Монотонное пространство.

Этот ребенок не знал, а может и просто забыл, как сюда попал. Это дитя казалось многим тем самым монстром из детских сказок, которыми часто пугали непослушных ребят. Он не молчал. Он говорил по своему, по-особенному. Кацуки умел улыбаться. Он знал, как нужно это делать. Тонкая, чуть ли не зловещая улыбка освещала его лицо каждый день. Светлый мальчик всегда сидел в углу своей маленькой, новой комнаты, неловко царапая своими ногтями жилы и вены на руках. Ему не было больно. Его забавляло это. - Я живой. Я нормальный. — всегда повторял себе пациент. Только в полной тишине можно было услышать слова парня. Он жив. Бакуго чувствовал все. Голоса и бред в голове кажутся страшным сном, а гробовая тишина лишь все усложняла. Юноша сходил с ума. Медленно, но верно тот приближался к пропасти безумия и вечного, терзающего одиночества. У него пропадал интерес к лечению, а уж тем более к жизни. Бакуго ни разу не был в смирительном халате, поэтому делал с собой все, что видел лишь Бог. Он хрустел пальцами, хрипло, но гордо смеясь в это время. Его смех наполнял пустое пространство вместе с хрустом костей. Все тело было в различных шрамах и ссадинах. Еще руки покрыты глубокими шрамами и новыми швами. Ладони в ожогах, а пальцы в пластырях. Все началось с автомобильной катастрофы. Родители погибли, удалось спасти лишь маленького мальчика, которому на тот момент было около семи лет. Психика сгорела, как бумага, которую кинули в пылающий костер. Шизофрения - такой диагноз поставили Кацуки. Он умел говорить. Не так, как все. По-своему.