ВОДА БЕЗ ФОРМЫ

САХАР И СОЛЬ Она не могла вспомнить о чём они тогда спорили — её родители. Маленькая девочка сидела сзади, пристёгнутая в детском креслице, и пыталась не слушать и не слышать, хотя для неё сделать это было крайне трудно. Дорога была мокрой и скользкой, потоки воды заливали окна автомобиля. Это была молния, ослепительная вспышка впереди, оглушительный треск, отец, который был за рулём, на секунду отвлёкся… Упавшее на дорогу, от удара молнии, горящее дерево. Крик матери и отец резко выворачивает руль, машину заносит… Потом она сидит в своём креслице вниз головой, окровавленное лицо матери в разбитом окне. — Всё будет хорошо, Маргарет. Всё будет хорошо, моя девочка. Маргарет верит в это. Но… Отец погиб. Потом говорили, что случившееся с ними двумя было настоящим чудом. То, что они выжили, попав в такую тяжёлую аварию — мать и дочь. Одни на пустом шоссе во время страшной бури. На память о произошедшем у Маргарет остались шрамы, которая она прятала от любопытных глаз, повязывая на шею кокетливый шарфик, а у Лорен лёгкая хромота. И было ещё одно — от шока Маргарет потеряла голос. Она сама и не помнила говорила ли когда-нибудь. И даже однажды прямо спросила об этом у матери. — Говорила. У тебя был очень милый голосок. Может быть он ещё вернётся. — «Когда?» — быстро отстучала Маргарет на планшете. Этот голос она выбрала сама — ей казалось, что если бы она могла произнести хоть слово, то говорила бы именно так. — Может быть в момент большого потрясения. Такой же силы. Стресса. Так иногда случается. Маргарет не говорила, но её слух был необыкновенно острым. Ей иногда приходилось весь день проводить в наушниках и даже спать в них — она просто боялась оглохнуть. Это и блестящие математические способности определили выбор профессии. … — «Соль!» Ник обернулся — Маргарет, сердито нахмурившись, размахивала своим планшетом, как матрос сигнальными флажками. — Это не наше дело. Мы с тобой занимаемся акустикой. Пытаемся понять как работает его речевой и слуховой аппарат. Может быть удастся «расколоть» язык на котором эти особи общаются. — «Жизненные показатели падают! Его подняли из морской воды! Ещё немного и нам нечего будет исследовать!» — пальцы Маргарет отбивали бешеную чечётку. А потом Ник почувствовал как острые ногти впиваются ему в ухо. — Всё, всё! Понял! Тебе обычную соль или морскую? Маргарет только раздражённо прошипела сквозь зубы. Если однажды она и произнесёт первое слово, то это определённо будет не «мама»… Их лаборатория располагалась под большим городским океанариумом и сейчас, покинув лабораторию и поднявшись в лифте, Ник Вудхоум из выпускника престижного колледжа страны, гениального лингвиста и математика превратится в рядового сотрудника океанариума и его могут перехватить беспечные посетители, какие-нибудь заблудившиеся в здании туристы, а по дороге… Пальцы Маргарет забегали по клавиатуре со страшной скоростью: «Постой! Не попадись по дороге Маме-2!» Ник улыбнулся — обаятельный парень и если бы не это родимое пятно во всю правую щёку… — Я буду осторожен. Лорен свалила непонятная хворь и последний месяц мама Маргарет работала из дома, но при этом шеф лаборатории, к неудовольствию некоторых сотрудников, вполне материально присутствовала на работе. В виде «аватара», как сразу назвала это странную конструкцию Маргарет (Ник окрестил это чудо инженерной мысли «далек»). Робот почти бесшумно катился по коридорам и мог появиться в любой момент. На самом деле Лорен заодно тестировала программу, благодаря которой глубоководный аппарат мог автономно, при минимальном участии человека, обследовать, к примеру, трюм затонувшего корабля. Лабиринт институтских коридоров отлично подходил для испытаний. Если хочешь что-то надёжно спрятать — прячь на