Страна Дождей.

Р-раз. Шаг из серой пелены - в выжигающий глаза свет, как по щелчку чьих-то пальцев. И тут же все гаснет вокруг, а над головой по небу серебристыми змейками расползаются молнии; гром гремит так, что закладывает уши. А с небес - стеной потоки воды. Очищение? Дождь с небес – это очищение? А вам никогда не казалось, что эта гроза и молнии, что темная тяжелая вода – как проклятье? Небо проклинает тебя, здесь и сейчас. За что же, грешник? Чанмин знает, что это проклятие всегда идет за ним следом, и каким-то краешком подсознания догадывается, почему он тут. Более того – он шел на это осознанно. Он тормозил жизнь, ставил палки в колеса своему будущему, ежедневно убивал мечты и просто чертовски бесил своими выходками судьбу. Чанмин ничего не хотел, никуда не стремился; ел, спал и ходил на работу робот Макс, который существовал в этом мире уже три долгих года. Робот Макс появился в тот момент, когда Шим Чанмин потерял то, что держало его на плаву в этом прогнившем мире. Ючон погиб, как всегда говорят – «это был несчастный случай». Да только вот Чанмин якорем пошел вслед за Ючоном. Захлебнулся в отчаянии, утонул, и эта вода не отпустила его. Она преследовала его дождями, она холодила его снегом зимой; она замораживала его льдом в стакане мохито. Она выжигала его глаза слезами. Чанмин жил с ней, впитывая эту влагу как губка. И с ней же решил уйти в «лучший из миров». И вроде он погружался с головой в свою белоснежную до рези в глазах, глубокую ванну… А очутился черт знает где. И снова эта вода… Волосы облепили лицо, а через стену дождя не разглядеть абсолютно ничего, даже на расстоянии вытянутой руки. Небеса все так же осуждающе продолжают выливать на него свою мокрую брань, и Чанмину немного не по себе, но по большей части ему попросту все равно. Где он, что он теперь, умер ли… Это смертельная усталость от жизни. Умные люди в белых халатах называют ее «депрессией» и борются с ней альтернативными методами. Но, боже мой, люди, есть же болезни, от которых не вылечит никто и ничто. От которых спасет лишь смерть. Но это боятся признавать. Врачи всегда чего-то боятся: фобия того, что пациент умрет на операционном столе, боязнь заражения опасными вирусами, боязнь поставить неверный диагноз и сделать что-то не так. Боязнь того, что пациент узнает, что он неизлечим. Лгуны и трусы. Они «лечили» и Чанмина. Да только… мертвых людей к жизни разговорами не вернешь. У Чанмина было ощущение, что он умер и был похоронен еще три года назад, и сейчас он – лишь сторонний наблюдатель. …Который застрял в этом непонятном месте, с непонятным дождем, который льет с непонятного, будто живого неба. Чанмин оглядел себя: черный свитер, темные джинсы и никакой обуви. Траур по самому себе, хах? Под ногами - трава, мягкая, успокаивающе теплая от земли, но насквозь мокрая, как и сам парень. Он оглядывается вокруг, и эта темнота скорее раздражает его, чем пугает. Все. Идет. Не. По. Его. Плану. Почему – не ясно. По чьему – тоже. Чанмин уже готов ответно обругать грозовое небо грязными словами, как внезапно дождь над головой прекращается. Парень поднимает глаза вверх: чертово небо все еще над головой, но теперь их разделяет прозрачная пленка. Зонт. Шим медленно оборачивается и видит силуэт, в таких же черных одеждах, с капюшоном на голове и зонтом в руках. Это должно уж точно до всех нервных окончаний напугать Чанмина, но у того просто не осталось сил на испуг, лишь на еле слышный вопрос: - Кто ты и что зд… -Все слова вода будто смывает вниз, в траву, стоило лишь незнакомцу поднять голову и посмотреть Чанмину в глаза. Эти самые глаза. Макс не может не помнить их. Он не умеет не помнить эти глаза. - Чанмин, что ты тут забыл? – голос Ючона такой же чуть хрипловатый, успокаивающий и тихий, - то ли из-за непрекращающегося дождя, то ли из-за того, что Шим стал внезапно плохо слышать. Он открывает рот, чтобы сказать так много этому человеку напротив; сказать ему обо всем, о чем не успел… А получается лишь охрипшее: - Я-я… я…кх, я п-просто… Ючон улыбается ему самыми уголками губ. – И зачем ты это сделал?