меня один наушник (ну что за привычка!): — Значит, музыку любишь? – прошипел Димыч мне на ухо. — Нет, просто затычек нет, а чтобы твой противный голос не слышать, приходится её слушать, — я ответила ему в тон, грубо вырывая у него из руки моё ненаглядное сокровище. — Ты не думай, своими душещипательными речами в нашем классе никого не тронешь. Мы непробиваемые, — язвительно ухмыльнулся мой оппонент. — Может, из вас бронежилеты делать? Или вами танки обшивать? – зато я была эмоциональна, как камень. — Дура. Я улыбнулась и углубилась в приятные мечты. Не думать же мне о моём новом долбанутом классе! *** Уроки пролетели на удивление быстро. Весь ученический состав выбежал со школы, как муравьи. А я осталась ждать своего учителя. — О, я уже думал, что ты не придёшь. Извини, я немного задержался, — Андрей Павлович открыл дверь в кабинет и протянул руку, приглашая войти. — Я держу своё слово. Так о чём вы хотели поговорить? – я присела на стул рядом со столом учителя. — Ну, — неуверенно начал он (видимо, жутко волновался), — Я бы хотел поговорить о твоём состоянии. У тебя какие-то проблемы? Почему-то на этих словах я почувствовала себя раковой больной, которой говорят, что ей осталось жить чуть больше недели. Я нервно встряхнула головой, убирая чёлку с глаз: — А что со мной не так? По-моему, всё нормально. Всё просто отлично. Чудесно! – я постаралась придать лицу наиболее безмятежный вид. — Пойми, Алиса, я никому не расскажу, если что-то тебя тревожит. Я просто должен знать, происходит с моими учениками, — учитель сел передо мной на корточки. Неужели его так задели мои слова? – Я уже и сам заметил ,что ты слишком замкнутая. — Это личное, — я отмахнулась от него. — Что-то в семье не так? Какие-то конфликты? Или…? – договорить Андрею Павловичу я не дала: — Могу сказать одно: насилия со стороны родителей не было. А остальное – это мои загоны. Всё? – мне очень не хотелось говорить. Очень. Поэтому я встала и уже собралась уходить, но преподаватель усадил меня обратно: — И всё же, что такое? – молодой мужчина выжидательно пепелил меня взглядом, — Не бойся, ты можешь поделиться со мной. Как я уже говорил, никто не узнает. Обещаю. — Хорошо. Но тогда можно кое о чём попросить? – в моей голове зародилась гениальная идея. Не одна же я должна раскрывать душу! — Валяй, — он заинтересовался моим будущим предложением. — Ладно, я расскажу всё, что вас интересует, но взамен вы расскажете о себе всё, о чём я попрошу. Хорошо? – ну и стерва же я! — Отлично. Начинай, — Андрей Павлович взял стул и сел рядом. Подобное действие мне напомнило киношный приём у психоаналитика, и я фыркнула. Но, словив укоризненный взгляд, сделала серьёзное лицо и начала своё повествование: — Знаю, что за такую жизнь, какой живу я, многие мои одноклассницы (да и одноклассники, в принципе, тоже) душу продали. Конечно, хороший дом, куча дизайнерских шмоток, разные модные вечеринки и приёмы…Об этом многие только мечтают. А я имею. Но ненавижу всё это. Всю эту продажность, весь этот пафос. Я, как птица в золотой клетке, — всё есть, кроме свободы. Мне не улыбается перспектива быть женой какого-нибудь владельца крупной фирмы, чтобы ждать его из командировки, сидя на кожаном диване и старея под мексиканский сериал, а он мне будет в это время изменять с моей «лучшей подругой». Я не хочу сдохнуть в одиночестве, имея только свору тупых тявкающих тварей. Я боюсь такого поворота событий, понимаете? Моя мечта – поступить в художественную академию, заниматься любимым делом, жить с человеком, которому будет не наплевать на меня, который будет поддерживать во всех начинаниях. Я хочу заниматься музыкой, хочу, чтобы хоть что-нибудь из моих трудов принесло пользу. Поверьте, я не горю желанием выйти замуж за сына папиного делового (прим. автора: чуть не выдала «полового». Хотя..