Чулочки

Ему нравилась косметика. Всевозможные баночки, скляночки с женскими кремами, губная помада, пудра, восхитительные духи… Ему нравилось женское бельё. Было нечто эстетически прекрасное в этих кружевных чёрных чулках, прекрасном поясе, что помогал поддерживать эти самые чулки, красивые бюсгальтеры с невероятными узорами и кружевных трусиках, серьёзно, ну просто чистая провокация. Хей, все имеют право на свои чудачества и странности. Ларсон из соседнего корпуса иногда жрёт ковёр и его никто не осуждает. Эми из женского общежития любит фотографировать людей в откровенных позах и провакационных шмотках (и никому ничего не показывает, что главное). Джейсон что живёт этажом ниже раз в неделю порывается побрить усы библиотекарю. Так что да, Армитаж не шёл со своим увлечением даже в тройке подобных фриков. Ему четырнадцать, когда он покупает женское бельё, тонну косметики, пару туфель на высоком каблуке, одно простенькое платье и парик. Хакс целый день проводит перед зеркалом, тренеруется с нанесением макияжа. Рука то неровно рисует стрелки, то не так ложатся тени, то помада выезжает за контуры. Ну ничего, практика и только практика. У него получится. Спустя месяц парнишка красится столь профессионально и мастерски, что ему могли бы позавидовать многие однокурсницы по Академии. Армитаж завершает последние штрихи, идеальный тон, идеальные брови, превосходные стрелки, длинные пушистые ресницы и вишневая помада. Парик по идеи должен идти в последнюю очередь, но рыжик не сдерживается… Длинные рыжие локоны достают до ключицы. Цвет такой же как и его натуральный. Боже, какая красавица. Незнакомка в зеркале подмигивает и кокетливо прикусывает нижнюю губу. Бельё как отдельный вид фетиша. Чёрные кружевные чулочки, трусики в которых ткани куда меньше, чем хотелось бы, пояс для чулков (такой прекрасный, такой изящный) и лифчик. Тонкий, состоящий сплошь из кружева, тоже чёрный. Зеркало во весь рост отражает кого-то незнакомого Армитажу. Кого-то прекрасного, тонкого… Женственного. Рыжая бестия в отражении прикрывает рот рукой и изумлённо моргает. Потрясающе. Платьес высоким горлом и туфельки на небольшом каблуке идут в последнюю очередь. И полностью завершают образ. Это не Армитаж Хакс. Это кто-то другой… другая. Некая Арми. Просто Арми. Очень милая и нежная. Решение отправиться на вечеринку приходит само собой. Там светомузыка, приятный полумрак и куча пьяных однокурсников… Ничего ведь страшного не случится, если некая Арми немного потанцует на вечеринке? Его никто не узнаёт. Предлагают выпить, потанцевать, кто-то даже целует. Так непростительно круто. Сотня мимолётных романов и влюблённостей всего за одну ночь. Чувства пьянят не хуже алкоголя. Армитаж танцует до утра… Но всё хорошее имеет отвратную тенденцию заканчиваться. Пробраться в собственную комнату тихо и непопасться никому на глаза это половина беды… Никогда не ожидаешь прихода нежданных гостей в половине пятого утра. К примеру неожиданный визит отца. Брендол сурово смотрит на сына с минуту… а дальше всё что помнит Армитаж это сильные удары по лицу, в живот и никакие жалкие попытки обороняться не спасают. Отец физически сильнее. Много ора, оскорблений и ужасных угроз. Парень после всей экзикуции жалко скулит и забивается куда-то в угол. Лишь бы ушёл отец, лишь бы это всё кончилось… — Прибью голыми туками, если ещё раз такое увижу, — дверь оглушительно громко хлопает. Армитаж не появляется на занятиях три дня. Выбросил одежду, косметику, бельё и затолкал поглубже обиду. Надо переждать. Год, два, ждать пока отец не успокоится. Всё наладится… наверное. Сломанное ребро безумно болит. *** Что ж, сейчас на вряд ли кто мог обвинить его в необычных пристрастиях. Он генерал ПО самый молодой и самый безжалостный. Что ж, его увлечение не стоит в пятёрке странных престрастий среди высших чинов Первого ордена. В конечном счёте, есть парочка идиотов, которые в борделе заказывают шлюшек похожих на принцессу Лею (генерал Органа, ну же). Рука неуверенно держит подводку и так норовит дрогнуть. Отвратительно. Совсем растерял навыки. Но стрелка как ни странно выходит превосходной. Армитаж выдыхает. Как бы он ни ругался на себя, всё было не так плохо. На него из зеркала смотрела та же рыжеволосая незнакомка. Парик с аккуратным рыжим каре. Цвет ровно такой же как цвет волос самого Армитажа. Чулочки, пояс, атласные трусики с бантиком и бюсгальтер-корсет. Крутиться в таком виде перед зеркалом… сплошное