Не уверен

— Арсюх, вот скажи честно, врешь Шасту? — сказал Павел, когда объявили начало перерыва между съемками. — Только попробуй соврать, я же почувствую, — с фальшивой угрозой произнес Антон, открывая бутылку воды. — Да, было дело, — на мужчину уставились две пары глаз, — Например, когда Тоша просил купить меня молоко, а я замотался и забыл. Пришлось сказать, что магазин был закрыт. — Ясно все с тобой, Попов, — сказал Воля, цокнув языком, — Предлагаю проверить вашу верность, господа. Как вы смотрите на это? — Я за, мне нечего скрывать! — выкрикнул Антон, переведя взгляд на своего парня. — Да, я тоже не против, — менее уверенно сказал Арсений. Парни подошли к месту, где сидел Павел, чтобы дополнительно надеть датчики для детектора. Антон никогда не сомневался в своем соулмейте. Он верил, что Арсений никогда не врал ему, да и сам парень не увлекался таким занятием. Поэтому Попов никогда не чувствовал жуткой боли в солнечном сплетении. Но Арсений не был таким чистым… Уже как месяц он без остановки ходит налево. В чужую теплую постель. В чужие руки. Что им двигало? Не знал никто! Возможно, однообразие в отношениях. И Арсений пользовался беспомощным состоянием Антона. Бедного парня мучали жуткие мигрени, из-за чего он пил обезболивающие и не чувствовал ложь Попова. Эгоистично, ведь так? — Итак, Арсений, самый легкий вопрос. Любишь ли ты Антона? — Да, конечно, что за вопросы! — по залу разнесся звук подтверждения того, что это правда. — Антон, аналогичный вопрос. Любишь? — Люблю! — правда. — Шаст, хоть раз думал завести любовника и спать с ним за спиной у Арсения? — Нет, — правда. — Арсений, а ты думал? — по спине у мужчины прошли мурашки. — Нет, — первая ложь. По студии разнесся сигнал сирены, — Что не так с вашим прибором? — С ним все хорошо, Арсюш, это с тобой что-то не так. А давай спросим у Антона, болит ли у него в груди? — Нет, он правда не врет, — как хорошо, что прибор на руке Антона был отключен на время ответа Арсения. В груди неимоверно зажгло. Неужели это правда? — Ну хорошо, пойдемте дальше. Тох, спал ли с кем-то до Арсения? Подростковые годы и все такое. — Нет, — правда. — Арсений? — Да, спал, — правда. — Спал ли с кем-то недавно? — Только с Антоном, — снова ложь, — Паш, ты уверен, что прибор в порядке? — Да что ж ты так суетишься, рядом с тобой сидит твой парень — он наш индикатор правды! — Он не врет, успокойтесь, — в груди зажгло еще сильнее, на глазах появились слезы. Было еще пару подобных вопросов. Антон чуть ли не падал от адской боли в солнечном сплетении. Почему этот подонок до сих пор его соулмейт? Как он мог в него влюбиться? Почему у него такая ужасная судьба? После очередного вопроса про верность, Антон сорвал с себя датчик и выбежал из студии прочь. Слезы лились из глаз, боль не угасала. Срочно нужны были сигареты. Единственное, что спасало Антона сейчас. Дрожащими руками парень достал никотиновую палочку из пачки, зажег ее и затянулся. Дым приятно обволакивал легкие, но легче не становилось. Сзади послышались шаги. Антон заведомо знал, кто это, поэтому, даже не оборачиваясь, тихо заговорил: — Любишь, значит меня, да? А зачем же ты налево от меня ходишь, а, милый? Думаешь, я не чувствую твою ложь? Тогда ты глубоко ошибаешься. Пока мы сидели в этой чертовой студии, я думал, а зачем я вообще тебя искал, если ты оказался таким подонком? А я же правда любил тебя… Тебе, видимо, плевать на все это хотелось, чему я вообще не удивлен. Ты же всегда был эгоистом до мозга костей! Ну, что ты глаза опустил, а? — с неким вызовом сказал Шастун, смотря на мужчину напротив. — Антон, прости меня, мне очень… — но Арсения прервал громкий, даже истерический смех Антона. — Да кому нужны твои извинения? Твоему самолюбию? Так ты и так его постоянно тешишь, когда бессовестно врешь мне о верности и любви. Меня уже тошнит от всего этого. Задолбался делать вид идеальной семьи, пары для подражания! «В нашей паре царит поддержка и взаимопонимание, поэтому мы так счастливы». Так ты всегда отвечаешь журналистам? Ты им нагло врешь, как и мне. Попов, это твой стиль жизни, я не понимаю? Для тебя это смысл жизни: облить дерьмом всех, а свою задницу горделиво оставить чистой? Когда мы последний раз нормально разговаривали? Месяц назад? Два? Пять? Арс, зачем? — сорвался на слезы Антон, — Зачем ты это делаешь? В чем я перед тобой виноват? Может мне уйти из этого проекта, этой жизни? Хотя, зачем я тебя спрашиваю! Я снимусь в последних выпусках на сегодня и уеду