***
— Пожалуйста прекратите, мистер детектив! Его голос сейчас такой… Непривычный. Не тягучий, словно мед, как во время наших прежних «бесед» в магазине, который я сейчас методично разношу, сметая с тумбочек и столов различные предметы. Резкий, с паническими нотками. Мне нравится. В такие моменты в Ди нет той приторной фальши, которая, кажется, въелась в этого китайца, как запах его драгоценных благовоний. — Леон, прошу! Остановитесь! Ах… Ди отшатывается, прижимая тонкую ладонь к щеке, на которой проступает, краснея, след моего удара. Он даже назвал меня по имени. Иногда я ловил себя на мысли, что Ди просто не помнит, как меня зовут, вот и талдычит своё «мистер детектив». Меня раздирает какая-то веселая злоба. Хочется смять, уничтожить все здесь, особенно насквозь фальшивое, кукольное лицо Графа, и хохотать, хохотать… Ты сам виноват, Ди. Сколько еще ты собирался держать меня за дурака? Мне и раньше казалось, что единственный, кого тут считают питомцем — это я, но в последнее время это ни в какие ворота не лезет. Чертов Граф, ты слишком заигрался и сейчас за это поплатишься, кем, или чем бы ты там ни был. Я зол, зол как никогда, и алкоголь, что я влил в себя несколько часов назад, лишь усиливает чувства. Наверняка, не напейся я, ничего бы не случилось.***
— Мне больно, Леон… Пожалуйста, хватит… Он тихо шепчет, вжимая голову в хрупкие плечи, пытаясь отстраниться от моего тела. Это так странно. Я знаю, что Ди может уложить меня на лопатки, или позвать своих зверей, или расцарапать мое беззащитное горло ногтями. Но он лишь просит, дрожащими руками пытаясь отпихнуть меня, его губы в крови, щеки все пошли красными пятнами, а на лбу испарина. Пара черных прядей прилипли к щекам Графа. Блять, почему мне кажется это таким сексуальным? Когда мой гнев превратился в эту иссушающую похоть? Не знаю. В штанах тесно, я сижу на худых бедрах, прижимая Ди к полу. Одной рукой держу его за шею, чувствуя, как бьётся пульс под тонкой кожей. Человек. Он — человек. Рука сама собой ползет ниже, срывая мудреные застежки очередного элегантного одеяния Ди. Я больше не контролирую себя, только не рядом с… Я взял его прямо на полу, грубо и грязно, используя плевок, как смазку. Никакой подготовки или нежности. Ди было больно, он хрипел и слабо трепыхался в моих руках, заливаясь злыми слезами и этими своими просьбами. Даже сейчас вежливый, боги, да что же с тобой такое? Это так не похоже на привычного Ди, с лукавой улыбкой и туманом в голове. Вечно хозяин положения, а теперь? Он напуган, ему больно и обидно. Но он не нападает, почему? Есть в его взгляде что-то еще, будто огонек ответного желания, слишком хорошо замаскированный. Или это мое пьяное сознание видит то, что видеть так отчаянно жаждет? На смену гневу приходит нечто иное. Мне хочется обнять дрожащие плечи, погладить по черным, шелковистым волосам, но не потому, что я жалею его. Просто наверняка это так чертовски приятно, а мне так давно этого хочется… И я отпускаю себя, глажу его кожу почти ласково, что-то шепчу в слегка покрасневшее от грязных ласк ухо. Все эти вечера, когда я заваливался в лавку, когда смотрел на изящные движения тонких рук, разливающих горячий чай по фарфоровым чашкам. Где-то на подсознательном уровне мне всегда хотелось прикоснуться к тебе, Ди, без всякой пошлости, просто ощутить тебя в своих объятьях, осознать, что это — не просто наваждение из-за благовоний. Но вместе с тем, меня терзало ощущение, что стоит мне протянуть руку и иллюзия разрушится, ты исчезнешь, а от этого