Всё возможно *смайл*) партнёра, который старше меня на 15 лет. А, я так подозреваю, придётся, — я чувствовала, что на глаза наворачиваются слёзы, но, между тем, с каждым словом мне становилось легче. Иногда всё-таки полезно выговориться. — Да уж. Не знаю, что и сказать. Честно, такого я ещё не встречал, — он был, мягко говоря, шокирован моим рассказом. — Ну, вот и встретили, — слабо улыбнулась я, вытирая слёзы. Андрей Павлович подвинулся ближе ко мне, чтобы утешить. — Неужели всё настолько плохо? А общение с родителями как? — Никак. С мамой мы иногда общаемся, но её и мамой-то с трудом назовёшь. Она, знаете, как девочка, которой сказали присмотреть за соседским малышом. Вроде и пытается что-то сделать, да не выходит. Она сама, по сути, ещё ребёнок. Ей всего 32 года. Ну, а папа…Иногда меня берут сомнения, что он мой отец. В его словах никогда не было нежности, присущей папашам. Я для него только расходный материал, который нужен для того, чтобы нажиться. — Может, ты всё не так понимаешь? – мой препод-психоаналитик пытался вникнуть в мою проблему. — Что я не так понимаю! У него нет вообще никаких чувств ко мне! Если бы он любил меня, то точно уж не отдавал меня этому маньяку-педофилу на растерзание! – взорвалась я, понимая, что сейчас плотину прорвёт, и я расплачусь, как Ниагарский водопад. — Ну, тише. Я не хотел тебя расстроить, — учитель поглаживал меня по голове, — Поверь, всё образуется… — О, да! Действительно! Да я бы всё отдала, чтобы сбежать из этого зоопарка! Да вы хоть знаете, какое это ощущение, когда тебя держат только для того, чтобы показать знакомым, какой милый и талантливый ребёнок растёт! Прямо как мартышку учёную показывают! Честно, — я остановилась, чтобы набрать в лёгкие воздуха, — нихрена не образуется. Я это знаю точно. — Ладно, с меня, пожалуй, хватит, — мужчина потёр виски, — Так что ты хотела обо мне узнать? — Расскажите о себе. Вернее, о своём детстве, — я слегка наклонила голову набок. — Зачем это тебе? – недоуменно поинтересовался учитель. — Интересно просто, что заставило вас заниматься таким неблагодарным трудом, как обучение нас литературному слову русскому, — театрально взмахнув руками, произнесла я. — Ну, что тебе рассказать… Когда я был примерно твоего возраста, мои родители развелись, и мама, забрав мою младшую сестру, уехала куда-то. Меня растил отец. После их развода я замкнулся в себе, стал много читать, перестал выходить из дома. Папа очень беспокоился о моём состоянии, старался развлекать меня. Ты не поверишь, он мне даже девушек искал! Но было одно «но»: он хотел, чтобы я пошёл по его стопам и стал юристом. Я был против, и, когда пришло время поступать, мы с отцом поругались, и я подал документы в педагогический вуз. Папа очень злился, даже выставил меня из квартиры. А через два года позвонил и извинился, пригласил провести рождественские каникулы с ним. О матери я больше ничего не слышал. Только сестра однажды написала. Но они сменили адрес буквально через два дня, и письмо, отправленное матери и сестре, пришло обратно к нам, — учитель погрустнел. — А сколько сейчас вашей сестре? – спросила я сквозь редкие всхлипы. — Ей сейчас где-то лет 16. Я думаю, вы бы с ней подружились, — он улыбнулся мне и поднял меня с места, — Ладно, иди домой и хорошенько выспись. А завтра продолжим говорить, если хочешь. — Спасибо вам. Я давно ни с кем так не разговаривала. Значит, до завтра? – я, пусть ещё через слёзы, улыбалась, глядя на человека, который только что сделал невозможное – заставил меня говорить о себе. Когда я уже выходила из кабинета, он окликнул меня: — Алиса! Я остановилась: — Что? — Слушай, называй