виду. Большинство горожан, беспечные курортники и туристы, даже не подозревали, что, под их ногами, от здания к зданию, проходят туннели, что часть помещений с вполне невинными названиями («адвокатская контора Братьев Райт» или «агентство по съёму и продаже жилья Парадиз») хранят небезопасные секреты — в одной из комнат вполне может прятаться лифт, ведущий в нижние этажи, где располагаются исследовательские центры и лаборатории. Маргарет не представляла реальных масштабов, насколько далеко по городу раскинул щупальца этот гигантский кальмар и старалась об этом не думать. Район, в котором жили она и Ник, считался самым престижным и дорогим, поэтому мало кто задумывался, почему никто никогда не слышал, чтобы кто-то из местных пытался сдать свой дом в аренду или выставить его на продажу. В этом районе жили исключительно «свои». И очень редко появлялись новенькие. Даже сиделка, которая сейчас помогала Лорен, была прислана начальством. Ник появился через десять минут. Запыхавшийся, но довольный: — Я сам, Маргарет. Ты же знаешь… — «Знаю». Соль была под строгим запретом. Запретное лакомство. И яд. Все продукты с пониженным содержанием соли. Никаких чипсов. Никаких гамбургеров. Маргарет всегда ходила с коробкой для завтраков, и бутерброды Лорэн делала для дочери сама. Ник не подшучивал над подругой по этому поводу и не только потому, что они дружили с детства. Он был в подобном положении, но в его случае «криптонитом» был сахар. Ник никогда не видел своего дядюшку Дэвида, но при этом ненавидел его всей душой. Дядюшка умер и это стало проклятием для Ника. Причиной смерти дяди был диабет. И само слово «сахар» попало под полный запрет. Друзья договорились не дразнить друг друга и Маргарет сейчас старалась не вспоминать о пончиках в её коробке. Хотя и была сладкоежкой, а в животе уже урчало. — Как наш подопечный? — «аватар» вкатился в лабораторию, втягивая по дороге щуп. — Нормально. — «Полный порядок». — Хорошо. Я буду в своём кабинете. Ник подождал пока «далек» покинет помещение и склонив голову набок, вопросительно уставился на Маргарет. — «Что?» — Как ты догадалась, что соли уже достаточно? — «Показатели пришли в норму». — Ты стояла спиной к экрану. И не могла их видеть. — «Интуиция». Тут в лабораторию вошёл профессор Ховстеккер, которого с утра зачем-то мурыжил в своём кабинете Гринч и Маргарет вернулась к компьютеру. … Маргарет не знала, что произошло и как это случилось, но она УСЛЫШАЛА, а главное поняла их «подследственного» (Ник сразу сказал, что это явно разумное существо, хотя и похоже на плод запретной любви женщины с карасём, а потому «подопытный» звучит не очень) или Фишмана (опять же Ник). Бедняга «Фишман» был почти в панике. Соль ему жизненно необходима для нормальной жизнедеятельности и датчики сработали вовремя. Ховстеккер схватился за голову, увидев показания приборов за последний час, поблагодарил Ника и Маргарет за сообразительность и убежал ругаться с техниками, которые опять что-то напутали. Маргарет было хорошо слышно как Джон распекает парней и какими словами. Ник покосился на подругу — кислое выражение лица и брезгливо морщит нос: — Затыкать уши иногда полезно. Для душевного здоровья. Даже мне слышны отдельные выражения. И сочные метафоры. ГРИНЧ Гринчуотер ненавидел Рождество. По вполне понятной причине. И Хэллоуин. На который всё детство его норовили одеть зелёным волосатым монстром. Он бы сменил фамилию, но ему не хотелось ссориться с любимым дедушкой. И терять шансы на наследство. Желающих оттеснить его в сторону хватало. И Герберт ненавидел всей душой эту скользкую тварь в большом аквариуме, потому что, если бы не она, сейчас бы Гринчуотер был бы далеко отсюда. Но его очень хорошо ПОПРОСИЛИ пока остаться. И не сказали при этом