сердце неприятно ныло. Но сейчас ты здесь, полностью в моей власти. — Почему вы это делаете? Я не знаю, что тебе ответить. Я знаю, почему разнес магазин, но почему… Пошел дальше? Мой милый Ди, я не знаю. Или…? Методично вбиваюсь в его стройное тело, как будто хочу уничтожить, осквернить эту красоту, вдалбливаюсь в тесное, горячее нутро, чувствуя, что изнутри Ди тоже шелковый. И такой охуенно узкий, просто башню сносит. Никакая женщина с ним не сравнится, так сжимает меня внутри, трепещет в руках. Мой член ритмично проскальзывает вглубь, раз за разом растягивая тугие мышцы, Ди вскрикивает, поскуливает и сжимает кулаки, до крови впиваясь ногтями в собственные ладони. А как он сладко пахнет! Кажется, тебе все же удалось подсадить меня на сладости, Граф. Голова кружится, то ли от градуса выпитого, то ли от благовоний, хотя какая разница? Его кровь такая восхитительная, поцелуи сводят с ума. Ди внезапно стонет, жалобно, выгибаясь и сдирая ногти об пол. Я задел простату, и у бедняги боль смешалась с удовольствием, которого он явно не ожидал почувствовать. В разноцветных глазах смятение, Ди не понимает, что происходит, зрачки у него сейчас, как у заядлого наркоши после дозы, а я… Я целую его, целую в беззащитную шею, вылизываю ключицы и прикусываю кадык. «Я так хочу обладать тобой, Ди, хочу, чтобы ты принадлежал лишь мне, знать все твои тайны, касаться тебя каждую секунду. Не смей исчезать, не смей бросать меня, понятно тебе? Ты — мой…» Кажется, это я говорю вслух. Плевать. Граф внезапно как-то странно смотрит на меня, осторожно касается моего лица, тихо что-то шепчет на китайском. Надо бы уже выучить что ли…***
Леон ворвался в зоомагазин и внезапно отпрянул, когда со всех сторон на него оскалились десятки пастей. Детектив испуганно отступил и нервно выкрикнул: — Хэй, Ди, угомони своих тварей! Что это с ними сегодня? — странно, обычно обитатели магазина благоволили Оркотту. — Не трогайте его. — хрупкая фигура появилась из полутьмы, и Леону стало действительно не по себе. — Что с тобой? — несмотря на испуг и рычание зверья, детектив быстро пересек комнату и приблизился к Графу, притянув его под свет единственного зажженного фонарика над столом. Бледные щеки Ди тут же полыхнули румянцем, он не успел вывернуться и детективу предстала вся картина целиком Ди выглядел чертовски скверно. Запавшие глаза, под одним из которых красовался свежий фингал, покусанные губы, ссадина на лбу. Запястье, которое держал Леон, так же было в синяках, будто от чужих пальцев. А еще магазин. Теперь Леон заметил, что некоторые вазы отсутствуют, исчезли фоторамки, одно из кресел стояло, прислоненное к стене и слегка кренилось на правый бок. — На тебя напали?! Кто? Ты видел лицо? Можешь описать? Это было ограбл… Внезапно, оборвав монолог детектива на полуслове, юноша рассмеялся. Тихо, надтреснуто. Он отнял руку, пряча синяки под манжетом, и улыбнулся Оркотту своей лукавой улыбкой, но в этот раз она была настолько фальшивой, что мужчину передернуло. Граф, кажется, и сам понял, что переигрывает, потому тихо вздохнул, а его лицо вновь приобрело усталое выражение. — Мистер детектив, что вы помните о вчерашнем вечере? — тихо спросил Ди, прикрывая глаза и слегка отступая от Леона. — Ну… Я, собственно, и пришел потому, что, кажись, слегка перебрал вчера и нигде не могу найти свой жетон. Помню, что было поздно, я пошел к тебе, я был так зол из-за звонка тетушки, хотел купить торт, но магазин был закрыт, а ты… Ты рассмеялся, мол, в час ночи никто не продаст мне сладкого, а