На необитаемом острове

      Донателло проснулся оттого, что какой-то острый камешек больно впивался в бок. Во сне ребята сползли на пол туннеля, Микеланджело прижался к старшему брату в поисках тепла и теперь спокойно сопел, свернувшись клубочком у него под боком. Судя по всему, спали они не так уж долго. Замёрзнуть основательно Донни не успел, а голова по-прежнему болела. Вздохнув, Дон слегка подвинулся, чтобы дурацкий камень не так больно кололся, и взглянул на братишку, в любое другое время он дал бы ему как следует отдохнуть, но сейчас нужно было выбираться из этой ловушки. Мало того, что еды и воды практически не было, так ещё и становилось довольно холодно. Глянув на всё ещё включённый фонарик, парень нахмурился. Они не могут позволить себе так долго держать его включённым. Батарейки на деревьях не растут и под ногами не валяются. Нужно идти, пока фонарь горит. В темноте двигаться будет сложнее и опаснее. — Майки, просыпайся, — осторожно потряс Донателло его за плечо. — Я спать хочу — буркнул в ответ Микеланджело, даже не открывая глаз. Дон почувствовал укол совести за то, что вынуждает брата подниматься и двигаться в поисках выхода, тогда как ему, несомненно, отдых просто необходим, но и оставаться на месте было нельзя. — Давай же, поднимайся. Мы отдохнём, когда выберемся наверх, — пообещал парень, вынуждая сонного Майки сесть. — Какой же ты всё-таки зануда, — по-детски потёр глаза кулаком Микеланджело, а потом, вспомнив, где они, и что произошло, он быстро повернулся к старшему. — Дон, ты в порядке?       Уверив Майки, что с ним всё отлично, Донателло поднялся и, взяв фонарик, поторопил брата. Он очень надеялся, что им удастся добраться до выхода до того, как батарейка сядет. Вот только удача явно отвернулась от них. Едва ли прошло несколько часов, как луч света стал тусклым и мерцающим. Дон остановился, удерживая за руку и Микеланджело, глянувшего на него с удивлением.  — Ты всё-таки решил дать нам как следует отдохнуть, а уже потом идти вперёд? — поинтересовался он. На что Донателло только вздохнул, осознавая, что брат без энтузиазма воспримет сообщение о том, что фонарь нужно будет выключить, но другого выхода пока Дон не находил. — Боюсь, что нет, Майки. Нужно погасить фонарик, пока батарейка не села окончательно. — Мы останемся в темноте, да? — сглотнул Микеланджело, придвигаясь ближе к брату. — Ты ведь не боишься? — спросил Донателло, прекрасно зная ответ, но и понимая при этом, что если начнёт его уговаривать просто спровоцирует истерику.       Майки не признался в страхе открыто, что было вполне ожидаемо, но так вцепился в руку Дона, что тому не нужен был свет, чтобы убедиться в наличии свежих синяков. Тем не менее, руку отнимать он не стал, позволяя младшему брату справляться со страхом хотя бы таким образом. Ребята шли довольно медленно и осторожно, стараясь не спотыкаться и не провалиться куда-нибудь ещё. Свободной рукой Донателло касался стены. Вот только идти в кромешной тьме под землёй, да ещё в темноте, было слишком для Микеланджело. — Донни, давай поговорим? — несколько нервно попросил парень. — Неплохая идея. Так и дорога покажется короче, о чём хочешь говорить? — согласился Дон, несмотря на то, что предпочёл бы тишину, потому что голова пусть и не так сильно, как раньше, но всё же ощутимо болела. — Расскажи мне про маму. Ты же её помнишь, — тихонько попросил Майки.        Неожиданная просьба. Вот уж чего гений точно не ожидал так этого. Не здесь, не сейчас… Услышав высказанное пожелание, Донателло забыл на несколько секунд, что идти нужно очень аккуратно, за что и поплатился, со всего маху стукнувшись ногой о камень. Вскрикнув от боли, он присел, ухватившись одной рукой за ушибленную конечность.       Донни знал, что Майки помнил маму скорее по немногим оставшимся фотографиям да рассказам, а учитывая, что ребятам довольно сложно было говорить на эту тему и они старались избегать таких разговоров, бередящих никак не заживающую рану на сердце, то только по фотографиям. Слишком маленьким он был, когда их матери не стало. Если у старших были драгоценные воспоминания, то Микеланджело судьба этого лишила.       