Клетка

Чувство, будто меня поместили в клетку. Побои и брань - ее стены, а ненависть это каркас. Единственный выход - стать настолько "каменным", что ничто не сможет ранить. Стать озлобленным, кулаки в кровь стирая и голос срывая. Все, что за клеткой - ненастоящее, неправильное, противоестественное. Все, что за клеткой сейчас - внимательные глаза, что интересом раздражают и зелёным огоньком на их дне завораживают. Рукой по балкам постукивая, словно прочность проверяет, а другой тянется сквозь. Будто виртуозом заделался, на моих нервах играя, с каждым днём заставляя разум вовсе поехать. Послать все к чертям, неуверенно свой взгляд навстречу устремлять и ждать чего-то. Душою израненной чувствовать скорые перемены, плетями сердце обвивая и вынуждая его замирать в тревожном ожидании. День за днём все ближе подбираясь и увлекая, усугубляя и прочно укореняясь где-то на задворках моего воспаленного, как мне кажется, мозга. Вещи, что раньше были не важны, склоняя замечать и кажется дышать чуть медленнее, к миру вокруг прислушиваясь. День ото дня становясь личным миром. Кажется, насильно и без моего согласия. Кажется тот момент, когда пальцам его разрешил в чёрных волосах застревать, а носом нежно касаться щёк, незаметно прошёл мимо. День за днём возрождая желание клеймо позорное стереть, прекратить весь этот бред и снова оказаться в клетке. В ушах все чаще голос отца громогласный звучит - "ебанный пидорас", " выбью из тебя всю эту гейскую херню", " ты, ничтожество, кровью своей умоешься". Хочется оттолкнуть, сделать больнее и вовсе вычеркнуть из своей жизни, истошные крики души заглушая. Желая пройтись наждачкой по всему телу, где руки и губы его были, огнём обжигая. Ощущая дикую необходимость забрать все те слова, что сам я кидал, горячо нашептывая и пальцы переплетая, в волосы огненные зарываясь. Ебанный пиздец. Отойди от меня. Прекрати быть обузой - хочется сказать, но мысли будто играясь, путаются. Ебанный пиздец. Отойди от меня. Хватит становится тем человеком, вокруг которого, блять, стала крутится вся вселенная. Подчас избить хочется так, чтобы разговаривать не смог, лишь бы ласку в голосе его не слышать. Чтобы перестать верить, что сам я способен на что-то большее, чем жизнь в Саутсайде с женой-проституткой и отцом-извергом. И кажется, что я наконец получил то, чего желал, лицо конопатое перестав видеть каждый день. Словно ветер - неожиданно появившись и так же уйдя, холод и опустошение после себя оставив. От него ли такие ощущение? Или же от его отсутствия в моей жизни? И будто бы я вновь свободен, но стоит лишь взгляд ввысь устремить и вместо звёзд далеких, что рьяно светили, опять лишь каменная стена. Пиздецки серая и скучная. Мерзкая. Давящая. И словно бы среди ночи не просыпаюсь, голос отчётливо его различая во тьме. М-и-к-к-и. Протяжно. Нежно. Еле слышно, но так оглушающе, что взвыть хочется. Не надо... И сам не понимаю, что хотел сказать, губы, как и прежде, закусывая до боли. Ладони к глазам поднося, надавливая, будто прося непрошеные слезы уйти. Просто... И просто хочется уже себе врезать, чтобы звоном тишину в своей голове заглушить. За то, что клетку эту, блять, воздвиг. Реальностью своей ее сделал и ценности ошибочные принял. Дорожил ею сильно. Дорожил ею сильнее, чем Йеном.