сколько продлится это «пока». Сам Герберт предпочёл бы, чтобы эту тварь не спасали от ран, а добили и отдали яйцеголовым и пусть потрошат её хоть до второго пришествия. Но Гринча никто не спрашивал. И его мнение было начальству до задницы. — Что у вас там произошло? — «Уровень соли понизился и наш «Фишман» едва не погиб. Но тебя-то как раз устроил бы летальный исход». Все откуда-то знали, что Герберт ждал повышения. В ожидании перевода паковал чемоданы и после разговора с генералом Саммерсом чуть нет плакал, как маленький ребёнок, уронивший конфету в грязь. Жена после этого пилила беднягу Гринча неделю. Хотя сам Герберт был абсолютно ни при чём. Гринч только плечами пожал. Он хорошо знал, что сейчас их снимает скрытая камера. Одна из множества. — «У вас ко мне всё, сэр?» — Да. Можете идти. Да я бы его своими руками придушил… Последнее Гринч пробормотал себе под нос, забыв, что у Маргарет уши чувствительней, чем многие приборы. Она, не оборачиваясь, показала бывшему однокласснику и заместителю матери средний палец и вышла из кабинета. ГОЛОСА В ГОЛОВЕ Маргарет отложила в сторону свой планшет и даже перевернула его экраном вниз, достала ручку и блокнот. Ник нахмурился — это серьёзно, если Маргарет не доверяет электронике. — «Я услышала его». Маргарет пододвинула блокнот Нику. — Всё страньше и страньше… — «Фишмана?» — «Да». — «То есть ты понимаешь его язык?!» Маргарет морщится и мотает головой — «Нет!» — «Это трудно объяснить… Это не слова. Скорее ощущения. Очень неприятные. Мысли. Главное, что я вовремя его поняла». Теперь Маргарет стала часто задерживаться после работы. Ей как-то удалось уговорить Лорэн оставаться в доме одной. И уломать сиделку. Маргарет тайком доплачивала той из своего кармана. — «Ты поняла как это работает?» — «Нет. Но он многое показывает мне…» — «Что именно?» — «Там, где живёт он и ему подобные. Это не города в нашем смысле слова. Но… Там так красиво». — «И ты не хочешь, чтобы об этом узнали?» — «Нас обоих запрут вместе с Фишманом. И будут исследовать». ПАНИКА И ПОБЕГ — «Они хотят его выпотрошить!!!» Карандаш прорывает бумагу на последнем восклицательном знаке. — «Кто?» — «Гринч и генерал Саммерс. Гринчу надоело до смерти сторожить «эту помесь человека и селёдки». Жена ему уже дырку в голове сделала». — «Если ты расскажешь о ваших беседах, то генерал может изменить своё мнение». Маргарет смотрит так зло, что у Ника мурашки бегут по спине. — «Они найдут его соплеменников и… Это будет резня. Они всё разрушат!» — «Тогда что делать?» — «Мы должны его спасти!» — «Каким образом?» — «Мы атакуем нашу лабораторию!» Ник удивлённо смотрит на подругу. Он представляет себе Маргарет на носу корвета с попугаем на плече и повязкой на глазу. Позади неё — толпу пёстро одетых моряков, со зверскими рожами размахивающими саблями и пистолетами с такими дулами, что делает их похожими на старые мясорубки. — «Как?» — «Мы отключим свет во всём океанариуме. Отрубим все камеры слежения. Нам понадобится минут пятнадцать на всё про всё. Ты у нас хакер или где?!» — «Аварийное питание». — «Позаботимся и о нём». Океанариум был похож на гигантскую хрустальную ракушку, светящуюся изнутри, но сейчас она внезапно потухла. Люди застряли в лифтах, в аквариумы прекратил поступать воздух, где-то вспыхнули синие лампы аварийного освещения, но тайные помещения внизу погрузились в полный вековечный мрак. — Чёрт. Я не могу это открыть! Они позаботились о том, чтобы при отключении электричества наш аквариум был надёжно заблокирован. Предусмотрительные… Маргарет сжала кулаки от ярости — и… беззвучно закричала. По толстому стеклу побежали трещины и поток воды едва не сбил Ника с ног. — Что это было?! Что ты сделала?! Маргарет помотала головой — «Не до разговоров!». Ник подхватил