Чепуха

Если бы перед Азирафаэлем поставили выбор: съесть черничный пирог или провести вечер с Кроули, он бы, безусловно, выбрал первое. Вот только такого выбора перед ним никто не ставил, а вечер оказался абсолютно свободным. Еще и Кроули приперся с бутылкой, в которой находилась подозрительная субстанция. Если бы перед Кроули поставили выбор: провести вечер с гребаным ангелом или... В любом случае он бы выбрал Азирафаэля, потому что из всех возможных собеседников тот был наиболее приемлемым. Их дружба, как полагал Кроули, как раз заключалась в том, чтобы быть друг другу хорошими собеседниками. — Итак, дорогой мой, чем мы с тобой займемся, пока назревает очередной апокалипсис? — Кроули само собой знал, чем он хочет заняться, но подобная манера общения, как он считал, чертовски прибавляла ему солидности. — Пока ты окончательно тут не освоился, предлагаю разойтись по домам и лечь спать, потому что... — Потому что ты очень нудный ангел. Серьезно, Азирафаэль, так и было задумано вашим папочкой или это ты так отличился? — Я просто очень примерный, — Азирафаэль сурово поправил очки и посмотрел на Кроули, который, к слову, опустошил уже второй стакан все еще неопознанной жидкости. — Предлагаю игру: выиграешь, и я целую неделю не буду тебя спаивать, проиграешь — и я прошу тебя о любом одолжение, а ты не в праве отказать. Тебе всего-то потребуется назвать мне три факта о себе, а я попытаюсь отгадать, что из них ложь. По рукам? Азирафаэль чувствовал подвох. На самом деле этим самым подвохом запахло еще тогда, когда Кроули только переступить порог его дома. Не то чтобы Азирафаэль был из пугливых, но с Кроули лучше дел не иметь. С Кроули хорошо бы вообще не иметь ничего общего, но так уж сложилось, что этот безмозглый демон как-то уж очень быстро втерся в доверие. И всего-то парочка столетий понадобилась. Азирафаэль не был азартным, скорее любопытным, поэтому вину за свои последующие слова он перекладывать целиком и полностью на удручающую черту характера. — По рукам, — Азирафаэль устало потер переносицу и опустил взгляд на бутылку. — И что это за чертовщину ты пьешь? — О, дорогой, тебе понравится. Итак? Пока Кроули разливал по стаканам пойло, Азирафаэль напряженно пытался вспомнишь: что же такого он знал о себе, чего не знал Кроули? За тысячелетия их знакомства, кажется, они успели разузнать друг о друге все. — Ладно. Итак, первое... В прошлом веке, когда твое начальство тебя чуть не понизило. Так вот, это я на тебя донес, — в глазах Азирафаэля промелькнула искорка (не иначе, как алкоголь дал о себе знать), и он посмотрел на Кроули, не скрывая свой смех. Тот, кажется, почти подавился своим напитком. — Спокойно, Кроули, я только начал. Второе. Тысяча триста восемьдесят первый год. Я тогда пропал на некоторое время, помнишь? Сказал, что получил особое задание. На самом деле со мной случился небольшой роман, — Азирафаэль с каждой минутой получал все большее удовольствие, потому что, черт возьми, выражение лица Кроули стоило потраченного вечера. — И последнее: Франция, прошлый век. Ты играл на скрипке, а я сказал, что ты играешь так же прекрасно, как если бы вместо тебя играла безрукая обезьяна. Я соврал, играл ты вполне сносно, но не говорить же тебе об этом. У тебя и так чувство важности так и плещет. Кроули, казалось, не только перехотел играть, но и проклял тут самую секунду, когда в его демонскую голову пришла мысль предложить эту игру. Безусловно, в случае проигрыша он много не терял (с другой стороны, с кем же, скажите на милость, ему пить целую неделю?), но и упускать, возможно, единственный шанс взять дело в свои руки, тоже не хотелось. Кроули откинулся на спинку дивана, прикрыл глаза и принялся рассуждать: — Что ж, дорогой мой, не ожидал от тебя такой подставы, но я почти уверен, что первое утверждение — правда. Нет, ты серьезно? Донес он! Если бы Азирафаэль не обладал прекрасным ангельским слухом, он бы вовсе и не услышал слов Кроули, оттого что речь его из напыщенно-манерной стремительно переходила в стадию кажется-мне-хватит-пить. — Нет, ты, конечно, тот еще засранец, но донести на меня! Уму непостижимо! — Кроули осуждающе развел руками и нахмурил брови, но почти сразу же принял прежнее положение. — Вот с романом, охотно верю, знаешь ли. Вы, ангелы, только прикидываетесь такими из себя недоступными, а так вам только волю дай! Франция… Дай-ка подумать. Это не в тот ли раз, когда нас со скандалом выгнали из ресторана? — Именно. Ты тогда еще нахамил официанту, потому что он не той рукой наливал вино. — Он оказался левшой, а у меня зачастую плохие отношения с левшами. — Но я тоже левша! — возмутился Азирафаэль и закатил глаза. Не то чтобы ему самому не было весело в тот день… — Ты — другое. И вообще, не мешай мне. На кону моя победа. Итак, Франция… Знаешь, если бы я сам не слышал себя со стороны, я бы с большим удовольствием предположил бы, что ты сказал правду. Но, черт возьми, Азирафаэль, неужели ты не мог придумать что-нибудь посложнее? Играл я ужасно. Значит, это та самая ложь. Так ведь? — Сам не верю, что говорю это, но да, ты прав. И что за желание ты мне уготовил? Азирафаэль не боялся, нет. Все, чего он боялся в жизни — потеря книг и внеплановые апокалипсисы. Желание Кроули вызывало интерес, но никак не страх. — Слышал, что о поцелуе ангела складывают легенды. Мол, он так чист и прекрасен, что бла-бла-бла. Всегда было интересно узнать, насколько верно это утверждение. Как по мне — банальщина какая-то. Я бы и рад проверить на ком-то посимпатичней, но раз уж под рукой только… В своем воображаемом блокноте Азирафаэль уже трижды вывел жирным шрифтом «Никогда не пить с Кроули». Эта надпись красовалась рядом с «Никогда не ходить в рестораны с демонами» и «Никогда не ходить в рестораны с демонами, чтобы пить». Конечно, в следующий раз Азирафаэль будет аккуратней с выпитым. В следующий раз он совершенно точно не пустит Кроули на порог, когда время суток кричит о том, что пора спать. И уж точно в следующий раз он не станет целовать чертового демона в его чертовы губы. — Теперь вижу, что не врут, — ухмыльнулся Кроули, вытирая губы рукавом. — Как тебе игра? Повторим, мой дорогой? Само собой, Азирафаэль может повторить, ведь он совсем-совсем не трус. Только в будущем он постарается придумать утверждения посложнее. А если проиграет… Что ж, это дело чести — исполнить желание. И Кроули вовсе и не обязательно знать, что он прекрасно играет на скрипке.