— POV Рин —
Их дорога действительно лежала домой и Нохара даже была этому рада, получив от этого дня максимум впечатлений; пора было вернуться в их тихую гавань. И первое, что замечает девушка, когда заходит в дом - Карин играется на полу с куском обоев. Рин бродит взглядом по стенам, пытаясь понять, где та его взяла, и замечает разодранный в мелкие клочки угол. - Похоже, Карин тоже не нравится интерьер и она не против затеять ремонт, - смеётся куноичи, опуская огромную собаку на диван, и направляется на кухню за веником. - И кто это сделал? - спрашивает Рин у котёнка, который выглядывает из-за её ноги, пока она подметает. - Плохая киса! - журит её Нохара и замечает, как кошка прижимает ушки и жмётся к полу. Девушка бросает веник на пол и берёт на руки Карин. - Ох, не разбивай мне сердце, - сердобольно произносит куноичи, прижимая котёнка к груди. - Прости, прости меня, я не буду больше ругаться. Рин относит кошку в гостиную, сажая на диван рядом с плюшевым псом, но Карин явно не нравится новый обитатель их дома, от которого она испуганно пятится назад. Нохара умилённо улыбается и переводит взгляд на Какаши. - Подожди минуту, я уберу и вернусь, - произносит Рин и, целуя Хатаке в лоб, удаляется, продолжив собирать веником клочки бумаги и крошки от штукатурки. Поставив всё на место, Нохара уже собирается вернуться к Какаши, как вдруг её осенило. А почему бы немного не подшутить над Хатаке? Он как раз слишком расслаблен и это идеальный момент для того, чтобы его удивить. Рин быстро складывает руками печати, после чего рядом с ней появляются три её точные копии. - В общем, вы поняли, что нужно делать? - шепчет настоящая Нохара, чтобы не услышал Какаши, и поправляет ушки на голове у одного из своего клона. - Всё, иди. Одна из четырёх Рин выходит в гостиную и присаживается рядом с Хатаке на диване, укладывая голову ему на плечо. - Знаешь, я тут подумала...почему бы нам не поиграть? - заговорческим тоном произносит теневой клон. - Тебе всего-то нужно будет угадать, какая из нас настоящая, - произносит уже вторая копия Нохары, которая устраивается по другую сторону от Какаши, укладывая голову ему на колени. - Но у тебя безупречный нюх, шаринган и ещё куча жульнических штучек, - произносит уже реальная Рин, которая заходит со спины и обхватывает ладонями лицо Хатаке, заставляя того запрокинуть голову, пока та снимает с него маску. - Но если ты будешь хорошо себя вести и играть честно, то в конце получишь заслуженную награду, - произносит четвёртый клон, который заходит спереди и берёт пальцами подбородок Какаши, направляя его к себе, чтобы дотронуться до его губ своими. Эхом раздался весёлый смешок одинаковой тональности от всех Рин и четыре пары глаз с любопытством уставились на шиноби.— POV Какаши —
Улыбается ей, поправляя маску на лице, и всю дорогу до дома думает о том, что если бы все его дни были похожи на этот, он бы ни о чем не беспокоился. Вообще. Она - все, что ему нужно. На входе его ожидает кошка в ошметках обоев и он на мгновение вспоминает, почему завел именно собак. Строго на нее смотрит, встречаясь с непробиваемым наглым взглядом, и уходит, чтобы сесть на диван и не вдаваться в подробности ее наказания. Хатаке может послушать это со стороны. Рин приносит ее на руках спустя пару минут и Какаши вскидывает бровь; она управляет тут всеми, в том числе, им тоже, потому что когда котенок опускается рядом, он не может себя удержать, чтобы не погладить; касается белой шерстки и улыбается, когда кошка начинает мурчать, забираясь на царапках ему на торс и укладываясь, как обезьянка. - Тебе тоже нельзя отказывать, верно? Это все потому, что его окружают только милые женщины. Он бессилен. Аккуратно поднимает ее за шкирку и садит на пол, указав на дверь; у нее совсем нет воспитания и то, что его не будет год, превратит Карин в полноправную хозяйку их жилья. Провожает кошку взглядом, мягко подпнув ее ко выходу, и встречается глазами с шагающей к нему Рин, тут же согласно кивая на ее предложение, только бы она продолжала также сидеть рядом с ним. Сглатывает, когда рядом опускается ее теневой клон и вжимается в диван, чувствуя, как бросает в мелкую дрожь. Это против правил. Прохладные ладошки на глазах и он послушно откидывается головой назад, ощущая, как нос щекочут кончики густых волос; Какаши не в состоянии это терпеть. Слышит еще одну и прокашливается, нервно улыбаясь, пытаясь выдать свою панику, смешанную с немым восторгом, за привычное спокойствие. - Четверо. Ты меня переоцениваешь, - улыбается чуть более нахально, чем обычно и выдыхает, понимая, что ему даже угадывать не нужно, где настоящая Рин. Он знает. Какаши работал с Наруто слишком долго, чтобы научиться определять подобную технику по щелчку пальцев, но давайте будем честны - он все отдаст, чтобы это не заканчивалось. - Обещай мне поддаваться. Осторожно накрывает женскую руку своей, чтобы убрать и подается к сидящей справа Рин, затягивая в поцелуй; это все один и тот же человек. За измену не должно считаться ни в коем случае, но ощущения все равно...своеобразные. И у самой Рин, он уверен, тоже; мягко на нее напирает, обхватывая талию рукой и отстраняется, касаясь губами кончика подбородка. Даже почти спокоен; кто бы мог подумать. Восстанавливает душевное равновесие на раз-два, даже когда в комнате концентрация его идеальных девушек превышена в четыре раза. Он чувствует себя под взглядом четырех пар внимательных глаз, как под прицелом; это...