потом… Ничего! Вообще ничего не помню. И, кажется, именно здесь я свое удостоверение и посеял. Но это подождет, Ди, сейчас нужно найти, кто напал на тебя! — глаза Оркотта полыхали праведным гневом, кулаки сжаты, брови сведены к переносице, так, что между ними залегла глубокая «гневная» складка. — Вот как… Не стоит. Это был взаимный конфликт. Я хорошо знаю этого человека, он просто не понимал, что делает. Я не хочу усугублять ситуацию, в конце концов, я жив и относительно цел. Вы же знаете, у меня отличная регенерация. — Граф слегка, как показалось Оркотту, грустно улыбнулся уголками губ и оперся о край стола, доставая из ящика удостоверение Леона и отдавая просиявшему детективу. — Нет уж, Ди! — мужчина засунул документ во внутренний карман куртки, — Если кто-то хоть пальцем тебя тронул, мой долг, как служителя закона, покарать виновного, пусть это наверняка твои наркодилеры устроили! Давай я позвоню в участок, наши мигом приедут, снимут отпечатки, запишут показания… — Вопрос закрыт. — необычайно грубо отрезал Ди, зло сощурившись, а рычание зверей вокруг будто усилилось. Юноша вздернул подбородок, но этим жестом легкомысленно открыл вид на шею. У Леона на миг дыхание перехватило. Он буквально подлетел к Ди и резко дернул вниз ворот его китайских шмоток, названия которых никак не мог запомнить. Граф охнул, но среагировать не успел. Ткань разошлась от шеи до пояса, послышался звон пуговиц о б пол, и теперь детектив, округлившимися от шока глазами, осматривал укусы, засосы и синяки, покрывающие тело Ди. Это было не просто нападение. Неудивительно, что Граф не хотел говорить. — Кто. — Мистер детектив… — Кто. — Леон опустил голову, глубоко дыша и пытаясь хоть немного успокоится, дабы прямо сейчас не выбить из Ди имя и не учинить самосуд. — Леон. Не нужно. Правда. Я в порядке и вообще, — голос Графа вновь ожесточился, — не ваше это дело. Я имею право не выдвигать обвинений, и вы не сможете меня заставить. А теперь, я хотел бы просить вас уйти. У меня еще есть дела. — он вновь прикрыл бледную кожу цветастой тканью и отвернулся, давая понять, что разговор окончен. Оркотту такая ситуация однозначно не нравилась, буквально поперек горла стояла. Чтож, если этот упрямец не хочет говорить — прекрасно, Леон сам все узнает, в конце концов, какой бы занозой в заднице не был Граф, Оркотта бесила сама мысль о том, что кто-то причинил ему вред. Нет уж, только он имеет право извести этот подозрительный магазин и его хозяина. Молча развернувшись, мужчина вышел к машине и заозирался вокруг. Камеры, камеры… Наверняка здесь хоть у кого-то, да есть видеонаблюдение. Как странно, но при всем своем рвении засадить Ди за решётку, детективу никогда не приходила мысль поставить скрытые камеры. Это было бы… Нечестно, что ли. Хотелось самому поймать изворотливого китайца, желательно за руку. Через несколько минут, Оркотт все же заметил камеру около обувного магазина. Она, судя по расположению, как раз захватывала и вход в зоомагазин.***
В участке Леон буквально весь извелся, пока владелец магазина высылал записи. Он курил уже пятую сигарету подряд — нонсенс, но нервы отчасти успокаивало. Наконец всплыло уведомление, что файлы получены, и Оркотт дрожащими пальцами щелкнул по значку «play». На экране компьютера возникла знакомая улочка, правда лишенная всяких красок — запись была монохромной. Вот Леон отъехал от магазина в… 18.23, судя по тайм-коду. Он тогда поехал в участок, где получил известие, что Крис, его младший братишка, узнал о судьбе своей настоящей