То, что доктор прописал

— Выглядишь дерьмово. Дерек даже не затрудняет себя ответом, только бросает сумку на пустой барный стул рядом с собой и одаривает бармена красноречивым взглядом. — Что? Пора начать следить за собой, — Стайлз пожимает плечами и тычет пальцем в лицо Дерека. — Все эти тёмные круги под глазами и растрепанные волосы совсем тебе не идут. — Я проработал шестнадцать часов подряд, — беззлобно огрызается Дерек. — Конечно, я выгляжу устало. — Вот что получаешь взамен на светлую мечту стать доктором, — поучительно сообщает ему Стайлз, скрещивая руки на груди. Дерек не может оторвать взгляда от линий чернил, покрывающих предплечья Стайлза, и во рту становится сухо. — Мог бы, как я, стать скромным барменом. Отгонял бы от меня посетителей. Если существует вещь, которая просто необходима этому миру — то это она и есть. Как же меня достало выслушивать жалобы на жизнь, кто бы знал. — Я бы всё равно работал по ночам, — проворчал Дерек. — А ты любишь вызнавать новую информацию про людей. Это даёт тебе ощущение власти. — Но ты бы не работал шестнадцать часов подряд, — возражает Стайлз и сощуривает глаза, глядя на Дерека, — и ты можешь быть прав. Дерек вздыхает, проводя рукой по лицу. — Можно мне пива? — А можно тебя ко мне в кровать? — говорит Стайлз, и уголки его губ дёргаются в усмешке, когда он замечает, как покраснели уши Дерека. — Но да, конечно, сейчас подам. Дерек наблюдает, как Стайлз суетится за деревянной барной стойкой, глазами не упуская ни малейшего движения. Он знает, что это несколько крипово, — Стайлз говорил ему об этом уже миллион раз, но Дерек всё равно не может удержаться, его взгляд словно сам по себе останавливается на Стайлзе. Стайлз, он… Стайлз красив в своей манере, в своей угловатой и грубоватой манере. Они встретились пару лет назад, когда Дерек только перебрался в город и начал работать в больнице. Тогда он впервые принял предложение своего коллеги пропустить по стаканчику после долгой смены в баре напротив, и Стайлз был одним из барменов, работавших в ту ночь. Дерек сразу почувствовал влечение к этому парню. Ясные карие глаза, гибкое тело, бледная кожа, усеянная родинками, мягкие розовые губы и волосы, торчащие во все стороны. Татуировки тоже обладали каким-то магнетизмом, покрывая каждый дюйм рук Стайлза, несколькими спиральками кокетливо проглядывая над воротником рубашки и над поясом брюк. И Дерек мечтал выяснить, как много тела Стайлза покрыто чернилами и рисунками. Той ночью Дерек выяснил, что Стайлз знает абсолютно всех, с кем он работает: он уже обслуживал ту медсестру, и ту, и вон ту, а тому доктору как-то помогал добраться до дома, потому что тот напился в хламину. В ту ночь они немного общались друг с другом. Стайлз посмотрел на него с блеском в глазах, когда доктор Рейес представила Дерека как нового доктора на все руки, и принёс ему напиток за счёт заведения. — Можешь считать это «добром пожаловать» в наш дерьмовый городишко, — сказал тогда Стайлз с широкой ухмылкой. — Город и правда отстой, поэтому я уверен, что увижу тебя у нас ещё не раз и не два, и ты сполна оплатишь мне этот виски. И Стайлз оказался прав. Дерек заглядывал в бар каждый раз, когда у него выпадала такая возможность. — Держи, — говорит Стайлз, вырывая Дерека из воспоминаний, и ставит на стойку высокий стакан пива. — Тяжёлая ночка? Дерек подозрительно на него смотрит. — А что случилось с «я задолбался выслушивать о проблемах других людей»? Стайлз в ответ гримасничает и забавно фыркает. — Ты был прав, знание о людях… всякого даёт мне власть, поэтому откройся мне, док. — Меня сегодня обблевали, — делится Дерек, чувствуя себя чуточку лучше, когда Стайлз морщит нос от отвращения. — Со мной это тоже иногда случается. Так что я в курсе, как это мерзко. — Дважды. — Мой личный рекорд — четырежды за смену, — Стайлз пожимает плечами. — После той ночи я теперь всегда посылаю Скотта разбираться со всеми пьяными. — Одним из них была маленькая девочка, — продолжает Дерек, — ей четыре. Стайлз улыбается и трясёт головой. — Готов поспорить, что на неё-то ты точно не можешь злиться. — Прямо перед этим она съела упаковку Читоса, — заканчивает Дерек. — Можешь поверить, я в бешенстве. — Фу, чувак, — стонет Стайлз, имитируя рвотные позывы, — мерзость. — Знаю. И во всей чертовой больнице не оказалось чистой зелёной формы, которая была бы мне по размеру. Стайз плотно сжимает губы, и Дерек закатывает глаза, понимая, что тот едва сдерживает смех. — Мелисса заставила тебя надеть одну из тех сиреневеньких рубашек с бабочками, да? Плечи Дерека удрученно опадают. — До конца смены. Стайлз перегибается через стойку и несколько раз хлопает Дерека по плечу. — Мне так жаль, Дерек. Кожу покалывает в местах, где её коснулся Стайлз. — Всё в порядке. Детям понравилось. — Уверен, их мамочкам тоже, — подмигивает Стайлз, играя бровями. Он выуживает телефон из заднего кармана и что-то быстро печатает. — Спрошу