максимально странно. У него не было такого опыта, вообще. Но и не будет, наверное, Рин ведь сделала это не для того, чтобы потешить его эротические фантазии. А как хотелось! Вздыхает, мягко нажимая на обнаженный живот девушки и выпускает достаточный разряд для того, чтобы от нее осталось только облачко и поворачивается к двум клонам, которые стоят перед ним. - Я чувствую себя старым извращенцем на смотринах. Это же так не выглядит? - улыбается, фокусируясь на одной из них и нажимает на хрупкое плечо, опуская ее на диван и нависая сверху. - Тебе было недостаточно того, что ты увидела в фильме? Больше зрелищности? - касается губами шеи, сжимая ладонями бедра и скользит затяжными поцелуями вниз, чуть более...пошло исследуя ее тело, чем обычно. Ему интересна реакция куноичи, но, к сожалению, увидеть лицо настоящей Рин он вряд ли сможет, зато хватает судорожного вздоха девушки под ним и он сам надрывно выдыхает, медленно проводя руками выше под топ и сжимает ладони под грудью, выталкивая из ладоней все тот же напор чакры, чтобы клон под ними испарился. Смотрит в глаза оригинала и поднимается, упираясь коленями в диван, чтобы оказаться всего лишь чуть-чуть ниже ее, накрывая ладонями тонкую шею. - Я хорошо справляюсь? - приподнимает большим пальцем подбородок Рин и прижимается губами к нежной коже, втягивая в себя чуть выше ключиц. Какаши знает, что позади стоит еще один женский клон и также знает, что его копия, которую он сам отправлял, чтобы та собрала его обмундирование - тоже еще здесь. На ее талии - вторая пара его же рук, принадлежащих вернувшемуся теневому клону. Какаши поднимает взгляд на Рин, натыкаясь взором на себя же, и чувствует напряженные женские ладошки у себя на плечах, когда его копия целует ее обнаженное плечо, сбрасывая лямку одежды вниз. - Так как насчет игры? - Хатаке прижимает ее телом к спинке дивана, крепко удерживает ее руками, бережно опуская их ниже к ребрам, тут же натыкаясь на свои же. Он ревнует ее к себе. Поднимает темный взгляд и встречается с точно таким же - своим. Слышит, как копия Рин за его спиной испаряется и улыбается, коснувшись губами уха. - Так и знал, - он всегда неопределенно разговорчив в такие моменты. Казалось бы, в повседневности из Какаши не выдавить и на слово больше, чем положено, а тут язык не умеет держать за зубами. Такое возможно только рядом с ней. Ему хочется говорить что-то ей, хочется смущать, вызывать эти эмоции, что угодно, говорить о том, как любит, как это приятно и какая она прекрасная - он готов из кожи вон вылезти, чтобы подарить ей еще больше ощущений, в сотни, тысячи раз больше. Утыкается носом в ее щеку, тут же отстраняясь, позволяя клону стянуть с нее топ и спускается поцелуями к груди, плавясь под короткими ногтями, едва ощутимо впивающимися в кожу головы, и ласковыми пальцами, так судорожно оттягивающими волосы; он видит, что она сдерживается; закидывает голову на, в общем-то, его же плечо и закусывает губу, как только Какаши избавляет ее от белья, прикасаясь губами к груди, разрывая потоки чакры, которыми подпитывался клон. Мужчина просто не хочет ни с кем ее делить; даже с собой. Хатаке понимает, что все, кто находился здесь - один и тот же человек; он ощущает, как внезапно в голову врываются тысяча ощущений от ее прикосновений и касаний к нежной коже - это его мысли, его чувства. И только поэтому он не видит ничего плохого в том, что произошло. Отстраняется, подхватывая ее за талию и тут же приподнимает, чтобы перенести на диван. Чувствует, что, возможно, перегнул. Он делал то, что чувствовал, но зачастую то, что творится у него в голове не синхронизируется с желаниями Рин и поэтому ему немного...неловко. Неловко в плане того, не перегнул ли он палку? Не вышло ли это за рамки того, что ей нравится? Рин моментально оказывается под ним и он нависает сверху, пристально глядя в карие глаза. - Я люблю тебя. Несмотря ни на что. Что бы он ни делал, что бы ни творилось у него в мыслях - это все связано с ней; в любых его желаниях, в каждой фантазии - ее образ, у него скручивает в животе просто от мысли о ней; он хочет, чтобы Рин это понимала. Какаши, вероятно, и правда...извращенец. Немного. У него много...идей. И он клянется, если бы не этот год, он не упустил свой шанс; Хатаке никогда не сделает то, что ей неприятно. Прежде, чем поцеловать или сделать любой шаг, он интуитивно убеждается, что она в порядке и тоже хочет этого; Нохара может противиться из чувства стеснения, может полагать, что еще рано и она смущается - это то, на что он может ненавязчиво надавить. Но Какаши ни разу не ощущал от нее ярое отторжение и это то, почему он продолжает. Потому что она тоже хочет его. - Я победил. Как насчет приза? - прижимается щекой к ее и просто улыбается, с каким-то особенным чувством комфорта обнимая Рин за талию, крепко прижимая к себе; отстраняется, усаживаясь между ее ног и стягивает с себя водолазку, глядя на девушку сверху вниз. Это то, что он хотел бы выжечь в своей памяти; то, что он никогда не забудет. Хатаке помнит ее тело - детально, наощупь, каждую родинку и мягкий, изящный изгиб - Какаши знает все в ней и понимает, что с каждым взглядом - словно в первый раз. С каждым поцелуем - новые ощущения, будто окунается во что-то, из чего он не хочет спасаться добровольно. Прикосновения кожа к коже, Какаши прижимается к Рин, вжимая девушку в обивку и целует, рьяно пытаясь показать то, насколько сильно он не хочет отпускать ее. Насколько не хочет