Фишмана под руку, под другую своё плечо подставила Маргарет. Они постарались двигаться как можно бесшумней. Краем глаза Маргарет заметила овальное тело «аватара». Чёрт! У конструкции были свои собственные фонари и сейчас они хорошо освещали грузную фигуру Гринча. — Герберт! Вы что, не могли раньше позаботиться о том, чтобы раздать своим людям фонарики?! «Налево» — подсказал голос в голове и это определённо был не Фишман. Гринч только повёл в их сторону острым ярким лучом своего фонаря как тот был тут же выбит щупом «аватара» у Гринча из рук. — Я с вами разговариваю, Герберт! Генерал Саммерс узнает о вашем проколе и вы надолго застрянете здесь. Герберт только скрипнул зубами от злости и поднял с пола свой фонарь, но троица беглецов уже скрылась за поворотом. ДОМА — И куда его? Маргарет молча ткнула вниз. Опустилась на корточки и кончиками пальцев нажала на несколько, почти незаметных выпуклостей в полу. С тихим скрипом приподнялась крышка люка. Старая железная лестница. Она была старше самой Маргарет и оставалось только гадать насколько. Первым спускался Фишман. Следом Маргарет. За ними Ник, который аккуратно опустил с тихим щелчком за собой крышку люка. Маргарет сама не могла понять откуда это всплыло, из каких глубин памяти — материнские руки и она смотрит на это родное лицо сквозь слой воды, её руки… И точное знание об этом скрытом от любопытных глаз помещении. Как будто она всегда знала, что находится под полом. Бассейн. Фишман встал на колени и осторожно опустил руку в воду, лизнул свои когтистые пальцы и недовольно покачал рыбьей головой. Он её поднял и пристально уставился на Ника своими совершенно человеческими глазами. — Опять соль? — вздохнул парень. Маргарет молча протянула приятелю купюру. — Я и так понял, что не стоит светится с кредиткой. А то возникнут вопросы к чему мне столько морской соли… … — К чему тебе столько соли, парень? — в магазине было пустынно и торговец был не прочь поболтать. — Брат приезжает, — нашёлся Ник. — А у него псориаз. Утверждает, что ванны с самой обычной солью ему очень помогают. И можно ещё две коробки этих конфет? … Дома Маргарет выдала Нику небольшой список. — Йод? Да я уже понял, что это для Фишмана. Ник ушёл, а Маргарет принялась за обустройство нового жильца. Опустила палец в белую кучку и слизнула с кончика пальца несколько крупинок: — «Вкусно…» … — Так ты не знаешь кто разгромил лабораторию и увёл нашу рыбку? — Гринч был в бешенстве. О повышении можно было забыть. О переводе тоже. Генерал Саммерс рвал и метал. Ховстеккер посмел орать на Гринча и назвал его не Гринчуотером, а именно Гринчем! При других обстоятельствах проклятый яйцеголовый молил бы о пощаде, вытирая с лица кровавые сопли, но сейчас здесь было слишком много народу. И трёклятый робот был тоже здесь. И внимательно наблюдал. — Нет, — Ник смотрел бывшему однокласснику прямо в глаза. — Из-за этого чёртова потопа я сам потерял материалы за несколько месяцев усердного и тяжёлого труда. Почти все полученные данные. Я не всё сохранил в «облаке», а этот аквариум казался таким надёжным… Кто же знал, что он устроит Всемирный Потоп в лаборатории? — И твоя подруга тоже не в курсе? — Гринч принялся сверлить глазами Маргарет. — «Нет. Представь себе и я не в курсе». — А если я устрою тут хороший такой обыск? — После получения ордера — пожалуйста, — пожал плечами Ник. — В этой ситуации я могу обойтись и без ордера. ЧП. Вопрос национальной безопасности. — Официально мы занимаемся научными исследованиями, флорой и фауной мирового океана и приписаны к океанариуму. Причём тут национальная безопасность? Герберт только зубами скрипнул. Ему так надоели эти игры! Но они все должны были притворяться рядовыми гражданами и формально соблюдать законы страны. Они