у Эрики фотку тебя в этой кофточке, кстати. Уверен, она у неё есть. Дерек делает большой глоток пива. — Не понимаю, почему вам двоим так нравится видеть меня жалким. — Это потому что ты наш любимчик, — заговорщическим тоном сообщает ему Стайлз, невинно хлопая ресницами. Дерек пытается игнорировать жар, прошивший всё тело от слов Стайлза. Это не так уж и сложно, он привык к этому за последние два года. — Я более чем уверен, что любимчик Эрики не я, а Бойд. Она всегда подстраивает, чтобы у них совпадали смены. — Ох уж эта больничная любовь, — мечтательно вздыхает Стайлз. Дерек снова закатывает глаза, но не может не улыбнуться. Только вот потом звякает телефон Стайлза, и томное выражение парня превращается в очень-очень ехидное. — О-о, чувак, — тянет Стайлз, качая головой. Он поворачивает телефон и показывает Дереку фото, которое прислала Эрика. — Ты выглядишь таким злым. — Неправда, — бормочет Дерек. Совсем не убедительно. — О, ещё каким злым! Это твои «я-всех-сейчас-на-месте-прикончу» брови. Ты совершенно точно планировал убийство Эрики, когда она делала фото. Дерек молчит. В основном потому, что это чистая правда. — И кто бы мог подумать, а? — Чего? — спрашивает Дерек, приподнимая бровь. — Что ты будешь так горячо выглядеть в сиреневом с бабочками. Дерек тупо открывает и закрывает рот несколько раз, понятия не имея, как на это реагировать. — Хотя, на самом деле, я думал, — говорит Стайлз, прикусывая нижнюю губу и внимательно глядя на Дерека. Он откладывает телефон. — Потому что ты выглядишь горячо, что бы ни надел. — Стайлз, — Дерек краснеет. — Это правда, — Стайлз пожимает плечами, опираясь локтями о стойку и нагло вторгаясь в личное пространство Дерека. — Ты горячо выглядишь в своей больничной форме, и в своих дурацких облегающих джинсах, и кожаной куртке. И даже в том тупом костюме Санты, который на тебя напялила Эрика, и в том костюме кролика, который ты надел после. — Я думал, мы договорились, что больше не будем об этом упоминать, — шипит Дерек, оглядываясь. — Но знаешь, в чём ты выглядишь ещё сексуальнее? — вкрадчиво спрашивает Стайлз, совершенно его игнорируя. — Это моё любимое, правда. Когда мы просыпаемся утром, ты такой заспанный и хмурый, с растрепанными волосами, и когда ты случайно надеваешь мою рубашку или боксеры. — Стайлз, — повторяет Дерек, на этот раз мягче. — Это моё любимое, — доверительно шепчет ему Стайлз, приближая лицо так, что их носы едва не соприкасаются. — Когда ты выглядишь так по-домашнему в моей одежде. А ещё лучше — когда на тебе ничего нет. Тогда я могу рассмотреть свои метки на тебе, на твоей коже. На твоих ключицах, животе, бедрах. Тогда ты выглядишь привлекательнее всего. — Тогда я чувствую себя лучше всего, — признается Дерек, едва заметно касаясь носом носа Стайлза. — Не думаю, что мне когда-то это надоест, — шепчет Стайлз в губы Дерека. — Прошло уже почти два года с ночи, когда ты позволил подвезти тебя до дома, и я всё ещё наслаждаюсь этим. Каждой минутой. — Хорошо, — серьёзно кивает Дерек, — потому что я тоже. И это правда. Дерек и Стайлз встречаются уже почти два года. Почти два года прошло с ночи, когда Дерек наконец позволил себе ответить на флирт Стайлза, когда он покинул бар вместе со Стайлзом в конце его смены, когда они поехали к Стайлзу домой. Дерек до сих пор не может сдержать приятной дрожи, когда вспоминает ту ночь: влажный рот Стайлза, то, как их тела прижимались друг к другу и двигались вместе. Вкус его кожи, потому что Дерек не мог не проследить каждый изгиб татуировок на груди, животе, бёдрах Стайлза языком. Тогда он не успел добраться до рисунков на ногах и руках вплоть до следующего утра. Стайлз не возражал. Он никогда не возражает; каждый раз, когда Дерек смотрит на него диким взглядом и не позволяет покинуть постель, Стайлз становится мягким и податливым, позволяя ему снова и снова изучать татуировки и своё тело, прослеживать все изгибы сначала пальцами, а потом губами и языком. — Не понимаю, почему они тебе так нравятся, — мурлычет Стайлз каждый раз, но не отталкивает, а только цепляется своими длинными пальцами за волосы Дерека и позволяет ему делать всё, что захочет. И каждый раз Дерек отвечает: — Это искусство, — и целует волка, воющего на правом боку Стайлза, целует бейдж шерифа на его руке, целует прописную букву «К» прямо напротив сердца. — Ты искусство. — Ты слишком романтичен, — говорит Стайлз, тогда и сейчас, в их кровати и в почти пустом баре. — И ты любишь меня, — говорит Дерек, тогда и сейчас, в их кровати и в почти пустом баре, где он не может оторвать взгляда от Стайлза. — И ты любишь меня. Дерек только улыбается в ответ, сокращая оставшуюся дистанцию между ними, и прижимаясь ко рту Стайлза в поцелуе, глубоком и медленном. — Быстро в постель, — шепчет Дерек, отстраняясь и прикусывая нижнюю губу Стайлза. — Предписание врача. — Как скажете, доктор, — Стайлз снова целует его, приобнимая за шею. — Что угодно.