уходить; измученно, выстрадано - Хатаке чувствует, что каждый его поцелуй - будто прощание, своеобразное и сокровенное, потому что он вряд ли скажет ей что-то красивое, когда будет уходить. Выцеловывает каждый миллиметр ее тела и с каким-то сумасшедшим упоением понимает, что она также тянется к нему; также судорожно хватается за плечи, скользя пальцами вверх от лопаток, скрещивает лодыжки за спиной и прогибается так, что Хатаке уверен - это самое соблазнительное из всего, что он видел. Какаши впервые чувствует, что действительно занимается любовью с кем-то, вкладывает себя в каждое прикосновение, каждый поцелуй, каждый рваный вздох в ее шею; он не думает о том, что должен сдерживаться, в этот раз Какаши настойчив и требователен, крепкие пальцы на груди, более напористые и развязные поцелуи, он не может остановить рвущуюся из него нежность к ней, бесконечную любовь, прорывающуюся через каждое его действие, и это перемешивается во что-то, что он просто не может осознать. Он любит ее. Всем, что у него есть. И ощущения, которые накрывают его сейчас - невероятны.— POV Рин —
Рин даже и не думала, что почувствует значительный укол ревности в тот момент, когда Какаши начнёт по очереди нацеловывать её теневых клонов. Вообще-то, она позвала их вовсе не для того, чтобы они плавились под ладонями Хатаке, поэтому сейчас, сложив руки на груди, с укоризной и недовольством смотрела на свою копию, которую шиноби уложил на диван. Но теневой клон, уловив недобрый взгляд своей "хозяйки", лишь виновато пожал плечами и Рин прекрасно всё понимала, ведь устоять перед этим было невозможно. Это ведь так...глупо, ревновать собственных клонов, которые являются её же отражением, к любимому человеку, но Нохара была слишком жадной во всём, что касалось Какаши; всё его внимание, поцелуи и прикосновения должны доставаться ей одной и Рин ни капли не было стыдно за это. Но в конце концов, она сама затеяла эту игру и винить Хатаке было просто невозможно. Девушка нетерпеливо топнула ногой, напоминая девочкам, что им пора на выход. Наверное, это выглядело жутко странно; Рин будто со стороны наблюдала за изменой Какаши и ей это...нравилось, ведь всё, что чувствовали её клоны, ощущала и она сама. На мгновение куноичи даже задумалась, что потеряла бы голову, если бы игры с клонами зашли дальше поцелуев и эти ощущения передавались бы ей с четырёхкратной силой. Даже подумав об этом, у Рин подкосились ноги и она твёрдо решила, что к такому не готова. По крайней мере, до тех пор, пока её тело не перестанет отзываться трепетом на каждое прикосновение Какаши. Только случится ли такой день вообще когда-нибудь? Рин нервно сглатывает, когда чувствует на своей талии мужские руки, но даже не вздрагивает от неожиданности и не собирается отстраняться, потому что знает, что это он. Она узнает руки Какаши из тысячи других, даже если разом потеряет все органы чувств. - Это...нечестно, - шумно выдыхает девушка, поднимая руки и позволяя клону снять с себя топ. - Я придумала эту игру, а ты устанавливаешь свои правила. Рин улыбается и мимолётным поцелуем касается губ Какаши, в следующий момент расслабленно откидывая голову на плечо его клону. Четыре руки с пристрастием исследуют её тело и девушка нетерпеливо и прерывисто вздыхает, когда чувствует губы Какаши у себя на груди. Нохара ловит себя на мысли, что сейчас для её шаткого морального равновесия двое Хатаке гораздо опаснее, чем четыре Рин. Это настолько хорошо, что даже против правил; куноичи старается сдерживаться из-за всех сил, сжимая пальцами плечи Какаши, чтобы было не так очевидно, как она медленно, но стремительно сходит с ума от этих ощущений. И краснеет ещё явственнее, потому что скрыть что-то от Хатаке у неё всё равно не получится. Ещё мгновение и все клоны исчезают, оставляя Какаши и Рин наедине, и девушка перебирается на диван и сразу же видит перед собой Хатаке, тепло ему улыбаясь. Тянется к нему губами, но замечает в его выражении лица неопределённую эмоцию, обеспокоенно сведя брови к переносице. - Всё в порядке? - интересуется она, хотя, кажется, до девушки доходит, в чём дело. Вплетает пальцы в пепельные волосы и притягивает к себе шиноби ещё ближе. - Не занимай свои мысли ничем посторонним, - шепчет ему в губы, прижавшись своим лбом к его. - Мне нравится всё, что происходит и то, как ты меня касаешься, Какаши, - улыбается девушка, заключая мужское лицо в свои ладошки. - Я тебя люблю. Рин увлекает Хатаке в чувственный поцелуй, сжимая пальцами ткань его водолазки на спине, желая, чтобы он поскорее её снял. - Верно, ты победил, - прерываясь и часто дыша, отвечает Нохара. - Но разве ещё в самом начале ты не знал, где я? Это не очень-то честно, Какаши, - смеётся куноичи, делая паузы в своей речи, в которых короткими поцелуями касалась его губ. - В качестве приза я хотела впустить в нашу постель четверых Рин, но так как ты жульничал, придётся довольствоваться одной. Девушка мягко улыбнулась, выпуская Хатаке из своих рук и давая ему возможность снять водолазку, в то время как сама начала расстёгивать джинсовые шорты, но, похоже, шиноби решил заняться этим сам, стягивая с неё лишнюю вещицу. И казалось бы, что с прошлого раза прошло не больше суток, а уже всё было иначе. Какаши более настойчив, его прикосновения более требовательные и порывистые; Хатаке понимал, что больше не нужно себя контролировать, теперь не надо заботиться о тех вещах, которые занимали их головы в первый раз; и он прекрасно знал Рин, видел, как она