удовольствие. Жалко, что в ванной такое отвратительное зеркало в половину роста. Незнакомка в зеркале дует губы, подмигивает, флиртует и посылает пару воздушных поцелуев. Кокетка. Платье осталось лежать на кровати, хорошо хоть туфли с собой захватил. Боже, ноги кажутся почти бесконечными. Ванная с неохотой выпускает генерала из своих душных объятий. Хакс покачивает бёдрами, тихо мурлыкает под нос какую-то песенку и направляется к кровати где оставил платье. Красивое, дорогое, расшитое невообразимыми драгоценностями. За спиной слышится неловкое покашливание: — А Хакс в душе? — голос Рена звучит безумно смущённо. Какое счастье, что он не повернулся к рабочему столу лицом. — Нет, он куда-то отшёл и скоро вернётся, — генерал старается придать своему голосу как можно больше женственности. Трудно судить получается ли у него хорошо… Шаги за спиной слышны особенно чётко. Попытка спрятать лицо за пологом из волос явно будет считаться провальной. — Не могли бы вы… Большая ладонь в перчатке несильно сжимает плечо Хакса: — Извините, что смущаю, — рука форсюзера мягко поглаживает спину Армитажа. — Передайте генералу, что рыцарь Рен принёс ему то, о чём он просил. Досвида… Внимательные черные глаза Кайло разглядывают лицо Хакса сквозь полог из волос. Вот крифф… — Хакс? — Убрал руку с моей поясницы! — зло прошипел генерал. Рен усмехнулся и сделал пару шагов назад, в примирительном жесте подняв обе руки. Взгляд рыцарь не отводил. Внимательно рассматривал каждый сантиметр кожи Армитажа. Ну всё, он всё всем расскажет и плакала должность генерала, здравствуй позор, забытьё и насмешки окружающих. А если не это, то вечный шантаж со стороны Рена и прозебание в генералтской должности до конца жизни. Возможно недолгой. — Я не буду тебя шантажировать или то, что ты… — Заткнись, — Хакс крысится, мечтает проклясть весь чёртов род Рена и испепелить его на месте. — Будешь и расскажешь. Более, чем уверен в этом. Кайло стягивает перчатку и касается виска Хакса пальцами. Отшатнуться бы, сбежать, позорно закрыться в ванной, но чёрт возьми не стоять и не пялиться на Рена. — Я не поступлю с тобой как твой отец, клянусь, Хакс, — рука рыцаря плавно проводит по лицу генерала, опускается на ключицу, ведёт пальцы вниз и останавливается у лифчика. — Так красиво. По телу Армитажа проходит предательская дрожь. Это просто специфическая реакция организма. Это абсолютно не значит, что ему приятно чёртово прикосновение или… — Ты красивая, — выдыхает Рен. Это просто нечестно. Хакс понимает, что не может и не должен вестись на откровенную провокацию со стороны рыцаря. Все эти слова, поглаживания, шёпот на ухо… Можно просто прервать это. Сказать «нет», выгнать из каюты, постараться забыть. Кайло целует его. Мягко, нежно, честно. Как никто и никогда не целовал Армитажа. Так не целуют мужчин, так целуют женщин, нежных, прекрасных, тонкоголосых богинь. Хакс не за какие кредиты мира не признается, что тот жалобный стон-скулёж сорвался именно с его губ. Это не он, это кто-то другой отвечает на поцелуй Рена, кто-то другой жалобно просяще скулит в губы Верховного, кто-то другой даёт волю своим самым грязным фантазиями и мыслям. Рен спускается поцелуями все ниже. Он выцеловывает острые ключицы, открытую часть груди, то целует, то кусает подтянутый живот и несильно сжимает руками задницу Армитажа. Вид Верховного лидера, сидящего на коленях, определённо, самое горячее, что видел Хакс в своей жизни. Страсть и похоть в глазах, блестящие от поцелуев губы… И так хочется запустит в эти непослушные волосы пальцы… — Красотка, — бормочет брюнет уткнувшись головой в живот генерала. — Бестия. Форсюзер проводит руками по ногам рыжеволосого. — Такие длинные, восхитительные ноги, — секунда и Хакс оказывается опрокинутым на собственную кровать. — Эти чёртовы чулочки и каблуки… Ни у одной женщины, никогда я не видел такой красоты. Никому они так не идут, как тебе… — Рен буквально захлёбывается словами и эмоциями. — Просто представь насколько восхитительно смотрелись бы твои ноги на моих плечах. Да пошёл этот моральный аспект к херам. Особенно после таких слов. Армитаж притягивает Верховного лидера к себе. В этот раз поцелуй больше напоминает борьбу, горячую страстную борьбу, где не будет проигравших. Выигрывают все. — Порвёшь бельё, я порву тебя на лоскоту, — сквозь жалобные просящие стоны и выкрики произносит генерал. — Как скажешь, бестия, — Кайло отвешивает смачный шлепок по заднице Хакса. — Как скажешь.