матери с подачки одной из «сестер» и теперь ему, Леону, нужно в ближайшие дни забрать пацана и что-то придумать насчет жилья, так как Крис теперь отказывается оставаться с тетей и дядей. Боже, парень даже голоса лишился из-за этой маленькой дряни! Оркотт сжал кулаки и глубоко вздохнул. Нет, он не пойдет бить детей… Внимание детектива привлекло движение на камере. Запись проигрывалась с ускорением, так что сейчас на экране уже маячила отметка в 01.31. Да, это он вернулся в зоомагазин после бара, в котором напивался, чтобы малодушно пожаловаться Ди на свои проблемы. Жалкий поступок, но алкоголь заставлял принимать странные решения, а алкоголя вчера было ооочень много. Несколько минут ничего не происходило, но, когда запись перескочила на отметку 03.16, детектив снова увидел свою фигуру. В этот раз он буквально вылетел из магазина, буквально на ходу ловя попутку и скрываясь из поля зрения видеокамеры. Леон хмыкнул, этих событий он уже не помнил. Но не время отвлекаться, сейчас должен появиться преступник! Однако время шло, вот погасли уличные фонари и занялся рассвет. Вот появились дворники, первые люди, спешащие по делам. В итоге, до второго появления Леона этим утром, никто так и не заходил в лавку Ди. Что за чертовщина? Мужчина пару раз пересмотрел запись. Нет, никого. Даже чертовой канарейки не залетало — мало ли, во что могла превратиться тварь, пересекая порог странного магазина. Что же тогда? Преступник проник с черного хода? Весь свой день детектив посвятил поиску этого самого черного входа в здание, в котором Ди арендовал помещение. Благо, там камеры поставили сами владельцы. Но и на них не нашлось ничего подозрительного. Дверь же выглядела так, будто ее уже пару месяцев никто не трогал, и на записи никто не входил и не выходил из здания. Леон старательно отгонял очевидный вывод. Нет. Ну не мог же он… Ок, если мысли об избиении Ди по пьяни Оркотт с трудом, но мог допустить, то те следы… Нет. Ни в коем случае! Бред! А интуиция безжалостно констатировала, что все развивалось именно по худшему из сценариев. Почему же… Ди мог дать отпор, Леон знал это. Черт знает, что вообще умел этот китаец. А его звери? Вон, хоть баран этот безмозглый, кусается-то будь здоров. Боги, но как же так вышло? И почему чертов Граф решил поиграть в молчанку?***
В зоомагазине было неприятно тихо. Леону всегда казалось, что весь этот шум его только раздражает, но тишина, как оказалось, давила на уши куда сильнее. Жутковато было войти в полумрак, погруженный в полное безмолвие и аромат благовоний. — Вы как раз к чаю, — знакомый голос резанул по ушам, Ди улыбнулся, вроде бы, как обычно. Его лицо стало прежним, будто утром Леон видел мираж или искусный грим. Никаких синяков, но ворот платья был поднят и полностью застегнут, как и длинные рукава. — Это ведь был я? — Леон так и остался стоять у входа. Ди чуть вздрогнул, потом прошел мимо, вешая на двери табличку «закрыто». Не хотелось, чтобы эту сцену застал случайный покупатель. — Садитесь, мистер детектив, давайте выпьем чая, а потом… — Хватит! — рявкнул Оркотт, ловя Графа за запястье и вжимая в кресло, на которое толкнул, нависая сверху. Своим телом он перекрывал парню все пути к отступлению, смотря прямиком в разноцветные глаза. — Не понимаю, что на вас нашло. — снова эта улыбочка, будто и не было ничего, но в глазах… Испуг? Или показалось? Сейчас очень хотелось ему врезать, безумно. Однако, вместо этого, Леон склонился к Ди. У того в глазах на миг промелькнул уже ничем не прикрытый страх, однако