желанно отзывается на каждое его действие, и охотно этим пользовался. И сама Нохара старалась отвечать ему со всей чувственностью и страстностью, которые были в ней заключены. Секс для Рин был не только средством получить удовольствие или итогом томительного желания, которое она испытывает от близости Какаши; в первую очередь это было для неё способом продемонстрировать свою любовь, показать, что она принадлежит ему не только мыслями и сердцем, но и телом. И девушка знала, что это последний момент их единения перед его уходом; скорее всего, у неё даже больше не будет возможности просто обнять его или поцеловать. Она ещё не знает, как Какаши решил прощаться с ней, но Рин примет любое его решение и не осудит за него, потому что знает, что ему тоже будет непросто это перенести. Именно поэтому сейчас девушка цеплялась за него с двойной силой, целовала в разы горячее, прижималась к нему всем телом, не допуская даже секунды разрыва их тактильного контакта. Ей просто...мало всего. Рин будто пыталась запастись наперёд его вниманием, его взглядами на неё, его касаниями и просто ощущением того, что он рядом. Она даже чуть было не прошептала ему на ухо отчаянное "Останься", но знала, что он не может, да и Рин не имеет права просить об этом. Всё, что им остаётся - этот последний момент, который врежется в их воспоминания на долгий год, как и всё остальное, что они успели пережить вместе. Нохара горячо выдыхает ему на кожу и смотрит затуманенным взглядом на лицо Какаши. Ей нравится смотреть на него в такие мгновения; его мимика в моменты возбуждения необычайно живая и совершенно отличается от того, какую привыкли видеть окружающие. И Рин со счастливой улыбкой целует его, спускаясь губами к шее, оставляя на ней красные отметины, будто помечая, что это её, он принадлежит только ей. Опускает руки вниз, несколько мгновений вслепую копошась, пытаясь расстегнуть мужские брюки, чтобы потом удовлетворённо спустить их ниже вместе с бельём. И только тогда девушка ослабляет объятия, позволяя Хатаке отстраниться, чтобы сбросить на пол ненужную одежду. Девушка вдруг приподнимается и упирается коленями в обивку дивана, останавливая Какаши, прикладывая ладонь к его груди. - Разреши мне, - нерешительно просит она и шиноби поддаётся ей, когда девушка опускает руки ему на плечи и мягко надавливает, усаживая его. Рин мешкается; она сама не уверена, сможет ли и вообще нужно ли это делать, но всё же желание перебарывает в Нохаре и девушка встаёт с дивана, стягивая с себя тонкую ткань белья, после чего поднимает взгляд на Какаши и смущённо улыбается, пытаясь закрыться волосами от него взора. Рин неторопливо подходит к Хатаке, забираясь к нему на колени и упираясь собственными в диван. Чувствуя, как мужские руки сомкнулись у неё на талии, Нохара выгнулась в его объятиях, ощущая ласкающие движения языка на своей груди, отчего девушка несдержанно простонала. Помогая рукой, Рин плавно опустилась на напряжённую мужскую плоть, плотнее прижимаясь к его паху, чувствуя, как вместе с этим её ещё сильнее начинает распирать от самых различных непередаваемых словами ощущений. Из её полуоткрытых губ вновь вылетает стон и Нохара обвивают шею Хатаке руками, прижимаясь к нему грудью. Девушка начинает медленно двигаться, глядя в открытый глаз Какаши, облизывая собственные губы и время от времени целуя его, понимая, что сколько бы раз между ними не происходила близость, а привыкнуть к этому всё равно невозможно. Ощущения настолько яркие, неописуемые и насыщенные, что, пожалуй, это и называется "тонуть в удовольствии". Рин непроизвольно ускоряется, переместив руки на диван за спиной у Какаши, пытаясь сжать пальцами обивку, скользя по ней ногтями; у неё мутнеет перед глазами каждый раз, когда она привстаёт и резко опускается обратно, двигаясь всё быстрей и быстрей, наполняя комнату томными стонами. - Какаши.., - протяжно выговаривает она ему на ухо, путаясь пальцами у него в волосах, целуя каждый сантиметр мужской шеи, огибая подбородок и возвращаясь к желанным губам.— POV Какаши —
Он чувствует на каком-то едва понятном ему самому уровне каждую ее эмоцию, каждое движение, каждый сорванный вздох - ему не нужно открывать глаза, чтобы ощущать это; Хатаке едва ли отрывается губами от ее кожи. Это последний раз перед его уходом, и, вероятно, Какаши действительно хочет, чтобы Рин это запомнила. Он хочет, чтобы она скучала по нему и в этом смысле тоже. Ему необходимо ее влечение, как воздух; он может тысячу раз говорить, что секс для него не главное, но давайте будем честны - если не первое по важности, то, как минимум, второе. Он сдерживает себя из последних сил даже сейчас, когда между ними по идее никаких преград. Какаши чувствует, что не должен пересекать черту. Хатаке понятия не имеет, где именно эта черта и что конкретно за ней, но знает интуитивно, что делать можно, а что нельзя. Потому что для него даже наличие их клонов - не что-то из ряда вон выходящее; Какаши бы только обрадовался такому ходу событий. Но Рин другая и он это видит. Это не первый, но и далеко не сотый раз, когда она сможет выучить его наизусть, когда он сам лично покажет ей, насколько пошлым может быть. Сгорает внутренне дотла, ему жарко и картинка плывет перед глазами; ее касания отдаются под кожей, словно опаленные; его желание - открытое и далеко не невинное, но она...