секунды

сыльги девятнадцать. ей кажется, что жизнь начинает налаживаться прямо сейчас, ведь за спиной у неё только что сданные экзамены, а впереди — относительно длинные рождественские каникулы, которые она на этот раз проведёт не у себя дома. счётчик на запястье показывает двадцать семь часов. не то чтобы сыльги всегда была зациклена на времени до встречи со своим соулмейтом, но в последние несколько месяцев она всё чаще стала обращать внимание на лёгкие покалывания руки, когда счётчик отсчитывал круглые даты. ей было даже интересно, обретёт ли она настоящее счастье, когда последние секунды истекут? сыльги думает, что ей крайне повезло, ведь её счетчик подходит к концу и скоро она встретит своего предназначенного, а ей ещё нет и двадцати. сыльги лично видела, как у некоторых её знакомых счётчики исчислялись ещё десятками лет. грустно осознавать, что человек может ждать своего предназначенного чуть ли не до конца жизни. // самыми важными делами на сегодняшний день и завтрашнее утро остаются сборы чемоданов и подготовка к выезду. пока родители катаются по магазинам, сыльги вынуждена собрать все необходимые для поездки вещи и прибраться во всём доме. кто бы знал, как ей не хочется этого делать, но иначе она не поедет ни на какой отдых. сыльги позволяет себе сесть и отдохнуть только тогда, когда всё прибрано и в доме нет ни пылинки. делать больше ничего не хочется, и она оставляет все остальные дела на утро. перед сном сыльги от нечего делать проверяет свой счётчик, который отсчитывает последние четырнадцать часов и двадцать одну минуту. так мало и одновременно так много. рано утром все новые альбомы любимых исполнителей уже закачаны в плеер, а вещи собраны. сыльги остаётся только собраться самой. она долго выбирает среди пары своих кофт, но её выбор всё же падает на чёрную водолазку с длинными рукавами, чтобы наверняка, чтобы не испытывать себя и своё воображение, сверяясь с счётчиком каждые десять минут. // сыльги переключает песни в плеере и лениво пялится через лобовое стекло. запоминает номер машины впереди — просто так, от скуки. невыносимо клонит в сон. белоснежный внедорожник почти сливается с первым выпавшим снегом: от такого обилия белого цвета слепит глаза. сыльги бы сейчас с удовольствием нацепила на себя солнцезащитные очки. время в поездке течёт так медленно, и радует только то, что скоро они доберутся до места назначения. // сонливость резко пропадает, когда на очередном повороте тот самый белый внедорожник уводит в кювет. машину опрокидывает. сыльги кажется, что время останавливается. машины на трассе останавливаются тоже. водители выходят, кто-то звонит в скорую. кан хватается за руку отца, который бежит к машине. — сыльги, задняя дверь. повторять ей больше не нужно — она огибает машину. дверь не поддаётся с первого раза, но сыльги не сдаётся: она должна сделать всё, что в её силах. когда эту проклятую дверь всё же удаётся открыть, сыльги встречается с испуганными глазами девушки. по её виску стекает кровь, а на правой стороне лица — порезы от осколков стекла. сыльги не медик, но ей кажется, что если промедлить с помощью, то потом может стать уже поздно. девушка пытается вытащить свою руку, когда правое запястье сыльги начинает адски жечь. что? это ведь не.. когда она закатывает рукав куртки, то на руке высвечивается новое время. пятьдесят три секунды. нет, не может быть. сыльги судорожно закатывает другой рукав. ноль. счётчик, который был как будто вытатуирован чернилами под кожей, почти стирается. кажется, все её надежды разбиваются в этот момент. и сама она разбивается. девушка тянет свою руку к сыльги, отчаянно цепляясь за край её куртки. кан сразу отмирает, переворачивая её руку. сорок девять секунд. хочется рыдать и кричать. почему именно они? почему на их новом счётчике не десятки лет, а лишь десятки секунд? они даже не успели познакомиться, а им выделили меньше минуты. сыльги хочется верить, что это всё — ночной кошмар, что это происходит не с ней. но счётчики никогда не дают сбоев. — мне очень больно, помоги. мне тоже больно, почему с нами так вышло? ведь я тебя даже не знаю. сыльги старается не заплакать. — с-скоро всё будет хорошо, держись, только не теряй сознание, — голос дрожит и она сжимает руку девушки в своей. — главное, не отключайся. скажи, как тебя зовут? — джухён. и, кажется, я не чувствую ног. сыльги больше не может сдерживать слёз. двадцать три секунды. она натягивает рукава кофты джухён по самые пальцы, и не понимает, что сказать. сыльги не знает, старше неё девушка или нет. и, боже, как она только способна думать сейчас об этих никому не нужных формальных обращениях. — джухён-а, меня зовут сыльги. всё будет хорошо, ты с-справишься, — каждое слово даётся ещё труднее, чем предыдущее. та пытается улыбнуться через силу: — красивое им.. джухён не договаривает. кровь подступает к горлу, и белый снег в мгновение окрашивается алым. сыльги паникует и не знает что делать, её всю дико трясет и пальцы уже не слушаются. в последние десять секунд девушка теряет сознание. джухён, не умирай. очнись, скажи мне, что это всё — ошибка. ведь у вселенной тоже случаются ошибки. так ведь, да? сыльги держит руку на её пульсе. когда удары стихают, кан жалеет, что соулмейты не умирают одновременно. наверное, так было бы для всех проще, так было бы правильнее. нулевой счётчик на руке джухён обжигает холодом. свой собственный нулевой счётчик горит так, как будто в районе запястья по венам течёт раскаленная лава. сыльги перегорает. она сидит на снегу, так и не выпуская руки джухён из своей. где-то эхом отдаётся вой сирен.