мужчина лишь ткнулся лбом в плечо Графа. — Пожалуйста, хватит держать меня за дурака. Ди, если я тебя обидел… Леон замер, чувствуя, как тонкие пальцы перебирают, гладят его волосы. Ди молчал, казалось, он даже не дышал. Но вот, тихий голос произнес: — Вам станет легче, если я скажу, что не сержусь? — Нет. — В таком случае, давайте просто забудем об этом инциденте. Вы были пьяны, я… Слишком неосторожен в словах. — Боже, ты меня оправдывать собрался?! — Оркотт вскинул голову, чуть отстраняясь и заглядывая в разноцветные глаза, безуспешно пытаясь прочесть мысли Ди. — Нет, вовсе нет. Просто говорю правду. Это и моя ошибка. Я видел ваше состояние, знал, чем все может закончится, тем не менее… — Ответь на один вопрос, только честно. — Леон осторожно переместил руку на запястье Ди, отводя его от своих волос и сжимая его изящные пальцы в своих руках. Все ногти были аккуратно обстрижены до мяса. — Хорошо. — Почему ты не дал мне отпор? Я же знаю, ты мог натравить животину, врезать мне одним из китайских приемчиков. Нет, не до смерти, но ты мог хотя бы попытаться. Повисло довольно долгое молчание. Они все так же смотрели в глаза друг друга. — Значит, хотите честный ответ? — Граф задумчиво и слегка, как показалось Леону, смущенно прикусил губу, — Я не знаю. Правда ваша, я мог с легкостью все прекратить, но… Не захотел. Почему? Хотел бы я знать. — Ди как-то горько усмехнулся, отводя взгляд, а потом внезапно подался вперед и коснулся губ детектива своими. На несколько секунд они застыли в этой странной, неудобной позе, Леон боялся даже вздохнуть, чувствуя тепло чужих губ, а Граф, в свою очередь, пытался осознать, что и почему он только что сделал. Но мгновения прошли и Ди, будто сам себя испугавшись, оттолкнул мужчину, вскочил и отпрянул в другой угол комнаты, прикрывая губы рукой. — Не могли бы вы уйти, пожалуйста. Я сейчас не совсем уверен, что смогу себя контролировать. — Ди выглядел таким растерянным и раздраженным одновременно, что Леон невольно улыбнулся. Кажется, картина начала собираться. Ди — он ведь как будто с другой планеты. Всегда таким был. И своих чувств он, кажется, не понимает. Конечно, ведь это так по-человечески, поцеловать кого-то в приливе чувств. Но неужели, после всего, что натворил здесь Леон… Имеено теперь? — Ди, послушай… Я понимаю, ты растерян, да и я, признаться, тоже… — Оркотт медленно двинулся к Графу, который замотал головой, непонимающе глядя на свои руки, будто в первый раз их видел. — Просто я не могу это так оставить, пусть даже ты… Не злишься. А ведь ты должен. Я… Глупо извиняться, наверное. Но все же, пожалуйста… — подойдя практически вплотную к Ди, Леон обнял его, осторожно, нежно, как всегда хотелось. Да, сейчас это открылось так просто и понятно — он всегда этого хотел. Обнимать Графа, чувствовать тепло его тела в своих руках. И, как бы дико не чувствовал себя Оркотт по поводу вчерашней ночи, внутри него трепетала какая-то детская радость, ликование от того, что Ди, похоже, хочется того же, что и бедному, враз оголубевшему детективу. Что-то внутри орало, что это — полное безумие. Граф Ди — прямая противоположность вкусам Леона, вплоть до его пола. Однако, черт, сейчас больше всего хотелось сжать это стройное тело до треска костей. — Мне дышать трудно, — потупившись, пожаловался Ди, нарушая внутренний монолог Леона. — Ох, прости, я это… — мужчина тут же отпустил Графа, но тот не спешил отстраняться, просто чуть склонил голову и заглянул в глаза Оркотта. — И что же нам теперь делать, мой дорогой детектив…