она делает это так, что он сам не понимает, как доходит до того, что не может терпеть; когда возбуждение - болезненное, когда становится больно от туго натянутой ткани в паху. Какаши понимает, что у него встает просто от мысли о ней. А когда она рядом, настолько...готовая, это сбивает в нем все подчистую. Потому что Рин действительно, как и сказала недавно, наслаждается всем, что он ей дает. Она садится к нему на колени и Какаши тут же сжимает руки на тонкой талии, нетерпеливо толкаясь бедрами, едва соображая, что делает. Что она, что он. Хатаке не понимает, что происходит. Закидывает голову назад, как только чувствует ее ладонь на сверхчувствительной к подобному коже и рычит что-то сквозь до боли сжатые зубы - это настолько медленно и он настолько ее...прочувствовал, что это абсолютно неописуемое ощущение. Встречается с ней глазами и скользит губами по обнаженной груди, как только Рин начинает двигаться. Ее голос и правда прекрасен; он именно это имел ввиду. Мягкий и тонкий, настолько приятный его прострации прямо сейчас, что Хатаке тонет в этом; ему жизненно необходимо больше. Поднимает взгляд, скользнув по сосредоточенному лицу; видит сведенные к переносице брови, закушенные губы и то, как она едва ощутимо хмурится, полностью изменяясь в лице, когда с губ срывается очередной стон. Прижимает ее ближе к себе, откидываясь на диван и выдвигается вперед, чтобы ей было удобно; теперь она почти лежит на нем, продолжая в каком-то неопределенно среднем темпе двигаться. Какаши на краю сознания знает, что ему одновременно недостаточно и слишком много; он подхватывает ее бедра, плотно сжимая пальцы на ягодицах и останавливает ее, с силой вжимая Рин в себя, толкаясь бедрами навстречу до упора - так, чтобы внутри все переворачивалось; она жмурится, утыкаясь лбом в его, и стонет почти в самые губы. Какаши наслаждается ей. Даже не столько тем, что между ними происходит - он заворожен тем, как она реагирует на это и набирает темп спустя долю мгновений, прежде, чем это успевает сделать Нохара, нетерпеливо двигая бедрами; медленно толкается вглубь, полностью контролируя ее движения руками, и откидывается на спинку дивана, закрывая глаза от накрывающего ощущения, медленно подкатывающего к самому горлу; его продирает этим. Плавные и нарочито медленные движения женских бедер на нем, ее протяжные полуслышные стоны ему на ухо и в целом все происходящее сводит с ума. Эта мысль вообще ему покоя не дает - никто не в состоянии вывести его на подобное, кроме нее; вопреки всему, он не теряет рядом с ней контроль, но Какаши на самом деле теряет рассудок от нее, при этом оставаясь в чистом сознании. Не забывается, не пытается сорваться или перешагнуть через себя - она принимает его таким, какой он есть и Хатаке слишком любит ее за это. И понимает, что секс с ней для него - это действительно средство для того, чтобы выразить это. Он касается ее везде, где может достать; целует так, чтобы она чувствовала его любовь и не срывается на резкость в движениях - Хатаке хочет, чтобы Рин чувствовала его и сам хочет прочувствовать ее от и до. И для них это - идеальный исход. Прижимает к себе, когда понимает, что Рин словила ритм, и выцеловывает каждый миллиметр кожи, оставляет за собой алые отметины, бесстыдно - она его и он имеет на это право. Сжимается вокруг него, Какаши нервно выдыхает куда-то в изящное плечо и снова обхватывает ее бедра, набирает темп, приподнимается, теперь с большей скоростью и, силой насаживая ее на себя, теряется, утыкаясь лбом в женскую шею, ощущая, что теперь она тугая до боли; внутренние спазмы отдаются по всему телу и у него трясутся руки, мелко потряхивает внутренне, буквально физически чувствует, как кружится голова - теряет ориентиры. Ловит ее губы, не сразу, мягко ткнувшись несколько раз в щеки, и затягивая в поцелуй, вылавливая губами сдавленные стоны и подается рукам на груди, стремясь полностью раствориться под ее нежность. - Рин.., - шепчет ей в губы, пытаясь не отрываться от рваных несдержанных поцелуев и подхватывает крепко под бедра, на мгновение поднимаясь, чтобы тут же опуститься на диван, сгибает её ноги в коленях, с напором прижимая их ближе к груди, и двигается свободно - быстрее и резче, в тысячный раз привычно упираясь во влажный от испарины лоб и ловит зрительный контакт, продолжая ритмично двигаться в ней, стараясь не кончить просто от вида того, как она стонет и жмурится громче и сильнее от смены угла. - Ты такая красивая, Рин, - ласково проводит по щеке куноичи вниз, чуть сжимая шею и продолжает сбито шептать о том, как сильно он ее любит, насколько она прекрасна и прочую непонятную ему самому ласковую чушь, которую Хатаке, наверное, никогда бы не смог сказать в обычном состоянии. Потому что сейчас у него все на пределе, он не замечает, как разгоняется, как толчки становятся более сильными, Какаши не заботит, что это может принести долю дискомфорта после, потому что сейчас Рин извивается под ним, она в полной его власти и он не может не этим не...воспользоваться. Это их последний раз перед его уходом; эта мысль крутится в голове, не покидая сознание ни на секунду. И это не дает ему покоя, никакого. Оставляет рваные засосы на мягкой коже, они выделяются, буквально горят на ней и он знает, что будет извиняться после; сейчас - плевать; Какаши хочет ее так сильно, что не может контролировать это. Не может взять себя в руки и быть более нежным, но даже несмотря на всю его силу и нетерпение, он все так же бережно на нее смотрит и периодически ласково касается приоткрытых от бесконечных стонов губ - даже сейчас, он заботится о ней. Больше, намного больше, чем о себе. Почти рычит ей в губы, чувствуя скользящие по своей пояснице ладони, и ловит ее руки одной своей ладонью, железно прижимая к ручке дивана над головой Рин; чувствует, как бедро, которое он держал съезжает и отпускает вторую ногу, тут же ощущая, как она скрещивает их за его спиной. То, что он не сможет терпеть еще - очевидно; но Рин должна быть первой, всегда, поэтому Какаши в состоянии терпеть столько, сколько угодно, у него на самом деле стальная выдержка.— POV Рин —