обратно в Воронеж. Спасибо за отличную жизнь, Арсений! Спасибо за вечное одиночество! — Антон пробежал мимо Арсения и скрылся в павильоне. — Стас, вот заявление, я хочу разорвать контракт, — Шастун положил бумагу на стол и начал нервно перебирать кольца. — Тох, в каком смысле? Что случилось? — Не важно, Стас, личные проблемы. — Ты понимаешь, что без тебя проект загнется? — Найдете кого-нибудь другого, более хорошего чем я. — Антон, пожалуйста, не совершай ошибки! — выкрикнул Шеминов, глядя в зеленые глаза напротив. — Я уже ее совершил! Стас, прошу, подпиши, это очень важно! — Ладно, я подпишу, но это будет на твоей совести, — более спокойно сказал Стас, оставляя подпись в документе. — Спасибо, прощай, может быть свидимся еще! — Антон пожал руку другу и вышел из комнаты. Слава Богу, Антон не виделся с Арсением, когда уезжал из ГлавКино на такси. Он ехал в их квартиру за вещами. Он не знал, что будет делать дальше. Поедет путешествовать? Вряд ли, Антон не фанат этого занятия. Уйдет в запой? Этот вариант более вероятен. А может, секануть вены лезвием и уйти из этого мира? Исчезнут все проблемы, заботы, ублюдок-соулмейт… Что его держит в этом мире? В том-то и дело, что ничего. Но это уже слишком! Резать вены из-за такого существа, как Попов? Слишком жирно для этого эгоиста! Антон решил вернуться в родной Воронеж, купить новую квартиру, поменять номера и просто оборвать все прошлые связи. Начать все с чистого листа. И главное, без Попова! Да, сплетение в груди будет болеть и напоминать о нем, но Шастун будет стараться забыть о нем, он обещает себе! По дороге дом… в квартиру Арсения, Антон заказывал билеты на ближайший рейс в Воронеж. Ну здравствуй, новая жизнь!

Прошел год…

Жизнь Антона била ключом. Парень работал по специальности и был полностью доволен спокойным ритмом своей жизни. Не было постоянных гастролей, съемок, перелетов и переездов. Не было его… Антон не мог забыть его. Как бы ни пытался. Все напоминало об Арсении: вот браслет, который он подарил ему на день рождения, вот свитшот, который они выбирали вместе. Даже сейчас, выходя из машины, он увидел афишу, оповещающую о том, что сегодня в 19:00 в Event Hall пройдет концерт шоу «Импровизация». Неужели они выступают втроем? Антон давно не следил за жизнью шоу — не хотел предаваться воспоминаниям. Но что-то екнуло в сердце Антона и он твердо решил купить билет на сегодняшний концерт. — Арс, может стоит завязывать? Тем более перед зрителями! — Матвиенко строго смотрел на своего друга и белую дорожку перед ним. — Серег, без этого я не смогу шутить, ты же знаешь это. — Арс, хватит по нему убиваться! Ты сам виноват в вашем расставании, не он, заметь. Он ни с кем не спал, даже до тебя, в то время как ты бегал к какому-то перекачанному парню, чтобы усмирить свое зверское желание. Антон, он идеальный, черт возьми! Пока ты развлекался на стороне и отключал телефон, он названивал всем без исключения, чтобы узнать, где ты пропадаешь. Ты просто вел себя, как скотина! Если бы ты действительно любил его, то не отпустил бы тогда! — Да пошел ты, а! Это моя жизнь! — Да, пожалуйста, только сам ты из этой задницы не вылезешь, знай, — Матвиенко развернулся и вышел из гримерной. — Добрый вечер, дорогие друзья, — на сцене стоял Стас, одетый в черный костюм, — приветствую вас на концерте шоу «Импровизация»! Поприветствуем наших актеров: Арсений Попов, — из-за кулис выбежал голубоглазый брюнет, здороваясь со зрителями, — Дмитрий Позов, Сергей Матвиенко и… — возникла неловкая пауза, — мы начинаем! Концерт шел уже 40 минут, начиналась импровизация «Суфлер». Антон сидел в первом ряду, надев капюшон на голову, и наблюдал за игрой своих бывших коллег. Да, Шастун неоднократно ловил на себе взгляды Стаса, который, видимо, узнал его, но не говорил об этом. Но Шеминов точно не хотел оставлять Антона нетронутым. — Итак, импровизация «Суфлер». Попрошу кого-нибудь из зрителей подняться на сцену и принять участие, — ведущий осмотрел весь зал, но он уже точно знал, кто выйдет на эту сцену вновь, — Молодой человек в капюшоне на первом ряду, да, именно ты! — Антон беспрекословно поднялся на сцену и снял свое укрытие. Надо было видеть лица актеров. Арсений сразу решил завязывать с наркотиками, ибо уже серьезно так глючит, Дима с Сережей просто молча уставились на своего бывшего коллегу. — Антоха! — первым опомнился Позов и подбежал к другу, крепко обняв его. Следом подбежал и Матвиенко, тараторя, как он скучал по этой длинной шпале. Антон