В этот момент Дон обрадовался, что фонарь пришлось выключить. Брат не мог видеть его лицо, глаза… Взволнованный голос Майки, спрашивающего, всё ли с ним в порядке, вырвал его из размышлений. Успокоив братишку, Донателло снова поднялся и ребята двинулись в путь. Спокойным и ровным тоном Дон говорил с Микеланджело, рассказывая как они все вместе ходили на прогулки в парк, как играли и как мама читала им на ночь любимые книги… Только сам Донателло знал, чего ему стоило это видимое спокойствие.       Наконец, когда контролировать голос стало слишком сложно, он предложил немного передохнуть и подкрепиться. Ребята уселись на землю и Донни на ощупь достал из рюкзака манго и бутылку с водой. Фрукт он отдал младшему брату, отмечая, что осталось всего одно манго про запас. Сделав пару глотков воды, бутылку тоже передал Майки. Микеланджело не видел всего этого, потому что Донателло предусмотрительно не включал фонарь. Что отрицать, есть ему уже давно хотелось, но Дон решил, что братишке еда нужнее, а её-то почти и не осталось.       Долго отдыхать ребята не стали, потому что если во время ходьбы они ещё могли согреться, то посидев спокойно, сразу ощутили, насколько в туннеле прохладно. Дон не дал долго рассиживаться ни себе, ни брату, опасаясь, что Майки заболеет, самому тоже не хотелось хватать простуду, или что похуже. Собираться не было нужды, и они снова пошли вперёд. По ощущениям Донателло в пути прошло не больше трёх часов, как парни наткнулись на стену. Включив фонарь и осмотревшись, Дон едва не застонал, с трудом подавив желание побиться об эту самую стену головой. Дальше идти было некуда, желание Микеланджело поскорее прийти сбылось, только немного не так, как они рассчитывали. Туннель заканчивался тупиком. — Донни? — нерешительный голос Майки разорвал напряжённую тишину, воцарившуюся после такого окончания пути. — А нам теперь не выбраться, да? — Ну, почему же. Мы просто шли не в ту сторону. Теперь пойдем обратно, Донателло изо всех сил старался успокоиться. — Ну, во всяком случае, мы не зря шли, — неожиданно бодро выдал младшенький. — Это почему? — Дон повернулся на голос Микеланджело, будто мог увидеть его лицо в темноте. Фонарик-то уже был вновь выключен. — А потому, что мы теперь знаем, в какую сторону нужно идти, а значит уже не будем гадать, выбирая направление.       Майки не терял оптимизма, он старался поддержать и брата, как мог, а Донателло думал о том, что у них в рюкзаке осталось лишь одно манго, да и то не слишком большое, да бутылка с водой. Причём воды было всего несколько глотков. Даже не хватит утолить жажду одному человеку. А их ждёт дорога назад. Довольно долгая дорога. На путь к тупику времени ушло много, обратный же маршрут займёт ещё больше времени, ведь идти-то нужно в кромешной тьме. К тому же, даже неизвестно, сколько придётся двигаться от того места, откуда они начинали движение, до выхода из туннеля.       Тяжело вздохнув, Донни закинул рюкзак на плечи и поднялся на ноги. Раз путь предстоял неблизкий, Дон не хотел терять время даром. Чем раньше они отправятся в дорогу, тем быстрее смогут выбраться на поверхность. Заодно он вспоминал, сколько человек может продержаться без воды и еды. Проверять это на себе желания не было совершенно, равно как и ставить эксперименты на родном братишке.       Но если вначале ребята шли довольно быстро, освещая себе путь, то теперь, когда вокруг было темно, их скорость стала заметно ниже. Микеланджело не падал духом, от недавнего уныния не осталось и следа. Он безостановочно тараторил о чём-то, сыпал шутками, в красках расписывал, как удивятся и обрадуются Лео и Раф, когда они, наконец-то, соберутся все вместе. Донателло же, не вслушиваясь, поддакивал и соглашался с ним. Парень лихорадочно пытался найти выход из сложившейся ситуации. Еды и воды уже, можно считать, нет. Одно манго и несколько глотков воды им с Майки хватит до того времени, когда они вернутся к тому месту, откуда и начали путь, а что дальше? Сколько ещё придётся пройти? Да ещё и гарантий, что выход из туннеля не обвалился, например, нет никаких.