И пока ситуация была под контролем Рин, которая размеренно скользила вдоль его длины, в конечном итоге плотно оседая вниз до самого основания, девушка сумела даже выровнять сбитое напрочь дыхание, поймать удобный ритм и даже мягко улыбнуться Какаши, облизывая верхнюю губу. В его открытом глазу Нохара читала неприкрытое желание и множество пошлых мыслей, главной героиней которых наверняка была она сама, отчего девушка смущённо краснела, накрывая его губы своими, лишь бы он больше не сверлил её вот ТАКИМ взором, от которого у неё внутри что-то нервно подёргивалось. Но стоило только Хатаке взять ситуацию в свои руки, начиная двигаться в ней быстрее, Рин будто всю скрутило; она вжалась пальцами в обивку дивана ещё сильнее, рискуя переломать все ногти. - Какаши.., - прерывисто выпалила она, срываясь на бесстыдные вскрики. - Пожалуйста... Девушка даже не смогла договорить; ощущение внутренней наполненности им, которое давало ей возможность прочувствовать каждый сантиметр твёрдой плоти, вскружило ей голову. Она хотела было продолжить свою реплику и сказать ему что-то, но просто не могла; Рин будто разом потеряла возможность складывать слова в связные предложения, лишь что-то неразборчиво выстонав из самой глубины груди. Да и что бы она могла сказать? Совершенно точно Рин ни за что на свете не попросила бы Какаши остановиться - это совсем не то, чего она желала сейчас, но и умолять его не прекращать и делать это с ней ещё, значило бы для Рин полную потерю ориентации в пространстве. Он абсолютно сводил её с ума, лишал рассудка и способности мыслить здраво, а желание того, насколько сильно она его хочет, так явно отражалось в женских глазах, что это невозможно было бы скрыть ни обычным притворством, ни самыми сложными техниками. Нохара к своему ужасу понимала, что Какаши не просто влюбил её в себя, и продолжает делать это каждый день, но и совершенно вскружил Рин голову сексом с ним. Теперь она будет скучать не только по Хатаке, но и по этим пленяющим ощущениям, к которым куноичи мысленно вернётся ещё не раз за этот год и которые заставят её покраснеть от откровенности. Девушка не задумывалась о правильности того, что Какаши показал ей, как с ним может быть хорошо и в физическом плане тоже, но это определённо было жестоко, учитывая его скорый уход на долгий срок. Рин наконец-то сумела собрать остатки своего самообладания и сосредоточить сбивчивые движения, поймав единый ритм с Какаши, двигаясь навстречу его толчкам. Нохара даже старалась обогнать его, будто в каком-то глупом соревновании, лишь для того, чтобы он тоже потерял рассудок из-за происходящего сейчас, из-за неё. Она инстинктивно тянулась за его поцелуями, как за самым необходимым на свете, желая ощущать их непрерывно, выстанывая его имя в различной тональности прямо ему в губы. Девушка благоговейно вздыхала от каждой красной отметины, оставляемой Какаши на её теле, зная, что ещё какое-то время после его ухода они будут напоминать Рин о нём; о самых лучших моментах, которые только он мог ей подарить. Нохара совершенно не сопротивляется тому, когда он перекладывает её на диван, занимая позицию сверху и входя в неё под новым углом. Девушка лишь опускает руки на его поясницу, стараясь прижать Какаши как можно ближе к себе, хотя, казалось бы, это уже невозможно - они и так чувствуют малейшее дыхание друг друга на собственной влажной коже. Рин ощущает, как Хатаке наращивает скорость; стонет громче обычного, внезапно "споткнувшись", будто внутри что-то свело спазмом. Сколько ещё способов ему известно, чтобы доставить ей удовольствие? Он не может просто так этим пользоваться, потому что она совершенно дезориентирована...Нохара откидывает голову назад, напряжённо сводя брови вместе и часто дыша через полуоткрытые губы. Она знает, что это последние минуты, после чего он уйдёт от неё и у Рин ощущение, что действительно навсегда. Но также девушка знает, что выдерживать напор Какаши долго просто не сможет; может когда-нибудь в далёком будущем она и научится этому противостоять, но только не сейчас. Ей так хочется продлить это хотя бы на секунду, хоть на мгновение, ещё совсем чуть-чуть...Поэтому Рин начинает вспоминать заученные тексты из учебников по фармакологии, повторять про себя составы пилюль и дозировку препаратов в противоядиях - всё, чтобы отвлечься и не закончить раньше времени; она даже старается на Какаши не смотреть, потому что он - это самое возбуждающее, что Нохара может себе представить и отсрочить момент окончания это никак не поможет. Но даже все усилия Рин сосредоточиться на чём-то другом рушатся как карточный домик, когда Хатаке сжимает её руки у неё над головой, касаясь чувствительной груди. Девушка ловит с ним зрительный контакт, прикрывая на мгновение губы, чтобы нервозно сглотнуть. - Какаши...