- в голосе Пака звучат нотки любопытства, нежели упрека и обвинения. - Ч-что? – Чанмин изо всех сил пытается понять, что происходит и откуда здесь Ючон, и где они вообще, как вдруг парень напротив снова врывается словами и низким обволакивающим тембром голоса в достаточно порушенную психику Макса. - Ты босиком, Чанмин. Ты босиком в Стране Дождей. Знаете, бывает такое, когда тишина просто необходима. А бывает – когда она режет уши, когда она впивается в сознание колючей беззвучностью. Без звуков – это уже как смерть. Чанмину показалось, что он умер снова. Умер и оглох. Он перестал слышать дождь, перестал слышать грозу, слышать Ючона… Самое дорогое, что было у него - и это отняли. Шим видел, но не слышал; стоял рядом, и в то же время - будто по разным берегам пропасти. Д-ва. Можно ли оглохнуть от снова обрушившихся на него звуков, после того, как он уже тут минуту назад оглох? Чанмин сходил с ума, медленно и верно. Но вот в уши снова ворвались барабанящие по зонту капли дождя, шелест деревьев, а напротив - молчание. - Ючон? Ты меня слышишь? Ючон!! – резко закричал Макс. Постарался закричать, вышел же лишь испуганный шепот в эту ночную тьму. - Я слышу тебя, да вот только ты меня не слышишь. – Пак снова мимолетно улыбнулся. – Тебе еще рано здесь быть, это место – не твое. Эта страна – не для тебя. И этот дождь – не в твою честь. - Но я не могу больше так!! Это невыносимо, это не жизнь, а пародия. Я … - Чанмин запнулся. Что, что еще сказать, как убедить Ючона в своей усталости? В нежелании быть там, в необходимости уйти оттуда, хоть куда-нибудь? Как?.. - Мин, сюда не пускают без обуви. – Немного саркастично заметил Ючон. – Ты забыл ее там, в том мире. Придется вернуться. «Тут сначала размачивают голову водой, а потом медленно вынимают мозг, я понял» - Чанмин пытался ухватиться хоть за что-то разумное в речи Пака, и не мог. - Что значит – вернуться? Может я хочу остаться тут?! Может я пришел ради тебя!! – и снова этот охрипший шепот, ни децибелла более. Ючон покачал головой в ответ. – Ты пришел ради себя. Ради меня ты бы жил там, понимаешь? Ради меня, за меня… Я хотел бы этого, Чанмин. А ты… Что делаешь ты? – горькая усмешка, а в глазах Ючона – укор, и Максу хочется удавиться за то, что он посмел поселить в этих глаза печаль и горечь. - Макс, пообещай мне кое-что? - Что угодно. - И Чанмин уверен, что он исполнит любое желание Ючона. На все 200 %. - И помни об этом обещании. Я буду ждать тебя здесь, Чанмин, но при условии, что в следующий раз ты придешь в обуви. Чанмин недоверчиво моргает раз, два, пять… - Что, прости?! В какой еще обуви? Где мне ее взять? Ючон, что за загадки?! – он пытается придвинуться ближе к Паку, но тот отстраняется и произносит: - Найди свою обувь там, в том мире, Мин. А после этого Пак резко разворачивается и шагает в темноту. Макс даже не успевает понять, в чем дело; на голову снова обрушивается вода, вокруг снова темнота и никого… - Ю.. Ючон.. Ючон! ЮЧОН!!!!!! Неееет!! Вернись, нет, прошу тебя… Вернись… - обжигающие слезы катятся из уставших глаз, руки нервно сжимают края свитера, а в голове – пустота. Ужасающая, гремящая пустота. И свет… стоп, откуда свет?! Нет-нет, стойте, нет,не надо опять... Мир гаснет снова по щелчку. Последней мыслью Чанмина было проклятье, посланное тому, кому удается так мастерски щелкать пальцами и выключать сознание. Что это за сволочь… Тр-р-р-р-р-и. - …ажется пришел в себя! Доктор, доктор! Скорее! В ушах до сих пор шумел этот адский непрерывный дождь. Чтоб его… - Вы меня слышите? Молодой человек! Вы помните, как вас зовут? – перед лицом Чанмина обрисовался некто, неясный пока, в белом халате. «Сожгу все их белые халаты, пусть носят зеленые, это успокаивает…а, стоп. Это он мне?» - Шим медленно ощущал себя, сначала гудящую голову, потом все тело. Все болело, будто его придавило тяжеленной плитой. Мозг пока бунтовал и отказывался идти на контакт. Что ж, будем сами… - Я…помню. Да… - голос то до сих пор охрипший, дааа, Макс, ты, кажется, простыл под тем дождем. - Отлично, и как же вас зовут? – доктор оказался дотошным. Работа такая, что уж. Чанмин оформил наконец мысль и выдал все тем же шепотом: - Шим Чанмин. 