меня на «ты» во внешкольное время. Ладно? – попросил меня он. — Ладно, раз вы так хотите, — я кивнула. — Ты, — поправил меня Андрей Павлович. — Хорошо, — снова улыбнулась я, — До свидания. Со школы я буквально выпорхнула. Что ж, чудесно, у меня появился первый друг. *** — Алис, как день прошёл в школе? – неожиданно вырвал меня из моих мыслей голос матери. — Эм…Нормально. Даже можно сказать, хорошо, — я улыбнулась. — Это радует. Есть будешь? Я тут кое-что вкусненькое приготовила, — мама аж засветилась вся! Как я всё-таки люблю, когда она такая! Жаль, что бывает это крайне редко. — Да, не откажусь, — я приземлилась на стул. — Как в школе дела? Что нового? – она поставила передо мной тарелку с едой. — Да ничего особенного. Интересный урок по литературе был. Рассказывали о себе. — Ясно. Меня радует, что ты наконец-то улыбаешься. А то ходила, как туча грозовая, — рассмеялась мама. — Ну, иногда надо сменять эмоции, чтобы жить было интересней. Вот теперь недельку радостная похожу, — я улыбнулась маме в ответ. — Ох, Алиска, я удивляюсь тебе. Ты не девушка – ураган! Кушай, давай. – она погладила меня по голове и подвинула тарелку поближе ко мне. — Спасибо, мам, — я обернулась и с нежностью посмотрела на неё. Да, у меня мама – милашка, правда, слишком молодая для такой, как я. -Бабушка звонила, говорила ,что тебя сюрприз ждёт, – мама умилённо улыбалась, наблюдая, как я ем. — Какой? – я, наконец, оторвалась от тарелки и вопросительно посмотрела на маму. — Зайди в интернет. Он там, — мама загадочно улыбнулась и скрылась из кухни. Странно, что же там? Я быстро доела и побежала в свою комнату, чтобы воззреть чудо, которое должно было предстать перед моим жадным взглядом. Когда я всё же открыла дрожащими руками (я волнуюсь!!! Кошмар!) свой мейл, то увидела этот самый сюрприз. Письмо. «Хай, малыш. Очень жаль, что за полтора года мы так и не увиделись, но могу тебя обрадовать: на следующих выходных я наведаюсь к тебе. Так что жди, моя ненаглядная Джульетта. Твой в жопу обнаглевший Ромео » От такого письмеца у меня чуть не уехала крыша. И поэтому я с громкими воплями побежала в комнату, где предположительно была мама. — Мааам!! Это что? Откуда ты знаешь? Егор едет к нам на следующей неделе! – обычно невероятно спокойная, я орала, как ошпаренный кот. — Ну, бабушка сказала. Егор вообще хотел застать тебя врасплох, но потом решил предупредить, что едет. Ты рада? – хитро посмотрела на меня мама, перелистывая журнал. — Не то слово!! Наконец-то Егор приедет!! – о, как же я рада!!! Ничто, казалось, не может испортить моего чудесного настроения. Но только казалось… — Кто приедет? Егор? А я вам не говорил, что не хочу это придурка видеть в нашем доме? А? – внезапно появившийся папа испортил мне всё настроение. — Он едет ко мне! И ты ничего не сделаешь! – язвительно кинула я, выходя из комнаты. — Я… — но закончить отцу я не дала: — Не пустишь – можешь со мной попрощаться! «Блин, я ненавижу это! Не пустит он! А как же! Мало того, что выгнал Егора из дома, да ещё и не даёт мне жизни! Идиот» — с этими мыслями я влетела к себе в комнату открывая окно и запрыгивая на подоконник. Нет, вы не думайте, что я решила спрыгнуть. Это всего второй этаж, только руки поломаю. Это просто привычка. — Ах ты малолетка! Жить надоело?! Можешь забыть о своём братишке-дебиле, поняла? Егор не зайдёт в мой дом! – да, папочка не на шутку разъярился. — Будешь орать – спрыгну. Поверь, я умею это делать. Вот ты странный: вначале берёт ребёнка из детдома, а потом выгоняешь его. Не стыдно? – я презрительно ухмыльнулась, разворачиваясь обратно к окну. — Чтоб тебя! — Я сказала. На этих словах папаша вышел из моей комнаты, так хлопнул дверью, что я чуть реально не вывалилась из окна.