ещё.., - и хотя она всё так же нагло не отводит от него взгляда, женские щёки мгновенно вспыхивают от одной мысли, что это было произнесено вслух, что она просит его об этом, но Рин даже не успела испытать стыд за это, потому что тут же толчки Хатаке стали ещё более резкими, порывистыми и проникающими в самую глубину. Он как будто сам ждал этого. Девушка не могла сдерживаться больше, всё происходящее - выше её сил. Мозг в мгновение отключился, сознание подёрнулось дымкой и Рин почувствовала как внутренние стенки отчаянно сокращаются, крепко сжимаясь. Нохара из последних сил буквально выкрикивает из себя переполняющие её ощущения и эмоции, через несколько мгновений чувствуя, как нечто тёплое от Какаши ударяет внутри неё. Рин расслабляется, буквально обмякнув на диване, наслаждаясь тем, как тело до сих пор отдавало мелкой дрожью. Ощущает, как лоб Какаши касается её лба; он переводит дыхание и Рин улыбается, касаясь губами его губ. - Я тебя так люблю, - она нежно гладит его пальцами руки от виска до щеки. - Спасибо. Женские губы смыкаются на подбородке Хатаке, накрывая её любимую родинку на его лице, возвращаясь к мужским губам, чтобы увлечь их в непродолжительный поцелуй. И когда тело Рин понемногу возвращает себе способность двигаться, а сознание проясняется, Нохара понимает, что всё кончено. Для неё всё кончено. - У нас ещё есть время? - с волнением в голосе спрашивает она, когда Какаши лениво отстраняется. Он молчит и Рин понимает, что это и есть ответ на её вопрос. - Побудь со мной ещё чуть-чуть, прошу, - девушка берёт его за руку и легонько тянет к себе. Она будет с ним столько, сколько им отмерено, до последней возможной секунды Нохара хочет быть рядом. И даже если у Какаши осталось совсем немного времени на сборы, Рин не стыдно попросить его провести это время с ней, потому что это вообще последнее, о чём она может попросить. Поэтому у Хатаке не остаётся выбора, кроме как натянуть хотя бы бельё и лечь на диван; девушка сразу же опускается рядом, буквально зарываясь в его объятия и обнимая Какаши сама в районе рёбер. Прижимается к нему так тесно, как никогда раньше, чувствуя, что готова рассыпаться на кусочки. Ещё пару минут назад она испытывала самое большое счастье и наслаждение, а уже теперь ощущает, что полностью раздавлена. - Какаши, - робко произносит она, говоря ему куда-то в грудь. - Возвращайся ко мне, как только сможешь, хорошо? Я..я буду тебя ждать. И ты должен знать, что тебя здесь ждут. Очень..Я больше никогда не отпущу тебя так...надолго, - голос Рин ломается и она чувствует, как грудь Какаши становится влажной от её слёз. Она не хочет делать это перед ним, зная, что так ему будет ещё больнее и тяжелее, поэтому девушка мимоходом смахивает слёзы и поднимает на него взгляд. - Я тебя очень люблю. Ты и не заметишь, как пройдёт это время. Рин обнадёживает в первую очередь Какаши, потому что сама она совершенно безутешна; накрывает его губы поцелуем, чувствуя, как они уже ускользают от неё, как он сам уже где-то далеко отсюда. Тяжело вздыхает и снова опускает голову. Рин измотана сегодняшним насыщенным днём, чувствуя усталость в каждой клеточке тела, но она так боится нечаянно уснуть; закрыть глаза, а когда откроет, обнаружит, что Какаши уже нет рядом. - Я приготовлю всё, что ты любишь, когда ты придёшь, - спокойно произносит Рин поникшим голосом. - Мы могли бы даже устроить что-то вроде вечеринки по поводу твоего возвращения, куда пригласили бы твоих друзей. Если ты..захочешь, - женский голос звучал всё тише, а слова проговаривались всё медленнее и сложнее. - И я точно возьму учеников...ты будешь мной гордиться...расскажи мне что-нибудь о Наруто, Сакуре и...Саске... Тяжёлые веки Рин сомкнулись окончательно.— POV Какаши —
Она в хаотичном ритме сокращается вокруг него, это выводит на какой-то неопределенный уровень, он чувствует, что у него руки трясутся и у самого внутри все сжимается в болезненный тугой узел. Пробирает так, что отдается по всему телу, он напряжен весь, каждый нерв натянут, как струна и это чувство - одно из лучших, которые ему когда-либо приходилось испытывать. Несмотря на то, что Хатаке весь в стальном напряжении, Какаши теряется в реальности и просто не может оторваться от Рин; он продолжает слышать ее стоны, ощущать сокращение внутренних мышц и ее дыхание на своей коже, сбитое, неровное и буквально рваное, потому что он не может посчитать ее пульса, сжимая тонкие запястья - у него у самого сердце заходится в бешеном ритме и то, что шиноби дышит только когда вспоминает, что должен, непередаваемо. Находит ее полуоткрытый рот губами, целует влажно и едва ли попадает, открыто и развязно затягивая в горячие поцелуи; Рин замирает и вскрикивает, мужчина отпускает ее руки и чувствует, как крепко она его стискивает, проявляя ту самую нечеловеческую силу и это заводит еще сильнее - какой бы хрупкой и мягкой Нохара не была, но Какаши чувствует, как начинает хрипеть от ее рук; и он уверен, что куноичи даже не применяла никаких дзюцу. Упирается лбом в ее и толкается несколько последних раз, с силой вжимаясь в чужие бедра и с утробным стоном жмурится, вновь не заботясь о том, что после того, как он теряет с ней контроль обычно появляются дети. По крайней мере, кажется, она сама об этом беспокоится. И правда прекрасно иметь девушку-медика. Иметь. Во всех смыслах. Усмехается на выдохе и с усилием открывает глаза, тут же попадая в ее ласковые руки, тянется к ней со всей отдачей, прижимая обнаженное тело к себе, и мягко сцеловывает красные пятна от его губ. - И я люблю тебя, Рин, - хрипящий голос и то, как едва слышно говорит Нохара, явно