25 лет, III группа крови. Счет в банке не скажу. Доктор рассмеялся и наконец-то оторвался от кровати Чанмина, распрямившись. - Это чудо, что вы пришли в себя! Вы заснули в ванной и чуть не утонули там. Хорошо, что ваша соседка… - Чанмин тут же подумал, когда это суицид стал называться «заснуть в ванной», но перебивать не стал. -…в общем, все будет хорошо. Вы только не волнуйтесь, вам нельзя. - Хорошо, хорошо. Как скажете. – Чанмину хотелось было попросить попить, но одно воспоминание о воде привело его в ужас. А еще хотелось спать, очень сильно, будто он не спал до этого трое суток. Чанмин медленно перевернулся на бок и скользнул взглядом по тумбочке рядом с кроватью. Книга. Что это еще тут за книга? Медсестра, пришедшая помочь Максу, проследила за его взглядом и улыбнулась: - Вам тут просили передать эту книгу. Пожелали, чтобы она была рядом с вами. Мы… и положили ее сюда. Вот так. Посчитав свою миссию выполненной и подумав, что Чанмин уже заснул, медсестра тихонько вышла и закрыла дверь. Убедившись, что он тут один, Макс протянул руку к книге и потянул на себя. Свалившись с тумбочки, книга упала на кровать, обложкой прямо перед носом Чанмина. А его глаза тут же расширились в несколько раз…. Книга сказок. Сказки… «Страна Дождей». «Это бред. Все это бред, ведь так? Кома, сон, как там у медиков называется…. Мало ли что привидится» - мысли Чанмина прыгали и расползались в разные стороны, норовя добить таки хозяина и свести с ума окончательно. Все это, правда, разбивалось о два слова. Страна Дождей. Чанмин немного подтянулся на подушке вверх и взял книгу обеими руками. Похоже, ему все-таки придется выполнить обещание, которое он дал там, в этой стране… *** В палату зашла медсестра, чтобы проверить, все ли нормально с этим несчастным парнем. «Уснуть в ванной, чуть ли не утонуть там и после этого остаться в живых, - он действительно хотел жить»- подумала она. И сильно удивилась, увидев на груди пациента книгу. Ту самую, которую незнакомец оставил сегодня ночью в приемном покое с запиской «Передайте, пожалуйста, Шим Чанмину. Она ему жизненно необходима». Странно, но доктор согласился на эту прихоть, и это бумажное издание переместилось на тумбочку пациента. «И на тебе - только пришел в себя, а уже читает! Что ж это за книга такая?» - не переставала удивляться девушка. Аккуратно вытащив книгу из рук Чанмина, медсестра развернула ее обложкой и прочитала про себя: «Страна Дождей. Сказки». Повернув обратно, на ту страничку, где уже лежала закладка из нитки больничного матраса, девушка пробежалась глазами по тексту. «...Это страна свободы и мечты. Страна, куда попадают все, кто захочет, искренне захочет этого. Страна, где льют теплые летние дожди, под которыми возлюбленные танцуют в ярких сандалиях. Страна, где светит яркое солнце и трава мягче шелка. Но туда никогда не попадут те, кто жил нечестно. Кто обманывал других, обманывал себя. На таких людей не будет ярких сандалий, потому что они тут же станут серыми и блеклыми. Потому что это место – для тех, кто живет в мире со своим сердцем и душой. Место, в которое не попасть по обычным картам, - Страна Дождей». А ниже – криво нацарапанное карандашом: «1. Жить 2. Купить сандалии.» «Забавный какой»- подумала девушка и положила книгу обратно на тумбочку. Подошла к окну и увидела, что за окном идет дождь. Мелкий, ленивый дождь, даже дождик. Он окрашивал в крапинку крыши домов, мыл асфальт и поливал траву на газонах. Лениво, неспешно… К чему спешка? - Впереди же вся ночь. «Страна Дождей… Интересно, она существует? Я бы там пожила… Хах, о чем думаю только! Еще целая ночь дежурства» - медсестра улыбнулась сама себе, и, задвинув шторы, вышла из палаты.