же только учёные, не так ли? … — Вы стоите и не двигаетесь и никто не пострадает, лады? — Герберт стоял вытянув руку с тяжёлым пистолетом и пристально смотрел на эту странную парочку. Маргарет и рыбоголовая тварь, которая похоронила его, Герберта, карьеру. — А я долго не мог понять, что не так с домом? Большой участок и относительно небольшой дом. А нижний этаж оказался больше самого дома! Даже не бассейн, а целое озеро. И выход к самому морю. Так удобно! Только вот для чего? Не просветишь, Марго? Ах да, ты не можешь… — Я могу. У Герберта холодеет спина. Лорен. Определённо Лорен, а не её проклятая кукла на батарейках. Холодный спокойный голос. Ледяные пальцы стальным кольцом смыкаются вокруг кисти и пистолет падает на песок. Лорен поднимает его и любимый «глок» с пронзительным скрежетом и треском превращается в металлический ком. А потом на запястьях у Гринча защёлкиваются стальные кольца наручников. — Это был мой бассейн. Вода прямо из моря. Через опреснитель. Я так любила плавать в нём и сидеть у воды. Пока месяц с лишним назад что-то не сбросили в воду. Какую-то дрянь. Мне долго пришлось лечиться. И опять почувствовать этот проклятый вкус… — «Ты не виновата, мама. Это был несчастный случай». — Но он мог бы жить… — О чём это вы? — Лимфа. Она тоже солёная, — Ник присаживается на песок рядом с Гербертом. — И кровь. Гринч косится на тёмную тень, которая кажется… несколько больше. Ник поворачивается к Герберту лицом и тот не может удержаться от вскрика — парень не превратился в настоящего волка, но в его лице сейчас обнаруживается нечто определённо волчье. — Сахар оказался для меня не «криптонитом», а триггером. Стоило немного превысить обычную дозу… Как соль для Лорен и Маргарет. Триггер и лекарство. И Маргарет многое вспомнила. — Мы уходим, — говорит Лорен Герберту. — Все трое. Я хотела быть «нормальным» человеком, хорошей женой и матерью, но не вышло. И в Маргарет оказалось меньше человеческого, чем хотелось бы Лео… — Ты выпила кровь своего мужа… — Герберт в сильнейшем шоке таращится на Лорен. — И напоила Маргарет, — подтверждает Ник. — Поэтому им и удалось исцелиться. Иначе бы они бы все погибли. Не только Лео. Рыбоголовый, Маргарет и Лорен стоят у самого края воды и чего-то ждут. Наконец вода начинает светиться — ярко зелёный ослепительный свет. Герберт загораживается от этого сияния сгибом руки, которая покрыта ярко-зелёной шерстью. Разломанные наручники валяются на песке. … — Внучек… — две крепкие руки тянутся из зелёного туманного сумрака. Два изумруда глаз, улыбка раздвигает безгубый рот. — Иди к дедушке… Крохотный, покрытый мягкой, светло-зелёной шёрсткой, малыш улыбается в ответ и с тонких материнских рук переходит в эти, большие и сильные. Маленькие пальчики вцепляются в густую шерсть на груди дедули. — Наша порода. Как назвала? — Герберт… … Ник издаёт короткий смешок, похожий больше на тявканье: — Гринч, а ты действительно Гринч! — Я леший, — отзывается Гринч. — А не какой-то там гоблин из детской сказки. — «Мы уходим», — теперь и Гринч слышит Маргарет. — «Удачи», — ухмыляется Гринч. — «Не пропадай надолго», — говорит Ник. — «Я буду заглядывать», — говорит Маргарет. — «МЫ будем заглядывать» — у Фишмана и Лорен выходит хором. … Три тени стремительно скользят в глубину. Маргарет избавляется от уже ненужной одежды и от себя прежней. Прошло совсем немного времени и её уже с трудом можно отличить от собственной матери и бывшего Фишмана. … — И куда ты теперь? — спрашивает оборотень. — Хочу навестить дедулю, — почёсывает мохнатый подбородок леший. — И маму. Я думаю, что они будут рады меня видеть. — Удачи, брат. Главное, не попадайся на глаза смертным. Запрут. Или выпотрошат во имя науки. — Не учи учёного, — бурчит леший. — Пока, брат. — Пока.