выдохнувшись после того, что он, вероятно, кое-где переборщил. Он не хотел. Смотрит на счастливое лицо и пожимает плечами мысленно - даже если так, они оба счастливы. Это главное. Отвечает на поцелуй с готовностью и понимает, что она моментально упала духом. Выдыхает, натягивая белье, и опускается рядом, крепко сжимая ее в ответ, и прижимается щекой к виску, с щемящим сердцем слушая Рин. Это не то, что он когда-либо хотел, чтобы она чувствовала. Какаши должен был из кожи вон вылезти, но не заставлять ее переживать подобные ощущения. Он не смог и теперь пожинает то, что посеял - женские плечи нервно подрагивают и проходит секунда прежде, чем Какаши осознает, что она плачет. Это выбивает из него любые эмоции, оставляя только тяжесть в груди, которую ничем не получается запомнить - она плачет, потому что он уходит. Из-за него. - Кажется, я уже просил тебя не плакать, почему ты меня не слушаешься? - шепчет куда-то ей в волосы и прижимает к себе еще ближе, так, чтобы она успокаивалась, не говорила таких вещей, от которых он сам внутренне сжимается и не может выдавить даже какое-то подобие улыбки, чтобы дать понять, что это шутка. - Я буду скучать, Рин. Все будет хорошо. У него элементарно не было времени, чтобы подготовиться; чтобы подготовить ее. Чтобы не видеть слез и до боли измученного и безысходного взгляда - он не хочет, чтобы она смотрела так, не хочет, чтобы чувствовала себя так. Целует ее в лоб, мягко отвечает на поцелуй и плавно кивает на то, что он согласен на все, что Рин предложит, когда тот вернётся. Какаши будет в ее полном распоряжении - он перекрасит эту квартиру лично, кисточкой для акварели, если Нохара захочет. Осталось только подождать. Вплетает ладонь в каштановые волосы, нежно поглаживая, чувствуя, как девушку медленно клонит в сон; дыхание плавно выравнивается и пульс успокаивается; он не станет ее будить. Так, наверное, будет даже проще. Он не уверен, что сможет уйти, если она попросит остаться. - Прости меня, - целует в затылок, прикрывая глаза и выбирается из ее объятий, бесшумно опускаясь на пол, и тут же осторожно подхватывает ее на руки. Спящая Рин - это что-то иное, что-то совершенное для него и у него щемит просто от того, что он не будет видеть ее такой еще так долго. Что не будет ничего, что могло бы напомнить ему о ней, кроме воспоминаний всего, что было между ними. Какаши клянется - раньше уходы на продолжительные миссии проходили куда более спокойно. Сейчас он сам не чувствует даже намека на спокойствие; опускает ее на кровать и откидывает одеяло, тут же накрывая куноичи им. Она проснется одна и он даже представить не может, что Рин тогда почувствует. Он постарается прислать Паккуна, если его помощь не понадобится. Какаши ничего не может сделать для нее, сейчас абсолютно ничего. Целует в щеку, наблюдая за тем, как беспокойно она хмурится и переворачивается на другой бок, крепко сжимая подушку, пытаясь обнять. Снова шепчет тихое "прости" и поднимается, быстро одеваясь в привычную форму, и останавливается перед зеркалом, чтобы надеть маску. Ему выдали новую после того, как Рин разбила ее в прошлый раз, и он отчетливо понимает, что готов на все ради нее. Убить толпу людей или умереть самому - Какаши сделает все, что угодно; даже если это будет означать, что они оба будут страдать. Рин должна быть жива и здорова, ее не должно коснуться то, что пережил он, надевая эту маску раз за разом. И Хатаке едва ли хочет, чтобы она видела его таким. Встает рядом со спящей девушкой и ему плевать, что он опаздывает - не настолько долго, насколько мог бы. Просто смотрит на нее, пытаясь не отпускать еще хотя бы несколько минут. Она внесла в его жизнь столько, что он, вероятно, никогда не сможет отплатить ей за это. Рин всегда была рядом бескорыстно и вытащила его из бездны того, что его не отпускало; она - его панацея. Самое лучшее лекарство от всего, что у него может болеть. И теперь, когда она удаляется, Какаши чувствует, как вновь погружается туда, откуда, как он смел наивно полагать, он смог выбраться и вдохнуть полной грудью. Опускается на одно колено перед кроватью и поправляет разбросанные по подушке волосы, мягко проводя обтянутой в перчатку ладонью по теплой щеке. Он действительно любит ее так, как не любил никого; это не пустые слова для него, слишком не пустые, чтобы он мог просто взять и выразить словами то, насколько сильно к ней привязан. - Береги себя, - касается ее в последний раз и встает, подхватывая легкий портфель, который клон собрал прежде. Опускается на подоконник и исчезает сразу же, как только оказывается на улице, направляясь в сторону скрытого выхода, где они условились встретиться. Это будет не самая приятная компания на год, но его, в общем-то, и совсем это не волнует. В АНБУ, а тем более, в Корне, не принято делиться впечатлениями от миссии. Останавливается рядом с двумя людьми и привычно засовывает руки в карманы, бездумно уставившись в пустоту. Эти люди украли у него Рин, забрали целый год из жизни; бесценное время, которого у него и без того не много - у Какаши сейчас более, чем плохое настроение. Только если бы этот ублюдок Данзо не был таким отморозком, чтобы Пятая могла ему доверять. Опускает голову, нашаривая в кармане бумагу и вытаскивает, удивленно смотря на фотографию Рин и аккуратно выведенную подпись к ней. До боли сжимает челюсть и убирает фото обратно, безвольно откинувшись на стоящее рядом дерево. Он даже не представляет, насколько тяжело это будет.