счастливо улыбался, прижимая к себе друзей, а Арсений просто ошарашенно смотрел на своего соула. Он так изменился. Стал взрослее, возможно. В зеленых глазах плескалось счастье от встречи с давними друзьями, но Попов заметил…боль? Или его совсем клинит после дозы? — Ребят, я тоже скучал по вам! — Антон подошел ко второму стулу рядом со стойкой Стаса, но тот его остановил. — Тох, твое место не здесь, — Шеминов указал головой в сторону четвертого кресла. — Вы до сих пор его выносите? — тихо спросил Антон. — Без него сцена выглядит пустой. Антон подошел к своему родному месту под аплодисменты зрителей, которые были рады воссоединению команды импровизаторов. Как ни странно, но сценка была очень легкой, пусть в ней играли Попов и Позов. Шастун много раз сталкивался взглядом с голубыми глазами. В них были раскаяние и вина. Да, парень это заметил, но что ему с этого? Они тогда все решили, все расставили. Прошлое не вернешь… Все остальное время концерта, Антон сидел в кресле на сцене и пару раз участвовал в импровизациях. Все-таки, не растерял свое умение. — Шаст, останешься после концерта? Выпьем, расслабимся, если не занят, — спросил у зеленоглазого Матвиенко. — Знаешь, я не против, но с тебя мой любимый вискарь! — Всегда с собой! — засмеялся брюнет. Ребята пришли в ресторан, который им посоветовал Антон, так как неоднократно был в нем. Сережа, как и обещал, купил Антону его любимый виски, и за этим напитком у парней завязался разговор. Бутылка заканчивалась стремительно быстро, некоторые ушли на танцпол, а за столом остались Антон и Арсений. — А ты изменился, — тихо произнес Попов, не решаясь поднять взгляд на своего соула. — Ты тоже. — Чем занимался весь этот год? — Работал, путешествовал, в общем, менял свою жизнь, — поправив волосы, сказал Антон. — Нашел себе кого-нибудь? — Арс, давай не будем! Но если тебе так интересно, то есть одна девчушка на примете, ты же знаешь, что я би, да и у нее нет соула. Мы должны сойтись, однозначно. — Ясно, извини, мне надо отойти, — сухо сказал Арсений и вышел из-за стола. Вскоре с танцопола вернулся Матвиенко и, не обнаружив за столом Арсения, подбежал к Шастуну. — Шаст, где Попов? — встревоженно спросил Сережа, метаясь взглядом по помещению. — Не знаю, ушел куда-то минут 15 назад и не приходил больше. — Черт! Что ты ему сказал? — То, что он хотел узнать, ничего большего. Брюнет сорвался с места и побежал в мужской туалет. Если там не будет Арсения, то он не знает что делать. После расставания с Антоном, Сережа часто замечал перепады настроения друга, водил его к психологу, спасал от самоубийства… Поэтому сейчас особенно страшно за Арсения. Ведь спустя год он увидел своего соулмейта, и теперь его действия непредсказуемы. Благо, зайдя в туалет, Сергей увидел сидящего на полу Арсения, который бился в истерике, глуша свою боль бутылкой водки. — Арс, Арс, приди в себя, пожалуйста! — Матвиенко легко бил Попова по щекам, — Что произошло? — О-он сказал, что у него есть девушка и я ему больше не нужен, — Попов вновь хлебнул водки из горла, — Он даже не вспоминал про меня весь этот год, разлюбил, — снова рыдания и глоток обжигающего напитка, — Нафига мне такая жизнь теперь? Дай мне нож, Серый! Дай мне нож! — Идиот, успокойся! Ты нужен нам всем! Жизнь дана всего одна и не для того, чтобы ее так заканчивать! Он любит тебя, просто разочарован в тебе! — крича пытался донести до друга Сергей. — Хватит мне врать! Я просто ничтожество, которое недостойно жизни и любви этого прекрасного чуда, — дверь в туалет приоткрылась. Из-за нее показалась макушка Антона, но никто этого не заметил. — Знаешь, он такой ребенок в душе, этого не описать. Его румянец утром, глубокие зеленые глаза, теплые губы. Серег, я все это помню и буду помнить всю жизнь. Ведь только он мог ласково назвать меня «Сеня». Я так по нему скучаю, Серег. Я ни с кем не спал весь этот год, просто не хотелось. Я понимал, насколько виноват перед ним, но не мог ничего исправить. Черт, я по уши в него влюблен… — Я тоже, — раздался тихий голос из-за двери и в комнату вошел Шастун. Парень опустился рядом со своим соулом, смотря ему прямо в глаза. Матвиенко понял, что он здесь лишний, и вышел из уборной. — Тош, солнце, прости меня за все! Я действительно не знаю, что мной правило тогда, но я очень виноват перед тобой! Я пойму, если ты… — Ой, иди уже сюда, — Антон прижался к таким родным губам, на которых был привкус табака, — и бросай курить, тебе не идет! — Я люблю тебя! — Я тебя тоже!